https://wodolei.ru/catalog/smesiteli/white/
С любовью глядя друг на друга, о чем-то тихо разговаривали или, опасливо озираясь на дверь, украдкой целовались… Отношения меж ними, с момента переезда майора из госпиталя в клинику НИИ, развивались стремительно — скоро оба уж не сомневались в символичности той встречи под пулями на высоком склоне; в глубине пришедших неистовых, искренних чувств. Да и не мыслил каждый из двоих рядом с собою никого другого…
Константин неоднократно порывался покинуть клинику — к сему дню наловчился перемещаться с палочкой и совершенно не чувствовал себя больным. Искалеченную осколком голень профессор с ассистировавшей и помогавшей ему Эвелиной заново и скрупулезно собрали по кусочкам. Косточки надежно срослись; от опухоли не осталось и следа; изнурительные боли позабылись. Пожилой с колоритной внешностью профессор, частенько отпускал его на денёк развеяться, отдохнуть от больничного однообразия, а Петровская при этом всякий раз упрашивала ученого мужа продлить короткие каникулы до следующего утра… Пряча в обвислые пшеничные усы добрую улыбку и искренне радуясь выбору своей любимой ученицы, тот соглашался, однако все чаще настойчиво намекал на необходимость последнего хирургического вмешательства для «окончательного — пластического исправления травмы» майора спецназа. Майор же к его словам поначалу всерьез не относился, и без того радуясь почти полному выздоровлению. Он намеревался взять отпуск; в канун встречи Нового Года предложить ненаглядной Эвелине руку и сердце, а коли не откажет — отправиться с ней в свадебное путешествие на какой-нибудь черноморский курорт. «А уж там и о палочке позабуду», — наивно полагал Константин. Но мудрый светила от хирургии как-то в разговоре вскользь посоветовал попытать счастья и попробовать вместе с остальными спецназовцами пройти ту комиссию, что раз в год досконально проверяла состояние здоровье всех сотрудников «Шторма». Яровой рискнул и… заполучил весьма неутешительный вердикт: «Ограниченно годен к нестроевой службе». Подобное заключение, сулившее перспективу штатного преподавателя одной из заурядных спецназовских дисциплин, его абсолютно не устраивало. Потому-то и пришлось задержаться до конца года в палате хирургического отделения и безропотно путешествовать по его коридорам для очередного снимка, да детальных осмотров правой ноги перед решающей операцией…
— Вот и пройдена еще одна вешка в году, — сызнова напомнил генерал о стремительно летевшем времени, все так же глядя в окно, за которым серой, непрозрачной мглою угасал пасмурный декабрьский денек.
— Вы о прошедшей осени, Сергей Николаевич? — спросил майор, оторвавшись от книги.
— Нет, Костя, — медленно покачал тот лысеющей седой головой, — в моей жизни иные рубежи — позаковыристей…
Молодой человек внимательно посмотрел на соседа, но тревожить расспросами не стал — знал, ежели Серебряков пребывает в надлежащем настроении, то непременно обо всем расскажет сам.
— Выборы прошли в Чечне, вот я о чем, — пояснил генерал ФСБ, поднимаясь с постели и включая здоровой рукой в палате свет. — Хорошо прошли — без эксцессов и согласно разработанному нами, а не сепаратистами плану.
— Многие полагали, что приемником станет сын убитого президента, — отозвался Константин, закладывая страничку и захлопывая книгу.
Пожилой человек улыбнулся, как улыбаются те, кто знает несравнимо больше случайных собеседников. Усаживаясь на прежнее место, поправил перевязь, поддерживающую левую руку, и водрузил на нос очки. Тут же снова их снял и, зажав между коленями, принялся протирать платком линзы. Немного помолчав, начал издалека:
— Ну а каково, Константин Евгеньевич, мнение /многих/ о перспективах окончания чеченской войны?
— Болото, — поморщился тот, — словно в гиблую топь влезли. Вперед идти — банды в горах добивать — приказа нет; к отступлению вроде тоже пути отрезаны.
— Как так?! А успехи, о которых регулярно докладывают Президенту? — искусственно подивился сосед.
Майор глянул на него так, словно пытался понять: всерьез он интересуется его мнением или разыгрывает.
— С сопротивлением регулярных сил армии Ичкерии было покончено к весне двухтысячного года, — все ж решился он высказать свою основательную и выстраданную войной точку зрения. — Но разработанный Масхадовым план обороны республики, опиравшийся на «направления фронтов» — организованные по территориальному принципу подразделения, ведущие партизанскую войну, продолжает действовать и поныне. Именно эта система и сделала чеченскую оборону столь живучей — на место одних уничтоженных боевиков тут же заступают новые.
— Что ж, так оно и есть, — пробормотал Серебряков и на минуту о чем-то задумался. Потом встрепенулся: — Ты, Костя, человек неразговорчивый — чаще слушаешь, чем работаешь языком. Мне такие молчуны всегда нравились — ума у них поболе, нежели у болтунов. Тебе я могу прояснить современную расстановку сил на Северном Кавказе. Только чур не обсуждать это с друзьями за праздничным столом.
Спецназовец повернулся на бок и приготовился слушать.
— Сейчас, сынок, в Чечне и впрямь сложилась парадоксальная ситуация: ни одной из воюющих сторон не выгодно одерживать победу. Боевиков неплохо финансируют из-за кордона, а добейся они полной от России независимости — эти кредиторы тут же потребуют приличной доли нефтяных месторождений. Ну а для российской стороны… — генерал-лейтенант скривил губы и, сопроводив свою мимику тяжким вздохом, пояснил: — Увы, но многим высокопоставленным чиновникам — как столичным, так и региональным, конец войны видится похуже полного фиаско. Некоторые особо проворные губернаторы в Чечне обзавелись собственными нефтяными скважинами, вышками… Московские дельцы-столоначальники эту нефть покупают, транспортируют, перерабатывают, продают… Ну а коль будет сделан шаг первый — положен конец боевым действиям, потребуется делать шаг второй — наводить порядок. А какая может быть «левая» нефть после установления порядка? К вышеописанному следует добавить и нескончаемые потоки денежных средств, отпускаемых на войну и бесследно исчезающих в чьих-то бездонных карманах. Потому и тянется этот беспредел…
Слушая негромкие и одновременно гневные слова генерала, майор разглядывал пол и, вспоминая десятки погибших товарищей, яростно скрипел зубами…
— Так вот о минувших выборах, — молвил фээсбэшник чуть более оптимистичным тоном. — Тебе должно быть известно, что наш Президент не обошел вниманием сына погибшего чеченского лидера.
Яровой согласно кивнул, припоминая о проскакивавших в телевизионных новостях кадрах с приемами в Кремле, с вручением самых высоких наградах…
— Лично у меня складывается мнение… Подчеркну — мое субъективное мнение, что нашему Президенту порядком поднадоел северокавказский бардак. И вот в канун выборов меж ним и сыном покойного Кадырова произошла еще одна короткая встреча за закрытыми дверями, где ему недвусмысленно было обещано президентство, но не ранее чем через четыре года. Понимаешь, почему?
Константин неопределенно пожал плечами:
— Вероятно, он должен набраться опыта в руководстве республикой и выполнить некие условия.
— Верно мыслишь. Во-первых, Кадыров-младший молод. А во-вторых… слишком уж просто и быстро сложилась бы для него блестящая политическая карьера, займи он пост погибшего отца. Проку от таких «скакунов», как правило, не бывает.
— Так что же ему надлежит сделать, чтобы возглавить Республику?
— Сейчас Рамзан формирует в Чечне два мотопехотных батальона, именуемых «Запад» и «Восток». С помощью этих усиленных подразделений ему и придется наводить в республике законный порядок до следующих выборов.
— А именно: разбираться с оставшимися бандами любыми способами и средствами, включая и неконституционные, — озвучил собственную догадку сотрудник «Шторма».
— Я этого не говорил, — хитро улыбнулся Серебряков, надевая на нос очки и готовясь взяться за изучение свежих газет. — Могу лишь поведать о данном согласии Рамзана, и о его просьбе помочь в некоторых аспектах, касающихся деятельности спецслужб.
— Ясно, Сергей Николаевич, — дальше можете не продолжать. Разведданные, аналитическая поддержка, спецназ…
— О-о, молодой человек! Похвально, похвально!.. — засмеялся генерал ФСБ, разворачивая «Коммерсант*/ъ/*». Погружаясь в чтение, вскользь заметил: — Если не сложится с возвращением в знаменитый «Шторм» — не переживай, я подыщу тебе интересную работу…
* * *
На следующий день Серебряков чувствовал себя неважно, и когда в палату забежала сияющая Эвелина, не отправился устраивать в коридор «селекторного совещания», а лишь тактично отвернулся к стене и попытался задремать. Девушка несколько раз оборачивалась на пожилого пациента, тревожась за его состояние, но Костя тихо шепнул:
— Сильные головные боли. Лучше не беспокоить — лекарства не помогают. К обеду пройдет…
Однако Серебрякова все ж побеспокоили. Не прошло и десяти минут общения Эвелины с Яровым, как в палату, осторожно постучав, вошли два человека в штатском. Первого — широкоплечего и высокого, майор узнал сразу. Это был один из его непосредственных начальников — заместитель командира «Шторма» подполковник Георгий Павлович Извольский.
— Надеюсь, скоро увидимся в строю? — завернув сначала к кровати Константина, пожал тот ему руку.
— Я тоже не теряю надежды, — безрадостно отвечал майор.
— Извини, брат, я без гостинца — не знал, что тебя здесь увижу. По служебным делам забежал — к генералу.
Второй же мужчина — молоденький щуплый интеллигент в новеньком дорогом костюме, вначале не привлек внимания Ярового, и он снова погрузился в приятное общение с девушкой…
Оказавшись у кровати Серебрякова, подполковник спецназа немного наклонился и произнес:
— Прошу прощения, товарищ генерал. Прибыли по вашему приказанию.
— А, Георгий Павлович… — очнулся тот от забытья и предпринял попытку сесть, да тут же поморщившись от боли в стучавших вистах, попросту поправил подушку и лег повыше. — Присаживайтесь, а я уж, извиняйте, по-стариковски — полулежа.
Визитеры послушно устроились рядом на стульях, и меж всеми троими начался негромкий разговор…
Нежно поглаживая руку девушки, майор изредка посматривал в их сторону — до него долетали лишь обрывки некоторых фраз.
— Ты, наверное, соскучился по своей работе? — заметив его интерес, вздохнула Эвелина.
— Не в этом дело, — улыбнулся он, украдкой прикоснувшись губами к ее ладони и, вполголоса заметил: — Узнаешь ли того молодого человека?
Она мельком посмотрела на мужчин, слегка задержав взгляд на одном из них.
— Я не уверена… кажется, тот, что сидит ближе к окну, жил по соседству с нами, — кивнула девушка.
— Точно, — подтвердил Яровой. — В том же Нейшлотском переулке, через двор от меня.
— Но учился не в нашей школе.
— Да, он занимался в «Иностранке». Помнишь, мы называли так школу с углубленным изучением иностранных языков?
— Да-да, конечно. Она находится неподалеку от станции метро, на Смолячкова. Только имени его я никогда не знала.
— Антон, — коротко уточнил Костя и задумчиво изрек: — Странно, но мне говорили, будто он уехал в Москву; там окончил какой-то крутой университет. А теперь на тебе — сотрудничает с ФСБ.
О чем беседовал Серебряков с гостями, Эвелина Петровская с Яровым так и не узнали. Да их это ни сколь и не занимало — Константину вскоре предстояла та самая «косметическая» операция, с помощью которой профессор НИИ травматологии намеревался привести ногу спецназовца в «богом данное» состояние. Девушка всячески старалась поддержать, подбодрить молодого человека, хотя тот и не выказывал видимого волнения — должно быть, попривык за полугодовое мытарство по врачебным кабинетам к боли, к наркозу, к предоперационной суете и к прочим обязательным атрибутам лечебно-хирургических заведений. Пожалуй, он относился к операции как к неизбежному испытанию, этакому штрафу в большой «игре»: выдержишь — пойдешь дальше, а нет — так извольте пропустить свой ход…
Окончив разговор, генерал попрощался с двумя мужчинами и те, пожелав ему скорейшего выздоровления, направились к выходу из палаты. Извольский вторично задержался около подчиненного, поинтересовавшись, не нуждается ли он в чем-либо, а тот, которого майор назвал Антоном, быстро скользнул безразличным взглядом по соседу Серебрякова, потом по девушке в белом халате.
За ту секунду, что взор его, блуждая, изучал парочку, по уверенному лицу пробежала тень удивления и растерянности…
Глава пятая
/Санкт-Петербург/
Внешность Антона Князева за прошедшие одиннадцать с половиной лет с момента окончания школы заметно изменилась. В те времена неказистый, тощий, немного сгорбленный и в целом неброский юноша весьма отличался от сверстников, повально увлекавшихся футболом, хоккеем или силовыми единоборствами. Теперь же он возмужал, фигура окрепла, выпрямилась; черты лица утеряли угловатость и приобрели приятную мягкость. Оставалась едва приметная худоба, но вкупе со стильной дорогой одеждой, обувью и всяческими мелочами вроде золотых часов, галстучной заколки с бриллиантом, модного сотового телефона это не бросалось в глаза, напротив — вид молодого человека производил впечатление блестящей незаурядности.
Князев и в самом деле окончил один из престижных московских вузов, в чем, следует признать, ничего удивительного не было. Ведь еще с детства он радовал близких родственников множеством необычных талантов, общая суть которых сводилась к умению тонко проанализировать сложившуюся ситуацию и точно спрогнозировать грядущие последствия. Даже все его увлечения, так или иначе, были связаны с теорией вероятности: шахматы, преферанс, спортивный бридж, тотализатор…
Шахматы неслучайно стояли в том списке первыми. Старинной игрой одаренный молодой человек бредил и не мыслил без нее жизни. Будучи еще учеником восьмого класса, ему довелось участвовать в первенстве СССР среди юношей, и тогда он добился самого большого в спортивной карьере успеха — дошел до финала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Константин неоднократно порывался покинуть клинику — к сему дню наловчился перемещаться с палочкой и совершенно не чувствовал себя больным. Искалеченную осколком голень профессор с ассистировавшей и помогавшей ему Эвелиной заново и скрупулезно собрали по кусочкам. Косточки надежно срослись; от опухоли не осталось и следа; изнурительные боли позабылись. Пожилой с колоритной внешностью профессор, частенько отпускал его на денёк развеяться, отдохнуть от больничного однообразия, а Петровская при этом всякий раз упрашивала ученого мужа продлить короткие каникулы до следующего утра… Пряча в обвислые пшеничные усы добрую улыбку и искренне радуясь выбору своей любимой ученицы, тот соглашался, однако все чаще настойчиво намекал на необходимость последнего хирургического вмешательства для «окончательного — пластического исправления травмы» майора спецназа. Майор же к его словам поначалу всерьез не относился, и без того радуясь почти полному выздоровлению. Он намеревался взять отпуск; в канун встречи Нового Года предложить ненаглядной Эвелине руку и сердце, а коли не откажет — отправиться с ней в свадебное путешествие на какой-нибудь черноморский курорт. «А уж там и о палочке позабуду», — наивно полагал Константин. Но мудрый светила от хирургии как-то в разговоре вскользь посоветовал попытать счастья и попробовать вместе с остальными спецназовцами пройти ту комиссию, что раз в год досконально проверяла состояние здоровье всех сотрудников «Шторма». Яровой рискнул и… заполучил весьма неутешительный вердикт: «Ограниченно годен к нестроевой службе». Подобное заключение, сулившее перспективу штатного преподавателя одной из заурядных спецназовских дисциплин, его абсолютно не устраивало. Потому-то и пришлось задержаться до конца года в палате хирургического отделения и безропотно путешествовать по его коридорам для очередного снимка, да детальных осмотров правой ноги перед решающей операцией…
— Вот и пройдена еще одна вешка в году, — сызнова напомнил генерал о стремительно летевшем времени, все так же глядя в окно, за которым серой, непрозрачной мглою угасал пасмурный декабрьский денек.
— Вы о прошедшей осени, Сергей Николаевич? — спросил майор, оторвавшись от книги.
— Нет, Костя, — медленно покачал тот лысеющей седой головой, — в моей жизни иные рубежи — позаковыристей…
Молодой человек внимательно посмотрел на соседа, но тревожить расспросами не стал — знал, ежели Серебряков пребывает в надлежащем настроении, то непременно обо всем расскажет сам.
— Выборы прошли в Чечне, вот я о чем, — пояснил генерал ФСБ, поднимаясь с постели и включая здоровой рукой в палате свет. — Хорошо прошли — без эксцессов и согласно разработанному нами, а не сепаратистами плану.
— Многие полагали, что приемником станет сын убитого президента, — отозвался Константин, закладывая страничку и захлопывая книгу.
Пожилой человек улыбнулся, как улыбаются те, кто знает несравнимо больше случайных собеседников. Усаживаясь на прежнее место, поправил перевязь, поддерживающую левую руку, и водрузил на нос очки. Тут же снова их снял и, зажав между коленями, принялся протирать платком линзы. Немного помолчав, начал издалека:
— Ну а каково, Константин Евгеньевич, мнение /многих/ о перспективах окончания чеченской войны?
— Болото, — поморщился тот, — словно в гиблую топь влезли. Вперед идти — банды в горах добивать — приказа нет; к отступлению вроде тоже пути отрезаны.
— Как так?! А успехи, о которых регулярно докладывают Президенту? — искусственно подивился сосед.
Майор глянул на него так, словно пытался понять: всерьез он интересуется его мнением или разыгрывает.
— С сопротивлением регулярных сил армии Ичкерии было покончено к весне двухтысячного года, — все ж решился он высказать свою основательную и выстраданную войной точку зрения. — Но разработанный Масхадовым план обороны республики, опиравшийся на «направления фронтов» — организованные по территориальному принципу подразделения, ведущие партизанскую войну, продолжает действовать и поныне. Именно эта система и сделала чеченскую оборону столь живучей — на место одних уничтоженных боевиков тут же заступают новые.
— Что ж, так оно и есть, — пробормотал Серебряков и на минуту о чем-то задумался. Потом встрепенулся: — Ты, Костя, человек неразговорчивый — чаще слушаешь, чем работаешь языком. Мне такие молчуны всегда нравились — ума у них поболе, нежели у болтунов. Тебе я могу прояснить современную расстановку сил на Северном Кавказе. Только чур не обсуждать это с друзьями за праздничным столом.
Спецназовец повернулся на бок и приготовился слушать.
— Сейчас, сынок, в Чечне и впрямь сложилась парадоксальная ситуация: ни одной из воюющих сторон не выгодно одерживать победу. Боевиков неплохо финансируют из-за кордона, а добейся они полной от России независимости — эти кредиторы тут же потребуют приличной доли нефтяных месторождений. Ну а для российской стороны… — генерал-лейтенант скривил губы и, сопроводив свою мимику тяжким вздохом, пояснил: — Увы, но многим высокопоставленным чиновникам — как столичным, так и региональным, конец войны видится похуже полного фиаско. Некоторые особо проворные губернаторы в Чечне обзавелись собственными нефтяными скважинами, вышками… Московские дельцы-столоначальники эту нефть покупают, транспортируют, перерабатывают, продают… Ну а коль будет сделан шаг первый — положен конец боевым действиям, потребуется делать шаг второй — наводить порядок. А какая может быть «левая» нефть после установления порядка? К вышеописанному следует добавить и нескончаемые потоки денежных средств, отпускаемых на войну и бесследно исчезающих в чьих-то бездонных карманах. Потому и тянется этот беспредел…
Слушая негромкие и одновременно гневные слова генерала, майор разглядывал пол и, вспоминая десятки погибших товарищей, яростно скрипел зубами…
— Так вот о минувших выборах, — молвил фээсбэшник чуть более оптимистичным тоном. — Тебе должно быть известно, что наш Президент не обошел вниманием сына погибшего чеченского лидера.
Яровой согласно кивнул, припоминая о проскакивавших в телевизионных новостях кадрах с приемами в Кремле, с вручением самых высоких наградах…
— Лично у меня складывается мнение… Подчеркну — мое субъективное мнение, что нашему Президенту порядком поднадоел северокавказский бардак. И вот в канун выборов меж ним и сыном покойного Кадырова произошла еще одна короткая встреча за закрытыми дверями, где ему недвусмысленно было обещано президентство, но не ранее чем через четыре года. Понимаешь, почему?
Константин неопределенно пожал плечами:
— Вероятно, он должен набраться опыта в руководстве республикой и выполнить некие условия.
— Верно мыслишь. Во-первых, Кадыров-младший молод. А во-вторых… слишком уж просто и быстро сложилась бы для него блестящая политическая карьера, займи он пост погибшего отца. Проку от таких «скакунов», как правило, не бывает.
— Так что же ему надлежит сделать, чтобы возглавить Республику?
— Сейчас Рамзан формирует в Чечне два мотопехотных батальона, именуемых «Запад» и «Восток». С помощью этих усиленных подразделений ему и придется наводить в республике законный порядок до следующих выборов.
— А именно: разбираться с оставшимися бандами любыми способами и средствами, включая и неконституционные, — озвучил собственную догадку сотрудник «Шторма».
— Я этого не говорил, — хитро улыбнулся Серебряков, надевая на нос очки и готовясь взяться за изучение свежих газет. — Могу лишь поведать о данном согласии Рамзана, и о его просьбе помочь в некоторых аспектах, касающихся деятельности спецслужб.
— Ясно, Сергей Николаевич, — дальше можете не продолжать. Разведданные, аналитическая поддержка, спецназ…
— О-о, молодой человек! Похвально, похвально!.. — засмеялся генерал ФСБ, разворачивая «Коммерсант*/ъ/*». Погружаясь в чтение, вскользь заметил: — Если не сложится с возвращением в знаменитый «Шторм» — не переживай, я подыщу тебе интересную работу…
* * *
На следующий день Серебряков чувствовал себя неважно, и когда в палату забежала сияющая Эвелина, не отправился устраивать в коридор «селекторного совещания», а лишь тактично отвернулся к стене и попытался задремать. Девушка несколько раз оборачивалась на пожилого пациента, тревожась за его состояние, но Костя тихо шепнул:
— Сильные головные боли. Лучше не беспокоить — лекарства не помогают. К обеду пройдет…
Однако Серебрякова все ж побеспокоили. Не прошло и десяти минут общения Эвелины с Яровым, как в палату, осторожно постучав, вошли два человека в штатском. Первого — широкоплечего и высокого, майор узнал сразу. Это был один из его непосредственных начальников — заместитель командира «Шторма» подполковник Георгий Павлович Извольский.
— Надеюсь, скоро увидимся в строю? — завернув сначала к кровати Константина, пожал тот ему руку.
— Я тоже не теряю надежды, — безрадостно отвечал майор.
— Извини, брат, я без гостинца — не знал, что тебя здесь увижу. По служебным делам забежал — к генералу.
Второй же мужчина — молоденький щуплый интеллигент в новеньком дорогом костюме, вначале не привлек внимания Ярового, и он снова погрузился в приятное общение с девушкой…
Оказавшись у кровати Серебрякова, подполковник спецназа немного наклонился и произнес:
— Прошу прощения, товарищ генерал. Прибыли по вашему приказанию.
— А, Георгий Павлович… — очнулся тот от забытья и предпринял попытку сесть, да тут же поморщившись от боли в стучавших вистах, попросту поправил подушку и лег повыше. — Присаживайтесь, а я уж, извиняйте, по-стариковски — полулежа.
Визитеры послушно устроились рядом на стульях, и меж всеми троими начался негромкий разговор…
Нежно поглаживая руку девушки, майор изредка посматривал в их сторону — до него долетали лишь обрывки некоторых фраз.
— Ты, наверное, соскучился по своей работе? — заметив его интерес, вздохнула Эвелина.
— Не в этом дело, — улыбнулся он, украдкой прикоснувшись губами к ее ладони и, вполголоса заметил: — Узнаешь ли того молодого человека?
Она мельком посмотрела на мужчин, слегка задержав взгляд на одном из них.
— Я не уверена… кажется, тот, что сидит ближе к окну, жил по соседству с нами, — кивнула девушка.
— Точно, — подтвердил Яровой. — В том же Нейшлотском переулке, через двор от меня.
— Но учился не в нашей школе.
— Да, он занимался в «Иностранке». Помнишь, мы называли так школу с углубленным изучением иностранных языков?
— Да-да, конечно. Она находится неподалеку от станции метро, на Смолячкова. Только имени его я никогда не знала.
— Антон, — коротко уточнил Костя и задумчиво изрек: — Странно, но мне говорили, будто он уехал в Москву; там окончил какой-то крутой университет. А теперь на тебе — сотрудничает с ФСБ.
О чем беседовал Серебряков с гостями, Эвелина Петровская с Яровым так и не узнали. Да их это ни сколь и не занимало — Константину вскоре предстояла та самая «косметическая» операция, с помощью которой профессор НИИ травматологии намеревался привести ногу спецназовца в «богом данное» состояние. Девушка всячески старалась поддержать, подбодрить молодого человека, хотя тот и не выказывал видимого волнения — должно быть, попривык за полугодовое мытарство по врачебным кабинетам к боли, к наркозу, к предоперационной суете и к прочим обязательным атрибутам лечебно-хирургических заведений. Пожалуй, он относился к операции как к неизбежному испытанию, этакому штрафу в большой «игре»: выдержишь — пойдешь дальше, а нет — так извольте пропустить свой ход…
Окончив разговор, генерал попрощался с двумя мужчинами и те, пожелав ему скорейшего выздоровления, направились к выходу из палаты. Извольский вторично задержался около подчиненного, поинтересовавшись, не нуждается ли он в чем-либо, а тот, которого майор назвал Антоном, быстро скользнул безразличным взглядом по соседу Серебрякова, потом по девушке в белом халате.
За ту секунду, что взор его, блуждая, изучал парочку, по уверенному лицу пробежала тень удивления и растерянности…
Глава пятая
/Санкт-Петербург/
Внешность Антона Князева за прошедшие одиннадцать с половиной лет с момента окончания школы заметно изменилась. В те времена неказистый, тощий, немного сгорбленный и в целом неброский юноша весьма отличался от сверстников, повально увлекавшихся футболом, хоккеем или силовыми единоборствами. Теперь же он возмужал, фигура окрепла, выпрямилась; черты лица утеряли угловатость и приобрели приятную мягкость. Оставалась едва приметная худоба, но вкупе со стильной дорогой одеждой, обувью и всяческими мелочами вроде золотых часов, галстучной заколки с бриллиантом, модного сотового телефона это не бросалось в глаза, напротив — вид молодого человека производил впечатление блестящей незаурядности.
Князев и в самом деле окончил один из престижных московских вузов, в чем, следует признать, ничего удивительного не было. Ведь еще с детства он радовал близких родственников множеством необычных талантов, общая суть которых сводилась к умению тонко проанализировать сложившуюся ситуацию и точно спрогнозировать грядущие последствия. Даже все его увлечения, так или иначе, были связаны с теорией вероятности: шахматы, преферанс, спортивный бридж, тотализатор…
Шахматы неслучайно стояли в том списке первыми. Старинной игрой одаренный молодой человек бредил и не мыслил без нее жизни. Будучи еще учеником восьмого класса, ему довелось участвовать в первенстве СССР среди юношей, и тогда он добился самого большого в спортивной карьере успеха — дошел до финала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36