Как бы она справилась с душевным смятением, которое вызвало бы ее поведение, так не соответствующее ее воспитанию и жизненному опыту? Как она могла бы относиться к себе самой?
Кроме того, разве у нее не было сомнений? Не могла же она всерьез думать о том, не уступить ли маркизу Кенвуду в его усилиях соблазнить ее. Только не ему. Какой номер получила бы она в списке его побед? Очень большой номер, без сомнения. Но совсем небольшой по сравнению с женщиной, которая попадет в список в следующем году или еще через год.
Она не будет номером ни в чьем списке.
— Что выдумаете, милорд? — запыхавшись, спросила Анджела.
— Ну, — неуверенно ответил лорд Кренсфорд, опуская скрипку, — полагаю, это годится.
Спустя несколько минут Диана вместе с Анджелой поднимались по лестнице.
— Что бы я ни сделала, его светлость всегда недоволен, — пожаловалась Анджела. Она, казалось, совсем упала духом.
— Эрнест? — удивилась Диана.
— Он все время хмурится или открыто ругает меня, — сказала девушка. — Я думаю, он так и не понял, что мне уже не четырнадцать лет.
Диана сжала ее руку.
— Не знаю, как он мог не заметить этого.
— Я знаю, что тогда я раздражала его. Он уже был блестящим джентльменом, а я надоедливой девчонкой, которую ему предлагали развлекать. Я надеялась, что теперь, может быть, все изменится. Но я думаю, он обожает вас Как бы я хотела быть такой же красивой, как вы. И иметь ваши манеры.
Она бросилась бегом вверх по лестнице и скрылась за дверью прежде, чем Диана нашлась что ответить.
ГЛАВА 10
— Так, — сказал лорд Кенвуд утром следующего дня, оглядывая музыкальную комнату и направляясь к фортепьяно, — кажется, этот час отвели нам. Насколько я понимаю, графиня позаботилась, чтобы у всех были какие-то занятия в течение этих шестидесяти минут.
— Да, видимо, так, — согласилась Диана.
— А что она сотворила с Эрни, хотел бы я знать. — Маркиз перебирал кипу нот в поисках их дуэта. — Должно быть, потребовалось немало изобретательности, чтобы убедить его оставить вас у меня в лапах на такое долгое время.
— Анджела захотела еще раз осмотреть замок, — слабо улыбнулась Диана. — И думаю, графиня убедила ее, что сегодняшнее утро — самое подходящее для этого время. Эрнест должен сопровождать ее, чтобы она не покалечилась среди руин. Рассел и Барбара тоже ушли.
— А, — сказал маркиз, с видимым интересом разглядывая ноты. — Удивляюсь, что Эрни сначала не запер вас в вашей комнате и не положил ключ в карман.
— Я заверила его, что буду в полной безопасности. Лорд Кенвуд положил ноты и, подняв одну бровь, посмотрел на нее, его глаза смеялись.
— В самом деле? — спросил он. — Может быть, желаете, пока это возможно, подойти к камину, Диана, и взять кочергу? Это причинит некоторое неудобство тому, кто будет сидеть за фортепьяно, но вам она может пригодиться, если мне опять захочется поухаживать за вами.
Она покраснела, но не опустила голову, а смотрела ему прямо в глаза.
— Я хотела бы кое-что сказать. Его глаза смеялись.
— Говорите, моя дорогая .У нас впереди еще час, до того как наступит очередь виконтессы разучивать свои гаммы.
— Я прошу прощения, — сказала она, — за то, что я сказала два дня назад. Я по крайней мере так же виновата в том… объятии, как и вы, и было лицемерием обвинять вас в безнравственности, как я потом сделала. Это было несправедливо.
Его глаза неторопливо оглядели ее тонкую фигурку, муслиновое с узором платье, плохо скрывавшее ее женственные формы, так хорошо знакомые ему.
— О нет, это было справедливо. Знаете ли, Диана, вы были совершенно правы. Я намеренно сделал так, что вы оказались в моих объятиях, и я действительно имел намерение поцеловать вас, если появится такая возможность. У меня было сильное желание позволить себе и другие вольности, если я получу шанс. К сожалению, я его не получил.
— Хорошо, — после неловкой паузы сказала она, — хорошо. Может быть, оставим этот разговор?..
Его глаза снова весело заблестели.
— И может быть, в будущем будет неразумно с вашей стороны позволять Эрни спускать вас с поводка. Я хочу вас, Диана Ингрэм. И если Эрни предупреждал вас, что я опасный человек, то вам следовало прислушаться к нему. Ибо Эрни кое-что знает о том, что случается в жизни.
— Но у вас есть одна слабость. — Она подошла к фортепьяно и села на табурет. — Я уже не раз замечала это.
Приподняв бровь, он насмешливо смотрел на нее.
— Вы не можете обнимать свою жертву, когда знаете, что она этого не хочет. — Она протянула руку, чтобы взять у него ноты. — Все же в вас есть что-то от джентльмена. Я верю, что мне ничто не угрожает.
Он улыбнулся ей и отдал ноты.
— С моей стороны — возможно, моя дорогая. Но от вас самой, Диана? Понимаете, я тоже рассчитываю на вашу слабость. Под вашим строгим, подобающим настоящей леди поведением скрывается совсем не подобающая леди жажда жизни и страсти. Я видел это, и не один раз. Разве я не прав? Однако каким бы интересным ни становился наш разговор, я думаю, нам пора заняться музыкой. В прошлый раз, когда мы пробовали петь, и вы, и я, и фортепьяно звучали вразнобой, и, поскольку концерт сегодня, я полагаю, оставшееся время нам следует потратить на музыку. Диана поджала губы.
— Играть будете вы? — спросила она. — Мне кажется, у вас это получается лучше, чем у меня.
— Ах, но это не соответствует моей репутации праздного и… э… распутного человека — играть на фортепьяно и при этом петь, — сказал он. — Что-то одно я еще могу допустить. Но и то и другое — никогда. Играть будете вы, Диана. Начинайте, пожалуйста. И обратите внимание, что я стою на приличном расстоянии, ни на шаг не приближаясь к вам.
— Я заметила, пусть так будет и дальше. — Она начала играть аккомпанемент.
— По-моему, получилось, — спустя почти час заявил маркиз. — Вот уже третий раз подряд мы все заканчивали вместе. И мы оба помнили, что не надо кричать, как в прошлый раз, будто это не песенка, а боевой клич. Мое сердце разрывается от жалости к несчастной Кейт.
— Несчастной Кейт? — Диана решительно встала и закрыла ноты. — Она поступила очень разумно, отвергнув этого человека. Вы же видите, она смеется вместо того, чтобы плакать, что, без сомнения, она бы делала, если бы позволила ему остаться.
Однако «хе-хе-хе» мне не кажется похожим на искренний смех, — заметил он. — В самом деле, Диана, я чувствую, что выгляжу ужасно глупо, когда пою эти слова. А вы разве нет? Это фальшивый смех, если я хотя бы немного в этом разбираюсь. Она хочет, чтобы он остался. Она хочет, чтобы ее уговорили.
— Она избавилась от бесконечных страданий, — возразила Диана.
Маркиз, опиравшийся локтем о фортепьяно, выпрямился и направился к двери. Проходя мимо Дианы, он коснулся пальцем ее подбородка.
— У нее, вероятно, была холодная и одинокая старость, и она жалела, что не имела в жизни даже маленького удовольствия, о котором было бы приятно вспоминать, — сказал он. — Неприступная добродетель не согреет холодную постель, Диана. Полагаю, вы не желаете прогуляться со мной?
— Я обещала свекрови помочь подготовиться к вечеру.
— Я так и думал, что не пойдете. — Он открыл дверь и с поклоном пропустил ее вперед.
День выдался таким же солнечным и теплым, как и накануне. И графиня Ротерхэм была очень довольна этим обстоятельством. Потому что, несмотря на то что греческий павильон у реки содержался в полном порядке и был хорошо обставлен, в случае дождя двадцати гостям в нем было бы довольно тесно.
А теперь они все смогли расположиться на одеялах и подушках на берегу реки, и в павильоне находилась только пара лакеев, которые разливали шампанское, предназначавшееся для празднования дня рождения Аллана, и приготовляли чай для пикника.
Графиня, как она и говорила графу накануне, была абсолютно удовлетворена. Никто, казалось, не изнывал от скуки. А отношения трех пар, которые она решила соединить брачными узами, развивались вполне удовлетворительно.
— Нет, конечно, Барбара и Рассел не моя заслуга, дорогой, — сказала она тогда. — Они с колыбели предназначены друг другу и уже два или больше года не сводят друг с друга глаз. Но приятно видеть, как любовь расцветает в нашем доме.
Анджела и Эрнест, естественно, пока не объявили о своей любви, но еще объявят. Эрнест, милый мальчик, соображает довольно медленно. В то утро в замке он не позволил Анджеле взбираться по лестницам, надо же! А как иначе он думает приблизиться к ней настолько, чтобы прижать к себе и поцеловать? Но это еще произойдет. Она продолжит заботиться об этом.
Джек и милая Диана, конечно, явно увлечены друг другом. Но в их случае потребуется время. Они ее не беспокоят. Они оба сильные натуры. Безусловно, Джеку нужно больше, чем поцелуи, а Диане меньше. Но они договорятся.
Только бы этот идиот Томас все не испортил. Бедняга в том возрасте, когда мужчины впадают в панику оттого, что уходит молодость, все мужчины проходят через это и отчаянно пытаются удержать ее. Но Диана слишком разумна, чтобы слушать его глупости.
— Дорогие мои, — графиня хлопнула в ладоши, чтобы привлечь всеобщее внимание. Все уже выпили шампанское за здоровье Аллана, но приступать к еде было еще рано. — Пора поразмяться. Мы с Ротерхэмом и Ханна с Джошуа пройдемся по берегу, как и приличествует нашему возрасту. Но вы, молодежь, захотите погулять подальше, в полях. Если перейдете мост, то можете зайти в лес. Деревья там растут редко. Заблудиться трудно. Граф усмехнулся.
— Если, конечно, вы этого сами не захотите, — добавил он.
Кое-кто рассмеялся.
— Но помните, — сказала графиня, — вы должны вернуться к чаю не позднее чем через час. Эрнест, дорогой, почему бы тебе не показать дорогу через мост? Возьми Анджелу под руку.
Неужели он, перейдя на другой берег, не догадается вовремя заблудиться вместе с ней, подумала графиня, ну да ладно. Завтра ей придется придумать другой способ свести их. И послезавтра.
Джек, как она видела, стоял, прислонившись к стволу дерева, сложив на груди руки, и весело болтал с Клодией и Ханной, сидевшими на одеяле перед ним. Все хорошо, но знает ли он и не беспокоит ли его то, что Томас увел с собой Диану? Графиня сердито покачала головой. Она должна немного подождать, а потом разобраться в возникшей ситуации. Конечно, если только у него самого не хватит ума что-то предпринять.
— Клодия, — сказала графиня, — вы с Кларенсом могли бы прогуляться с нами. И вы тоже, миссис Уикенхэм, если желаете. Возьмите меня под руку, я хотела бы узнать, что вы думаете о наших внуках. Джек, дорогой, вам неинтересно тащиться с нами, стариками. Почему бы вам не поспешить и не догнать молодежь? Маркиз улыбнулся.
— С каким бы огромным удовольствием я взял вас под руку с одной стороны и миссис Уикенхэм — с другой, — сказал он. — Но я уверен, что один из джентльменов вызвал бы меня на дуэль за мою жадность. Захватить сразу двух милых дам!
Леди Ноулз встала и, расправляя юбки, рассмеялась.
— Ни на одну женщину, Джек, не произвело бы впечатления ваше умение льстить, если бы не ваше плутоватое лицо. И такие порочные глаза, — добавила она, погрозив ему пальцем.
Он усмехнулся и не тронулся с места. Они ушли туда, думал он, повернув голову и глядя направо, на деревья. Они не перешли на другой берег. Он выпрямился, стряхнул с плеча лист и веточку с рукава. Пора последовать за ними. Вероятно, он застанет Пибоди опустившимся перед ней на одно колено и целующим ее руку.
Лорд Кренсфорд уже начал терять надежду когда-нибудь избавиться от Анджелы Уикенхэм. Он не сомневался, что его мать постарается, чтобы во все оставшиеся дни их пребывания в Ротерхэм-Холле он повсюду сопровождал Анджелу. Лондон и свобода казались недостижимо далекими и по расстоянию, и по времени. В нем росло мрачное и ужасное предчувствие, что они навсегда останутся для него недостижимыми.
Утро началось плохо. Мисс Уикенхэм высказала желание еще раз осмотреть замок, а что желала мисс Уикенхэм, она получала, так по крайней мере казалось. И не имело никакого значения то, что Рассел и Барбара тоже были склонны отправиться туда и что-не трудно было уговорить Майкла, или Лестера, или Аллана сопровождать мисс Уикенхэм. О нет, жертвой должен был стать он.
— Ты знаешь это место как свои пять пальцев, Эрнест, дорогой, — сказала графиня. — Ты просто должен пойти и показать его другим.
Доказывать, что в замке нет ничего, что нельзя было бы увидеть глазами, и все уже успели там побывать, было бесполезно. Как было бесполезно объяснять, что он собирался пригласить Диану посмотреть оранжереи. Ее утро тоже было расписано. Она должна репетировать перед вечерним концертом. С Джеком, конечно.
Когда он наедине с ней высказал свое беспокойство, она ответила, что все в порядке. Может быть, маркиз и такой, как его описал Эрнест, и может быть надоедливым, но он не опасен. Она прекрасно с ним справится. Если бы она знала! А она добавила, что сожалеет, что несколько дней назад она просила его оберегать ее. Он совсем не обязан это делать. Пусть лучше он приятно проводит время с теми, кого выберет сам.
И оставила его с Анджелой Уикенхэм.
Он взглянул на Анджелу, когда они впереди других четырех пар переходили мост. Она восторженно оглядывалась по сторонам и, встретив его взгляд, улыбнулась и наморщила нос.
Она выглядела прелестно, это он должен был признать. Намного, намного лучше, чем четыре года назад. Вид у нее был совершенно безвредный. Если не знать ее, даже и не подумаешь, что она может быть такой назойливой мухой.
В это утро она ничего не могла придумать, кроме лазанья по стенам. Барбару, как и любую здравомыслящую девушку, вполне удовлетворяла прогулка под руку с Расселом по двору и окрестностям замка, а мисс Уикенхэм носилась от одной башни к другой, и ему потребовалась вся его твердость, чтобы удержать ее и не позволить взбираться по винтовым лестницам. Они были слишком опасны для такой хрупкой молодой леди.
— Вот эта кажется совсем неопасной, — сказала она, подходя к последней круглой башне и ставя ногу на более или менее сохранившуюся нижнюю ступеньку. — Давайте поднимемся, милорд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27