— Ну и пресс-секретарь нам достался. Раньше-то вы участвовали в предвыборной кампании?
— Нет.
— Вы мне очень симпатичны, Флетч. Но не думаю, что вам следовало участвовать и в этой.
— Так что такого произошло утром?
— Скажите мне, что произошло между вами и Фредди в Виргинии?
— Ничего. В этом-то и беда.
— Не может быть. Она сказала, что произошло.
— Мы просто не разобрались, кто есть кто. На конгрессе Ассоциации американских журналистов, год или два тому назад.
— Том самом, где убили Уолтера Марча?
— Да.
— Так что там случилось после смерти старого мерзавца?
— Я же вам говорю. Не разобрались, кто есть кто. Фредди полагала, что она — Фредерика Эрбатнот, а я придерживался противоположного мнения.
— Но она — Фредерика Эрбатнот.
— Значит, я ошибался.
Эндрю Эсти поднялся с кресла и решительным шагом направился к Флетчу.
— Мистер Флетчер, после поездки в школу у меня возникли вопросы, которые я хотел бы задать кандидату.
— Вы пишете превосходные статьи, мистер Эсти. И нынешний тираж «Дейли госпел» — тому свидетельство.
— Благодарю, — просиял Эсти. — Насчет коллективных молитв в школе.
— Я, бывало, молился в школе, — встрял Рой Филби, сидевший за Бетси Гинзберг. — Перед каждым экзаменом. А после него ругался последними словами.
— Так что вас интересует? — спросил Флетч.
— Кандидат против того, чтобы детям разрешили молиться в школе?
— Кандидат за все, везде и всегда.
— Вы меня понимаете, учитель служит примером.
— Моя учительница поклонялась Сатане, — не унимался Филби. — Она правила наши контрольные кровью.
Эсти бросил на него злобный взгляд.
— Речь идет о людях, молящихся вместе в помещении, являющемся государственной собственностью…
— Мнение кандидата по этому вопросу изложено в одном из пунктов его программы, — в проходе качало, и мышцы рук и ног начали напоминать Флетчу, что он не спал уже тридцать часов.
— Я бы хотел обратить ваше внимание, и кандидата тоже, — гнул свое Эсти, — что коллективные молитвы и проповеди уже разрешены в федеральных тюрьмах.
— Святой Боже! — воскликнул Филби. — Эсти нашел абсолютно новую жилу! Разрабатывайте ее, Эсти. Копайте глубже!
— Официально разрешенные молитвы и проповеди, — подчеркнул Эсти.
— Верно, — включилась в разговор Бетси. — А о чем молятся заключенные?
— Налицо нарушение принципа разделения церкви и государства, — Эсти словно и не услышал ее.
— Как тонко подмечено, — вновь встряла Бетси. — Мне вспоминается один умирающий. Последний, кого он увидел перед смертью, был уборщик Джо. Взглянув на его зеленую униформу, умирающий прошептал: «Заверните мои останки в „Дейли госпел“. Воскресный номер, если возможно», — и испустил дух.
— Итак, коллективная молитва на территории, являющейся собственностью государства, — Эсти вновь не отреагировал на шпильку Бетси. — Допускаете вы это или нет?
— Вы настаиваете на эксклюзивном интервью с кандидатом? — уточнил Флетчер.
— Сами видите, нам есть о чем поговорить.
— И я настаиваю, — ввернул Филби. — Я жду от кандидата прямого и честного ответа: будет ли исполняться в Белом Доме «Аве Мария» Шуберта, если он станет президентом?
— Я сделаю все, что смогу, — пообещал Флетч Эсти.
В нескольких рядах от них сидел Солов, с выпученными, уставившимися в небытие глазами. Из-за его головы Фенелла Бейкер взмахами руки звала Флетча.
— Хочу задать вам вопрос, — наклонился Флетч к уху Бетси.
— Ответ — да. В любое время. Можете приходить даже без бутылки вина.
Эндрю Эсти, теребя пальцами значок «Дейли госпел», пепелил Бетси взглядом. До этого его взгляд испытывал на жаростойкость Роя Филби.
— Позже, — пообещал Флетч.
— Просто удивительно, сколь плодотворные идеи приходят в голову журналистам, освещающим избирательную кампанию, — поделился с Флетчем своими жизненными наблюдениями Филби.
Флетч протиснулся мимо Эсти, держа курс на Фенеллу Бейкер.
— Два, максимум три вопроса, — по-деловому начала она. — Во-первых, вы действительно спасли жизнь Уолша Уилера на армейской службе?
— Нет, мадам.
— Так что же связывает вас с Уолшем Уилером?
— Как вы справедливо заметили, мы вместе служили в армии. Он был моим лейтенантом.
— Похоже, люди часто выдают выдумки за быль.
— А что в этом плохого?
— С тех пор вы — близкие друзья?
— Нет, мадам, последний раз я виделся с Уолшем на футбольном матче более года тому назад.
— Вы удивились, когда он предложил вам должность пресс-секретаря предвыборной кампании отца?
— Я здесь временно, — нашелся Флетч. — Пока они не найдут кого-нибудь с опытом. Так что обо мне писать не стоит.
— Согласна, — кивнула Фенелла Бейкер, а Флетч задумался, почему у нее не чешется кожа. Ибо первые слои пудры легли на лицо еще при Джимми Картере. — Теперь насчет этой Шилдз…
— Простите?
— Женщина, убитая прошлым вечером.
— Ее фамилия Шилдз?
— Вы отлично понимаете, о ком я говорю.
— Я видел вашу статью о предвыборной камлании в утреннем выпуске. Отлично поданный материал.
— В утренний выпуск статью о предвыборной кампании я не давала, мистер Флетчер.
— О, да. Вы же анализировали причины потасовки на хоккейном матче.
— Вы сошли с ума?
— Наверное. Я же здесь.
— Сегодня я бы не стала писать об убийстве Шилдз. Пока это неинтересно.
— Неужели?
— Интерес появится, когда обнаружится связь между убийством и предвыборной кампанией.
— О, я понимаю, — кивнул Флетч.
— Чем связаны убитая женщина и предвыборная кампания?
Майкл Джи. Хэнреган спал в заднем ряду. Голова его запрокинулась. Челюсть отвисла. Аккурат в тот самый момент, когда Флетч посмотрел на него, Хэнреган поднес ко рту бутылку виски и дважды отхлебнул из нее. Не открывая глаз и не меняя положения головы.
— Какая женщина?
— Следующим вопросом будет: «Какая кампания?» Вы что, еще и глупы?
— Я лишь стараюсь не упустить ход ваших мыслей, мисс Бейкер.
— Мне вот сказали, что она путешествует с кем-то из команды кандидата.
— Для меня это новость.
Ленсинг Сэйер, стоя в проходе, коснулся плеча Флетча. Тот обернулся.
— Вы пришли мне на выручку?
Сэйер также повернулся спиной к Фенелле Бейкер.
— От Фенеллы, — усы его воинственно топорщились, — просто так не отвяжешься.
— Вы пишете превосходные статьи, мистер Сэйер.
— Хочу предупредить вас, старина. Вашего кандидата, похоже, уличат в том, что в его штате много людей получают пособия по подложным документам.
— Когда?
— Как только опросы общественного мнения покажут, что за него готовы отдать голоса более тридцати процентов избирателей.
— Благодарю.
Билл Дикманн, сидевший в одном из передних рядов, согнулся от боли. Закрыв глаза, он сжимал голову обеими руками. Бледное, как полотно, лицо блестело от пота.
Проходя по проходу, Флетч наклонился к Фредди.
— Ты не знаешь, что с Биллом Дикманном?
Фредди приподнялась.
— С ним это бывает.
— Что?
— Приступы. Иной раз он стонет. Я думаю, даже теряет сознание. Наверное, иногда он не отдает себе отчета в том, что делает.
Флетч задумчиво смотрел на Дикманна.
— Мы можем ему чем-нибудь помочь?
— Полагаю, нет.
Флетч покачал головой.
— В этом автобусе полно чудиков.
— Сказывается напряжение избирательной кампании, — ответила Фредди, не отрываясь от романа Джей Дейли «Стены».
Флетч положил руку на плечо Дикманну.
— С вами все в порядке, Билл? — Дикманн поднял голову, посмотрел на Флетча влажными от слез глазами. — Может, мне остановить автобус? Вызвать доктора Тома?
Дикманн крепко сжимал голову обеими руками.
— Нет.
— Если надо, я остановлю. Что с вами?
Глаза Дикманна закрылись, он отвернулся от Флетча.
— Оставьте меня в покое, — хриплый шепот.
— Вы уверены?
Дикманн не ответил. Он страдал.
— Ладно, — Флетч пожал плечами. — Как скажете.
И прошел к Бетси, читающей монографию Джасти Каплан «Уолт Уитмен». Наклонился к ней.
— Мне доложили, что несколько дней назад вы завтракали с женщиной, убитой прошлым вечером, — говорил он тихо, ибо сказанное предназначалось только для ушей Бетси.
— Совершенно верно. В столовой было много народу. Поэтому официантка посадила нас вместе. Двух одиноких женщин. — Вы разговаривали?
— Конечно. Вежливая болтовня ни о чем.
— Вы — журналист, Бетси. Полагаю, вам удалось узнать некоторые подробности ее жизни.
— В общем-то, нет.
— Но кое-что узнали?
— Обычная, ничем не выделяющаяся миловидная женщина. Работала продавцом в универмаге в Чикаго. Кажется, в книжном отделе.
— Это все?
— Любила читать. Говорила, что прочитывает в неделю три-четыре книги. Спросила меня, читала ли я произведения Уилльяма Максвелла, Джин Риз, Хуана Алонсо. Сказала, что как-то раз к ее прилавку подошел Сол Беллоу, но нужной ему книги у них не оказалось. Очень хвалила «Мороз в мае» Энтони Уайт, потому что сама училась в католической школе. Кажется, святой Мэри Маргарет.
— Это все, что она рассказала?
— Нет, — Бетси порылась в памяти. — Ее отец погиб, когда ей было девять лет. Он работал на чикагском водопроводе. И стоял в траншее, когда с крана сорвалась труба. Потому-то она и не мечтала о колледже.
— Ясно. Что еще?
— Ее мать так и не оправилась от трагической гибели мужа, тронулась умом, и через пять лет ее пришлось поместить в психиатрическую клинику.
— Однако, вы выяснили немало.
— Жила она одна, в маленькой квартире. Сестра у нее в Торонто, замужем, четверо детей. Муж — владелец оружейного магазина. Салли, так называла себя Элизабет Шилдз, пару раз обручалась. В том числе с чикагским полицейским. Но тот обрюхатил другую девушку и женился на ней. Салли замуж так и не вышла.
— Можно подводить черту?
— На ее банковском счету было три тысячи семьсот долларов. Она уволилась с работы, села в «фольксваген» и поехала по стране.
— Немного же вы вызнали.
— Обычная болтовня за завтраком.
— Вы знаете ее номер в Службе социального обеспечения?
— По-вашему, я сую нос в чужие дела?
— Вы же журналист.
— Я не брала у нее интервью.
— Почему она избрала тот же маршрут, что и ведущий предвыборную кампанию губернатор Уилер?
— В тот момент я этого не знала.
— За завтраком она не упомянула кого-либо из команды кандидата?
Бетси задумалась.
— Нет. Но она, похоже, знала, что я — репортер.
Автобус на полной скорости вписался в левый поворот, и Флетчу, чтобы не свалиться на Бетси, пришлось ухватиться за спинку сидения.
— То есть меня она ни о чем не спрашивала, — докончила мысль Бетси, когда автобус выровнялся.
— А была у нее такая возможность?
— Мы же просто беседовали.
— Пока вы завтракали, никто из команды кандидата с ней не поздоровался, не кивнул ей, проходя мимо столика?
— Я такого не припоминаю. Она показалась мне очень одинокой.
— И жаждущей выговориться.
— С исповедью она, однако, не навязывалась.
— Вчера вечером вы были в баре мотеля?
— Да. Пила ромовый пунш.
— С кем сидела в баре Салли? С кем она ушла?
— После нашего разговора в Спрингфилде я ее больше не видела. Даже не подозревала, что она следует за нами.
— Но вы же видели ее «фольксваген».
— Я не отличу «фольксваген» от авианосца.
— Морские чайки редко сопровождают «фольксваген».
— Так что теперь я знаю, как связаны Шилдз и предвыборная кампания.
— Как?
— А никак. Нет ни единой точки соприкосновения, а потому и писать не о чем. Пока. Вы скажете мне, если обнаружится такая связь?
— Скорее всего, нет.
— После того, как я вам столько рассказала?
— Немного. Ваши слова.
— А теперь у меня к вам личный вопрос.
— Я весь внимание.
— Уолш не женат, не так ли?
— Да, он предпочитает девушек.
— Отлично. Почему бы вам не представить меня ему? Вы — его друг.
— Разве вы не знакомы?
— По существу, нет. То есть меня не представляли ему, как женщину. Он, конечно, знает, что я — репортер и освещаю избирательную кампанию.
— Понятно.
— Мне думается, ему может приглянуться женщина, стремящаяся создать крепкую семью.
— А вы как раз такая?
— Во всяком случае, смогу такой стать. Особенно, если наш дом будет находиться на Пенсильвания-авеню.
— В квартале 1600?
— Вот именно.
— Там же полным-полно комнат. Их все придется убирать.
— Вы еще не видели, как ловко я управляюсь со шваброй. Летаю, как молния. Раскрасневшись от возбуждения. В полном экстазе. Вы должны представить нас друг другу.
— Будет сделано.
— Кто-то из президентской семьи должен жениться на Гинзберг. Мы лучше всех умеем накрыть стол.
— Я вам верю.
— Скажите ему, что мы вместе работали в Атланте.
— Я никогда не работал в Атланте.
— Зато я работаю.
— Ну, хорошо.
— Ирвин! — выкрикнул водитель.
— Ирвин! — эхом отозвался Рой Филби. — Какое счастье, что это не мое имя.
— К телефону! — добавил водитель. Черный шнур змеился вдоль приборного щитка и исчезал за спинкой сидения.
— У нас телефон? — удивился Флетч.
— Не для репортеров, — пояснила Бетси. — Воспользоваться им может лишь пресс-секретарь. Хотите услышать, что говорил Джеймс насчет ксерокса?
— Уже слышал.
Флетч направился к водителю. Тот протянул ему телефонную трубку.
— Привет, — поздоровался Флетч. — Как хорошо, что вы позвонили.
Ответил ему голос Барри Хайнса.
— Вам бы лучше перейти вперед, Флетчер.
— Я и так впереди.
— Я имею в виду наш автобус. Вам надо бы посмотреть полуденный выпуск новостей.
— Я с удовольствием. Но зачем?
— Мне только что сообщили из Нью-Йорка, что нас ждет неприятный сюрприз.
— Какой?
Но Хайнс уже разорвал связь.
Вспыхнули тормозные огни первого автобуса. Плавно сбросив скорость, он съехал на обочину. Флетч поискал, куда положить трубку.
— Короткая остановка. Мне надо перейти в другой автобус.
Автобус с прессой повторил маневр автобуса с кандидатом и его командой.
— Положите трубку мне на колени, — пришел на помощь Флетчу водитель. — Больше звонков не будет.
Флетч так и сделал.
— Как вы узнали, что меня зовут Ирвин?
— Догадался, — ответил водитель.
Глава 13
— Мы опаздываем на митинг в Уинслоу, — заметил кандидат.
— Оркестр поиграет подольше, папа, — успокоил его Уолш.
Вновь губернатор попытался взглянуть на окружающий мир через запотевшее, заляпанное грязью окно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24