Но чего ему было стесняться? Его нагота была великолепна. Наверное, он много тренируется, чтобы держать себя в такой прекрасной форме. Гарриет посмотрела в смеющиеся глаза Тенби – он забавлялся тем, что она разглядывала его столь же откровенно, как и он ее.
Секунду спустя он уже был на кровати рядом с ней и тотчас притянул ее к себе. Она медленно вдыхала его запах – запах сильного мужчины. Ей казалось, что она сейчас лишится чувств.
– Что вам нравится, Гарриет? – Его губы шевелились у ее рта. – Что вы предпочитаете? Скажите! Мне хочется доставить вам удовольствие.
Гарриет удивленно моргнула.
Он тихо засмеялся.
– Однако кажется, вы совсем неопытная? Я угадал? – спросил он.
– Да. – Она сглотнула.
– Но вы не девственница?
– Нет. – Значит, он не знает о существовании Сьюзен. Странно, что она не рассказала ему о ней. Видимо, ей подсознательно не хотелось, чтобы он знал, что у нее есть дочь. Она хотела разделить два этих мира – дочь и он. Сьюзен она тоже никогда ни словом не обмолвилась о герцоге Тенби.
– Что ж… – проговорил он. – Но вы позволите мне доставить вам удовольствие, Гарриет? Разве не за тем мы приехали сюда?
Да, именно за тем. Никакой романтики, сказал он накануне в Кью. Никакой любви. Она почувствовала укол в сердце, услышав эти слова, и запретила себе впредь реагировать подобным образом. Ведь и она предполагала то же самое, что и он, и сознательно шла на это. Она по доброй воле решила стать его любовницей. А любовники дарят друг другу лишь физическое наслаждение.
Отдавшись восхитительным ощущениям, она позабыла о глупых романтических мечтах. Его руки, губы, язык дарили ей неизведанное доселе блаженство. Она презрела стеснительность, выбросила из головы всякие сравнения. Хотя она целых четыре года вела супружескую жизнь, хотя она была матерью, только сейчас она поняла, что тело ее словно пребывало в полусне и только сейчас его разбудили. Она начала осознавать, что то, что происходило в их супружеской постели, было скорее проявлением эмоций, нежели актом физической близости. Во всяком случае, для нее. Она получала удовольствие от интимных отношений с Годфри, потому что между ними в тот миг не было никаких преград, а она любила его. Ее тело никогда не отвечало на его ласки, отвечал лишь ее разум.
И вот теперь это великолепное молодое, мускулистое мужское тело разбудило ее тело, и она безоглядно отдалась плотским радостям. Арчи поднялся над ней и возлег сверху. Ноги ее широко раздвинулись, нежная плоть промежности соприкоснулась с мощным мужским орудием. И вдруг ей снова стало страшно, она захотела, чтобы рядом с ней был Годфри и любил бы ее трепетно и нежно, проявляя уважение и поклонение.
– Спокойнее, Гарриет. – Герцог Тенби коснулся губами ее рта и прошептал ей эти слова. – Вы пугаетесь, точно невинная девушка. Спокойнее.
Он покрывал ее лицо легкими, нежными поцелуями. Она замерла, предчувствуя его вторжение.
– Арчи! – Гарриет не узнала свой голос – он звучал на звонкой, высокой ноте. Она любила его. Она всегда его любила. Она хотела его, хотела с любовью.
Не так, как было сейчас. Она хотела, чтобы и он ее любил. В голове мелькнула мысль: а не признаться ли ему в любви? И она поспешно прижала губы к его губам, чтобы не совершить оплошность и действительно не произнести это вслух.
– Наконец-то! – Глядя на нее своими потемневшими от страсти глазами, он приподнялся на локтях. – Наконец-то, Гарриет! После столь долгих лет ожидания!
Он входил сначала так медленно, что страх постепенно отпускал ее. Но он вторгался все глубже и глубже, и она вдруг прикусила нижнюю губу и сжалась. Он остановился.
– Гарриет! – приказал он. – Отдайтесь мне, дорогая!
И тогда она закрыла глаза, обмякла и позволила ему войти до конца. В какой-то миг она поняла, что это означало – он победил. Он отнял у нее добродетель – то, чем она так дорожила! Она предала самое себя. Отдалась мужчине, согласилась стать его любовницей – до той поры, когда они наскучат друг другу. «Пока наши тела не соединятся, все еще поправимо», – сказал он ей. Теперь пути назад нет.
– Великолепно! – воскликнул он, когда Гарриет открыла глаза. – Гарриет, вы так же восхитительны внутри, как и снаружи. Горячая и влажная. Но у вас испуганные глаза. Поверьте, я сделаю так, что вам будет хорошо – и сейчас, и в будущие наши встречи. Обещаю. Закройте глаза и позвольте мне лю… Позвольте дарить вам наслаждение.
Он взял ее руки и, скрестив запястья, завел их за голову, сплел ее пальцы со своими и, опустившись на нее всем телом, прижался щекой к ее виску. Затем начал двигаться, и спустя две-три минуты Гарриет уже ни о чем не думала – страстное желание охватило ее, наслаждение на грани боли, которое взорвалось вдруг невыразимым блаженством. Казалось, у нее сейчас остановится сердце, она взлетала куда-то ввысь, но неожиданно на нее снизошел покой, словно вся энергия выплеснулась наружу.
Он был в самой сердцевине ее тела, пока она не затихла, а потом достиг пика блаженства, и она держала его в своих руках. Она так нежно любила его в эту минуту, как не любила никогда и никого. Она испытала похожее чувство, только когда Сьюзен вырвалась из ее чрева; И она не воспротивилась этой мысли – что две ее любви, два ее мира слились воедино.
– Нам было хорошо, Гарриет, – разъединившись с ней, лежа на боку и глядя на нее, сказал Тенби.
– Да, Арчи, – сонно уткнувшись ему в грудь, проговорила Гарриет. «Ничего больше не говори, – молча молила она его. – Не спрашивай меня ни о чем. Не допытывайся, получила ли я наслаждение».
Он нежно привлек ее к себе и поцеловал в макушку. Она благодарно прильнула к нему. «Разве можно спать после того, что я испытала?» – подумала она.
И тут же уснула, но поняла это, лишь когда, немного погодя, снова пробудилась. Он осторожно перекатывал между пальцами ее сосок. Язык его медленно двигался, следуя очертаниям ее губ. Гарриет открыла глаза.
– Еще раз? – спросила она и тут же пожалела об этом. Удивленная усмешка промелькнула на его лице.
– Я надеюсь, мы будем с вами встречаться регулярно два раза в неделю, – сказал он. – Честно говоря, одного раза абсолютно недостаточно, а более частые встречи могут быть замечены и вызовут скандал. Два раза в неделю тоже прискорбно мало, в особенности если учесть, что мы только что узнали друг друга. Будем же разумны: если мы можем быть вместе всего два раза в неделю, мы должны получить как можно больше от каждой нашей встречи. И до минимума сократить сон – тогда мы будем наслаждаться друг другом дважды или трижды за одну встречу. Вы согласны?
Дважды. Или трижды. Разве это возможно? Ей и в голову такое не приходило. Он намерен снова овладеть ею? А потом, может быть, и в третий раз?
– Согласна, – сказала она.
И убедилась, что это и впрямь возможно. И так же восхитительно. И в третий раз тоже, а он последовал так быстро за вторым, что они даже не разъединились друг с другом. «Жизнь любовницы несравнимо отличается от жизни жены», – думала Гарриет, уткнувшись лицом в его влажную грудь. Однако она так устала, что не стала подсчитывать эти различия.
* * *
Он одевался у кровати, она на другой стороне спальни. Он заметил ее колебания, но затем она, видимо, решила, что нести одежду в гардеробную бессмысленно, это уже ложная скромность. Только повернулась к нему спиной. Он наблюдал, как она одевается. Гарриет. Маленькая, изящная, прекрасная. И уже не загадочная. Теперь он знает ее, и тело его испытывает сладостную усталость и удовлетворение. Теперь она не недоступная, добродетельная малышка Гарриет. Она его любовница. За последние полтора часа она позволила ему овладеть ею трижды, она принадлежит ему.
«Ну а если бы шесть лет назад она согласилась на его предложение, была бы она его любовницей и сейчас?» – спросил себя герцог. Восемь месяцев – вот обычный срок для его дам. Шесть лет? Без сомнения, он уже давным-давно устал бы от нее. Сейчас она была бы уже забыта. Отошла бы в область преданий. Тенби не помнил ни имен, ни лиц дам, с которыми он развлекался шесть или даже пять лет назад. Если все пойдет гладко, если они будут встречаться дважды в неделю и если встречи эти будут протекать столь же бурно, как сегодня, их связь прервется еще до конца сезона. Отныне она стала для него просто женщиной, и благодаря частым встречам он скоро пресытится ее прекрасным телом. Он был рад, что не предложил ей выйти за него замуж. Все же она не принадлежит к его кругу, и неизвестно, как обернулось бы дело. Она спасла его от самой большой, самой ужасной ошибки в жизни.
Он получил ее и был доволен. Очень доволен! Впереди у них много времени, и он утолит свою страсть. И все же легкое разочарование он чувствовал. Только что он предавался любви с женщиной, которая подарила ему такое блаженство, какого он не испытывал в своей жизни. И впереди его, несомненно, ожидают еще большие удовольствия, однако чувство у него было такое, словно он что-то утратил. Кого-то потерял. Потерял Гарриет! Она оказалась другой. Он никогда не подумал бы, что она сама пойдет ему навстречу…
Он подошел к ней, чтобы помочь застегнуть верхние пуговицы платья.
– Благодарю, – сказала она и повернулась к нему. Щеки у нее разрумянились, но не от смущения, а от того, чем они только что занимались с такой страстью.
Боже мой, когда она смотрела на него вот так, как сейчас, широко раскрытыми прекрасными зелеными глазами, она опять становилась все той же Гарриет – очаровательной, чистой и нежной! И оставшиеся в их распоряжении недели вдруг показались ему ужасающе короткими.
– Два раза в неделю – это вас устроит? – спросил он, мысленно отстраняясь от нее и с удивлением вслушиваясь в холодную деловую интонацию своего голоса.
– Да, Арчи, – ответила она.
– В таком случае понедельник и четверг, – сказал он. – В то же время.
– Хорошо, – согласилась Гарриет.
– Нам следует заботиться о вашей репутации, – продолжал Тенби. – И о моей тоже, коль скоро я ухаживаю за другой. Было бы крайне бестактно по отношению к ней, если бы наша связь получила огласку. Мой экипаж будет каждый раз приезжать за вами, но мы будем менять место встречи. Станем уславливаться заранее. Вас это устраивает?
– Да, Арчи.
– Нам предстоит встречаться друг с другом на балах и приемах, – продолжал Тенби. – Прошу вас, Гарриет, при таких встречах не называть меня уменьшительным именем. Вы можете употреблять его только здесь.
Гарриет покраснела, но продолжала спокойно смотреть на него. Он понимал, что этот его деловой тон и слова, которые он выбирает, унижают ее, но, к собственному удивлению, не мог остановиться. Непонятно, почему ему захотелось уязвить ее. Быть может, потому, что она по собственной воле низвергла себя с пьедестала? Ну а он поспешил подхватить ее и уложить в свою постель.
Он наклонился и поцеловал ее в губы.
– Благодарю вас, дорогая! – произнес он. – Вы очаровательны и доставили мне большое удовольствие. – Этими словами он намеревался смягчить свою резкость и успокоить ее, однако они прозвучали столь же сухо, как и предыдущие. – Пойдемте, я провожу вас.
– Спасибо, – сказала она.
Он положил руку ей на поясницу – на нежный изгиб спины – и вывел из спальни. Ему хотелось остановиться, крепко прижать ее к себе и держать в своих объятиях до тех пор, пока она не убедится, что он вовсе не холоден и не груб, но он этого не сделал. С той минуты, как она села в его карету, прошло уже около двух часов. Нельзя было рисковать и оставаться наедине друг с другом еще дольше.
«Странно, почему я чувствую себя подавленным? – подумал герцог, спускаясь по лестнице и подводя Гарриет к карете. – И это после полной своей победы, после того, как она три раза позволила насладиться ею? Может быть, просто устал?» Он привык к тому, что любовница жила в его доме и он, если хотел, проводил у нее всю ночь и спал. Или оттого у него такое настроение, что теперь ему придется дожидаться понедельника, чтобы снова встретиться с Гарриет? В начале очередной любовной интрижки он любил предаваться любовным утехам каждый день. Четыре дня будут тянуться очень медленно.
Они сели в карету рядом друг с другом. В простом сером плаще и простой шляпке она опять выглядела добродетельной и чопорной молодой дамой. «Наверное, она сожалеет?» – подумал герцог, но не стал ее спрашивать. Или она в эйфории – хотя никакого радостного возбуждения он не замечал, – или так же подавлена, как и он? А может, она не чувствует ни того ни другого? Может быть, для нее это был чисто физиологический акт, и теперь она обдумывает, куда ей поехать вечером.
Карета остановилась. Он поцеловал ей руку и проводил взглядом, когда кучер опустил ее на мостовую. Покидая карету, Гарриет не посмотрела на него и не оглянулась, пока дверца кареты была еще открыта.
Глава 7
Мистер Хардинг сегодня был, кажется, воплощенная любезность и внимание. На концерте у миссис Крофтон, сидя возле Гарриет и слегка наклонившись к ней, он минут десять, до того как началось сольное выступление пианиста, вел разговор только с ней одной. С обаятельной улыбкой он рассказывал Гарриет о скрипаче, который должен был играть после пианиста и которого он слышал в Вене. Мистер Хардинг и правда очень интересный мужчина, думала Гарриет, слушая его. К тому же он молод и довольно приятной наружности. Она любезно улыбалась в ответ на его улыбки.
– Как чудесно, должно быть, путешествовать! – сказала Гарриет. – Как интересно взглянуть на самые красивые европейские города!
– Да, это так, – согласился мистер Хардинг. – Но я понял – а сейчас лишний раз убедился, – что еще больше насладился бы этим великолепным путешествием, если бы был не один, а в компании с кем-то, кто разделял бы мои восторги.
– Я понимаю вас, – ответила Гарриет.
Она ждала, когда он объяснится. Гарриет не собиралась тешить свое тщеславие, но почему-то была уверена в том, что он обязательно откроет ей свои чувства. «Это будет прекрасный улов», – так сказала Аманда, узнав, что мистер Хардинг пригласил Гарриет на концерт. Гарриет и сама так считала. С ним она обретет то чувство согласия и защищенности, которое давал ей Годфри.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31