https://wodolei.ru/catalog/rakoviny/umyvalniki/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

– Он не поймет. Стрип-танцовщица – этого он не сможет понять».– Это длинная история, – сказала она.– Дэррелл нажал на судью?– Точно не знаю, но каким-то образом он этого добился.Кофе был готов, и Клири разлил его по чашечкам. Ребенок наверху наконец перестал плакать.– Том, – взмолилась Эрин, – он превращает мою дочь в малолетнюю преступницу.Клири серьезно кивнул. – Плохо то, что это никак не входит в компетенцию ФБР. – Эрин хотела сказать что-то, но он перебил ее: – Дай мне договорить, Эрин. Твой развод является делом сугубо гражданским, мы здесь ни при чем. Вот если бы у тебя были доказательства коррумпированности этого судьи, тогда, пожалуй, мы могли бы что-нибудь сделать...– У меня нет никаких доказательств, – резко сказала Эрин. – Я думала, что твой департамент...Глаза Тома Клири сверкнули.– Кража инвалидных колясок – это мерзость, тут я с тобой полностью согласен, но, в общем-то, это воровство, так что к нашему Бюро это дело никак не относится.– Но ведь Дэррелл является платным агентом местных властей!– Послушай, – понизив голос, сказал Клири, – даже если я попытаюсь провести это дело мимо моего шефа, все равно нет ни одного шанса. Шеф просто швырнет мне его в лицо.Эрин поняла, что при всем своем сочувствии Том Клири будет непреклонен. Ей стало горько и стыдно, словно после публичной экзекуции.– Один телефонный звонок от вас – и он вылетит из полиции, как пробка от шампанского, – убеждала она. – Всего один телефонный звонок, Том.– Я не могу, Эрин. Правила есть правила.– Но ты же помогал мне раньше.– Я просто сообщил тебе данные о человеке, о котором тебе нужно было что-то знать. С этим-то никаких проблем. – Том снял очки и крепко потер пальцами виски. – Пойми ты, – жалобно произнес он, – я не могу открыть федеральное дело на твоего бывшего супруга. Прости меня.– И ты прости меня, – пробормотала Эрин в кофейную чашку.Клири поинтересовался, оказалась ли полезной его информация о Джерри Киллиане. Эрин ответила, что да, очень, поблагодарила его за кофе и встала, чтобы уйти, но тут Клири спросил:– А какое отношение ко всему этому имеет он? Я имею в виде Киллиана.– Это еще одна длинная история, – уклонилась от ответа Эрин. Она понимала, что, узнав о гибели Киллиана, Том Клири неминуемо запаникует и автоматически свяжет убийство со своим проступком – выдачей постороннему лицу информации из служебного компьютера. Потом он почувствует, что просто обязан сознаться во всем начальству, и еще до начала расследования убийства Киллиана накопится несколько кубометров разных официальных бумаг. А тем временем Том Клири наверняка окажется в каком-нибудь ФБРовском эквиваленте Сибири, где его жене представится приятная возможность наслаждаться длинной чередой суровых зим и целой кучей проблем, как материальных, так и бытовых. В конце концов, проанализировав все факты, связанные со смертью Киллиана, Бюро, возможно, реабилитирует провинившегося Клири, но за это время Дэррелл Грант, вместе с Анджи успеет добраться хоть до Тасмании, где и будет пребывать в полной безопасности.У Эрин не было времени дожидаться милостей от ФБР. И ей нужно было, чтобы агент Том Клири находился не где-нибудь, а в Майами – на случай если ей понадобится его помощь.Провожая ее до дверей, Клири спросил, где она теперь работает.– В одном баре, – ответила Эрин. В конце концов, это соответствовало действительности. То же самое она сказала и матери с отчимом.– Как называется этот бар? – поинтересовался Клири.– Ты все равно его не знаешь, Том. Такие заведения не входят в компетенцию ФБР.Никак не прореагировав на сарказм Эрин, Клири заметил, что ему очень грустно думать, как она занимается подаванием крепких напитков и приготовлением коктейлей. Эрин возразила, что платят там неплохо.На прощание, уже на пороге, Клири проговорил виновато:– Если бы я мог нарушить правила, ты же сама понимаешь... Но я не могу. Просто не могу.– Да, я все понимаю, Том. – Эрин оглянулась – нет ли поблизости миссис Клири – и поцеловала его в щеку. – Все равно спасибо тебе.Когда она вернулась домой, по телевизору показывали напрямую из Мексики чемпионат по боксу. Эрин увидела крупным планом лицо одного из боксеров, багровое, вспухшее: из носа – казалось, что у него не две, а почему-то три ноздри, – обильно струилась кровь. Второй боксер методично и прицельно продолжал наносить удары прямо в сломанный нос соперника, пока наконец на ринг не натекло столько крови, что рефери поскользнулся.Когда-то Эрин не понимала, как, почему одно человеческое существо вдруг становится способно искалечить другое, себе подобное, которое, возможно, видит впервые в жизни. Теперь, думая о своем бывшем муже, она начала понимать тот порыв, что движет боксерами во время схватки: круша и ломая противника, они просто дают выход той агрессивности, которая, накапливаясь в повседневной жизни, не находит себе выхода в ней.К утру Эрин немного пришла в себя. Она сделала сто приседаний, починила треснувший телефон и набрала еще один номер. * * * Входя в роскошную квартиру Малкольма Дж. Молдовски, Эрб Крэндэлл заметил кое-что новое. Это был цветной портрет Джона Митчелла, бывшего министра, юстиции США, в свое время осужденного по одной из статей уголовного кодекса.– Это мой дорогой друг и наставник, – пояснил Молди, – жестоко оклеветанный много лет назад. То была истинная американская трагедия.– Я все знаю об этом, Малкольм.– Это был настоящий политический гений, – продолжал Молдовски. – Его погубило то, что он поставил не на того, на кого следовало, и остался верен ему до конца. Он принял на себя удар вместо Никсона.Когда разразился Уотергейт, Эрб Крэндэлл еще учился в колледже. Он помнил Джона Митчелла угрюмым стариком, вечно окруженным кипами бумаг: таким он видел его на экране телевизора и на фотографиях в газетах.– Последний из великих, – пылко закончил Молли, с неожиданной для Крэндэлла нежностью поглаживая рамку портрета. – А у тебя, Эрб, разве нет своего героя?– Нет.– Это звучит достаточно цинично.– Те, у которых есть свои герои, обычно верят во что-нибудь. Ты тоже?Доставая два коньячных бокала и наполняя их, Молди обдумывал ответ. Потом, вручив один из них Крэндэллу, сказал:– Я верю во влияние ради влияния.– То есть кнопки, на которые можно нажимать?– А ты разве не веришь в это?– Честно говоря, в один прекрасный день все эти твои кнопки могут взять и не сработать.– Во всяком случае, лучше иметь под рукой много кнопок, чем одну-единственную, Эрб.– Ты хочешь сказать, что меня, может быть, ожидает такая же судьба? – Крэндэлл кивнул в сторону портрета Джона Митчелла. – Эх, Малкольм, да я жду не дождусь, когда...– Ты просто отвратительный циник.Они сидели в плющевых креслах в гостиной Молди, созерцая через широкое окно панораму Атлантического океана. Вдали помигивали огоньки медленно движущихся и стоявших на якоре судов. Крэндэлл чувствовал, что совсем размяк от великолепного вида и отличного коньяка.Молдовски расспрашивал его о ходе перевыборной кампании. Ему доставило большое удовольствие узнать, что соперник Дэвида Дилбека, член правого крыла республиканской партии, а в повседневной жизни – крупный торговец электротоварами, сумел собрать до сего момента всего лишь шестьдесят тысяч долларов. Этому бедолаге приходилось посвящать большую часть своего времени тому, чтобы отбиваться от нападок прессы, разнюхавшей об имевшихся на его счету двух стародавних судимостях за кражу почтовых отправлений в Литтл-Рок, штат Арканзас. Собственно, помог ей в этом Молди, собственноручно раскопавший компромат и передавший его знакомому журналисту из Майами.Далее Эрб Крэндэлл сообщил, что все до единого члены семьи Рохо, включая и самых дальних родственников, добросовестно прислали чеки на максимальные в пределах допустимого суммы в Комитет поддержки Дэвида Дилбека. Кроме того, в комитет поступали тысячи долларов якобы от рядовых граждан, желающих выразить свою поддержку и одобрение безупречной деятельности конгрессмена. Правда, искать имена и фамилии этих людей в списках избирателей или даже в телефонной книге не имело смысла – они принадлежали батракам из стран Карибского бассейна, приезжавшим махать мачете на плантациях сахарного тростника. То была гениальная идея Молди – использовать сезонных рабочих-мигрантов, чьи следы потом невозможно было бы отыскать, для легального прикрытия нелегальных взносов семьи Рохо.– Дэви еще не знает об этом, – сказал Крэндэлл.– Ну и не говори ему, – посоветовал Молдовски.– Он воображает, что массы его просто боготворят.– Вот и поддерживай в нем эту убежденность. Нам нужен кандидат, который верит в свои силы.– Это уж точно, – вздохнул Крэндэлл. – Он до такой степени верит в свои силы, что я уже не успеваю контролировать его. – И он вручил Молди последний счет конгрессмена из «Клубничной поляны». В конце его один из братьев Линг собственноручно приписал: «40 долларов за испорченные пирожные».– А где же в это время был ты? – поинтересовался Молдовски.– Он вышел через заднюю дверь, Малкольм. Крис Рохо прислал за ним машину.– Я спрашиваю, где был ты.– Спал в гостиной.– Хорошо же ты выполняешь свою работу!– Кончай издеваться, – огрызнулся Крэндэлл. – Хочешь сам попасти его сегодня вечером? Я готов заплатить, чтобы посмотреть, как ты будешь это делать.Молдовски не на шутку разозлился, узнав, что Дилбек снова начал предаваться своим привычным развлечениям. По всей видимости, этот идиот так и не извлек никакого урока из того, что произошло в «И хочется, и можется».– Может, подсыпать ему что-нибудь в еду? – предложил Эрб Крэндэлл. – Я уж подумываю о слабительном.– Лучше снотворное.Молди прямо-таки бесила непробиваемая глупость конгрессмена Дилбека. Неужели он не понимает, на какой опасной грани балансирует? Джерри Киллиан исчез, но появятся другие Киллианы – другие шантажисты, если он не прекратит шататься по стрип-заведениям.– Есть и еще кое-что, – сказал Крэндэлл.Молдовски резким движением ослабил узел галстука, словно предвидя, что еще минута – и ему просто не хватит воздуха.– Погоди, сейчас я сам попробую угадать: он связался с несовершеннолетней? С девицей из католической школы?– Ты сам просил меня держать тебя в полном курсе его дел.– Ну так выкладывай! Хуже, думаю, уже не будет.Крэндэлл сунул в рот карамельку от кашля.– Сегодня утром был очень странный звонок.– Куда – по домашнему номеру или в вашингтонский офис?– В вашингтонский офис. Отвечала одна из секретарш. – Рассказывая, Крэндэлл переваливал леденец то за одну, то за другую щеку. – Звонила женщина.– Вот это да!– Сказала, что она приятельница Джерри Киллиана.У Молди отвисла челюсть.– Ты что, разыгрываешь меня, Эрб? Шутишь?– А ты что – видишь, что я смеюсь?– Что еще? – рявкнул Молдовски. – Что еще она сказала?– Вот в том-то вся и загвоздка, Малкольм. Она не назвала себя. Номера тоже не оставила. А вообще, по словам секретарши, весьма корректная дама. Сказала, что позвонит в другой раз, когда у конгрессмена будет время поговорить с ней.Молдовски быстрым движением пригладил волосы. Только по этому признаку Крэндэлл понял, насколько он взвинчен. Безупречные манеры являлись одной из фирменных составляющих стиля работы Молди.– Ты говорил об этом Дэви? – спросил он.– Конечно, нет.– Которая из секретарш отвечала на звонок?– Старшая – Бетт Энн. Не дергайся, она вообще не в курсе. Для нее имя Киллиана ровным счетом ничего не значит. – Крэндэлл шумно разгрыз остатки леденца, проглотил его и запил коньяком. – Малкольм, пора бы уже тебе ввести в игру меня.– Лучше порадуйся, что я до сих пор этого не сделал.– Ты говорил, что твои люди устроят все как надо.Молдовски, стоя у окна, созерцал океанский простор.– Я думал, что да, – ответил он, не оборачиваясь.Когда запищал пейджер сержанта Эла Гарсиа, его владелец сидел на морозильной камере для мяса, жуя резинку и заполняя какие-то официальные бланки. Внутри морозильной камеры находились Айра и Стефани Фишмен, восьмидесяти одного года и семидесяти семи лет соответственно, компактно сложенные, как садовая мебель. Они покинули этот мир практически один за другим, с разницей в два дня, в июле месяце первого года президентства Джералда Форда. Их единственная дочь Одри поместила умерших родителей в промышленного размера холодильник глубокой заморозки марки «Сиэрз», купленный специально для этой цели. Айра и Стефани получали от службы социального обеспечения в общей сложности тысячу семьсот долларов в месяц. Одри, уже давно не имевшая ни работы, ни перспектив получить ее, решила, что не стоит торопиться с уведомлением правительственных или каких бы то ни было других официальных органов о смерти родителей. Друзья и знакомые считали, что старики, утомленные флоридской жарой, снова вернулись в родные места, на Лонг-Айленд. Никто, кроме Одри, не знал, что Айра и Стефани в полной сохранности покоятся под тремя дюжинами замороженных обедов от фирмы «Соунсон», состоящих главным образом из стейков по-сэйлсберийски. Чеки от службы социального обеспечения продолжали исправно поступать, и Одри обналичивала их в течение долгих семнадцати лет.Ей удавалось сохранять свою тайну вплоть до дня, о котором идет речь. В это утро она рано встала и, как обычно, поехала на церковном автобусе играть в бинго. Около полудня юный бродяга по имени Джонни Уилкинсон разбил окно ее спальни и забрался в дом в надежде разжиться наличными, оружием, кредитными карточками и стереоаппаратурой. Любопытство (а возможно, голод) заставило его заглянуть в большой холодильник, и последовавшие затем вопли ужаса донеслись до ушей проходившего мимо почтальона. Одри, вернувшись, застала свой домик битком набитым полицейскими. Ее немедленно взяли под стражу, но детективы не были уверены в том, какие обвинения можно ей предъявить.Произвести аутопсию не представлялось возможным ранее, чем через несколько дней, когда замороженная чета достаточно оттает, но сержант Гарсиа полагал, что Фишмены умерли от естественных причин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62


А-П

П-Я