Вот почему я так испугалась, когда Мартин попытался посеять во мне сомнения.
Элизабет подняла лицо для поцелуя. Она не знала, что при каждом их прикосновении, даже таком невинном, как поцелуй, чувство вины все сильнее жгло его душу. Кристофер прижался своим ртом к ее губам, раскрыл их и проник языком внутрь, давая ей утешение и уверенность, которых ей так недоставало.
Господи, она ведь возненавидит его! Но больше всего он боялся того, что сам никогда не сможет ненавидеть эту девушку.
* * *
Антуан Бушар с большим трудом привыкал к Англии. Ему не хватало необъятных просторов американских прерий. Долина, в которой располагался Пенхэллоу, была, конечно, приятной. Здесь все было красивым, но ему все это казалось таким маленьким и тесным. Море, правда, согревало душу Антуана.
И поэтому он очень часто уходил из дома. Обычно он брал лошадь и скакал по долине к морю, а потом по берегу, но в противоположном направлении от места, которое облюбовали его хозяин и молодая дама, которую они похитили в Лондоне. Антуан иногда задумывался: что случится, когда девушка обретет память? Сейчас они с лордом Тревельяном были очень нежны друг с другом, но когда она узнает, как была обманута…
А тут еще появился этот человек, который назвался капитаном Райсом, а затем приветствовал лорда Тревельяна пистолетом в гостиной. Антуан не доверял улыбающемуся лицу этого человека. Если бы он, Антуан, оказался на его месте и кто-то похитил бы его сестру, собиравшуюся выйти замуж за другого, а затем заставил бы жить с собой, Антуану было бы не до улыбок. Он бы вонзил нож в сердце негодяя.
Либо этот улыбчивый англичанин был дураком, либо очень коварным человеком. Антуан склонялся ко второму предположению.
Хозяин вернулся домой гораздо раньше обычного, и Антуан отправился в конюшню почистить его лошадь. Он знал, что другие слуги косо смотрели на него, когда он занимался такими делами. Однажды экономка сказала Антуану, что он не конюх, а слуга графа. Похоже, что в Англии каждый должен был заниматься своим делом. Антуану это не нравилось. Он приносил рубашки хозяину, когда это было нужно, и чистил его лошадь. когда тот откуда-либо возвращался.
Антуан в любое время брал лошадь в конюшне, желая покататься, и тем самым заставлял нервничать конюхов. Но они ничего не говорили Антуану. Он подозревал, что они побаивались его. От этой мысли Антуан даже хмыкнул. Закончив чистить лошадь графа, он оседлал другого коня и направился по своему обычному маршруту вдоль долины, к морю. Вряд ли заметят его отсутствие за завтраком и то, что он вернется к чаепитию голодный как волк. Он не любил чаепитие, эту английскую традицию, когда полагалось лишь отведывать деликатесы, которые только разжигали аппетит, но не утоляли голод.
Антуан заметил, проезжая на коне, что кто-то стоял за деревьями. Это оказалась женщина. Она склонилась к ручью, но, увидев его, спряталась за дерево. Это насторожило Антуана. Если бы женщина помахала ему или просто не заметила его, он бы проехал мимо. Он развернул коня и направил его к деревьям, нагибая голову, чтобы не задеть за ветви.
— Уинни? — окликнул Антуан, когда подъехал ближе.
Она пряталась за деревом, прижавшись спиной к стволу. Это была служанка леди Нэнси. Ей нравилось кокетничать с Антуаном, а также с дворецким и с одним из конюхов. Но тот же конюх со вздохом говорил Антуану, что никому не удавалось завлечь девушку. “Похоже, она мечтает об обручальном колечке”, — предположил Антуан.
Девушка не ответила ему. Ее молчание заставило Антуана забеспокоиться. Он быстро спешился, привязал поводья к дереву и подошел к ней.
— Уходи! — закричала она, когда Антуан оказался перед ней. — Уходи! — повторила она дрожащим голосом.
— Уинни?
Лицо девушки было красным и опухшим. Подол платья потемнел от воды, словно она замывала его в ручье. На платье выступали пятна крови.
— Что случилось? — вновь спросил он. Девушка отвернулась и закрыла глаза. Ее руки уцепились за ствол дерева, а ногти впились в кору.
— Уходи! — снова вырвалось у нее.
Она, наверное, поранилась и теперь стыдилась своих слез. Он хотел дотронуться до ее плеча, но девушка набросилась на него как дикая кошка. Антуан резко отдернул руку.
— Не прикасайся ко мне! — закричала она. — Не дотрагивайся до меня! Уходи!
Антуан отступил на шаг.
— Я не трону тебя, — спокойно произнес он. — Что с тобой случилось?
— Ничего, — ответила она. — Совсем ничего, уходи. — Вряд ли это похоже на смущение или на несчастный случай. Глаза Антуана сузились. Он не вчера родился, ему уже двадцать семь.
— Кто он? — спросил Антуан. — Конюх? Уильям?
— Нет. — Она покачала головой. — Никого не было. Ничего не случилось. Я вышла погулять, только и всего, и споткнулась. Я замерзла. Уходи. Пожалуйста, уйди.
Дворецкий? Но нет, это не дворецкий и не конюх. Антуан вдруг понял, кто это.
— Это приезжий из Лондона? — спросил он. — Мистер Ханивуд?
Она покачала головой и снова залилась слезами, закрыв лицо руками. Похоже, что она плакала здесь уже долго. Если бы Антуан не знал ее, то никогда не посчитал бы девушку хорошенькой. Ее лицо распухло от слез.
— Он изнасиловал тебя? — спокойно спросил Антуан.
— Нет, нет, — послышалось сквозь рыдания. — Уходи.
— У тебя платье в крови, Уинни, — сказал Антуан, — и не говори мне, что ты упала. Господи, так это был тот сукин сын? — Девушка посмотрела на него покрасневшими, несчастными глазами.
— Иди ко мне, — тихо произнес он, — позволь мне успокоить тебя. Тебе ведь нужно, чтобы кто-то пожалел тебя, да? Я не обижу тебя, моя маленькая, у меня шесть сестер. Иди ко мне. Я не стану пугать тебя и сам не подойду к тебе. — Антуан открыл ей свои объятия.
Девушка колебалась, а потом кинулась вперед, пока его руки не обхватили ее.
— Я не по своей воле пошла с ним, — зарыдала она на его плече. — Я говорила ему, что мне нужно вернуться к своей госпоже. Он силой заставил меня пойти с ним, мистер Бушар. Я не хотела этого, клянусь, я не хотела этого! И тогда он… он…
— Я знаю, — ответил Антуан. — Успокойся, Уинни, он больше никогда не прикоснется к тебе. Я убью этого негодяя. Девушка резко подняла голову. — О нет, мистер Бушар, — забеспокоилась она. — Тогда вас повесят.
— Тогда я последую за ним в ад и снова убью его там, — ответил Антуан. — Я пойду с тобой, чтобы рассказать все твоей хозяйке, когда тебе станет немного лучше.
Глаза девушки округлились от страха.
— О нет! — испугалась она. — Никто не должен ничего узнать. Пожалуйста, мистер Бушар, не рассказывайте никому, иначе я потеряю свою должность, а моей маме так нужны деньги, которые я посылаю ей.
— Потеряешь работу, потому что этот негодяй изнасиловал тебя? — недоуменно повторил Антуан. — Это он тебе так сказал? Он запугивал тебя, да? Это все чепуха!
Девушка с отчаянием посмотрела на него.
— Вы не понимаете, — сказала она. — Может, в дикой стране, откуда вы приехали, мистер Бушар, все по-другому. Но здесь богатые джентльмены всегда правы. А таких девушек, как я, называют шлюхами, едва они потеряют невинность. И если кто узнает, то все будут называть меня так. Пожалуйста, мистер Бушар. — Она судорожно вцепилась в его сюртук.
— Тише, малышка, — произнес Антуан, снова обняв ее. — Бог мой, иногда я забываю, что живу в цивилизованной, стране, где изнасилованную девушку называют шлюхой и проституткой. Цивилизация — это должно быть что-то очень хорошее, правда? Но ты не бойся, твое имя не пострадает. Но этому сукину сыну лучше держать ухо востро. В один из этих дней нож Антуана Бушара доберется до сердца Мартина Ханивуда.
На этот раз Уинни не возражала. Она снова захныкала на его плече.
— Мне так больно, — призналась девушка. — Я чувствую себя грязной с ног до головы, мистер Бушар. Мне кажется, что я никогда не отмоюсь.
— Ты чиста как снег, малышка, — успокоил он девушку. — Пойдем, я отведу тебя в дом и провожу до твоей комнаты. Ты пошлешь записку, что у тебя очень болит голова, хорошо? Тебе что-нибудь принесут, чтобы ты могла заснуть. А завтра я навещу тебя, чтобы удостовериться, что с тобой все в порядке.
Она кивнула. Антуан взял в одну руку поводья, а другой нежно обнял девушку за плечи. Они шли так, пока не показался дом. Антуан страшно жалел, что не выстрелил из ружья вчера, когда этот негодяй находился в гостиной. Но пока лучше успокоиться, он еще успеет вышибить ему мозги.
Потом Антуан подумал, что гораздо больше удовлетворения получаешь, когда лишаешь негодяя жизни при помощи ножа. Он знал это по опыту, ведь ему приходилось убивать людей обоими способами.
Пусть мистер Ханивуд возблагодарит судьбу, что Уинни не одна из сестер Антуана. Если бы это было так, то нож Антуана разрезал бы его на кусочки, а уж потом добрался бы до его сердца.
* * *
Следующие два дня прошли довольно спокойно. Похоже, что испуг, вызванный внезапным появлением Мартина, прошел, а потом все решили не торопить события.
Мартин вел себя очень терпеливо, стараясь завоевать доверие и признательность Элизабет. Он больше не пытался дотрагиваться до нее и не заставлял слушать себя. Он спокойно ждал, когда она начнет задавать ему вопросы. Так и случилось. Элизабет стала расспрашивать его и даже проявила свою симпатию к нему. Прошлым вечером она поцеловала его в щеку.
Кристофер был очень спокойным, готовым поддержать Элизабет, когда ей нужна была поддержка, приободрить ее, когда ей нужно было утешение, любить ее, когда она нуждалась в любви.
Нэнси держалась в стороне, ожидая неизбежного взрыва и не зная, как предотвратить его.
Постепенно история жизни Элизабет заполнялась, она знакомилась с незнакомой женщиной — Элизабет Уорд. Но ей было трудно привыкнуть к мысли, что именно она была этой девочкой, о которой ей рассказывали.
Возможно, она улавливала, что все рассказы внезапно заканчивались событиями семилетней давности — ее свадьбой с Кристофером. Элизабет непроизвольно чувствовала, что боялась услышать о том, что произошло за эти семь лет. Вероятно, что-то было не так. Она никогда не задавала этот вопрос, хотя он не давал ей покоя. Девушка старалась не думать об этом, вела себя так, словно спрашивать было не о чем.
Мартин и Кристофер несколько раз совещались. Мартин считал необходимым рассказать Элизабет правду, и как можно скорее. Нельзя это бесконечно откладывать. В дальнейшей отсрочке не было никакого смысла. Это несправедливо по отношению к его сестре. Кристофер в основном соглашался. Но они никак не могли договориться о том, какую правду она должна узнать. Мартин, похоже, в конце концов тоже поверил в вину Кристофера, в то, в чем обвиняли его семь лет назад. Он настаивал на том, что Элизабет должна все узнать.
— Она обязательно простит тебя, — заверял он. — Ведь все это было так давно, она очень повзрослела с тех пор. Она ожидала, что ты будешь верхом совершенства. Сейчас она поняла, что идеальных людей не бывает. Она все равно будет любить тебя, даже если ты и упал с воздвигнутого ею пьедестала. Я искренне надеюсь на это. Ты никогда не сможешь быть в ладу со своей совестью, Тревельян, если утаишь от нее часть правды. Лучше очистить свою совесть сейчас. Кроме того, ее память может вернуться в любой момент, и она не простит тебе обмана.
— Но я хочу, чтобы она узнала, как все было на самом деле, — настаивал Кристофер. — Я хочу, чтобы она знала, что моя единственная вина заключалась в том, что я сбежал.
— Ну хорошо, — согласился Мартин. — Возможно, мы найдем компромисс. Мы расскажем ей то, во что верили все, включая, в конце концов, и меня. А потом ты расскажешь ей свою версию. Она должна решить все сама. И без сомнения, ее решение будет в твою пользу. Она снова полюбила тебя, я вижу это и нисколько не жалею об этом. И даже если она не поверит тебе, то все равно простит.
Так они и решили. Кристофер подумал, что Мартин просто собирался быть справедливым и беспристрастным, не принимая во внимание самые настоящие преступления, которые были совершены в течение прошедших двух с половиной недель.
Кристофер договорился, что проведет весь четвертый день с момента приезда Мартина со своим управляющим. Следующий день он проведет тоже в делах. Они с Мартином решили подождать эти два дня. А потом они вместе пойдут на прогулку с Элизабет и расскажут ей о прошедших семи годах.
Отчасти это было равносильно смертному приговору для Кристофера.
Глава 12
Элизабет искренне пыталась полюбить Мартина, почувствовать себя спокойно рядом с ним. Она заметила, что Мартин был очень терпелив с ней и всегда доброжелателен по отношению к Кристоферу. Девушка силилась понять, почему не может полюбить его, когда, похоже, раньше не чаяла в нем души. И Кристофер тоже не знал причин ее антипатии к Мартину.
Элизабет старалась преодолеть это чувство. Когда Мартин попросил ее после завтрака прогуляться с ним, в тот первый день, когда Кристофер занимался делами, она улыбнулась ему и предложила пойти к мысу.
День был ветреный и холодный, тяжелые свинцовые облака низко нависли над землей, но дождя не было. Они забрались на самый верх и смотрели вниз на бушующее пенистое море. Элизабет непроизвольно содрогнулась.
— А это тропинка? — спросил Мартин, указывая направо. — Давай спустимся вниз на берег. Там будет не так ветрено.
Элизабет замерла — ведь берег принадлежал только им с Кристофером.
— Тропинка очень крутая, — ответила она. — Я всегда предпочитаю оставаться здесь.
— Я дам тебе руку, — ответил Мартин, улыбнувшись ей. — Но если не хочешь, мы не пойдем.
Они направились вдоль мыса, подальше от тропинки.
— Лиззи, — заговорил Мартин, — мне кажется, настало время вернуться тебе домой вместе со мной. Завтра или послезавтра.
— Ты говоришь о Лондоне? — спросила она. — Но я ведь дома. И я не собираюсь уезжать отсюда, Мартин. Тем более без Кристофера.
— Ты что-нибудь помнишь здесь? — спросил Мартин. — Море? Скалы? Дом? Хоть что-то?
— Я уже говорила тебе, — нетерпеливо ответила девушка, — я ничего не помню.
— Но ты говорила мне, что помнишь кое-что о Лондоне, — настаивал Мартин. — Почему же ты ничего не помнишь в Пенхэллоу?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49