Я учитываю его характер... И люблю его таким, какой он есть.
– Рода, вы уже дали свои показания, – склонился он к ней. – Они записаны у окружного прокурора и подписаны вами. Теперь отказаться от них невозможно, и вам придется придерживаться уже сказанного на предварительном допросе. Окружному прокурору пока еще неизвестно, кто стоял у подъезда и нажимал на кнопку звонка в квартиру Мокси. Но я отыскал этого человека. И даже не одного, а двоих. Один из них может лгать, хотя, возможно, оба говорят правду. Так или иначе, но заявление любого из них будет означать для вас смертный приговор.
Рода смотрела на него круглыми от ужаса глазами.
– Один из них, – продолжал Мейсон, – Оскар Пейндэр, человек из Сентервилла, пытавшийся вернуть деньги своей сестры. В свое время Мокси проделал с ней тот же трюк, что и с вами, оставив ее без сбережений.
– Мне о нем ничего неизвестно, – сказала молодая женщина. – А кто второй?
– Доктор Клод Миллсэйп, – ответил Мейсон. – Ему не спалось. Он знал о вашем свидании. Он оделся и поехал к дому Мокси. Вы были уже там. Света в окнах не было. Он позвонил. Ваша машина стояла за углом в переулке.
У Роды побелели губы.
– Клод Миллсэйп! – воскликнула она.
– Вы завязли в этой истории потому, что не послушались меня. Теперь извольте следовать моим инструкциям. Вы выиграли дело об аннулировании брака, ваш муж не может свидетельствовать против вас. Однако окружной прокурор сообщил газетам его показания. Он являлся основным свидетелем. Как таковой, он содержался в таком месте, где я не мог до него добраться. Мне не разрешили с ним поговорить, а корреспондент самой замшелой газетенки в городе имел право зайти к нему в любое время! Так вот, нам нужно опровергнуть сложившееся мнение. Для этого вам нужно получить развод, поводом для которого является то, что ваш муж с бесчеловечной жестокостью оболгал вас и обвинил в убийстве, в котором вы неповинны.
– И что тогда?
– Тогда я, во-первых, передам копию вашего заявления в газеты. Во-вторых, и это главное, я вручу повестку Карлу Монтейну и заставлю его выступить в качестве свидетеля защиты! В-третьих, если Карл будет упорствовать в своем обвинении, вы получите значительное пособие. Ну, а если он откажется от своих показаний, я не знаю, как будет выглядеть окружной прокурор!
– Но я не хочу развода! – горячо заявила Рода Монтейн. – Я знаю, что во всем виновато его слабоволие. Я люблю его несмотря ни на что. Я хочу сделать из него человека. Он слишком долго смотрел на жизнь чужими глазами, привык во всем полагаться на своего отца и знаменитых предков. За неделю невозможно переделать человека. Это было бы равносильно тому, если бы я выбила из-под его ног подпорки и ждала, что он тут же зашагает на собственных ногах. Нельзя...
– Послушайте, – перебил ее Мейсон, – меня не интересуют ваши чувства к этому человеку. В данный момент вас обвиняют в убийстве. Окружной прокурор постарается добиться для вас смертного приговора. А за спиной окружного прокурора стоит человек, обладающий умом, огромной силой воли и абсолютно не знакомый с чувством жалости. Он готов потратить любые деньги, лишь бы вас осудили и отправили на электрический стул.
– Кого вы имеете в виду?
– Филиппа Монтейна.
– Боже мой!.. Нет, нет... Он не одобрял выбора сына, но он не стал бы...
Бейлиф возле двери осторожно кашлянул и сказал:
– Время истекло.
Мейсон положил перед Родой заявление на развод и протянул ей авторучку.
– Подпишите вот здесь.
– Но он же отец Карла, он не стал бы... – жалобно пробормотала Рода.
– Подписывайте! – властно повторил Мейсон.
Бейлиф шагнул в комнату. Рода нерешительно взяла ручку, расписалась и повернула к бейлифу заплаканное лицо.
– Я готова, – сказала она.

17

Мейсон сидел за столом и смотрел на Пола Дрейка, развалившего в кресле для посетителей – спиной детектив облокотился на один подлокотник, а ноги свесил через другой. Пальцы адвоката нервно выстукивали какой-то марш.
– Итак, твои люди догнали их на вокзале? – спросил наконец Мейсон.
– Да, – кивнул Дрейк. – За пять минут до отхода поезда. Один из парней сел в их вагон и дал мне телеграмму с одной из пригородных станций. Я сел за телефон и распорядился, чтобы на каждой промежуточной станции в вагон садился другой человек и не спускал с них глаз.
– Надо добиться, чтобы они не возвращались.
– Мне Делла так и передала, – сказал детектив. – Только я не уверен, что понял ход твоих мыслей.
– Я хочу, чтобы они все время боялись преследования, – пояснил Мейсон. – Пусть твои люди иногда даже расшифровывают себя. Одновременно, я хочу, чтобы мне был известен каждый их шаг, их имена, под которыми они фигурируют в гостиницах. Мало того, мне нужны фотокопии регистрационных журналов.
– То есть, ты добиваешься, чтобы они знали, что кто-то идет по их следу? – уточнил Дрейк.
– Да, но делать это нужно умно. Пусть они считают, что преследователи плутают впотьмах, где-то поблизости. То есть, они должны все время испытывать опасение, что в любой момент их могут накрыть...
– Ничего не понимаю, – пожал плечами сыщик.
– Что же тут непонятного? – удивился Мейсон.
– Разумеется, это не мое дело, но мне кажется, что этот Пейндэр в момент убийства был или в квартире Мокси, или где-то рядом. Он же звонил сестре и сказал, что трезвонил у дверей Мокси около двух часов ночи. У него был мотив для убийства Греггори. Ведь мы знаем, что он угрожал Мокси по телефону. Вместо того, чтобы позволить ему смыться, я бы способствовал его задержанию и натравил бы на него свору газетчиков. Уж они бы живо распотрошили его, что способствовало бы созданию благоприятного мнения в отношении Роды.
– И что дальше? – спросил Мейсон.
– А дальше его бы вызвали в суд в качестве свидетеля.
– И что же?
– Ты вывернешь его наизнанку! Доказываешь присяжным, что он явился к Мокси требовать денег, угрожал ему и так далее.
– Все верно, – усмехнулся Мейсон. – А потом Пейндэр покажет под присягой, что Мокси действительно велел ему придти за деньгами, которые он должен был получить от Роды Монтейн, ну а когда он явился, то безрезультатно стоял в подъезде и пробовал дозвониться до Мокси, но ему никто не открыл дверь. Это совпадает с показаниями соседей. Прокурору остается только требовать у присяжных смертной казни для Роды за преднамеренное убийство без смягчающих обстоятельств.
– Пусть так, но какой смысл в том, что ты способствуешь их бегству?
– Рано или поздно, но окружной прокурор поймет всю серьезность того, что происходило в ту ночь в квартире Мокси. Ведь ясно, что в момент убийства Греггори кто-то отчаянно звонил у подъезда. Звонил так настойчиво, что разбудил людей в соседнем доме. И, вполне естественно, что этот человек не может быть убийцей, так как невозможно одновременно махать топором и звонить у входной двери. С другой стороны, у этого человека нет ни малейшего желания признаваться в том, что он находился рядом с местом преступления в момент убийства. И все же, как только окружной прокурор его основательно прижмет, он выложит все. Рода первой заявила, что она не смогла попасть в квартиру Мокси. К сожалению, все дело испортили ключи, найденные в квартире убитого. И все же присяжные могут ей поверить. Но если окружному прокурору удастся разыскать еще одного человека, который будет утверждать, что именно он звонил в подъезде в два часа ночи и докажет это фактами, то плохи наши дела. Поэтому-то я и не хочу, чтобы Пейндэр был арестован. Сейчас я могу настаивать, что настоящим убийцей является он. В конечном счете, если даже предположить, что он предстанет перед Судом, то уж после того, как он столько времени находится в бегах, проживая в десятке гостиниц под вымышленными именами, мне легче будет уличить его во лжи. Теперь тебе ясен мой план?
– В конце концов окружной прокурор все равно выйдет на этого Пейндэра и...
– При условии, что это будет выгодно мне.
– А тебе не кажется, Перри, что Пейндэром интересуется еще кто-то, кроме тебя?
– Из чего ты заключил?
– Мы же установили наблюдение за ними. Так вот, вчера вечером отель «Гринвуд» наводнила куча детективов. Они готовы были перевернуть все вверх ногами для установления местонахождения Пейндэров.
– Полицейские детективы? – заинтересовался Мейсон.
– Нет, из частного агентства. По каким-то соображениям, они не хотели привлекать внимание полиции.
– Их действительно было много?
– Вот именно, – кивнул Дрейк. – Я бы сказал, что кто-то не жалеет денег и не считается с затратами.
– Филипп Монтейн – серьезный противник, – сказал Мейсон, прищурив глаза. – Мне кажется, он в какой-то мере догадывается о моих намерениях. Только вот каким образом он вышел на Пейндэра? Конечно, это не так уж и сложно...
– Ты считаешь, что старик Монтейн предпринимает определенные шаги тайком от окружной прокуратуры?
– Я в этом просто уверен.
– Зачем это ему?
– Он не хочет, чтобы Рода была оправдана.
– Почему он так добивается ее осуждения?
– Если ее оправдают, то она останется законной женой его сына, а у Филиппа Монтейна, как я подозреваю, совсем другие планы в отношении невестки.
– Но это не достаточно веское основание, чтобы добиваться смертной казни для женщины!
– Эх, Пол, я тоже так думал, когда Филипп Монтейн явился ко мне с предложением уплатить приличную сумму, если я соглашусь на действия, которые основательно ослабили бы позиции Роды.
– Перри, как ты думаешь, где действительно находился этот Пейндэр в момент убийства Мокси?
– Понимаешь, у меня нет полной уверенности, что он на самом деле не стоял у подъезда дома. Поэтому я должен встретить его во всеоружии, если придется вести перекрестный допрос.
– Я смотрю, ты не слишком-то веришь в невиновность своей клиентки.
Мейсон лишь усмехнулся в ответ.
В кабинет вошла Делла Стрит.
– Шеф, пришла Мэй Стрикленд, медсестра доктора Миллсэйпа, – сообщила секретарша. – Она плачет и уверяет, что у нее срочное дело.
– Плачет? – удивился Мейсон.
– Да. Плачет так сильно, что даже плохо видит.
Мейсон шагнул к двери.
– Увидимся позже, Перри, – сказал Дрейк, вставая с кресла.
– Пригласи ее, Делла, – кивнул Мейсон, когда за детективом закрылась дверь.
– Мисс Стрикленд, проходите, пожалуйста, – позвала Делла Стрит, открыв дверь в приемную.
Она помогла плачущей женщине дойти до кресла, усадила ее и встала рядом.
– Ну, в чем дело? – спросил адвокат.
Медсестра хотела заговорить, но ее душили слезы. Она то и дело прижимала платок к глазам. Мейсон бросил взгляд на Деллу, и та неслышно вышла из кабинета.
– Так что же случилось? – с сочувствием в голосе переспросил адвокат. – Можете говорить совершенно откровенно. Мы одни.
– Вы... вы погубили доктора Миллсэйпа! – сквозь слезы сказала она.
– Да что произошло?
– Его похитили...
– Похитили?
– Да.
– Расскажите все по порядку, – потребовал Мейсон.
– Вчера вечером мы допоздна работали в кабинете. Чуть ли не до полуночи. Он обещал отвезти меня домой на машине. Мы поехали. Вдруг другая машина прижала нас к тротуару. В ней сидело двое мужчин. Ни одного из них я раньше не видела. У обоих было оружие. Направив пистолеты на доктора, они велели ему пересесть в их машину. И уехали.
– Что это была за машина?
– "Бьюик", седан.
– Вы запомнили ее номер?
– Нет.
– Какого она была цвета?
– Темного.
– Вам что-нибудь сказали?
– Нет.
– Что-нибудь потребовали?
– Нет, ничего.
– Вы сообщили полиции?
– Да.
– И что было дальше?
– Приехали полицейские, поговорили со мной, побывали на месте, где была остановлена наша машина. Осмотрели все кругом, но никаких следов не обнаружили. Доложили в Управление. Как я поняла, окружной прокурор решил, что это сделали вы.
– Что именно?
– Спрятали доктора Миллсэйпа, чтобы он не мог давать показания против Роды.
– А он намеревался показывать против?
– Этого я не знаю, – ответила посетительница. – Передаю вам то, что думает окружной прокурор.
– Откуда вам это известно?
– Из характера тех вопросов, которые мне задавали.
– Вы испугались?
– Конечно.
– Что за оружие у них было?
– Пистолеты. Большие черные пистолеты.
Мейсон подошел к двери, убедился, что она плотно закрыта и принялся расхаживать по кабинету.
– Послушайте, – медленно начал он, – доктор намерен был давать показания?
– Нет.
– Вы точно знаете?
– Но ведь это не имеет никакого отношения к его похищению!
– Не уверен. Я рекомендовал ему отправиться в морское путешествие для укрепления здоровья...
– Он не мог. Окружной прокурор прислал ему какие-то бумаги.
Мейсон кивнул, продолжая расхаживать по кабинету, не спуская глаз с дрожащих плеч женщины. Неожиданно он шагнул к ней и буквально вырвал из рук платок. Женщина вскочила с кресла и схватила за руку адвоката, но тот уже успел почувствовать исходивший от платка запах. Рассмеявшись, он протянул платок женщине. По щекам у него тоже побежали слезы.
– Так вот что это такое! До того, как появиться у меня, вы смочили платок какой-то слезоточивой дрянью?
Она промолчала.
– А когда вы разговаривали с полицейскими, тоже использовали этот трюк?
– Тогда мне не нужно было к этому прибегать, – сказала она, едва удерживаясь от всхлипываний. – Они меня так напугали, что со мной приключилась истерика.
– Полиция поверила вашим сказкам?
– По-моему, да. Они решили, что эти двое из тех детективов, что работают на вас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23