Как быстро в аудитории наступает тишина! Даже Джастин перестает разговаривать сам с собой.
Глава вторая
Профессор Хичкок. - Доктор Филдс подходит к Джастину, который раскладывает на кафедре свои записи, пока студенты расходятся на пятиминутный перерыв.
- Пожалуйста, доктор, зовите меня Джастин.
- А вы зовите меня Сара. - Она протягивает руку.
- Приятно (ну просто очень приятно!) познакомиться, Сара.
- Джастин, я надеюсь, мы увидимся позже?
- Позже?
- Да, после вашей лекции, - улыбается она. Она заигрывает со мной? Как давно со мной никто не заигрывал! Лет сто, наверное. Я и забыл, как это бывает. Говори, Джастин. Отвечай!
- О свидании с такой женщиной можно только мечтать!
Она сжимает губы, чтобы спрятать улыбку:
- Хорошо, я встречу вас у главного входа в шесть и сама вас отведу.
- Куда вы меня отведете?
- В пункт сдачи крови. Это рядом с полем для регби, но я бы предпочла отвести вас сама.
- Пункт сдачи крови!.. - Его немедленно охватывает страх. - Ох, я не думаю, что...
- А потом мы пойдем куда-нибудь выпить. Вы знаете, я только начал приходить в себя и после гриппа, так что не думаю, что подхожу для сдачи крови. - Джастин разводит руками и пожимает плечами.
- Вы принимаете антибиотики?
- Нет, но это хорошая идея, Сара. Может быть, я должен их принимать. - Он потирает горло.
- Да не беспокойтесь вы, Джастин, с вами ничего не случится, - улыбается она.
- Нет, видите ли, я в последнее время находился в страшно болезнетворной среде. Малярия, оспа- куча всего. Я был в безумно тропической местности. - Он судорожно вспоминает список противопоказаний. - А мой брат Эл? Он же прокаженный!
Неубедительно, неубедительно, неубедительно.
- Правда? - Она иронически поднимает бровь, и, хотя он борется с собой изо всех сил, на его лице появляется улыбка.
- Как давно вы покинули Штаты?
Думай, думай, это может быть вопрос с подвохом.
- Я переехал в Лондон три месяца назад, - правдиво отвечает он наконец.
- Надо же, как вам повезло! Если бы вы провели здесь всего два месяца, то были бы непригодны.
- О, подождите, дайте подумать... - Он почесывает подбородок и напряженно соображает, громко бормоча названия месяцев. - Может быть, это и было два месяца назад. Если посчитать с того момента, когда я прилетел... - Он замолкает, считая на пальцах, глядя и и вдаль и сосредоточенно нахмурившись.
- Профессор Хичкок, вы боитесь? - Сара улыбается.
- Боюсь? Нет! - Джастин откидывает голову и хохочет. - Но упоминал ли я, что у меня малярия? - Он вздыхает, понимая, что она не воспринимает его слова всерьез. - Что ж, я больше ничего не могу придумать.
- Встретимся у входа в шесть. Да, и не забудьте перед этим поесть.
- Еще бы, ведь я буду исходить слюной перед свиданием с огромной смертоносной иглой, - бормочет он, глядя ей вслед.
Студенты начинают возвращаться в аудиторию, и он старается поскорее стереть с лица довольную улыбку, слишком уж двусмысленную. Наконец-то они в его власти!
Что ж, мои маленькие смеющиеся друзья. Пришло время расплаты.
Они еще не все расселись, когда он начинает.
- Искусство... - объявляет Джастин актовому залу и слышит звуки доставаемых из сумок карандашей и блокнотов, вжиканье молний, звяканье пряжек, дребезжание жестяных пеналов, новехоньких, специально купленных для первого учебного дня. Чистейших и незапятнанных. Жаль, того же нельзя сказать о самих студентах. - ...есть продукт человеческого творчества.
Он не делает паузы, чтобы позволить им записать. Пришло время немного повеселиться. Его речь постепенно набирает темп.
- Создание прекрасных или значительных вещей... - Он говорит, меряя шагами возвышение, и все еще слышит звуки расстегиваемых молний и шелест в спешке листаемых страниц.
- Сэр, вы не могли бы повторить это еще раз, пожа...
- Нет, - перебивает он. - Инженерное искуство. Практическое применение науки в торговле или индустрии. - Теперь в аудитории царит полная тишина. - Эстетика и комфорт. Результат их объединения - архитектура.
Быстрее, Джастин, быстрее!
- Архитектура - это-преобразование-эстетических-воззрений-в-физическую-реальность. Сложная-и-тщательно-разработанная-структура-взглядов-на-искуство-особенно-применительно-к-какому-то-определенному-периоду. Чтобы-понять-архитектуру-мы-должны-изучить-отношения-между-техникой-наукой-и-обществом.
- Сэр , не могли бы вы...
- Нет. - Но он чуть-чуть замедляет скорость речи. - Наша цель - выяснить, как на протяжении веков общество формировало архитектуру, как оно продолжает ее формировать, но также и то, как сама архитектура, в свою очередь, формирует общество.
Джастин останавливается, оглядывает обращенные к нему молодые лица, их головы - пустые сосуды, которые ждут, чтобы их наполнили. Так многому нужно научить, так мало времени отведено на это, а в них так мало страсти, чтобы по-настоящему это понять. Его задача - передать им страсть. Разделить с ними свой опыт путешественника, свое знание всех великих шедевров ушедших веков. Он перенесет их из душной аудитории престижного дублинского колледжа в залы Лувра, услышит эхо их шагов, когда поведет через аббатство Сен-Дени к Сен-Жермен-де-Пре и Сен-Пьер-де-Монмартр. Они узнают не только даты и цифры, но и почувствуют запах красок Пикассо, шелковистость барочного мрамора, услышат звук колоколов собора Парижской Богоматери. Они ощутят все это прямо здесь, в этой аудитории. Он принесет им все это.
Они смотрят на тебя, Джастин. Скажи что-нибудь.
Он прочищает горло:
- Этот курс научит вас, как анализировать произведения искусства и как оценивать их историческую значимость. Он позволит вам совсем иначе посмотреть на окружающую вас действительность, а также поможет лучше понять культуру и идеалы других народ Курс предусматривает широкий спектр тем: история живописи, скульптуры и архитектуры от Древне Греции до наших дней, раннее ирландское искусство, художники итальянского Возрождения, великие готические соборы Европы, архитектурное великолепие георгианской эпохи и художественные достижения двадцатого века.
Тут Джастин позволяет наступить тишине.
Они уже раскаиваются в своем выборе, услышав, что ждет их на протяжении следующих четырех лет их жизни? Или их сердца, как и его собственное, бешено стучат от возбуждения перед лицом подобной перспективы? На протяжении многих лет он испытывает немеркнущий восторг при мысли о творениях рук человеческих: зданиях, картинах и скульптурах. Порой энтузиазм заставляет его забываться, на лекции ему перестает хватать дыхания, и он сурово напоминает себе, что нельзя торопиться, нельзя пытаться рассказать им все сразу. А он-то хочет, чтобы они узнали обо всем прямо сейчас!
Он снова смотрит на их лица, и на него снисходит прозрение.
Они твои! Они ловят каждое твое слово в ожидании следующего. Ты сделал это, они в твоей власти!
Кто-то пукает, и аудитория взрывается от смеха.
Он вздыхает, понимая, что заблуждался, и продолжает скучающим тоном:
- Меня зовут Джастин Хичкок, и в своих лекциях я буду говорить о европейской живописи. Особое внимание уделю итальянскому Возрождению и французкому импрессионизму. Мы будем изучать методику анализа живописи и различные технические приемы, гимн пользуются художники - от авторов Келлской книги[1] и до наших дней... Введение в европейскую архитектуру... от греческих храмов до современности... ля-ля-тополя. Мне нужны два человека, чтобы помочь раздать вот эти пособия...
Итак, начался очередной учебный год. Он читает свой курс не дома, в Чикаго, а в Великобритании. За своей бывшей женой и дочерью он помчался в Лондон, и теперь курсирует туда и обратно, и Лондоном и Дублином, поскольку его пригласили читать лекции в знаменитом дублинском Тринити-колледже. Страна другая, а студенты - такие же, как везде.
Очередные мальчики и девочки, демонстрирующие молодое непонимание его страсти и намеренно отворачивающиеся от возможности - нет, не возможности, гарантии - узнать что-то прекрасное и великое.
Не важно, что ты сейчас скажешь, дружище. Единственное, о чем они будут помнить, уйдя домой, - это то, что на лекции кто-то пукнул.
Глава третья
Когда кто-то пукает, это и в самом деле так смешно, Бэа? - О, салют, папа!
- Что это за приветствие?
- Просто приветствие - и все. Вау, папа, как приятно тебя слышать! Сколько уже прошло? Целых три часа с тех пор, как ты последний раз звонил.
- Приятно, когда ты говоришь как любящая дочь, а не какой-нибудь неумытый поросенок. Твоя дорогая мама уже вернулась домой после очередного дня своей новой жизни?
- Да, она дома.
- И она привела с собой этого очаровательного Лоуренса, да? - Он не может удержаться ох сарказма, за который сам себя ненавидит. Что ж, такой уж он человек и не собирается за это извиняться. Так что он продолжает насмехаться, отчего все становится только хуже. - Лоуренс, - произносит он, растягивая гласные. - Лоуренс Аравийский... Нет, Гениталийский.
- Ты просто помешанный. Ты когда-нибудь перестанешь говорить о покрое его штанов? - со скукой вздыхает она.
Джастин сбрасывает с себя колючее одеяло. Оно под стать тому дешевому дублинскому отелю, в котором он остановился.
- Серьезно, Бэа, посмотри сама в следующий раз, когда он будет рядом. Штаны всегда ему слишком узки - то, что он там носит, в штанах не помещается. Это же патология какая-то, она должна иметь специальное научное название, клянусь!
Что- нибудь, заканчивающееся на - мегалия. - Яйцемегалия. -И вообще, в этой дыре всего четыре телевизионных канала, один из которых на языке, которого я даже не понимаю. На нем говорят так, будто пытаются прочистить горло после порции той ужасной курицы в вине, которую готовит твоя мать. А в моем чудесном доме в Чикаго у меня было больше двухсот каналов. - Членомегалия. Придуркомегалня. Ха!
- Из которых ты не смотрел ни один.
- Но у человека должен быть выбор - не смотреть эти слезоточивые каналы, посвященные ремонту дома, и музыкальные каналы, где пляшут голые женщины.
- Я понимаю, что человек переживает сильное потрясение, папа. Это, наверное, очень тяжело для взрослого мужчины.
А мне, как ты помнишь, в шестнадцать лет пришлось привыкать к такому огромному изменению в жизни, как развод родителей и переезд из Чикаго в Лондон, что, разумеется, прошло совершенно безболезненно.
- У тебя теперь два дома, и ты получаешь в два раза больше подарков, на что тебе сетовать? - ворчит он. - И это была твоя идея.
- Моей идеей была школа балета в Лондоне, а не окончание вашего брака!
- А-а, школа балета! Я думал, ты говоришь: "Заканчивайте это". Я ошибся. Выходит, мы должны переехать обратно в Чикаго и снова сойтись?
- Не-а.
Он слышит улыбку в ее голосе и понимает, что все в порядке.
- И ты ведь не считаешь, что я мог остаться в Чикаго, когда ты перебралась на другой край света? - спрашивает он.
- Но сейчас мы с тобой в разных странах, папа! - смеется она.
- Ирландия - это всего лишь поездка по работе. Я вернусь в Лондон через несколько дней. Правда, Бэа, больше никуда меня не тянет, - уверяет он ее.
Разве что перебраться в хороший пятизвездочный отель.
- Мы с Питером подумываем начать жить вместе, - говорит она как бы между прочим.
- Ты не ответила на мой вопрос, - говорит он, не обращая внимания на ее последнюю реплику. - Неужели звук выпускаемых газов настолько забавен, чтобы заставить людей потерять интерес к какому-нибудь невероятному шедевру мирового искусства?
- Надо понимать, ты не хочешь говорить о том, что я стану жить с Питером?
- Ты еще ребенок. Помнишь свой игрушечный домик? Я его сохранил. Вот в него вы с Питером можете въехать. Я поставлю его в гостиной, будет очень мило и удобно.
- Мне восемнадцать. Я уже больше не ребенок. Я целых два года живу одна вдали от дома.
- Одна ты жила только год. Твоя мать бросила меня на второй год, чтобы приехать к тебе, если я не ошибаюсь.
- Вы с мамой познакомились, когда были в моем возрасте.
- И не дожили счастливо до глубокой старости. Перестань подражать нам и напиши свою собственную сказку.
- Я бы написала, если бы мой чрезмерно заботливый отец не пытался вмешиваться со своей собственной версией того, как должен развиваться сюжет. - Бэа вздыхает и переводит разговор на более безопасную тему. - И что это у тебя за легкомысленные студенты? - Я думала, ты занимаешься аспирантами, которые решили выбрать твой скучный предмет. Хотя зачем это кому-то нужно - выше моего понимания. Те лекции, которые ты мне читаешь о Питере, достаточно скучные, а я его люблю.
Любишь! Не обращай внимания, и она забудет, что это сказала.
- Это не было бы выше твоего понимания, если б ты побывала на моих занятиях. Я действительно веду семинары для аспирантов, но, кроме того, меня попросили в течение года читать лекции первокурсникам. Я подписал договор, о котором, возможно, буду потом жалеть, но что поделать! Что же до моей постоянной работы и более срочных дел, я планирую организовать в Национальной галерее выставку, посвященную живописи фламандских мастеров семнадцатого века. Ты должна на нее сходить.
- Нет, спасибо.
- Ну, надеюсь, что аспиранты через несколько месяцев станут больше ценить мой труд и сходят в галерею.
- Знаешь, твои первокурсники, может, и смеются над глупыми шутками, но я уверена, что не меньше четверти из них сдали кровь.
- Они сделали это только потому, что слышали, что после этого получат бесплатный батончик "Кит-Кэт", - фыркает он, копаясь в полупустом мини-баре. - Ты сердишься на меня за то, что я не сдал кровь?
- Я думаю, подвести ту женщину было с твоей стороны засранством.
- Не употребляй слово "засранство", Бэа. И вообще, кто тебе сказал, что я ее подвел?
- Дядя Эл.
- Дядя Эл - засранец. И вот еще, что, дорогая. Знаешь, что добрая доктор сказала сегодня о сдаче крови? - Джастин пытается оторвать фольгу, закрывающую верх коробки чипсов "Принглз".
- Что? - Бэа зевает.
- Что сдача крови - процесс анонимный. Понимаешь? Анонимный. Так какой же смысл спасать чью-то жизнь, если реципиент даже не будет знать, что именно ты его спас?
- Папа!
- Что? Давай же, Бэа. Соври мне и скажи, что ты бы не хотела получить букет цветов за то, что спасла чью-то жизнь.
1 2 3 4 5 6 7