Ему казалось, что Эрик улыбается откуда-то издалека. Он растворился в музыке. Но Сэл не смотрел на Эрика: не станет же он уподобляться идиотам, которые следят за выражением лица человека, слушающего музыку. Неподалеку за столиком сидел очень молодой, очень черный человек в белом балахоне и в феске. Он не сводил глаз с американской еврейки, лет шестидесяти, в норковой шубе до пят, судя по всему, деловой женщины. Она кивала головой и постукивала по столу длинными ногтями в такт мелодии, которую слушала через наушники. За другим столиком в окружении публики темнокожий молодой красивый латиноамериканец беседовал с лысым в очках англичанином лет пятидесяти, но латиноамериканец был в костюме в тонкую полоску от Джорджа Рифта, черная рубашка с белым галстуком, а на старом англичанине — мешковатый пиджак из грубого твида. Он чем-то напоминал Артура Конан Дойля. «Совсем как во время „Марди Грас“, — подумал Сэл. — Все в праздничной одежде, все...»
— Послушай, Марко, надеюсь, все будет в порядке.
Сэл повернулся к Эрику. Придерживая обеими руками наушники, тот широко улыбался.
— Великолепно! Браво! — Он говорил очень громко, не слыша из-за наушников собственного голоса. — Она поет как...
— Да, знаю, — согласно кивнул Сэл. — Что-нибудь из этого сгодится?
— Сейчас послушаем дальше.
Эрик нажал клавиши своего «Сони», послушал еще немного и снова повесил наушники, глядя на Сэла с нескрываемым уважением.
— Должен сказать тебе, брат, я — в восторге.
Сэл пожал плечами.
— Итак, что ты продаешь? Песни, тиражирование, исполнение? — Теперь спортсмен превратился в бизнесмена.
— Исполнение. Авторство песен не обозначено. Вопрос о тиражировании мы можем обсудить.
— Мой босс захочет купить права на тиражирование. Он просто помешан на этом.
Сэл снова пожал плечами. Не хотел выказывать охватившей его радости.
Эрик включил магнитофон и опять надел наушники. Послушал еще немного и снова их снял.
— Только не говори мне, что этой крошке сорок и что она весит без малого двести фунтов.
— Ничего подобного я и не скажу, — улыбнулся Сэл.
Эрик кивнул и снова надел наушники. Он слушал не прерываясь еще минут двадцать, пока не кончилась пленка.
— Сколько здесь песен? Девять?
— Да, на целый альбом.
Эрик развернул еще одну жвачку и перешел на деловой тон.
— Мой босс — твердый орешек, Марко. — Он откусывал жвачку понемногу, вместо того чтобы сунуть в рот сразу всю. — Он владеет эксклюзивным правом распространять продукцию по всему миру. Высококлассная запись. Признанные во всем мире хиты. Я знаю босса, как свои пять пальцев, Марко, и думаю, ему это понравится.
— Тогда приступим к делу. Где твой босс? Представь меня ему.
Эрик покачал головой.
— Он во Дворце не бывает. Здесь толкутся одни неудачники. Может, ты дашь мне кассету, а я постараюсь сделать так. чтобы он ее прослушал.
Сэл колебался.
— Она у меня единственная.
Эрик рассмеялся.
— Старик, надо было привезти побольше. — Он вынул кассету, из магнитофона и вернул Сэлу.
— Учту на будущее.
— Послушай, ты знаешь отель «Мартинез»?
«Опять Мар-тен-неззз».
— Я там остановился.
— Встретимся сегодня в баре отеля. — Эрик поднялся.
Сэл посмотрел на него, заметив:
— Должно быть, достопримечательное место.
— Там часто происходят встречи. Заключаются всевозможные сделки. Приходи что-нибудь около двух.
Послышался раскат грома, и по плексигласовой крыше забарабанил дождь. Они, не сговариваясь, глянули вверх и увидели, как по крыше растекаются потоки воды.
— Скажи, каким образом хиппи из южной Калифорнии умудрился попасть в немецкую компанию?
— По чистой случайности, старина, — улыбнулся Эрик. — Ведь до семнадцати лет я ни разу не выезжал из Стокгольма.
— Из Стокгольма? — Сэл недоумевал. — Из Стокгольма?! Ты хочешь сказать — из Швеции?
Эрик снова улыбнулся. Ему явно нравилось удивлять людей.
— Предки моих обоих родителей на протяжении веков жили в Швеции.
Сэл не переставал удивляться:
— Ты знаешь английский? Откуда?
— Я жил три года в Париже, в одной квартире со мной поселилась студентка с Редондо-Бич. Она изучала французский, шведский ее совершенно не интересовал, да и способностей к нему у нее не было. — Он пожевал жвачку, переместив ее за другую щеку. — Это естественно. Ведь все мы говорим по-английски. Или по-американски. Мне это всегда ставят в вину. — Он снял черную кожаную куртку — других не носил — и зашагал к выходу.
— До встречи, старик, не забудь.
* * *
Дождь лил с прежней силой, когда Сэл расплатился с таксистом под навесом отеля «Мартинез». Крутые волны теснили друг друга на мрачной серой поверхности моря. Было холодно и темно, словно ночью, хотя полдень едва миновал. Холл отеля заполнили рок-н-ролльщики. Сэл протиснулся сквозь толпу и лифтом поднялся на шестой этаж.
Она бросилась к нему прямо с кровати, едва он вошел, с радостным криком:
— Марко! — заключила в объятия, и Сэл ощутил во рту сладкий вкус ее язычка. Стянув с Сэла пальто, она принялась за рубашку и быстро расстегнула пуговицы. Он с трудом оторвал губы от ее губ.
— Детка, я...
Она не дала ему договорить, жадно лаская под рубашкой его грудь.
— Тебя так долго не было! — ворковала она, увлекая его к креслу. Расстегнув на его брюках ширинку, она. своими нежными пальчиками сжимая его член, без конца повторяла:
— Я так скучала по тебе. Так скучала. Все ждала, когда ты наконец вернешься!
— Изи, детка, тебе не интересно, как я провел сегодняшний день? — спросил Сэл и тут же рассмеялся, настолько неуместным оказался вопрос. Девушка уже опустилась перед ним на колени, извлекла из трусов его набухающий член и обхватила его губами, На ней было белье а-ля Мадонна: пояс с резинками из белого кружева, оставляющий открытыми зад и промежности. Они купили его на прошлой неделе на Елисейских полях сразу несколько комплектов.
— О, Боже, Изи, — стонал он, перебирая пальцами ее волосы. — О, Боже.
Она поднялась с коленей и, пятясь задом, за руки потащила его к кровати.
— Ну, Марко, давай же, — шептала она по-португальски, когда он растянулся на прохладных простынях. — Ну же, ну же...
* * *
К двум часам дня в баре отеля «Мартинез», рассчитанного от силы на пятьдесят человек, собралось не меньше пятисот. Люди теснились в дверях, в холле, на мраморной лестнице и даже в туалете. В горшках с растениями, вдоль стен, на полу у конторки портье — везде были горы пластиковых стаканов. К бару выстроилась очередь в четыре ряда. В надежде привлечь внимание бармена, мужчины с притворной небрежностью размахивали стофранковыми купюрами, демонстрируя свою готовность заплатить безумные деньги за скверное французское пиво, неохлажденное, теплое, стоявшее прямо на полу. Народу было столько, что, заглянув внутрь из-за чьей-то спины, облаченной в черный пиджак, Сэл невольно подумал: "Совсем как во время «Марди Грас». И, как это обычно бывает, на окутанной сигаретным дымом непредсказуемой толпе ощущалась хоть и едва уловимая, но вполне реальная угроза опасности. Сэл протиснулся в зал и стремительно, словно в твисте, пересек танцевальную площадку, где никто не танцевал и где яблоку было негде упасть. Шум стоял невообразимый, явно один или два децибела. Поминутно извиняясь и лавируя среди одинаково одетой публики, Сэл с трудом одолел каких-нибудь три метра и, пока пробирался сквозь толпу, услышал разговоры, по крайней мере, на шести языках. Собравшиеся, казалось Сэлу, все были на одно лицо, очень напоминавшее то, которое он видел утром и навсегда врезавшееся в память. Неужели все семь тысяч участников фестиваля одновременно хлынули в бар отеля «Мартинез»? Просто невероятно.
Сэл на секунду остановился. «Куда я иду? Разве можно отыскать в этой толпе Эрика? Ни за что на свете. Зря стараюсь». Он встал на цыпочки и вытянул шею, оглядывая море людей, одетых во все темное, и он вновь подумал, что все они наверняка знают, что делают. Все, кроме него. «Надо бы зайти в бар и выпить. Можно, конечно, и в номер. Но лучше в бар. А то Изабель опять потащит в постель. Видит Бог, я просто не выдержу этого». Сэл попытался протиснуться между двумя стоявшими спиной друг к другу мужчинами, но неожиданно толпа на миг расступилась, и он увидел Кларис, толстушку француженку. Она улыбалась и махала ему рукой, приглашая к своему столику. «Спасибо, спасибо, хотя и не за что». Тем более что сидела Кларис с какими-то недоумками, видимо, сослуживцами. Если ей не удалось никого подцепить даже здесь, где на каждую упитанную девицу приходится не меньше полсотни сексуально озабоченных мужчин, остается уповать на Бога. Сэл сделал вид, что не заметил ее, и хотел улизнуть, но, как назло, оказался зажатым толпой и невольно остановился. «Какого черта я здесь торчу? Ведь все равно не найду Эрика. Теперь я потерял его навсегда». И словно по мановению волшебной палочки, кто-то схватил Сэла за руку. Это был Эрик. На сей раз он не улыбался. Напротив, выглядел озабоченным.
— Давай сюда, старик. — Он увлек Сэла за собой, и толпа словно бы расступилась перед ними. Сэл недоумевал: «Почему у меня так не получается?» Через несколько шагов Эрик вдруг обернулся и, наклонившись к Сэлу, сказал:
— Я должен поговорить с тобой, старик. — Он орал Сэлу в самое ухо, стараясь перекрыть шум и обдав его запахом мятной жвачки, пива и марихуаны.
— Доверительно? — Сэл посмотрел по сторонам.
Но Эрик сейчас не был склонен шутить.
— Я должен тебе рассказать о своем боссе. Его не назовешь своим в доску. — Он многозначительно посмотрел на Сэла. — Многие Карла не любят, но этот мужик, Марко, делает дело.
Сэл вспомнил неприличную поговорку, слышанную им от старых музыкантов на Бурбон-стрит, смысл ее сводился к следующему: внешность для музыканта не главное, главное — это талант.
— Дело прежде всего! — воскликнул Сэл.
— Поэтому я и работаю на него, брат. Лучшего босса я просто не знаю. Сколько раз он терпел фиаско, но опять вставал на ноги. Сейчас он переживает не лучшие времена. — Эрик снова потащил Сэла через толпу.
— Поверь мне, дружище, мой босс может выпустить твой диск, точно тебе говорю!
— Согласен на любые условия! — обрадовался Сэл.
Эрик повел его в дальний угол зала, где стоял небольшой круглый столик, заставленный пустыми бутылками из-под пива и использованными пластиковыми стаканами. За столиком сидели трое мужчин и женщина. Точное подобие Кларис — еще одна околомузыкальная дива. Она буквально пожирала Сэла глазами, но тот не обратил на нее никакого внимания. Двое мужчин чем-то очень напоминали сидевшую с ними женщину — угрюмые североевропейцы с одутловатыми физиономиями. Третий существенно от них отличался, и Сэл сразу признал в нем босса, на которого работал Эрик. Он сидел положив нога на ногу, откинувшись на спинку стула, устало опустив плечи — хорошо знакомая Сэлу поза типичного европейца. Помахивая сигаретой, босс в то же время был целиком поглощен тем, что говорил ему на ухо один из мужчин, ничего не замечая ни вокруг, ни за собственным столиком, но при этом лицо его оставалось бесстрастным. Но стоило появиться Эрику, как босс оживился, и глаза его задержались на Сэле. Сэл никогда не видел таких прозрачных и печальных глаз. Холодные и невыразительные, как у змеи, они задержались на нем всего лишь на миг и тут же скользнули в сторону. Сэл даже усомнился в том, видел ли его босс. Это был типичный немец, довольно высокий, выше, чем Сэл, с длинными волосами, гладко зачесанными назад и стянутыми на затылке в короткий тугой хвостик. Лицо худое, гладко выбритое, такие нравятся женщинам. Одет он был по последнему слову рок-н-ролльной моды — небрежно и очень дорого: шелковая рубашка с затянутым воротом, свободные черные брюки военного образца из особой ткани, выглядевшей потертой и старой. С точки зрения Сэла, это был внешний шик, воплощение американской моды. Несмотря на весьма внушительный вид, он почему-то напоминал Сэлу экстравагантного сутенера, что внушало некоторые сомнения.
Эрик оттеснил от столика напиравшую со всех сторон толпу и зашептал что-то боссу в левое ухо, словно не замечая, что другой парень шепчет ему в правое. Шеф снова остановил взгляд на Сэле. Теперь осмотрел его с ног до головы, так осматривает гомик потенциального партнера, но глаза по-прежнему оставались холодными и невыразительными.
Сэл чувствовал себя неуютно. Как обычно, когда перед ним был богач, да еще с положением. А этот пижон, видимо, такой и есть. Поэтому ничего, кроме мучительного смущения, Сэл сейчас не испытывал.
Немец едва заметно шевельнул рукой с зажатой в пальцах сигаретой, и парень сразу же смолк. Тогда босс повернулся и снова взглянул на Сэла. Маленькие змеиные глазки враждебно смотрели сквозь круглые стекла «джон-леннонских» очков.
— Марко, — сказал Эрик, — это Карл Дидерих.
Карл еще некоторое время оглядывал Сэла, потом обратился к сидевшему рядом сотруднику и что-то сказал по-немецки. Голос у него был тихий, томный. Как у настоящего capo. Сотрудник что-то ответил, потом медленно встал. Девица и второй тип тоже поднялись, и после обмена прощальными приветствиями на французском и немецком все трое растворились в толпе. Карл еще какое-то время изучающе смотрел на Сэла, потом сигаретой указал ему на стул.
— Желаете виски? — спросил он. Как ни странно, с немецким и английским акцентом. Сэлу показалось, что они ровесники.
Сэл опустился на стул и лишь тогда ответил:
— Да, пожалуйста.
— Закажи три виски, если не возражаешь, — обратился немец к Эрику, глядя лишь на него.
Эрик вскочил и ринулся сквозь толпу к бару. Карл положил сигарету в пепельницу и тотчас вытряхнул еще одну из пачки, лежавшей на столе среди пустых бутылок и скомканных салфеток.
— Эрик в восторге от того, что слышал сегодня, — сказал немец, небрежно держа незажженную сигарету в слегка согнутых длинных пальцах. Как ни странно, теперь, когда Сэл сидел за столом, шум в зале казался как будто они находились где-то внизу.
— А поразить Эрика не так-то легко... — Карл говорил как немецкий актер, произносящий шекспировский текст.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62