Знали, когда мы появимся?
– Мурры знают всё, – промурлыкал тот, грациозно махнув хвостом.
– Вы что же, могли бы нам помочь?
– Могли бы, – подтвердил мурр. – «Лесные рыцари» оказались в затруднительном положении, не так ли? – Глаза его озорно стрельнули в сторону скрипки.
Игуш улыбнулся краями губ. Мурры слыли большими насмешниками.
– Вы можете снять скрипку со стены?
Мурр на миг задумался, мило приложив лапку ко лбу.
– Одна я не могу… Нужно… гм… один, два… чтобы нас было трое.
– Ты можешь привести сюда остальных?
– Я могу их позвать.
– Зови, – Игуш отошёл в сторону.
«Котёнок» зажмурил глаза.
– Сейчас она позовёт, – недоверчиво покачал головой Сиривуш. – Уморта.

* * *

Сосредоточенно зажмурившись, «котёнок» просидел с минуту. Наконец, синие глаза вновь взглянули на кобольдов, и в то же время на лестнице послышались мягкие шаги.
У деда и брата Моурри – так звали девочку-мурра – была такая же длинная шерсть и белая манишка, на лапках – белоснежные «перчатки», а на ножках – белые «чулочки».
Все понимали, что потайная комната Уморта – неподходящее место для долгих объяснений. Только дед сказал:
– Приветствуем вас, рыцари леса! Мы счастливы, что сможем вам помочь в великом деле. Пленённый народ мурров давно ждал этого часа.
Потом он повернулся к внукам, взял их за лапы, и они образовали круг. В комнате вдруг разом погасли все свечи. В кромешной тьме мурры тихо запели.
А потом комната вдруг озарилась тысячами искорок, шедших из сомкнутых лап мурров.
Искорок становилось всё больше, мурры пели всё громче. Вскоре всю комнату заполнило облако искрящейся пыли, которое своим сиянием слепило глаза и не давало больше ничего увидеть.
Голоса мурров внезапно оборвались, и только звонкий голосок Моурри продолжал песню. От этого нежного выразительного голоса что-то задрожало в душе у Игуша, и ему вдруг непреодолимо захотелось ещё раз ощутить в своих руках тёплые лапы синеглазого мурра.
Когда песня смолкла, всё разом исчезло. Пушистые мурры разомкнули лапы и выжидающе посмотрели на кобольдов.
– Теперь вы можете взять скрипку, – посторонился старый мурр.
Дважды повторять не понадобилось. Одним прыжком Сиривуш вскочил на стул и бережно снял инструмент со стены, не забыв прихватить и смычок.
– Теперь бегите. Скорее! – заторопил старый мурр.
Но Игуш медлил.
– Одно слово… – сказал он, пытливо глядя на мурров. – Почему…?
Старый мурр покачал головой.
– Мурры – не воины, – ответил он на неоконченный вопрос. – Снять скрипку со стены – ещё не всё. Нужно бежать, скрываться, убивать. На это способны вы, кобольды, но не мы. Мы рады вам помочь, но… – старик, нахмурившись, покачал головой, – мурры – не воины. – Он протянул лапу в сторону закрытой двери, и та широко распахнулась. – Скорее, скорее вон из замка! Бегите так быстро, как можете лишь вы, кобольды!
Махнув на прощание муррам, кобольды ветром взлетели вверх по лесенке.
Окна главной залы зияли чернотой. Была глубокая ночь.
Выбравшись из люка, кобольды приостановились, ища ту маленькую дверцу, что открыл для них утром Фуфуг. Во тьме это было сделать непросто, но глаза кобольдов темноты не боялись.
– Вот она! – шепнул Сиривуш, шагнув направо.
В это время парадные двери вдруг распахнулись, и на кобольдов полыхнуло ярким светом. В дверном проёме возникла тёмная фигура тролля Бубуха. Свет от громадного подсвечника в лапах тролля чётко обрисовал фигуры обоих кобольдов и отверстие всё ещё распахнутого люка.
Тролль остановился, хлопая глазами.
С быстротой молнии метнулись кобольды во мрак и… пропали.

* * *

Коридоры виляли во все стороны и выливались в просторные залы и новые коридоры. Это не смущало беглецов, ибо, раз запомнив дорогу, кобольды могли найти её потом всегда, даже в кромешной тьме.
Но тут возникла досадная помеха: дальше идти было нельзя. За поворотом коридора, ведшего к выходным воротам, стоял, касаясь головой свода, тролль.
Мигом почуяв неладное, кобольды без раздумий свернули в чёрную дыру бокового прохода, который вёл прямо наверх.
Взобравшись по крутой лестнице на верхнюю площадку, беглецы осмотрелись. Отсюда вели только два коридора: один дальше наверх, другой вниз. Из нижнего коридора снова послышались шаги. Для бегства теперь оставался только верхний.
В тёмных ночных коридорах шаги тролля звучали гулко и отчётливо. Босые же ноги кобольдов ступали совершенно бесшумно. Впереди крался нетерпеливый Сиривуш, прижимая скрипку к груди.
Всё выше и выше поднимались беглецы. Ибо всякий раз, как коридор сворачивал вниз, из дальнего конца его уже тяжёлой поступью поспешал к ним великан.
Сиривуш тихо бормотал про себя проклятия. Тролль, видно, великолепно знал все лабиринты замка и предупреждал горячее желание кобольдов спуститься к входным воротам.
Поневоле поднимаясь всё выше, беглецы достигли, наконец, самых верхних башенок замка.
Чернота за окном уже успела смениться розовой рябью. Позолоченные первыми лучами солнца, облака медленно проплывали мимо окон самой высокой башенки в замке, из которой уже выходов не было.
Шаги на лестнице становились всё явственней. Сомнений не оставалось: то были грузные шаги тролля, под которыми лестница скрипела, а ступеньки прогибались.
Сиривуш был уже у окна.
– Скорее, Игуш, чего ты ждёшь? Бросимся камнем вниз! Я подхвачу скрипку на лету, будь спокоен!
Игуш медлил. Можно броситься из окна камнем. Но что дальше? Тролль поднимет тревогу, сбегутся другие и… Нет, им не конец – можно обернуться и переждать. Но скрипку ведь не превратишь в камень!..
Это так важно – остановить тролля, чтобы тот не поднял тревоги! Отсюда, из самой высокой башенки в замке, их никто не может услышать. Нельзя дать троллю выбраться отсюда.
Все эти мысли молнией пронеслись в голове у Игуша. Дверь содрогнулась.
– Беги, Сиривуш! Доставь скрипку человеческим детям! Расскажи им, для чего она предназначена! А я постараюсь задержать тролля! – крикнул Игуш.
Сиривуш дёрнулся было что-то сказать, но дорого было каждое мгновение. В последний раз взглянув на друга, он прижал скрипку к груди и сиганул из окна.
Игуш остался один в маленькой зале. В той самой башне, что протыкала своим шпилем облака. Бледный, смотрел он на содрогавшуюся от ударов дверь.
В одиночку кобольду одолеть тролля невозможно. Это он, конечно, знал.
Сжимая меч дрожащими руками, он ещё раз попытался вспомнить слова отца: «Рыцари леса»…
Дверь отшвырнуло в сторону. Огромный тролль Бубух, пригнувшись, оглядывал залу осоловевшими глазами. Вот он увидел кобольда. В глазах появилась мысль, и он с усилием протиснулся сквозь проём.
Игуш ждал, выставив меч вперёд. Сердце бешено билось в груди. Пальцы, сжимавшие рукоятку, были холодны как лёд.
Тролль поднял лапу. Кобольд отскочил в дальний угол. Тролль медленно развернулся и двинулся к нему.
Прыжок! Всего углов четыре. Троллья махина неуклюже поворачивалась вокруг своей оси, пытаясь прихлопнуть ловко скачущего противника.
Кобольд был какой-то прямо-таки отчаянный. Каждый раз, как Бубух протягивал руки, чтобы схватить того, наконец, за рёбра, пальцы больно обжигало острым мечом, и тролль, взвизгивая, отдёргивал руки. Крупные капли крови падали кобольду под ноги.
В какой-то миг кобольд вдруг затерялся из виду, а в следующее мгновение тролль споткнулся о невесть откуда взявшийся под ногами камень. Толстый великан беспомощно растянулся на полу, проломив головой стену.
В маленькой зале воцарилась мёртвая тишина. Игуш без сил опустился на пол.
В распахнутое окно любопытно заглядывало облако. «Рыцаря леса» била дрожь. Ручейки крови от разбитой головы тролля подтекали всё ближе к ногам. Стараясь не глядеть на них, Игуш забился в угол и закрыл лицо руками.
Сколько он так просидел? Наверное, долго. Когда же он снова отнял руки, увиденное заставило его немедля вскочить.
Новый тролль стоял, крепко упёршись ногами в пол. Прежде чем кобольд успел отскочить в сторону, огромная лапища подняла его в воздух и с размаху швырнула о стену.
Розовый туман застлал глаза Игуша. Ах, как жаль, что кобольды не могут оборачиваться, если они ранены… Махина надвигалась всё ближе и ближе, расплываясь в тумане.
Странная слабость охватила кобольда. Над ним вдруг разверзлось голубое небо, и зелёные ели закачали своими мохнатыми верхушками. Беззаботные лесные эльфы порхали с ветки на ветку. А какой-то чистый голосок произнёс: «Против злодейств Уморта есть средство»… А потом все передавали друг другу вселявшие надежду слова: «Рыцари леса»…
Розовый туман становился алым. Боли не чувствовалось, только слабость… В ушах стоял насмешливый хохот волшебника: «Вся Цауберляндия будет у меня под ногтём!»… Но потом один кобольд поклялся: «Я не допущу этого… Я… мы с Сиривушем найдём и скрипку, и ноты к ней!»
Меч в руке дёрнулся и звонко ударил о серебряную ножку изящного столика, оказавшегося между раненым кобольдом и великаном-троллем. Следуя какому-то наитию, Игуш прополз в направлении звука и изо всех сил толкнул столик ногами.
Споткнувшись о брошенный под ноги предмет, тролль не смог удержаться на ногах.
Тяжёлая туша с грохотом падала сквозь кровавый туман. Так медленно, что Игуш успел выставить навстречу ей свой длинный меч.
Потом туман стал чёрным, и глаза кобольда медленно закрылись.
Сиривушу со скрипкой удалось скрыться без приключений. Он бежал быстро, как стрела. Благодаря Игушу, о пропаже скрипки проведали не сразу. Высокая башня, ведущая беседы с облаками, хранила молчание.
Когда же, наконец, разъярённый волшебник ворвался в маленькую залу, то застал там печальное зрелище: двух мёртвых троллей в луже крови.


Часть IV
Длинный путь к тёмному замку

1. В ПЕЩЕРАХ

Вот уже с раннего утра путники шли вдоль ручья, нёсшего свои холодные подземные воды куда-то в чрево каменного дракона.
Почему именно с раннего утра, Диана, пожалуй, не смогла бы объяснить, ибо ни один солнечный луч не проникал в пещеры горного хребта. Но она тонко чувствовала, где сейчас должно находиться милое её сердцу солнышко, мысли о котором не покидали её с позавчерашнего вечера, когда друзья наши только вступили в тёмные галереи Драконьего Хребта.
В этой шахте давно уже никто не добывал никакого золота. Но следы от гномьих кирок так и остались на стенах пещеры. Правда, они почему-то совсем не впечатлили Диану. Растерянно потрогав пальчиком выбоины на стене, она вопросительно повернулась к Тропотору, ожидая разъяснений.
Довольный гном стоял, широко расставив ноги, посреди пещеры с видом если не владельца, то хотя бы главного хранителя королевской сокровищницы.
Однако такая поза Диане ничего не объяснила.
– А где… э-э… где, собственно… золото? – смущённо улыбнулась эльфина. – Не могли бы вы показать нам, уважаемый…
– Да вот, – сиял гном, обводя широким жестом тёмные своды пещеры. – Вот оно. Всё – золото!
Не веря своим глазам, поражённая эльфина вплотную подлетела к стене.
– Это?.. – испачкала она пальчик в чёрной пыли. На лице её было написано глубокое изумление.
– Ах, я вижу, тут действительно что-то блестит! – воскликнула Катарина из дальнего угла.
Все бросились к девочке. Ярко освещённые тремя факелами, почти втоптанные в пол, чёрные камешки на полу слабо поблёскивали.
– Золото-о! – прошептала девочка. – Наверное, оно откололось от стены, или его забыли тут гномы.
Дети жадно разглядывали камешки.
– Как ты думаешь, хватит нам этого, чтобы починить крышу нашего дома? – спросила Катарина, взвешивая в руке большой поблёскивающий булыжник.
– Я думаю, нам тут хватит на целый дом, – уверил её Том.
– Ты думаешь? – обрадовалась девочка. – Тогда на два таких куска мы сможем купить…
Катарина призадумалась.
– Новую скрипку! – пришло в голову Тому. – Т можно было бы платить за уроки у хорошего учителя музыки.
– Да… А я, – подхватила девочка, – купила бы себе красивое… нет, три красивых платья и башмачки, что я видела в лавке у Фильшуера. А папе мы бы купили новый костюм, коня и шпагу.
– Зачем шпагу? – удивился мальчик.
– Так вот. Мне нравятся мужчины со шпагами.
– Э-э, нет, – пришло вдруг в голову Тому. – Ничего у нас не выйдет. Если мы станем большими, то камешки-то останутся такими же, как были. Представь: это будет просто несколько золотых песчинок.
В это время из глубины пещеры раздался громкий стук заступа. И из тёмного угла показался Тропотор с увесистым куском стены в руках.
– Ну вот, – сказал он скромно, – пока вы не стали невесть какими великанами, эта «песчинка» нам ещё пригодится.
Решено было сделать привал.
– А почему вы, гномы, перестали добывать золото в этой шахте? – поинтересовался Том, выуживая из сумки двух гудавиков – для себя и для Катарины.
– С некоторых пор в этой части горного хребта стало небезопасно. Н-да… Мы ведь находимся сейчас в голове у каменного дракона.
Посчитав, что всё исчерпывающе объяснил, Тропотор потянулся к стопке жирненьких плюхов.
– А что значит «небезопасно»? – осторожно спросила Диана.
– Ну-у, – развёл Тропотор плюхами, – говорят, что в последние годы дракон стал временами просыпаться. При этом… – плюх перекочевал гному в рот, – он выпускает из ноздрей горячий пар и… – плюх отправился дальше, – плюётся иногда огнём.
Слушатели на время затихли.
– А нам не грозит, что…? – осведомился Том.
– Очень может быть. В любую минуту стены пещеры могут треснуть или даже обрушиться.
В наступавшей тишине был слышен лишь хруст пережёвываемых фуфронов.
– Однако более короткого пути в Долину Озёр вы не найдёте, – утешил своих спутников гном, отправляя в рот последний фуфрон.
Чтобы как-то оживить замершую беседу, Диана решила рассказать историю о своём дедушке.
– Мой дедушка, старый умный эльф, – начала она свой рассказ, – был заядлым путешественником. Он излетал всю Цауберляндию и побывал даже за её пределами. Когда мы были маленькими, нам было страшно интересно слушать его рассказы о местах, где он побывал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34