То, что ты пришла ко мне девственницей, доказывает, что ты не вовсе ко мне равнодушна!
— Но физическое влечение еще не основание для брака! — небрежно отозвалась Селина. Боже, как больно лгать…
Пирз так и впился в нее взглядом. Лицо его исказилось гримасой боли — во всяком случае так показалось бы стороннему наблюдателю. Однако Селина слишком хорошо изучила противника, чтобы допустить подобную мысль.
— Многие супружеские пары позавидовали бы и этому!
— И ты на мне женишься, несмотря на все твои черные подозрения? А ведь ты был абсолютно прав, не доверяя мне! — Как равнодушие и сдержанно звучит ее голос! Селина от души удивлялась своим актерским данным. — Хочешь знать правду? Ну так узнай же! — Губы ее насмешливо изогнулись в полном соответствии с ролью, глаза лихорадочно блеснули. — Да, я хотела заманить тебя в постель, Пирз… а знаешь почему? Да чтобы посостязаться с матерью, проверить, смогу ли я окрутить тебя с той же легкостью, как некогда — она! Знаешь, кто я, Пирз? — Молодая женщина демонически расхохоталась. Хорошо бы только он не догадался, как этот вымученный смех раздирает горло…
Ничуть не изменившись в лице, Пирз застыл неподвижно, и лишь глаза его, потемневшие до иссиня-черного оттенка, выдавали душевное волнение. Селине отчаянно захотелось прекратить эту пытку, но как можно? Она — дочь своей матери, и рано или поздно Пирз об этом вспомнит и возненавидит ее. Она не выйдет замуж за любимого, утаив от него правду, а Пирз на ней ни за что не женится, зная о ее происхождении. Она лишь самую малость искажает факты, кое-что преувеличивает, а кое-что замалчивает… например, то, что полюбила его глубоко и навсегда!
— Что ты несешь? — резко осведомился он, и тишина разлетелась на тысячу осколков. — Прекрати ломать комедию и скажи толком!
— Хорошо же… — бесстрастно отозвалась она. — Я — внебрачная дочь сэра Джералда, дитя той женщины, что научила тебя остерегаться прекрасного пола. Я — твоя кузина.
В наступившей гробовой тишине отчетливо прозвучал не то вздох, не то всхлип. На пороге стояла Мэри — смертельно бледная, прижав руки к груди. С запоздалым раскаянием Селина поняла, что та слышала каждое ее слово.
— Такси ждет, Пирз, — глухо проговорила Мэри и вышла, притворив за собою дверь.
Пирз взглянул на Селину, и та гордо вскинула голову, ожидая приговора.
— Ты по-прежнему хочешь на мне жениться? Даже теперь, когда узнал правду?
— Зачем ты нанялась на эту должность?
Теперь все зависело от ее ответа. Сцепив руки под одеялом, Селина равнодушно пожала плечами.
— Почему бы нет? Согласись, что сэр Джералд мне должен, и немало… учитывая проценты, набежавшие за столько лет!
— Тебе нужны были деньги… или месть… или и то и другое? — Пирз стремительно пересек комнату и склонился над Селиной. Голос его звучал хрипло, в черных зрачках вспыхивали злые искры. — Так ты еще не поняла, что в финансовом плане я куда богаче дяди? Мой отец обладал немалым состоянием, а я унаследовал все до последнего пенни… Ты поставила не на ту карту, дорогая! Став моей женой, ты бы в золоте купалась. Только подумать, что я…
— Да?
— Неважно.
Пирз направился к двери и, задержавшись на пороге, оглянулся на Селину. Лицо его было белее мела. Самолюбие задето, только и всего, внушала себе молодая женщина. Пирз ее не любит… Этот пепельно-серый оттенок кожи, эти запавшие глаза означают лишь, что гордость его уязвлена не на шутку, и глупо думать иначе!
— А если ты все-таки забеременела?
Последнее испытание! Селина вдохнула глубже, набираясь мужества, заставила себя снова безразлично пожать плечами и, не глядя Пирзу в глаза, холодно пообещала:
— Примеру матери я не последую.
— То есть сделаешь аборт? — В голосе Пирза прозвучала неподдельная мука — или это у нее воображение разыгралось?
— А в чем дело? Боишься, что заставлю тебя платить?
Пирз захлопнул дверь и снова вернулся к кровати. Весь его облик излучал холодную ярость. Селина почувствовала, что дрожит.
— Ты не стоишь нескольких лет моей жизни, — зло бросил он. — Иначе, поверь, я бы с превеликой охотой свернул тебе шею!
И исчез, не успела Селина и слова молвить. По лестнице прогрохотали шаги, гулко хлопнула входная дверь, и гул двигателя машины затих в отдалении.
Вот и все. Она исполнила свой долг. Наверное, следовало вздохнуть с облегчением, но Селина ощущала лишь гнетущую пустоту… Ни боли, ничего. Боль придет позже.
Она попыталась встать, но руки дрожали, а ноги подкашивались. Дверь спальни открылась, и в душе Селины пробудилась безумная надежда… Но это вернулась Мэри. При виде пожилой женщины Селина ощутила болезненный укол совести. Менее всего ей хотелось ранить чувства хозяйки дома…
— Мне следует уехать? — Селина старалась говорить спокойно, не впадая в истерику.
— Да с какой стати? — Мэри пересекла комнату и присела на край постели. Мудрые карие глаза лучились теплом. — Милая девочка, ты представляешь, что это значит для Джералда?
— Он исполнил свой долг, — робко отозвалась Селина, не смея верить тому, что прочла на лице Мэри. — Я лишь напоминание о том, что он предпочел бы забыть!
— Можно ли забыть собственного ребенка? Да будь Джералд на такое способен, разве я любила бы его так сильно, разве сражалась бы за него, используя все доступные мне средства, и даже детей? О да, — подтвердила Мэри, не отводя взгляда. — Я воевала за него не на жизнь, а на смерть, и победа далась мне непросто… Даже рассказать не могу, сколько горя мы из-за тебя пережили… Джералд — поскольку не мог окружить тебя любовью и заботой, как остальных дочерей. Я — поскольку знала, что, удержав при себе Джералда, отняла у тебя отца — необыкновенного, изумительного отца, как подтвердит любая из моих дочек!
— И вы… вы не испытываете ко мне ненависти? — поразилась Селина.
— Ненавидеть тебя? О, моя дорогая…
Селина не помнила, кто в последний раз обнимал ее так заботливо и нежно… Родная мать не баловала дочурку ласками. И теперь, несмотря на возраст, Селина не сдержала слез. Мэри осторожно убрала у нее со лба влажную прядь и легонько встряхнула за плечи.
— Ах ты, глупая, глупая девочка, — пожурила она. — Почему не призналась сразу, кто ты такая? Милая, Джералд будет так счастлив! Дождаться не могу, чтобы его обрадовать! Он так упорно пытался отыскать тебя… Видишь ли, в самом начале Джералд пообещал твоей матери, что не станет вмешиваться в твою жизнь. Нельзя, чтобы ребенок разрывался между двумя родителями, которые не могут быть вместе! А потом след затерялся…
— А я думала, он меня не любит… Всю жизнь в это верила… Считала, что отец от меня отказался…
— Ничего подобного! Джералд отмечает твой день рождения… вспоминает про тебя каждое Рождество… Вспоминает с тоской и горюет о том, что потерял тебя!
— А Пирз меня ненавидит… — невольно вырвалось у Селины.
В глазах Мэри отразилось неподдельное сочувствие.
— У Пирза нелегкий характер.
— Он ненавидел мою мать за то, что она сделала с ним и с вами…
— Но ты не отвечаешь за проступки матери, милая девочка, — тихо возразила Мэри. — Оставайся здесь и отдыхай, а я сообщу добрые вести Джер… твоему отцу. — Миссис Гарви встала, ободряюще улыбнулась Селине и тихо добавила: — Ни о чем не тревожься… Поверь, в целом свете нет уголка, где тебе обрадовались бы больше, чем в “Хомингзе”. А до чего славно заполучить еще одну дочку! Должно быть, я — законченная эгоистка, но мне так не хватает общества моих девочек.
События развивались столь стремительно, что у Селины просто дух захватывало. Мэри была готова ласкать и баловать ее словно собственное дитя! Селине ужасно этого хотелось, но вправе ли она остаться в “Хомингзе” после того, что наговорила Пирзу? Ведь это и его семья!
Не в силах сдержать волнения, Селина встала, приняла душ, оделась. Что скажет отец, когда Мэри сообщит ему правду? А если в отличие от жены он отнюдь не склонен ее принять? На душе у нее становилось все тревожнее, все тяжелее. Но вот возвратилась Мэри.
— Джералд зовет тебя, — сказала она просто, но улыбнулась ободряюще и ласково…
Селина толкнула дверь кабинета и неуверенно переступила порог. Сэр Джералд порывисто поднялся с кресла и раскрыл ей объятия. Прошло несколько минут, прежде чем оба снова обрели дар речи, и первые же слова отца согрели ее исстрадавшееся сердце.
— Милая моя Селина, именно тебя я предпочел бы видеть своей утраченной дочкой, если бы мог выбирать! Между нами с самого начала протянулась незримая ниточка. А ведь мне следовало догадаться раньше, — усмехнулся сэр Джералд. — Великолепно подготовка… Диплом с отличием… Да ты вся в меня!
— Пирз меня заподозрил… Решил, будто я что-то скрываю, — глухо пожаловалась она.
— Да, он говорил что-то в этом роде. А Мэри сказала, что вы сегодня поссорились. Ты его любишь, да, девочка?
— Да, — смущенно пролепетала она. — Но со стороны Пирза это лишь физическое влечение, не более… Да и оно, надо думать, иссякло, — удрученно призналась Селина. — Теперь он меня возненавидел. Я ему сказала, что нанялась к тебе в помощницы, чтобы вытянуть кругленькую сумму, отомстить за прошлое… Но это неправда!
— Милая дочка, хоть мне-то не объясняй азбучные истины! А если бы Пирз не сходил с ума от любви к тебе, то и он бы все понял!
— Пирз меня не любит!
— Да? Тогда почему сей проницательный, дальновидный адвокат позволил обвести себя вокруг пальца, в то время как даже несмышленый практикант разглядел бы, что ложь шита белыми нитками? Селина, я знаю своего племянника!
Пирз любит ее? Не может быть! Эта мысль не выходила у Селины из головы на протяжении последующих нескольких дней, пока великую новость сообщали всем прочим представителям семейства Гарви. Три сестры отнеслись к новообретенной родственнице так дружелюбно, что Селина растрогалась до слез. Мэри дождаться не могла, чтобы она обосновалась в “Хомингзе” насовсем, и уже строила планы втроем поехать на море, как только сэр Джералд поправится.
За три дня до возвращения Пирза из Нью-Йорка в “Хомингз” приехала Далей. После всего, что случилось, встреча с матерью возлюбленного повергала Селину в панический ужас, но тревожилась она напрасно. Поздоровавшись с хозяйкой дома, Далей порывисто обняла племянницу.
— Дорогая, я так рада, что утраченной дочкой Джералда оказалась именно ты… То-то Пирз удивится!
— Он уже знает, — тихо проговорила Селина, заново переживая боль последней ссоры.
Далей задумчиво оглядела Селину, но не сказала ни слова. А после обеда объявила во всеуслышание:
— Мы с Селиной прогуляемся по саду — одни. Нам давно пора познакомиться поближе!
Отказаться Селина не могла. Стоял тихий летний вечер. В воздухе веяло прохладой.
— Просто выразить не могу, как все мы рады: наконец-то ты нашлась! Для Джералда встреча с дочкой лучше всяких бальзамов. Все эти годы чувство вины не давало ему покоя!
— Собственно говоря, винить следует мать, — тихо отозвалась Селина. — А я осуждала отца. Думала, он от меня отрекся. А потом и себя возненавидела. Считала, что все вы от меня отвернетесь!
— Селина, как можно? Мы все от тебя без ума!
— И даже Пирз? — горько усмехнулась Селина. И тотчас же прокляла свой глупый язык. Зачем, ну зачем эти жалобы?
— Пирз в особенности, — многозначительно подтвердила Далей. — Он тебя любит, Селина.
— Он сам вам сказал? — Молодая женщина не смела поднять глаз, уверенная, что тетя ошибается.
— Дорогая, я его мать, — усмехнулась Далей. — Я сама все отлично вижу.
— Боюсь, вы ошибаетесь, — возразила Селина. — Может, Пирза и влечет ко мне, но полюбить меня он никогда не сможет… особенно теперь…
— Почему бы тебе не спросить у него самого? — Селина вспыхнула. То, что предлагает Дачей, просто невозможно! Но что, если тетя права и Пирз ее любит? Придумала тоже! — растравляла себя молодая женщина. Он никогда ничего подобного не говорил! “Так ведь и ты ему ничего подобного не говорила”, — напомнил внутренний голос.
— Спроси у него, — настаивала Дачей. — Или ответ не настолько для тебя важен, чтобы потрудиться выяснить правду? — Селина всхлипнула, и Далей продолжила, но уже мягче: — Конечно, не мне говорить, но иногда ради счастья стоит рискнуть!
— Если Пирз и впрямь меня любит, почему он не…
— Почему не признался? По словам Мэри, перед самым его отъездом в Нью-Йорк вы поссорились. Пирз очень самолюбив, милая, и, если уж вбил в голову, что ты к нему равнодушна, вряд ли станет распространяться о своих чувствах.
— Пирз меня презирает. Презирает и ненавидит так же, как мою мать. Я знаю… я видела его лицо в тот момент, когда призналась ему, кто я такая.
Ощущая боль племянницы как свою собственную, Далей вздохнула и тихо возразила:
— Милая, а ты не задумывалась о том, что Пирз любит и уважает твоего отца? Лично я считаю, что любой ребенок — самоценная личность, а вовсе не слепок своих родителей. Но если ты настаиваешь, что Пирз видит в тебе лишь дочь твоей матери, вспомни, что ты еще и дочь твоего отца и похожа на него куда больше, надо заметить. Мужайся, Селина, — доверительно добавила Далей. — Лучше раз и навсегда выяснить правду, чем изводить себя догадками. Тебе ли это не знать!
Ах, если бы не обидные слова, что она наговорила любимому перед отъездом! А ведь Пирз поверил… Селина тяжело вздохнула и молча зашагала вслед за тетей назад, к дому.
Больше никто не заводил разговоров на эту тему, но молодая женщина думала о Пирзе днем и ночью. Утром того дня, когда адвокат прилетал из Нью-Йорка, Селина неприкаянно, бродила по саду, тоскуя и мучаясь, мечтая взглянуть на любимого еще хоть раз и страшась новой ссоры. Как Пирз отреагирует на “прибавление семейства”? Не обидится ли, узнав, что все обитатели “Хомингза” приняли ее с распростертыми объятиями? Может, если съездить к нему и пообещать не вторгаться в семейный круг против его воли…
Селина сознавала, что просто-напросто ищет предлога для того, чтобы увидеться с Пирзом. Но как можно взять да и заявиться к нему с вопросом, разделяет ли он ее чувства? Чем больше она об этом думала, тем больше пугалась последствий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19