Он был правой рукой Патерсона и верил, что унаследует его пост. К Сэму он втайне относился как к самозванцу и злобно радовался каждому его промаху. Иное дело Майкл Фрезьер, третий из прибывших. Он всецело был на стороне Сэма и готов был сделать все возможное, чтобы тот поскорее приступил к своим обязанностям. Их, всех троих, провели в переполненную парадную гостиную, где Сэм тотчас наткнулся взглядом на сенатора Петерса с супругой, тещей, сестрой и ее мужем – одним словом, на многочисленную родню своей несостоявшейся женьГ. Гвен, конечно, присутствовала тоже и была вся в белом, словно нарочно, чтобы напомнить ему о неблаговидном поступке. Она стояла чуть поодаль в облаке белоснежных кружев и с розой у талии. С розой розовой, как романтическое утро. Казалось странным, что в столь узком английском кругу присутствует сразу столько американцев, однако, к великому сожалению Сэма, они тут были.
Он благоразумно остался вместе со своими спутниками у входа и вступил в светскую беседу с матроной, достаточно августейшей, чтобы явиться в одиночку. Ее муж, как выяснилось из разговора, в этот момент отстреливал гусей в Шотландии. Сэм слушал вполуха, одновременно обыскивая глазами помещение и постоянно подвергаясь риску столкнуться с настойчивым взглядом Гвен. Она явно пыталась привлечь к себе его внимание: не то хотела публично высказать свои претензии, не то помириться. Ни одна из перспектив его не прельщала. Он надеялся, что за ужином они окажутся как можно дальше друг от друга, а уж если совсем повезет, то не перемолвятся за этот вечер ни словом. Все, что он говорил до сих пор, было уже неактуально – значит, из разговора не могло выйти ничего, кроме новых обид. Гвен была не из тех, кто делает вид, будто ничего не произошло. Она предпочитала выяснять отношения.
Сэму живо вспомнилась Лидия. Что бы он ей ни говорил, какую бы чушь ни нес, она никогда не копалась в оттенках его чувств, не вскрывала их, как в анатомичке. Она или смеялась над его словами, или парировала их. Лидия могла за себя постоять.
Ему ее недоставало – ох как недоставало!
Сэм украдкой скользил взглядом по лицам, зная со всей определенностью, что явился сюда только для того, чтобы повидать Лидию. И вдруг увидел гордый затылок, увенчанный короной каштановых волос, приведенных в повиновение с помощью серебряной сетки и украшенных шелковыми цветами. Он еще не успел толком понять, Лидди это или нет, а тело уже ответило: да, это она! Ее вид мгновенно взбудоражил кровь, и с этим ничего нельзя было поделать. Как радостно, как чудесно было просто видеть ее! Как она была хороша! И разодета, словно принцесса. При мысли о том, что на этом безупречном наряде нет ни пятнышка грязи, Сэм невольно улыбнулся. Лиф платья мягко переливался – должно быть, был унизан перламутровыми блестками.
Кожа тоже цвета перламутра, нежная и шелковистая.
Лидия повернулась. Теперь она стояла вполоборота к Сэму, улыбаясь тому, с кем говорила. Он мог видеть даже через комнату, как длинны и густы ее ресницы, как таинственно они затеняют глаза. Ее выразительный рот с полной нижней губой был чуть тронут помадой. Она сияла, как драгоценный камень среди невзрачной гальки.
Сэму пришлось вытянуть шею, чтобы как следует разглядеть собеседника Лидии. Это был молодой человек, довольно ладно скроенный, хотя и полноватый в талии, и – черт его возьми! – такой же лощеный, как и каждый истинно английский джентльмен. Он склонялся к Лидии с таким видом, словно имел на нее какие-то права или желал бы иметь. И без того взбудораженная, кровь Сэма буквально вскипела, вызвав из своих глубин чудовище – яростную ревность. Он почувствовал в незнакомце соперника и, еще не зная, что у того на уме, готов был протолкаться к нему, схватить за ворот и без долгих разговоров вышвырнуть в первое попавшееся окно, чтобы поближе познакомился с брусчаткой двора.
Ему хотелось крикнуть: «Руки прочь – она моя!» Но рассудок напомнил, что это не так. Сэму достало благоразумия не совершить ничего предосудительного. Он отвел глаза с пылающим от гнева лицом.
Увы, долго избегать Лидию взглядом было выше его сил, и вскоре он заметил, что снова разглядывает эту пару. Очевидно, ее собеседник что-то почувствовал, так как он повернулся. Глаза их встретились. Сэм постарался вложить во взгляд весь вызов, на какой только был способен. Когда англичанин отвернулся, вид у него был уже не такой самодовольный. С вежливым поклоном он отошел от Лидии и исчез в толпе. Теперь и она, в свою очередь, оглянулась узнать, в чем дело.
Лицо ее смертельно побелело. Сэм улыбнулся в надежде, что это отчасти смягчит шок от его внезапного появления. Не – сводя с него застывшего взгляда, Лидди схватила кого-то рядом за плечо и пошатнулась, словно собралась потерять сознание. Сэм пожалел, что это не он стоит сейчас рядом с лей, – он бы подхватил ее на руки.
Трудно сказать, чего он ждал. Едва заметной улыбки, которые так хорошо удавались Лидди. Легкого кивка. Чего-нибудь, что сказало бы: ему рады. Но ничего не случилось. С болезненной гримасой на лице Лидди повернулась к Сэму спиной.
Ладно, он не гордый, он не нуждается в особом приглашении. Сэм направился в ее сторону. Матрона, до сих пор безмятежно болтавшая в одиночку, даже не заметила, что он уходит. Сэм не обратил внимания на оклик какого-то создания сплошь в перьях и стеклярусе, он думал только о том, что должен оказаться как можно ближе к Лидди: к ее нежной бледной коже и волосам, которые всегда так хорошо пахли. Возможно, ему даже удастся ощутить их аромат. Он прямо спросит ее, что это за джентльмен с ранним брюшком и не нужно ли с ним разобраться.
Разумом Сэм понимал, что это нелепо, что будущий дипломат должен уметь сдерживать чувства и что они с Лидди уже не на пустошах. Если с ходу устроить сцену, карьера оборвется, так и не начавшись, он подведет и друзей, и свою страну. Но и понимая все это, он продолжал пробираться сквозь толпу в надежде перемолвиться с Лидди хотя бы словом.
– Постойте! – раздался рядом резкий высокий голос, и Сэма цепко ухватили за локоть.
– В чем дело? – раздраженно осведомился он. Стеклярус и перья – эта женщина не желала оставить его
в покое.
– Не вы ли представляете здесь мистера Патерсона, сэр?
– Допустим, а что?
– Леди Венд, хозяйка этого дома. Волей – неволей пришлось остановиться.
– Прошу прощения. Я немного запоздал, а здесь у вас так многолюдно! Сэмюел Коди к вашим услугам. Как вы справедливо заметили, я здесь вместо мистера Патерсона.
– Понятно. – Судя по выражению лица, ее беспокоило что-то другое. – Вы уже были у королевы?
– Что? – удивился Сэм. – Ах, у королевы! Ну, был.
– В Лондоне? – спросила виконтесса с подозрением.
– В Виндзоре. Министр иностранных дел устроил нам частную встречу в связи с чрезвычайной ситуацией.
– Значит ли это, что вы официально приняли на себя обязанности американского посла?
– Я его лишь временно замещаю. Полагаю, к концу августа они пришлют кого-нибудь на место Патерсона, но пока… – Сэм слегка поклонился, – прошу любить и жаловать.
Виконтесса наморщила лоб, осмысливая полученную информацию.
– Иначе говоря, мэм, перед вами Сэмюел Коди, чрезвычайный и полномочный американский посол в Англии.
У виконтессы приоткрылся рот, и Сэм запоздало сообразил, что вместо «мадам» употребил «мэм». Вот незадача! Это была одна из его наиболее частых ошибок.
– Прошу извинить за опоздание, – добавил он, чтобы как-то исправить дело.
Она лишь неопределенно повела плечами.
– Видите ли, мистер Патерсон вынужден был срочно отправиться домой, к семье. Он серьезно болен.
– Да, да, я знаю, – ответила виконтесса, обретая наконец дар речи, и рассеянно добавила: – Мне очень жаль. – Ее мысли опять где-то блуждали. – Придется переместить каждого на одно место!
Сэм не понял, о чем речь, но благоразумно промолчал.
– Я говорю, из-за вас придется сдвинуть всех дальше по – столу, – пояснила она с неудовольствием. – Столько хлопот! Пойду немедленно этим займусь.
Теперь по крайней мере было ясно, что проблема возникла по его вине.
– Простите, – на всякий случай сказал Сэм.
– Теперь уж ничего не поделаешь, – отмахнулась женщина в перьях и стеклярусе. – Главное, ничего не перепутать. Впрочем, все устраивается как нельзя лучше! Вы войдете с герцогиней.
Она указала на болтливую матрону, чей муж находился в Шотландии, потом адресовала Сэму такую холодную и мимолетную улыбку, что он спросил себя, не показалось ли ему, – и отошла по своим делам. Можно было продолжать погоню за…
За ее дочерью! Так эта женщина приходится Лидии матерью? Боже правый! Вот откуда эта суровая закалка!
Лидия бросила взгляд через плечо. Она была почти уверена, что ошиблась и приняла первого попавшегося высокого брюнета за своего ковбоя с вересковых пустошей. Но нет, глаза ее не обманывали – это был Сэм. Он попал в цепкие руки виконтессы Венд и сейчас высился над ней, кстати, как и почти над всеми собравшимися. Этот гладко выбритый, тщательно причесанный мужчина казался идеализированной версией того Сэма, которого Лидия знала всего три дня. Теперь на нем были крахмальный воротничок, шелковый шейный платок, белоснежная рубашка в мелкую складочку, черный смокинг и драгоценные запонки. Иными словами, он был при полном параде. Более того, лицо его не носило и следа прежних украшений: ни синяка, ни царапины – остался только ровный загар. Даже поза его была иной, более уверенной, как у человека, который знает себе цену. И все же он оказался загнанным в угол и вскоре должен был вылететь вон.
Лидия отвернулась, чтобы не видеть его унижения, и уставилась на подбородок Боддингтона, который двигался в унисон с рассказом о том, как вдохновило английские войска в Южной Африке последнее обращение королевы. Вместо этого она всем существом приноравливалась к присутствию Сэма. Оно было столь ощутимо в душной переполненной гостиной, что Лидия почувствовала дурноту. С утра у нее, не было во рту маковой росинки, но дурнота не имела с этим ничего общего. Это была острая смесь страха и предвкушения.
Зачем он явился? К кому? К ней? Об этом страшно было даже подумать. Но этот его взгляд!.. Да, Сэм пришел к ней. Как он мог?! Ему не проскользнуть мимо ее матери, этого Цербера в юбке, этого стража светских условностей и правил.
Лидия не выдержала и обернулась снова. Ее мать улыбнулась Сэму! Пусть коротко и неискренне, но улыбнулась. Это было «добро пожаловать». Как если бы опрометчивый поступок Лидии изменил все течение жизни, как если бы ее сумасбродным мечтаниям было позволено воплотиться!
А Сэм уже снова пробирался к ней через толпу. Сердце Лидии забилось часто и испуганно, в горле пересохло. Не без усилия она повернулась к Боддинггону. Оказывается, он уже умолк и тоже разглядывал Сэма.
– Лид… – раздалось за спиной.
Сердце ее ухнуло в пятки, но голос тотчас исправился:
– Мисс Бедфорд-Браун?
Медленно – медленно, как во сне, Лидия повернулась на голос. Да, это был Сэм. Он выглядел… Хотелось сказать – безупречно, хотя две недели назад она ни за что не применила бы это слово к небритому, грязному ковбою.
– Счастлив видеть вас, – сказал он с большей искренностью, чем следовало.
По крайней мере голос его не изменился: глубокий, низкий, с хрипотцой. Слышать его снова казалось чудом, от него слабели колени. Лидия ощущала бешеное биение своего сердца.
Пауза тянулась, казалось, целую вечность.
– Вы что же, хорошо знаете друг друга? – наконец спросил Боддингтон.
– Нет, – сказала Лидия как раз тогда, когда Сэм ответил: «Да».
– Ах, мисс Бедфорд-Браун! – воскликнул он со смехом. – Неужели вы непременно.должны утверждать прямо противоположное? Неужели нельзя обойтись без препирательств?
Лидия уставилась на свои руки, потом взгляд сам собой скользнул ниже и коснулся мысков потертых ковбойских сапог из кожи вишневого цвета. Волна головокружения налетела так внезапно, что потемнело в глазах. Так нельзя, в отчаянии подумала Лидия, не хватало еще хлопнуться в обморок!
– На самом деле, – пояснил. Сэм, – я лишь – пытался получше узнать мисс Бедфорд-Браун в…
– Плимуте, – поспешно подсказала она, испугавшись, что будет назван город, где она никогда не бывала. – Я была там на турнире по стрельбе из лука.
– Нет, в Блейкотте, – мягко поправил Сэм. – Мисс Бедфорд-Браун так мало ко мне благоволила, что даже не помнит, где мы познакомились.
– Напротив, отлично помню! В Плимуте, – настаивала Лидия.
Она готова была настаивать до потери сознания, потому что окончательный – и широко известный – вариант истории их с Роуз скитаний не включал остановки в Блейкотте. Похоже, до потери сознания было рукой подать: гостиная все быстрее плыла перед глазами, море голов колыхалось вверх – вниз, словно на волнах прибоя. Духота становилась невыносимой. На лбу и верхней губе ощущалась испарина, зато руки совершенно оледенели.
– А ведь и в самом деле! – оживленно воскликнул Сэм. – Помнится, в Плимуте вы наотрез отказались принимать знаки моего внимания. Я был безутешен и позже сделал еще одну попытку, где же это? Как, бишь, назывался этот городок?
– Ту – Пойнтс!
– Вот именно.
У Лидии вырвался облегченный смех, она чувствовала себя идиоткой. Дыхание участилось, стало неглубоким.
– Лидия! – вскричала рядом ее мать. – Сейчас же прими лекарство! Где твой тоник?
Она не только не имела понятия, где тоник, но и не нуждалась в нем. Тоник тут был бессилен. Однако открытый флакон с ненавистной жидкостью уже маячил перед глазами. Поймав запах, Лидия испугалась, что ее вырвет. Она и в самом деле начала давиться.
– Их королевские высочества, принц Уэльский и его супруга!
Лидия начала соскальзывать на пол. В последний момент она ощутила подхватившие ее руки, которые тотчас узнала. На нее пахнуло свежевыглаженной рубашкой, дорогим одеколоном…
Она была без сознания недолго, а очнувшись, с изумлением услышала, как Боддингтон доказывает Сэму, что право на ее бесчувственное тело принадлежит ему и только ему. В данный момент они держали ее в четыре руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50