«аш два о», «натрий хлор».
… И вдруг над головой раздались хлопки, а потом, путая русский с французским, кто-то воскликнул:
– Брафо, Брафо! Такой маленький, но все же побеждает… Колоссаль!
Ребята вскочили на ноги. Перед ними стоял гроза всей гимназии их педагог мсье Жано. Он взял Чеснокова за руку, поднял ее, как это делали судьи в цирке, и так ввел в класс.
С этого дня Борис Чесноков стал всеобщим героем, а уроки французского языка начинались его сообщением о том, как закончился очередной чемпионат в цирке (он туда продолжал ходить регулярно), кто кого и на какой минуте положил…
Победа над Шагуриным, а потом еще несколько удачных выступлений в чемпионате гимназии окрылили Чеснокова, и однажды – это было уже в одном из последних классов – он пришел в знаменитую в ту пору атлетическую школу Дмитрия Маро. Люди, на которых он почитал за высшее счастье лишь смотреть, стали его друзьями и партнерами. Он боролся с чемпионом Российской олимпиады Сергеем Осиповым, встречался и с другими прославленными богатырями, и все это давало ему истинное наслаждение. Но однажды, выступая против партнера, который был на полтора пуда тяжелее (поединок шел в присутствии кумира Москвы Сержа Маро, и это, конечно, раззадоривало участников встречи), «маленький» постарался провести свой любимый прием, потянул гиганта на себя, но неудачно упал на плечо… Дикая боль… Обморок… Разрыв связок. Он остался горячим поклонником борьбы, другом Сергея Маро и Ивана Заикина, продолжал ходить в кружок, где встречался с очень интересными людьми, тянувшимися, как и он, к спорту (здесь бывал Иван Григорьевич Мясоедов, сын знаменитого художника и сам живописец, известный в то время бас, артист Большого театра Василий Родионович Петров), но с выступлениями на ковре пришлось расстаться навсегда.
– Отныне, батенька, это занятие не для вас, – сказал доктор.
– Что ж, у меня еще остается футбол, – улыбнулся «маленький».
Теперь, рассказав читателю, как начиная с детских лет шаг за шагом, иногда даже не подразумевая этого, втягивался Борис Чесноков в спортивную жизнь, становился спортсменом по духу, по зову сердца, по любви, я перейду к описанию его футбольной биографии.
Но для того чтобы понять ее, чтобы лучше уяснить все, что сделал этот маленький с виду, но большой по духу и темпераменту человек, мы должны совершить с вами небольшое путешествие в прошлое, заглянуть в него, побыть в атмосфере тех лет, когда в Москве рождался и заявлял о себе во весь голос его величество футбол!

Итак, мы отправляемся в прошлое

В главе, посвященной футбольной семье Бутусовых, мы попытались хотя бы вкратце заглянуть в историю зарождения русского футбола вообще. Теперь несколько слов о том, как утверждался он в нашей нынешней столице.
Впрочем, скажем сразу: когда и как начался футбол в Москве, установить с абсолютной точностью теперь уже, вероятно, невозможно – слишком разноречивы показания немногих живых свидетелей той поры, а специальная литература до обидного скудна и очень мало оперирует датами – современников рождения футбола, людей, стоявших у его колыбели, они, разумеется, не интересовали.
Первые сведения, не вызывающие никакого сомнения, относятся к 1895 году. В одной из московских газет мы читаем заметку о том, что «на зеленой площадке, что у завода Гопнера (ныне завод Владимира Ильича. – Л. Г.), англичане, работающие здесь, затеяли играть в футбол. Москвичи проявляют к этой новой для них забаве великий интерес. Смотреть, как гоняют мяч, собираются по двести-триста человек…».
Говорят, что одна ласточка не делает весны, но эти первые футбольные ласточки, носившиеся по первому в нашем городе настоящему игровому полю, сделали весну – подлинную весну жизни московского футбола.
Сейчас сообщение о том, что кто-то где-то играл в футбол, естественно, не может вызвать ни у кого из нас ни тени удивления. Но те, первые, несомненно, совершали подвиг. Нужно вспомнить тогдашний уклад жизни – даже в городах, в столицах, – сильно отдававший патриархальностью, чтобы понять, что значило для «усатых» и «бородатых» мужчин выйти на люди в трусах и футболках, гонять мяч, – одним словом, делать то, что никогда и никто не делал. Пришлось этим пионерам пережить и насмешки, и освистывание со стороны невежд, и колкие нападки печати… Но что может остановить истинно влюбленных в дело людей?!
Началось все с простой забавы членов московской английской колонии, решивших потешить себя любимой на их родине игрой. Но вскоре нашлись у нас люди, сумевшие разглядеть на первый взгляд в непонятной игре большое будущее, прекрасное средство физического воспитания. Мы бы проявили явную неблагодарность, не назвав имен Р. Ф. Фульда, избранного впоследствии председателем Московской футбольной лиги, а также его товарищей – А. Я. Торнтона, братьев Ф. Л. и В. Л. Казалет, А. И. Вашке. Многие из них относились к «верхушке общества», но проявили себя в области физической культуры передовыми людьми и сделали для отечественного спорта ничуть не меньше, чем, скажем, глубокочтимый Третьяков для русского искусства.
Именно по инициативе Романа Федоровича Фульда и его единомышленников была создана уже в 1896 году при Московском гигиеническом обществе «комиссия по устройству подвижных игр». Вскоре по ее инициативе на Ширяевом поле, в Сокольниках, было оборудовано по всем правилам футбольное поле, а затем комиссия содействовала постройке такого же поля в дачном местечке Быкове, куда на лето перекочевывала основная масса играющей молодежи – первой футбольной нашей гвардии.
Итак, поле у завода Гопнера, Ширяево поле и Быково – вот три исходные точки, три колыбели новорожденной игры в Москве. Многое в играх, возникавших здесь, носило еще, конечно, стихийный и примитивный характер, многое выглядело первобытно, но делу дан был ход.
Прошло первое десятилетие. За это, в общем-то, незначительное с точки зрения истории время игра успела твердо укорениться в быт москвичей. Команды, которых становилось все больше и больше, стали играть по единым правилам, написанным впервые Романом Федоровичем Фульдой и отпечатанным в 1904 году. А вот еще одно интересное свидетельство происходивших в ту пору перемен, о которых писал журналист Д. Благоев: «Футбол у нас привился – спору нет. Смотреть его стало куда интереснее. Господа, отдающие этому модному занятию свое время, поняли, что игра „толпой“, как это было вначале, не приводит ни к каким результатам, что необходимы определенная тактика, костюм и форма».
Через год – в тысяча девятьсот пятом – происходит событие, исключительное по своей важности: Р. Ф. Фульда и его компаньон А. П. Мусси организуют первый в Москве футбольный клуб – Сокольнический клуб спорта – и строят для него также первое в городе, обнесенное забором футбольное поле со скамейками для зрителей. Уютный, расположенный в великолепном сосновом бору стадион существовал еще долгие десятилетия, был любимым владением московских армейцев.
На нем выросло не одно поколение советских чемпионов и рекордсменов.
Говорят: лиха беда – начало. Через два года появляется еще один клуб – КФС (кружок футболистов «Сокольники»), за ним другие. И вот наконец происходит событие, которое с полным основанием можно назвать историческим: был опубликован календарь игр и проведен первый официальный розыгрыш первенства Москвы, в котором приняли участие всего четыре клуба – БКС (Британский клуб спорта, куда входили англичане, проживающие в Москве), СКС, морозовцы и «Унион».
Это событие, несмотря на его видимую сегодня примитивность, имело исторические последствия для московского футбола. Оно дало ему крылья, послужило толчком вперед, увлекающим примером. Один за другим организуются все новые и новые футбольные клубы – в Замоскворечье, у Петровского парка, на Пресне, в дачных пригородах… Вся эта масса команд, жаждущих борьбы, интересных встреч, требовала какого-то единого руководящего центра, штаба, направляющего все нарастающий спортивный поток по новому руслу. И вот 21 декабря 1909 года представители всех клубов собираются на учредительное совещание и провозглашают создание Московской футбольной лиги. Футбол в древней столице России получил свое стройное организационное здание и пошел вперед – все увереннее, все сильнее набирая скорость. Начался розыгрыш Кубка Фульда (для первых команд класса «А»), Кубка Вашке (для вторых команд класса «А»), прошумели первые междугородные матчи, шла подготовка к созданию сборной команды России и посылке ее на Олимпийские игры 1912 года в Швецию, строились все новые площадки, русские фабриканты налаживали выпуск своего, отечественного, инвентаря. Газеты писали: «Футбол у нас становится модным. Теперь на площадках, где идет игра, нередко увидишь благородных господ».
Вот что это было за время, когда начинали свою футбольную карьеру братья Чесноковы.

Неугомонный «малыш»

Первым из семьи Чесноковых с футболом познакомился Борис. В 4-й московской гимназии учились (кажется, на два класса старше) Леонид Смирнов и Марк Варенцов – ребята, уже успевшие познакомиться с футболом и влюбиться в него. (Леонид Смирнов через два года стал игроком сборной Москвы, а затем и сборной России.) Часто до начала занятий и на переменах они выскакивали в гимназический двор, подбирали себе партнеров, назначали соперников и – начинались сражения.
Так получилось, что Борис Чесноков несколько раз оказывался в одной команде со Смирновым – гимназические знаменитости брали его за низенький рост и невзрачный вид: хотели показать, что выбирают себе в помощники самых что ни на есть слабых. Но Борька через две-три игры стал показывать такую прыть, что при дележке игроков все стали требовать:
– Чеснокова нам…
– Нет, нам давайте…
Борька и в самом деле научился очень ловко обращаться с мячом, легко проскальзывал мимо защитников, очень хорошо видел партнеров, а главное, совершенно не уставал.
– Неугомонный малыш, – говорили о нем товарищи.
– Из этого парня выйдет толк, – вторили им другие.
Тому, что маленький Чесноков выдвинулся среди сверстников с такой поразительной быстротой, в общем-то, не нужно было удивляться. Среди гимназистов 4-й московской преобладали дети весьма состоятельных родителей – избалованные, изнеженные, совершенно не привыкшие к физическому труду, к нагрузкам, к движению. Одним словом, типичные «маменькины сынки». На их фоне «малыш», прошедший суровую школу детства, имевший в своем «активе» годы увлечения лаптой, городками, «чижиком», выглядел настоящим богатырем. Вот почему именно ему Леонид Смирнов, которого Чесноков до сих пор считает своим первым учителем и тренером, сказал однажды:
– Приходи завтра в крепких ботинках, пойдем играть с другой гимназией.
Сражение состоялось где-то на Басманной, в парке, которого уже давно нет в Москве. Игра длилась часа два, и все это время Чесноков без устали носился по полю. Сначала соперники его демонстративно «не замечали», но после того, как он забил подряд три гола, стали кричать:
– Смотрите за этим лилипутом.
«Лилипут» разозлился и провел еще два гола к всеобщей радости.
На этом его выступление за сборную своей гимназии прекратилось – команда в то же лето распалась. Но любовь к новой игре не ушла из сердца. Наоборот, она все больше и больше захватывала его.
– Папа, купи мяч, – все чаще и чаще просил Борис.
Наконец, заветное желание исполнилось. И четыре брата, собравшись вместе, стали все свободное время проводить во дворе, отчаянно разбивая отцовский подарок. Потом к этой четверке подключились другие гимназисты, мальчишки с соседних улиц, мастеровые из депо… Число игроков росло с непостижимой быстротой. Двор дома уже давно оказался для них тесным.
С разрешения отца Борис решил провести настоящий, по всем правилам, матч на… погрузочном дворе станции, что входил во владения его отца. И вот на огромном пространстве, устланном булыжником, ограниченном с двух сторон пакгаузами, начался поединок одетых и «голых» (чтобы было легче различать соперников, игроки одной из команд сняли рубахи).
Где-то неподалеку свистели маневровые паровозы, лязгали буфера подававшихся под разгрузку платформ, но всю эту трудовую симфонию заглушали звон летающего от ворот к воротам мяча, крики футболистов и зрителей.
Зрителей на беду набралось в тот раз слишком много: пришли конторские служащие, машинисты, грузчики. Отец Чесноковых тоже оставил свой кабинет и стоял, с восхищением и гордостью наблюдая, как ловко и отчаянно действуют его мальчишки. И вдруг:
– Это что за безобразие?! Прошу всех, господа, разойтись по своим местам.
Надо же было так некстати нагрянуть на станцию управляющему. Последовало строгое распоряжение: «Футбол на товарном дворе немедленно прекратить. Он отвлекает». Пришлось искать новое пристанище. Сначала нашли неплохую лужайку неподалеку от Калитниковского кладбища, потом чуть ли не половину лета месили пыль на широкой, тихой Александровской улице, сражались на лугах, что раскинулись в треугольнике между линиями Нижегородской и Курской дорог.
Как только братья Чесноковы и созданные ими команды вышли из тесноты товарного двора на открытые площадки, как только начались здесь регулярные матчи, произошло «чудо»: к пионерам футбола потянулись десятки и сотни молодых людей – рабочие с близлежащего металлического завода Гужона.
Никогда не забудут очевидцы того чудесного, овеянного романтикой времени. Вот проезжают по своей трассе, всегда в одно и то же время, известные на всю округу водовозы братья Васильевы. Медленно тянет наполненную водой бочку старая, заморенная кляча, а с трех сторон окружают ее, словно почетный караул, три рослых парня. Они староверы и даже летом не снимают своих поддевок, свои черные, издали бросающиеся в глаза фуражки «под скобку». У Калитниковского кладбища на зеленом раздолье кипят – по субботам и воскресеньям – футбольные бои. Три брата сначала в страхе наблюдали за ними издали, прошло некоторое время, они осмелели, стали подходить ближе, а однажды старший из них подошел к Борьке, попросил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30