https://wodolei.ru/catalog/unitazy/Am-Pm/spirit/
Большое спасибо.Том направился к своей машине. Шок, испытанный Треванни, — состояние это, возможно, продолжалось лишь несколько часов, пока он не проконсультировался со своим врачом, — не мог хотя бы слегка не поколебать его самоуверенность. Нашлись люди — среди них, наверное, и сам Треванни, — поверившие, что он не проживет и несколько недель. И все потому, что возможность эта не исключается, когда речь идет о такой болезни, как у Треванни. Жаль, что он успокоился, но Ривзу, должно быть, хватит и того, что Треванни на какое-то время засомневался. Теперь игра входит во вторую стадию. Скорее всего, Треванни скажет Ривзу «нет». В этом случае игра закончится. С другой стороны, Ривз поведет с ним разговор как с человеком обреченным. Вот будет забавно, если Треванни даст слабину. В тот же вечер, пообедав с Элоизой и ее парижской приятельницей Ноэль, которая собиралась у них переночевать, Том оставил дам и напечатал на машинке письмо Ривзу. "28 марта 19..Дорогой Ривз!У меня есть для тебя кое-что на случай, если ты еще не нашел того, кого ищешь. Его зовут Джонатан Треванни, лет тридцати с небольшим, англичанин, торговец рамами для картин, женат на француженке, у них маленький сын. (Далее Том написал домашний адрес Треванни, адрес и телефон магазина.) Деньжата, ему, кажется, не помешали бы, хотя это и не совсем тот человек, который тебе нужен. На вид он — сама порядочность и невинность, но что для тебя немаловажно, так это то, что, как я узнал, жить ему осталось лишь несколько месяцев или недель. У него лейкемия, и совсем недавно на него свалилась плохая новость. Возможно, он захочет взяться за какую-нибудь опасную работу, чтобы заработать немного денег.Сам я с Треванни не знаком и не горю желанием познакомиться, так же как не хочу, чтобы ты ссылался на меня. Если хочешь прощупать его, предлагаю следующее: приезжай в Фонтенбло, остановись на пару дней в чудесном заведении под названием „Черный орел", свяжись с Треванни по телефону, назначь встречу и переговори обо всем. Наверное, мне не нужно тебе напоминать, чтобы ты не называл свое настоящее имя".
Затея вдруг вызвала у Тома воодушевление. Он рассмеялся, представив себе Ривза, который с обезоруживающим видом неуверенности и тревоги — как бы на ощупь — выкладывает эту идею Треванни, а тот сидит недвижимо, как дух святой. Не заказать ли столик в ресторане или баре «Черного орла», когда Ривз будет встречаться там с Треванни? Нет, это уже чересчур. Тут Том вспомнил кое-что еще и сделал приписку: "Когда приедешь в Фонтенбло, ни в коем случае не звони мне и не присылай записок. Письмо это прошу уничтожить.Всегда твой, Том". 4 В пятницу, 31 марта, днем, в магазине Джонатана зазвонил телефон. Он в это время приклеивал коричневую бумагу к задней стороне большой картины и, прежде чем снять трубку, ему пришлось отыскать подходящие тяжелые предметы — старый камень с надписью «Лондон», баночку с клеем, деревянный молоток.— Алло?— Bonjour, мсье. Мсье Треванни?.. Вы, кажется, говорите по-английски? Меня зовут Стивен Уистер. У-и-с-т-е-р. Я приехал в Фонтенбло на пару дней. Не могли бы вы уделить мне несколько минут для разговора — я думаю, он вас заинтересует.У говорившего был американский акцент.— Я не покупаю картин, — ответил Джонатан. — Я делаю рамы.— То, о чем я собираюсь говорить с вами не имеет отношения к вашей работе. Речь о другом, но это не телефонный разговор. Я остановился в «Черном орле».— И что же?— У вас не найдется несколько минут сегодня вечером после того, как вы закроете магазин? Часов в семь? Полседьмого? Мы могли бы что-нибудь выпить или посидеть за чашечкой кофе.— Но… мне бы хотелось знать, зачем я вам нужен.В магазин вошла женщина — мадам Тиссо, кажется. Она пришла за своей картиной. Джонатан улыбнулся ей, как бы извиняясь.— Я вам все объясню, когда мы увидимся, — мягко, но настойчиво произнес незнакомец. — Это займет минут десять. Скажем, в семь вас устроит?Джонатан заколебался.— Лучше полседьмого.— Я встречу вас в вестибюле. На мне будет серый клетчатый костюм. Я предупрежу швейцара. У вас не будет проблем.Джонатан обычно закрывался около половины седьмого. В 18.15 он стоял у раковины и мыл руки под холодной водой. Погода стояла теплая, и Джонатан был в тонком свитере с высоким воротником и старом бежевом вельветовом пиджаке — не слишком подходящая одежда для «Черного орла», но еще хуже его поношенный плащ. Впрочем, какая разница? Тот человек хочет ему что-то продать. Другого повода для встречи нет.Гостиница находилась всего в пяти минутах ходьбы от магазина. Небольшой дворик перед ней был отгорожен от улицы высокими железными воротами, к главному входу вело несколько ступеней. Джонатан заметил, что к нему несколько неуверенно приближается худощавый мужчина, стриженный под «ежик»; держался он скованно.— Мистер Уистер? — спросил Джонатан.— Да. — Ривз напряженно улыбнулся и протянул руку. — Выпьем чего-нибудь в баре или вы предпочитаете посидеть в другом месте?В баре было уютно и тихо. Джонатан пожал плечами.— Как угодно.Он увидел ужасный шрам во всю щеку на лице Уистера.Они вошли в широкую дверь гостиничного бара. Там было пусто, лишь за одним из столиков сидели мужчина и женщина. Уистер повернул назад, точно его спугнула тишина, и предложил:— Пойдемте куда-нибудь в другое место.Они вышли из гостиницы и повернули направо. Джонатан знал еще один бар — кафе «Спорт», что-то вроде того, где в этот час молодые люди крутятся возле китайского бильярда, а рабочие сидят у стойки, но едва они оказались на пороге бара-кафе, как Уистер остановился, точно оказался вдруг на поле брани в самый разгар сражения.— Вы не против, — спросил он, повернувшись к Джонатану, — если мы поднимемся ко мне в номер? Там тихо, и нам принесут все, что мы закажем.Они возвратились в гостиницу, поднялись по лестнице и вошли в симпатичную комнату в испанском стиле — чугунное литье, покрывало малинового цвета, бледно-зеленый ковер. О том, что номер обитаем, свидетельствовал лишь чемодан на полке. Уистер открыл дверь, не воспользовавшись ключом.— Что будем пить? — Уистер подошел к телефону. — Виски?— Отлично.Уистер на ломаном французском заказал виски. Он попросил принести целую бутылку и побольше льда.После этого наступила тишина. «Почему он нервничает?» — подумал Джонатан. Джонатан стоял возле окна, через которое его увидел Уистер. Очевидно, тот не хотел начинать разговор до тех пор, пока не принесут бутылку. Джонатан услышал, как в дверь осторожно постучали.В номер вошел официант в белой куртке, с подносом в руках и любезной улыбкой на лице. Стивен Уистер щедро разлил виски.— Хотите заработать денег?Джонатан улыбнулся. Он сидел в удобном кресле, держа в руке стакан с огромной порцией виски со льдом.— А кто не хочет?— У меня есть опасная работа — лучше сказать, важная, — за которую я готов хорошо заплатить.Джонатан подумал о наркотиках: наверное, этот человек хочет кое-что переправить или припрятать на время.— Чем вы занимаетесь? — вежливо поинтересовался Джонатан.— У меня разные интересы. Один из них можно назвать так — азартные игры. Вы любите рисковать?— Нет, — улыбнулся Джонатан.— Я тоже. Но не в этом дело.Он поднялся с кровати, на краю которой сидел, и медленно прошелся по комнате.— Я живу в Гамбурге.— И что?— В городской черте азартные игры незаконны, но в частных клубах они в ходу. Не в том, однако, дело, законны они или нет. Мне нужно устранить одного человека, может, двух, а может, придется и украсть кое-что. Итак, я выложил карты на стол.Он серьезно посмотрел на Джонатана; во взгляде его светилась надежда.Значит, надо кого-то убить. Джонатана охватил было страх, но потом он улыбнулся и покачал головой.— Интересно, откуда вы обо мне узнали? Стивен Уистер не улыбался.— Это неважно.Он продолжал ходить взад-вперед по комнате со стаканом в руке, посматривая время от времени своими серыми глазами на Джонатана.— Девяносто шесть тысяч долларов — это вам интересно? Это сорок тысяч фунтов или около четырехсот восьмидесяти тысяч франков — новых франков. За убийство только одного человека, может, двух — там видно будет. Дело верное и надежное, вам опасаться нечего. Джонатан снова покачал головой.— Не знаю, откуда вы взяли, что я… убийца. Вы меня за кого-то другого принимаете.— Нет. Вовсе нет.Уистер столь пристально смотрел на Джонатана, что улыбка сошла с его лица.— Тут какая-то ошибка… Может, скажете, почему вы позвонили именно мне?— Дело в том, что… — Взгляд Уистера стал еще более серьезным. — Вам осталось жить не больше нескольких недель. Вы это знаете. А у вас жена и маленький сын, не так ли? Неужели вы не хотите оставить им кое-что после того, как вас не станет?Джонатан почувствовал, как краска сходит с его лица. Откуда Уистеру все это известно? Потом он понял, что все взаимосвязано, что тот, кто сказал Готье о его скорой смерти, знает этого человека, каким-то образом с ним связан. Джонатан не собирался упоминать Готье. Тот честный человек, а Уистер — проходимец. Джонатану вдруг показалось, что виски не так уж и хорошо на вкус.— Это просто какие-то глупые сплетни… кто-то распустил их недавно…На этот раз головой покачал Уистер.— Это не глупые сплетни. Дело, скорее, в том, что ваш врач не сказал вам всей правды.— А вам известно больше, чем моему врачу? Мой врач мне не лжет. Да, у меня болезнь крови, но… состояние мое сейчас не хуже…Джонатан умолк.— Боюсь, что не смогу вам помочь, мистер Уистер, и это самое главное.Уистер покусывал нижнюю губу, при этом его длинный шрам отвратительно шевелился, точно червяк.Джонатан отвернулся. Может быть, доктор Перье все-таки ему лгал? Джонатан подумал, что надо бы завтра же утром позвонить в парижскую лабораторию и задать несколько вопросов, а то и просто съездить в Париж и потребовать дополнительных разъяснений.— Мистер Треванни, мне жаль, но, скорее всего, именно вы недостаточно осведомлены. До вас же дошло то, что вы называете глупыми сплетнями, и не я принес вам дурные вести. Вы вольны сделать свой выбор, но в нынешних обстоятельствах, как мне кажется, столь значительная цифра звучит весьма неплохо. Вы могли бы бросить работу и наслаждаться жизнью… ну, скажем, отправиться с семьей в кругосветное путешествие, и все равно жене останется…Джонатан ощутил легкую слабость. Он поднялся и глубоко вздохнул. Ощущение слабости прошло, но он остался стоять. Уистер продолжал говорить, однако Джонатан едва его слушал.— …в этом и заключается моя идея. В Гамбурге есть несколько человек, которые внесут свой вклад в сумму девяносто шесть тысяч долларов. Тот — или те, — кого нам нужно убрать с дороги, принадлежат к мафии.Джонатан так и не пришел полностью в себя.— Спасибо, я не убийца. Оставим этот разговор.— Прежде всего нам нужен человек, не связанный ни с кем из нас и не живущий в Гамбурге. Хотя первый мафиозо, рядовой член мафии, должен быть застрелен в Гамбурге. Нам бы хотелось, чтобы полицейские думали, будто две мафиозные группировки в Гамбурге враждуют одна с другой, вот в чем дело. А вообще мы хотим, чтобы полиция выступила на нашей стороне.Он продолжал расхаживать взад-вперед, глядя больше в пол.— Первый мафиозо должен быть застрелен в толпе, в метро, которое у нас называется у-баном U-Bahn, сокр. от Untergrundbahn — букв, подземная дорога (нем.).
. Револьвер тут же выбрасывается, и… стрелявший смешивается с толпой и исчезает. Револьвер итальянский, отпечатков пальцев нет. Значит, нет и улик.Он опустил руки, словно дирижер, закончивший дирижировать.Джонатан почувствовал, что ему нужно передохнуть хотя бы немного, и снова опустился в кресло.— Извините, нет.Как только силы вернутся к нему, он встанет и уйдет.— Завтра я здесь весь день и, вероятно, пробуду до воскресенья. Подумайте о моем предложении, прошу вас. Еще виски? Оно вас взбодрит.— Нет, спасибо. — Джонатан заставил себя подняться. — Я пойду.Уистер кивнул. Вид у него был разочарованный.— И спасибо за угощение.— Не стоит.Уистер открыл дверь, пропуская Джонатана.Джонатан вышел из номера. Он ожидал, что Уистер сунет ему в руку карточку со своей фамилией и адресом. Джонатан был рад, что тот этого не сделал.На улице Франс зажглись уличные фонари. Вечер, на часах 19.22. Не просила ли Симона чего-нибудь купить? Может, хлеба? Джонатан зашел в boulangerie Булочную (фр.).
и купил длинный батон. Как приятно снова заняться повседневными делами.На ужин был овощной суп, пара остававшихся со вчерашнего дня кусочков fromage de tete Сыр (фр.).
, салат из помидоров и лука. Симона рассказала о распродаже обоев в магазине, который находился недалеко от ее работы. За сотню франков они могли бы оклеить всю спальню. Она присмотрела красивые обои с розовато-лиловым и зеленым рисунком, очень светлые, в духе art nouveau «Ар нуво» (фр.) — стилевое направление в европейском и американском искусстве конца XIX — начала XX в., то же, что «модерн».
.— Ты же знаешь, Джон, в спальне только одно окно, и там очень темно.— Звучит заманчиво, — ответил Джонатан. — Особенно, если это распродажа.— Самая что ни на есть. Это не тот случай, когда цену снижают на пять процентов, как это делает мой прижимистый босс.Она обмакнула корочку хлеба в масло, которым был заправлен салат, и отправила в рот.— Ты чем-то взволнован? Что-то случилось? Джонатан неожиданно улыбнулся. Ничем он не взволнован. Хорошо, что Симона не заметила, что он немного припозднился, да еще и выпил.— Нет, дорогая. Ничего не случилось. Наверное, конец недели. Почти конец.— Ты устал?Такой же вопрос ему задавали врачи, и он к нему привык.— Нет… мне сегодня нужно позвонить одному покупателю от восьми до девяти.Он посмотрел на часы — 20.37.— Пожалуй, пойду позвоню сейчас, дорогая. А кофе выпью потом.— Мне можно с тобой? — спросил Джордж, опуская вилку. Он выпрямился, приготовившись спрыгнуть со стула.— Не сегодня, mon petit vieux Дружище (фр.).
. Я спешу. А ты вроде бы собирался поиграть в китайский бильярд.— Купи «Голливуд»! — крикнул ему вслед Джордж, и вышло у него это совсем по-французски: «Олливу».Джонатан поморщился, снимая пиджак с вешалки в прихожей.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
1 2 3 4 5 6
Затея вдруг вызвала у Тома воодушевление. Он рассмеялся, представив себе Ривза, который с обезоруживающим видом неуверенности и тревоги — как бы на ощупь — выкладывает эту идею Треванни, а тот сидит недвижимо, как дух святой. Не заказать ли столик в ресторане или баре «Черного орла», когда Ривз будет встречаться там с Треванни? Нет, это уже чересчур. Тут Том вспомнил кое-что еще и сделал приписку: "Когда приедешь в Фонтенбло, ни в коем случае не звони мне и не присылай записок. Письмо это прошу уничтожить.Всегда твой, Том". 4 В пятницу, 31 марта, днем, в магазине Джонатана зазвонил телефон. Он в это время приклеивал коричневую бумагу к задней стороне большой картины и, прежде чем снять трубку, ему пришлось отыскать подходящие тяжелые предметы — старый камень с надписью «Лондон», баночку с клеем, деревянный молоток.— Алло?— Bonjour, мсье. Мсье Треванни?.. Вы, кажется, говорите по-английски? Меня зовут Стивен Уистер. У-и-с-т-е-р. Я приехал в Фонтенбло на пару дней. Не могли бы вы уделить мне несколько минут для разговора — я думаю, он вас заинтересует.У говорившего был американский акцент.— Я не покупаю картин, — ответил Джонатан. — Я делаю рамы.— То, о чем я собираюсь говорить с вами не имеет отношения к вашей работе. Речь о другом, но это не телефонный разговор. Я остановился в «Черном орле».— И что же?— У вас не найдется несколько минут сегодня вечером после того, как вы закроете магазин? Часов в семь? Полседьмого? Мы могли бы что-нибудь выпить или посидеть за чашечкой кофе.— Но… мне бы хотелось знать, зачем я вам нужен.В магазин вошла женщина — мадам Тиссо, кажется. Она пришла за своей картиной. Джонатан улыбнулся ей, как бы извиняясь.— Я вам все объясню, когда мы увидимся, — мягко, но настойчиво произнес незнакомец. — Это займет минут десять. Скажем, в семь вас устроит?Джонатан заколебался.— Лучше полседьмого.— Я встречу вас в вестибюле. На мне будет серый клетчатый костюм. Я предупрежу швейцара. У вас не будет проблем.Джонатан обычно закрывался около половины седьмого. В 18.15 он стоял у раковины и мыл руки под холодной водой. Погода стояла теплая, и Джонатан был в тонком свитере с высоким воротником и старом бежевом вельветовом пиджаке — не слишком подходящая одежда для «Черного орла», но еще хуже его поношенный плащ. Впрочем, какая разница? Тот человек хочет ему что-то продать. Другого повода для встречи нет.Гостиница находилась всего в пяти минутах ходьбы от магазина. Небольшой дворик перед ней был отгорожен от улицы высокими железными воротами, к главному входу вело несколько ступеней. Джонатан заметил, что к нему несколько неуверенно приближается худощавый мужчина, стриженный под «ежик»; держался он скованно.— Мистер Уистер? — спросил Джонатан.— Да. — Ривз напряженно улыбнулся и протянул руку. — Выпьем чего-нибудь в баре или вы предпочитаете посидеть в другом месте?В баре было уютно и тихо. Джонатан пожал плечами.— Как угодно.Он увидел ужасный шрам во всю щеку на лице Уистера.Они вошли в широкую дверь гостиничного бара. Там было пусто, лишь за одним из столиков сидели мужчина и женщина. Уистер повернул назад, точно его спугнула тишина, и предложил:— Пойдемте куда-нибудь в другое место.Они вышли из гостиницы и повернули направо. Джонатан знал еще один бар — кафе «Спорт», что-то вроде того, где в этот час молодые люди крутятся возле китайского бильярда, а рабочие сидят у стойки, но едва они оказались на пороге бара-кафе, как Уистер остановился, точно оказался вдруг на поле брани в самый разгар сражения.— Вы не против, — спросил он, повернувшись к Джонатану, — если мы поднимемся ко мне в номер? Там тихо, и нам принесут все, что мы закажем.Они возвратились в гостиницу, поднялись по лестнице и вошли в симпатичную комнату в испанском стиле — чугунное литье, покрывало малинового цвета, бледно-зеленый ковер. О том, что номер обитаем, свидетельствовал лишь чемодан на полке. Уистер открыл дверь, не воспользовавшись ключом.— Что будем пить? — Уистер подошел к телефону. — Виски?— Отлично.Уистер на ломаном французском заказал виски. Он попросил принести целую бутылку и побольше льда.После этого наступила тишина. «Почему он нервничает?» — подумал Джонатан. Джонатан стоял возле окна, через которое его увидел Уистер. Очевидно, тот не хотел начинать разговор до тех пор, пока не принесут бутылку. Джонатан услышал, как в дверь осторожно постучали.В номер вошел официант в белой куртке, с подносом в руках и любезной улыбкой на лице. Стивен Уистер щедро разлил виски.— Хотите заработать денег?Джонатан улыбнулся. Он сидел в удобном кресле, держа в руке стакан с огромной порцией виски со льдом.— А кто не хочет?— У меня есть опасная работа — лучше сказать, важная, — за которую я готов хорошо заплатить.Джонатан подумал о наркотиках: наверное, этот человек хочет кое-что переправить или припрятать на время.— Чем вы занимаетесь? — вежливо поинтересовался Джонатан.— У меня разные интересы. Один из них можно назвать так — азартные игры. Вы любите рисковать?— Нет, — улыбнулся Джонатан.— Я тоже. Но не в этом дело.Он поднялся с кровати, на краю которой сидел, и медленно прошелся по комнате.— Я живу в Гамбурге.— И что?— В городской черте азартные игры незаконны, но в частных клубах они в ходу. Не в том, однако, дело, законны они или нет. Мне нужно устранить одного человека, может, двух, а может, придется и украсть кое-что. Итак, я выложил карты на стол.Он серьезно посмотрел на Джонатана; во взгляде его светилась надежда.Значит, надо кого-то убить. Джонатана охватил было страх, но потом он улыбнулся и покачал головой.— Интересно, откуда вы обо мне узнали? Стивен Уистер не улыбался.— Это неважно.Он продолжал ходить взад-вперед по комнате со стаканом в руке, посматривая время от времени своими серыми глазами на Джонатана.— Девяносто шесть тысяч долларов — это вам интересно? Это сорок тысяч фунтов или около четырехсот восьмидесяти тысяч франков — новых франков. За убийство только одного человека, может, двух — там видно будет. Дело верное и надежное, вам опасаться нечего. Джонатан снова покачал головой.— Не знаю, откуда вы взяли, что я… убийца. Вы меня за кого-то другого принимаете.— Нет. Вовсе нет.Уистер столь пристально смотрел на Джонатана, что улыбка сошла с его лица.— Тут какая-то ошибка… Может, скажете, почему вы позвонили именно мне?— Дело в том, что… — Взгляд Уистера стал еще более серьезным. — Вам осталось жить не больше нескольких недель. Вы это знаете. А у вас жена и маленький сын, не так ли? Неужели вы не хотите оставить им кое-что после того, как вас не станет?Джонатан почувствовал, как краска сходит с его лица. Откуда Уистеру все это известно? Потом он понял, что все взаимосвязано, что тот, кто сказал Готье о его скорой смерти, знает этого человека, каким-то образом с ним связан. Джонатан не собирался упоминать Готье. Тот честный человек, а Уистер — проходимец. Джонатану вдруг показалось, что виски не так уж и хорошо на вкус.— Это просто какие-то глупые сплетни… кто-то распустил их недавно…На этот раз головой покачал Уистер.— Это не глупые сплетни. Дело, скорее, в том, что ваш врач не сказал вам всей правды.— А вам известно больше, чем моему врачу? Мой врач мне не лжет. Да, у меня болезнь крови, но… состояние мое сейчас не хуже…Джонатан умолк.— Боюсь, что не смогу вам помочь, мистер Уистер, и это самое главное.Уистер покусывал нижнюю губу, при этом его длинный шрам отвратительно шевелился, точно червяк.Джонатан отвернулся. Может быть, доктор Перье все-таки ему лгал? Джонатан подумал, что надо бы завтра же утром позвонить в парижскую лабораторию и задать несколько вопросов, а то и просто съездить в Париж и потребовать дополнительных разъяснений.— Мистер Треванни, мне жаль, но, скорее всего, именно вы недостаточно осведомлены. До вас же дошло то, что вы называете глупыми сплетнями, и не я принес вам дурные вести. Вы вольны сделать свой выбор, но в нынешних обстоятельствах, как мне кажется, столь значительная цифра звучит весьма неплохо. Вы могли бы бросить работу и наслаждаться жизнью… ну, скажем, отправиться с семьей в кругосветное путешествие, и все равно жене останется…Джонатан ощутил легкую слабость. Он поднялся и глубоко вздохнул. Ощущение слабости прошло, но он остался стоять. Уистер продолжал говорить, однако Джонатан едва его слушал.— …в этом и заключается моя идея. В Гамбурге есть несколько человек, которые внесут свой вклад в сумму девяносто шесть тысяч долларов. Тот — или те, — кого нам нужно убрать с дороги, принадлежат к мафии.Джонатан так и не пришел полностью в себя.— Спасибо, я не убийца. Оставим этот разговор.— Прежде всего нам нужен человек, не связанный ни с кем из нас и не живущий в Гамбурге. Хотя первый мафиозо, рядовой член мафии, должен быть застрелен в Гамбурге. Нам бы хотелось, чтобы полицейские думали, будто две мафиозные группировки в Гамбурге враждуют одна с другой, вот в чем дело. А вообще мы хотим, чтобы полиция выступила на нашей стороне.Он продолжал расхаживать взад-вперед, глядя больше в пол.— Первый мафиозо должен быть застрелен в толпе, в метро, которое у нас называется у-баном U-Bahn, сокр. от Untergrundbahn — букв, подземная дорога (нем.).
. Револьвер тут же выбрасывается, и… стрелявший смешивается с толпой и исчезает. Револьвер итальянский, отпечатков пальцев нет. Значит, нет и улик.Он опустил руки, словно дирижер, закончивший дирижировать.Джонатан почувствовал, что ему нужно передохнуть хотя бы немного, и снова опустился в кресло.— Извините, нет.Как только силы вернутся к нему, он встанет и уйдет.— Завтра я здесь весь день и, вероятно, пробуду до воскресенья. Подумайте о моем предложении, прошу вас. Еще виски? Оно вас взбодрит.— Нет, спасибо. — Джонатан заставил себя подняться. — Я пойду.Уистер кивнул. Вид у него был разочарованный.— И спасибо за угощение.— Не стоит.Уистер открыл дверь, пропуская Джонатана.Джонатан вышел из номера. Он ожидал, что Уистер сунет ему в руку карточку со своей фамилией и адресом. Джонатан был рад, что тот этого не сделал.На улице Франс зажглись уличные фонари. Вечер, на часах 19.22. Не просила ли Симона чего-нибудь купить? Может, хлеба? Джонатан зашел в boulangerie Булочную (фр.).
и купил длинный батон. Как приятно снова заняться повседневными делами.На ужин был овощной суп, пара остававшихся со вчерашнего дня кусочков fromage de tete Сыр (фр.).
, салат из помидоров и лука. Симона рассказала о распродаже обоев в магазине, который находился недалеко от ее работы. За сотню франков они могли бы оклеить всю спальню. Она присмотрела красивые обои с розовато-лиловым и зеленым рисунком, очень светлые, в духе art nouveau «Ар нуво» (фр.) — стилевое направление в европейском и американском искусстве конца XIX — начала XX в., то же, что «модерн».
.— Ты же знаешь, Джон, в спальне только одно окно, и там очень темно.— Звучит заманчиво, — ответил Джонатан. — Особенно, если это распродажа.— Самая что ни на есть. Это не тот случай, когда цену снижают на пять процентов, как это делает мой прижимистый босс.Она обмакнула корочку хлеба в масло, которым был заправлен салат, и отправила в рот.— Ты чем-то взволнован? Что-то случилось? Джонатан неожиданно улыбнулся. Ничем он не взволнован. Хорошо, что Симона не заметила, что он немного припозднился, да еще и выпил.— Нет, дорогая. Ничего не случилось. Наверное, конец недели. Почти конец.— Ты устал?Такой же вопрос ему задавали врачи, и он к нему привык.— Нет… мне сегодня нужно позвонить одному покупателю от восьми до девяти.Он посмотрел на часы — 20.37.— Пожалуй, пойду позвоню сейчас, дорогая. А кофе выпью потом.— Мне можно с тобой? — спросил Джордж, опуская вилку. Он выпрямился, приготовившись спрыгнуть со стула.— Не сегодня, mon petit vieux Дружище (фр.).
. Я спешу. А ты вроде бы собирался поиграть в китайский бильярд.— Купи «Голливуд»! — крикнул ему вслед Джордж, и вышло у него это совсем по-французски: «Олливу».Джонатан поморщился, снимая пиджак с вешалки в прихожей.
Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":
1 2 3 4 5 6