— Том смотрел на ковер. Что означает «обычные люди»? Том не мог бы ответить на этот вопрос. — Мне кажется, что они не женаты.— Ну и что такого?Том засмеялся, потянулся к голубой пачке «Житан», лежавшей на кофейном столике, и, щелкнув зажигалкой Элоизы, прикурил сигарету.— Верно, дорогая. Но почему они смотрели на меня? Я не говорил тебе, но мне показалось, что он мне напомнил одного человека, который не так давно как-то странно посмотрел на меня в аэропорту. Он вроде тоже был с женщиной.— Нет, ты не говорил, — уверенно ответила Элоиза.— Не буду утверждать, что это так уж важно, но повторяю: мы будем любезны, но постараемся держаться на расстоянии, если они предпримут попытку сблизиться. Хорошо?— Да, Том.Он улыбнулся.— И до этого были люди, которые нам не нравились. Не велика важность.Том поднялся, обогнул кофейный столик и помог Элоизе встать, взяв ее за руку, которую она протянула. Он обнял ее, закрыл глаза, наслаждаясь ароматом ее волос, ее кожи.— Я люблю тебя и хочу, чтобы ты была в безопасности.Она засмеялась.— Бель-Омбр кажется таким безопасным.— Ноги их здесь не будет. 2 На следующий день Том и Элоиза отправились в Фонтенбло, чтобы купить билеты в Марокко, как оказалось, на самолет «Руаяль Эр Марок», а не «Эр Франс», как они просили.— Эти компании тесно связаны, — сказала молодая женщина в бюро путешествий, новая служащая агентства. — Гостиница «Минза», двухкомнатный номер, три ночи?— Гостиница «Минза», верно, — подтвердил Том по-французски. Он был уверен, что они могут остановиться на день или дольше, если им понравится. «Минза» считалась лучшей на сегодняшний день гостиницей в Танжере.Элоиза отправилась в магазин по соседству, чтобы купить шампунь. Том поймал себя на том, что смотрит на дверь в течение всего времени, пока девушка оформляла билеты, и понял, что все время думает о Дэвиде Притчарде. Однако на самом деле он вовсе не ожидал встретить его здесь.Разве тот не занят обустройством арендованногодома?— Вы бывали раньше в Марокко, мсье Рипли? — спросила девушка, с улыбкой глядя на него снизу вверх.Какое ей дело, удивился Том. Он любезно улыбнулся.— Нет. С нетерпением ожидаю этой поездки.— Билеты в один конец. Если вам понравится эта страна, вы можете остаться там на неопределенное время. — Она вручила ему конверт со вторым билетом.Том уже подписал чек.— Верно. Благодарю вас, мадемуазель.— Счастливого пути!— Спасибо.Том направился к двери, по обеим сторонам которой на стене висели яркие постеры. На одном — Таити, голубой океан, одинокая маленькая лодка, и на втором — да, этот постер всегда заставлял Тома улыбнуться, по крайней мере про себя — Пукет, остров у Таиланда, насколько помнил Том. Его всегда охватывало беспокойство, когда он смотрел на этот постер. Там тоже был синий океан, желтый пляж, наклонившаяся к воде, согнутая постоянно дующим ветром пальма На горизонте пусто, ни одного паруса. "Плохой день... или год? Пукет!" — хорошая приманка для привлечения туристов, подумал Том.Элоиза сказала, что она подождет его в магазине, и Том, выйдя на улицу, повернул налево. Магазин находился за церковью Святого Петра.И там — Том чуть не выругался, но сдержался — прямо перед ним оказался Дэвид Притчард со своей — любовницей? Том увидел их первым сквозь густой поток пешеходов (середина дня, обеденное время), но через несколько секунд и Странная Пара обратила на него внимание. Том, делая вид, что не замечает их, смотрел прямо перед собой, сожалея, что конверт с билетом на самолет все еще зажат у него в левой руке, а значит, они могли его видеть. Заметил ли Притчард конверт? Будут ли они ездить по дороге мимо Бель-Омбр, когда узнают, что он в отъезде? Или ему нечего беспокоиться и его предположения абсурдны? Том преодолел последние метры, отделявшие его от выкрашенных золотой краской окон «Mon. Luxe». Перед тем как открыть дверь, он остановился и оглянулся, чтобы проверить, куда направляется эта пара и смотрят ли они на него. Он увидел над толпой широкие плечи Притчарда, одетого в синюю спортивную куртку, его затылок. Странная Пара явно проследовала мимо бюро путешествий.Том окунулся в насыщенную ароматами атмосферу «Mon Luxe», где Элоиза разговаривала со своей знакомой, чье имя он забыл.— Привет, Том! Это Франсуаза. Ты ее помнишь? Подруга Бертленов.Том не помнил, но сделал вид, что вспомнил. Это не имело значения.Элоиза купила шампунь. Они вышли из магазина, распрощались с Франсуазой, о которой Элоиза сказала, что та учится в Париже и тоже знакома с Грэ. Антуан и Аньес Грэ были их старыми приятелями и соседями, жившими в Вильперсе к северу от Бель-Омбр.— Ты выглядишь озабоченным, дорогой, — заметила Элоиза. — С билетами все в порядке?— Думаю, да. Номер в гостинице забронирован, — сказал Том, похлопав по левому карману пиджака, из которого торчал конверт. — Пообедаем в «Черном орле»?— Да, — довольно отозвалась Элоиза. — Ну да.Они и собирались пообедать в ресторане. Тому нравилось, как она с акцентом произносит «ну да», он никогда не поправлял ее, хотя более благопристойно звучало бы «конечно» или «разумеется». Они обедали на освещенной солнцем террасе. Официанты и метрдотель знали их, помнили, что Элоизе нравятся «Blanc de Blanc», филе палтуса, солнечный свет, салат из цикория. Они болтали о приятном: о лете, о марокканских кожаных заплечных сумках. Может быть, стоит купить медный или латунный кувшин? Почему бы нет? А поездка на верблюдах? У Тома от этого кружится голова. Он как-то ездил на верблюде, или это был слон в зоопарке? Качаться в нескольких ярдах над землей, не чувствуя уверенности, что не потеряешь равновесие, — не в его вкусе. Женщины это любят. Женщины — мазохистки? Есть ли в этом смысл? Рождение детей, стоическая терпимость к боли. Нет ли во всем этом связи? Том закусил нижнюю губу.— Ты какой-то нервный, Том. — Она произнесла «нервний».— Нет, — произнес он твердо.И он заставил себя выглядеть беззаботным и во время обеда, и по дороге домой.Они намеревались улететь в Танжер примерно через две недели. Молодой человек по имени Паскаль, приятель Анри, должен был поехать с ними в аэропорт, а затем отвести машину в Вильперс. Паскаль и раньше так делал.Том направился в сад и занялся там прополкой, орудуя лопатой и, когда требовалось, вырывая сорняки вручную. Он переоделся в джинсы и надел водоотталкивающие кожаные ботики, которые ему очень нравились. Сорняки он сложил в пластиковый пакет, предназначенный для компоста, затем направился к дому и подошел к нему как раз в тот момент, когда мадам Аннет позвала его, открыв застекленную дверь на задней террасе.— Мсье Том! К телефону, пожалуйста.— Спасибо.На ходу он защелкнул садовые ножницы, оставил их на террасе и, пройдя в холл, поднял трубку.— Алло.— Алло, я... Это Том? — Голос в трубке, казалось, принадлежал молодому человеку.— Да.— Я звоню из Вашингтона, округ Колумбия. — Назойливый звук «уей-уей», как будто из-под воды, мешал слышать. — Я...— Кто со мной говорит? — спросил Том, будучи не в состоянии ничего расслышать. — Не могли бы вы повесить трубку? Я перейду к другому телефону.Мадам Аннет обычно пользовалась пылесосом для уборки гостиной, который гудел довольно далеко и не мешал телефонному разговору, но на этот раз слышимость была такой плохой, что влиял даже шум пылесоса.Том поднялся по лестнице в свою комнату и снял трубку там.— Алло, говорите.— Это Дикки Гринлиф, — произнес юношеский голос. — Помнишь меня? — Он рассмеялся.У Тома возникло побуждение повесить трубку, но он все же решил продолжить разговор.— Конечно. А где ты?— Я же сказал, в Вашингтоне. — Сейчас голос звучал фальцетом.Жулик, пожалуй, переборщил, подумал Том. А может, это женщина?— Интересно, ты что, осматриваешь достопримечательности?— Ну... после того, как я побывал под водой, как ты помнишь... может... я не в том физическом состоянии, чтобы осматривать достопримечательности. — Притворно веселый смех. — Меня... меня...Возникла какая-то путаница, разговор почти прервался, что-то защелкало, но голос возник снова:— ... нашли и воскресили, как видишь. Ха-ха. Старые времена не забыты, а, Том?— О, конечно, нет, — ответил Том.— Сейчас я в инвалидном кресле, — произнес голос. — Непоправимый...Снова возник шум на линии, как будто упали ножницы или что-то более крупное.— Инвалидное кресло опрокинулось? — спросил Том.— Ха-ха! — Пауза. — Нет, я говорил, — продолжал спокойно юношеский голос, — непоправимый вред для нервной системы.— Понимаю, — произнес любезно Том. — Рад был услышать тебя снова.— Я знаю, где ты живешь. — Юношеский голос сделал ударение на последнем слове.— Полагаю, так оно и есть — раз ты мне звонишь, — сказал Том. — Я желаю тебе доброго здоровья, выздоровления.— Ничего другого тебе не остается! До свидания, Том. — Говоривший торопливо повесил трубку, возможно, не в силах сдержать смех.Ну и ну, подумал Том, обнаружив, что его сердце бьется сильнее, чем обычно. От злости?Удивления? Но не от страха, в этом Том был уверен. У него в голове вертелась мысль, что голос мог принадлежать компаньонке Дэвида Притчарда. А кому еще? Никому другому, кого он мог припомнить в данный момент.Что за отвратительная, гнусная шутка! Душевнобольной, подумал Том, ничего нового. Но кто? И зачем? Интересно, этот звонок действительно из-за океана или его имитировали? Том не был уверен. Дикки Гринлиф. Источник его несчастий, подумал Том. Первый человек, которого он убил, и единственный, кого он на самом деле не хотел убивать, единственное преступление, о котором он сожалел. Дикки Гринлиф, состоятельный (по тем временам) американец, живший в Монжибелло на западном побережье Италии, был его другом, оказал ему гостеприимство. Том уважал его и восхищался им. Возможно, слишком сильно восхищался. Дикки отвернулся от него, и Том возмутился. Однажды после полудня, когда они оказались одни в маленькой лодке, он без какого-либо предварительного плана убил Дикки, ударив его веслом. Мертв ли тот? Конечно, Дикки мертв! Том привязал к его телу камень и выбросил из лодки, оно погрузилось в воду, пошло ко дну и... Ведь все эти годы Дикки не появлялся, так почему объявился сейчас?Нахмурившись, Том медленно шагал по комнате, уставившись в пол. Ему показалось, что его подташнивает, и он глубоко вздохнул. Конечно, Дикки Гринлиф мертв (этот голос в любом случае не его). Том носил обувь Дикки и его одежду, пользовался иногда его паспортом, но даже этому скоро пришел конец. Поддельное завещание Дикки, написанное Томом, не проверяли. Так кто же в таком случае набрался смелости вновь поднять это дело? Кто знает о его отношениях с Дикки и кому понадобилось копаться в обстоятельствах его смерти?Том почувствовал, как к горлу подкатил комок. Он подумал, что его может вырвать, что ему не справиться с тошнотой — такое бывало и прежде. Том склонился над унитазом. К счастью, рвоты оказалось немного, но желудок сжимался от боли несколько секунд. Он спустил воду в унитазе, затем, склонившись над раковиной, почистил зубы.Чертовы ублюдки, вот они кто, подумал Том. У него было такое чувство, что те двое только что были на линии, один говорил, а другой слушал, отсюда и веселое хихиканье в конце разговора.Том спустился вниз по лестнице и в гостиной столкнулся с мадам Аннет. Она несла вазу с георгинами, в которой, вероятно, сменила воду. Мадам Аннет вытерла дно вазы полотенцем, прежде чем поставить ее на сервант.— Я собираюсь на полчаса выйти, мадам, — сказал Том по-французски. — К вашему сведению, если кто-нибудь позвонит.— Да, мсье Том, — ответила та, продолжая заниматься своими делами.Мадам Аннет служила у Тома и Элоизы уже несколько лет. Ее спальня и ванная располагались в левом крыле дома, если смотреть на Бель-Омбр со стороны улицы, у нее имелся свой телевизор и радио. Кухня также была в полном ее распоряжении, и туда можно было пройти из той части дома, где она жила, по короткому коридору. Родом она была из Нормандии. У нее были бледно-голубые глаза со слегка опущенными внешними уголками век. Том и Элоиза любили ее, потому что она их любила, или им казалось, что любила. В городе жили две ее закадычные подруги — мадам Женевьева и мадам Мари-Луиза, тоже домоправительницы. Они по очереди коротали свободные вечера друг у друга, болтали и смотрели телевизор.Том поднял садовые ножницы, оставленные на террасе, и положил их в неприметный деревянный ящик для хранения инструмента. Это было намного удобнее, чем идти к теплице в дальний правый угол сада. Он достал из стенного шкафа полотняный пиджак, в кармане которого лежал его бумажник с водительскими правами, их он всегда имел при себе, даже отправляясь в самую короткую поездку. Французы обожали делать выборочные проверки, используя для этой цели не местных, а потому неподкупных, полицейских. Где Элоиза? Может быть, наверху, у себя в комнате, выбирает одежду для путешествия? Хорошо, что она не подняла трубку, когда зазвонил телефон. Она, конечно же, не брала ее, иначе уже пришла бы к нему в комнату с вопросами. Однако Элоиза никогда не подслушивала, дела Тома ее не интересовали. Если она предполагала, что звонят Тому, она не торопилась снимать трубку.Элоиза знала историю с Дикки Гринлифом, даже слышала — в чем Том был уверен, — что его подозревают (или подозревали). Но она не требовала никаких объяснений, не задавала никаких вопросов. Конечно, они старались как можно меньше распространяться о подозрительной деятельности Тома, его частых поездках по необъяснимым причинам, чтобы не вызывать подозрения у отца Элоизы Жака Плиссо. Тот владел фармацевтическим заводом, и благосостояние четы Рипли частично зависело от довольно значительной суммы, которую он выделял Элоизе, своей единственной наследнице. Мать Элоизы, Арлен, даже меньше, чем сама Элоиза, интересовалась его делами. Стройная и элегантная женщина, она, кажется, старалась быть терпимой к молодежи и любила давать Элоизе всевозможные хозяйственные советы.Все это промелькнуло в голове Тома, когда на средней скорости он вел свой коричневый «рено» по направлению к центру города. Сейчас почти пять часов, сегодня пятница.
1 2 3 4 5 6