https://wodolei.ru/catalog/accessories/polka/iz-nerzhavejki/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Он вошел в комнату для ленча, и его вниманием целиком завладели Великий Судья и причина, по которой он сюда был приглашен.
Ленч проводился в небольшом строении, построенном — согласно легенде, выгравированной на камне, который поддерживал крышу веранды — из высококачественного гранита, собранного по всему миру. Ни с одного карьера не брали больше полдюжины кусочков. Это здание было даром Великому Судье от благодарного народа одной страны в старой Европе, которая была завоевана лет восемь назад. Вся парковая зона состояла из таких небольших строений, и каждое из них было подарком, каждое было произведением искусства — изысканные интерьеры, дорогие и красивые материалы, изящная архитектура. В такой атмосфере, полностью лишенной блеска, свойственного большим зданиям, и жил Великий Судья со своими женщинами, слугами-приппами и с теми, кого он в настоящий момент относил к числу ближайших друзей.
Войдя в помещение с высоким потолком, Марин увидел в углу комнаты — на расстоянии от возвышения для оркестра — стол, накрытый на восемь персон. Возле кухни несколькими группами стояло более дюжины официантов-приппов. В алькове, потягивая напитки, ждали остальные гости.
Он узнал их всех: один драматург, известный музыкант-интерпретатор, карточный игрок и еще трое мужчин, которым было несколько труднее подобрать краткое определение. Это были люди компанейские, с острыми языками, наделенные даром рассказчика и пониманием великих проблем, но не озабоченные их решением. Кампания в Джорджии для Марина была делом престижа. Для этих людей, если бы они о ней знали, она была бы темой застольной беседы.
Последовал обмен приветствиями. Марин принял бокал с напитком из рук драматурга, парировал пару замечаний насчет своей личной жизни и стал изучать людей, которых Великий Судья пригласил в данном конкретном случае для участия в данном конкретном мероприятии.
Что его заинтересовало в этом ленче, так это то, что, строго говоря, в его присутствии не было особой необходимости. Подробности военной акции в Джорджии обсуждать было нельзя. Кроме того, если не считать возможности, что вторжение будет отменено, в такой поздний час вождь не мог уже сказать ничего такого, что могло бы повлиять на развитие событий или помешать выполнению планов.
У внешней двери возникло какое-то движение.
Мужчина, вошедший в комнату, очень мало соответствовал общепринятому представлению о том, каким должен быть диктатор.
Это был сердитый человек. До такой степени, что никто никогда и думать не мог о том, чтобы общаться с ним на рациональном уровне. Это был человек, с которым вы или соглашались — или умирали. Марин всегда с ним соглашался. Для него это был любопытный внутренний компромисс — отношения, основанные на том, что он всегда считал полным приятием целей другого человека. В рамках подобных исходный положений он свободно передвигался, принимал решения, действовал без боязни сделать что-то такое, что вызвало бы ничем не сдерживаемый гнев великого человека.
Иван Проков, более известный как Великий Судья, обладал ладно скроенной фигурой и ростом немного менее шести футов.
Сегодня на нем была розовая шелковая рубашка, белые шелковые брюки и белый шейный платок. У него была львиная голова, властная внешность и множество обманных личин.
Диктатор махнул рукой остальным и быстро направился к Марину, протягивая ему руку для рукопожатия.
— Дэвид, — тепло проговорил он.
Схватив Марина за плечо, он повел его к столу.
— У тебя мало времени, — сказал он. — Так что давай примемся за еду.
Вот и весь разговор, который произошел между Великим Судьей и Марином — если не считать непринужденной болтовни, которую вели остальные приглашенные.
Марин, которому предстояла тяжелая работа, наслаждался пищей — изысканным творением из устриц, риса и овощей в соусе. Остальные были мгновенно вовлечены в дискуссию. Они принялись увлеченно обсуждать, следует ли на данной ранней стадии проводить исследование вопроса о том, успех или неудача постигли групповые законы и групповые практики, и если следует, то кто должен проводить это исследование.
Марин с интересом думал о том, кто мог инициировать эту полемику. Он не мог не заметить, что здесь говорились такие вещи, которые, будь они приведены в зале суда, автоматически вызвали бы обвинение. Он не мог припомнить, слышал ли когда-либо столько изменнических разговоров в присутствии Великого Судьи.
Внезапно ему пришло в голову, что здесь может быть только одно объяснение. Его проверяют. После того, как он защищал Траска на совете, в душе диктатора могло зародиться сомнение.
Марин ощутил странный беспокойный трепет. Для него такое переживание было внове. Дважды, когда в разговоре наступало затишье, он поднимал глаза и видел, что Великий Судья наблюдает за ним. Во второй раз диктатор спросил:
— Деятельность каких организаций или каких индивидуумов вы бы подвергли такому расследованию, Дэвид?
Выбрать правильный ответ было нетрудно — после того, как Марин заподозрил, что его проверяют. Он ответил ровным голосом:
— Моим первым выбором стали бы Меделлин и Слэйтер.
Великий человек издал смешок.
— Такой выбор мне не пришел бы в голову, — откровенно заметил он.
— Вы хотели бы, чтобы я принял это дело к рассмотрению и представил вам доклад примерно через неделю?
Великий Судья нахмурился.
— Это можно было бы сделать. Но на самом деле для тебя есть другие, более важные задания. Так что не думай об этом.
Диктатор снова вернулся к еде, на его лице отражалась задумчивость. Но все же именно он, и никто другой, спустя некоторое время взглянул на часы и сказал:
— Тебе пора в путь, Дэвид. Удачи.
На этом ленч и закончился.
На пути в военный аэропорт Марин обдумал произошедшее и в конце концов пришел к мнению, что его пригласили, чтобы понаблюдать за ним. Великий Судья был огорчен, узнав, что Марин защищал Траска, и хотел воспользоваться его присутствием, чтобы определиться.
Трудно было предположить, к каким выводам пришел диктатор, и Марин сказал себе, что нет никакого толку размышлять об этом. По крайней мере, на данный момент мнение Великого Судьи о нем не имело большого значения. У него впереди была работа.
Есть время собирать камни.., и время их разбрасывать.
Глава 12
К месту взлета ракет Марин прибыл за несколько минут до старта, назначенного в два. Взлетное поле угнездилось в долине, в двадцати милях к северу от города. Пустынная долина, изъеденная эрозией, представляла собой типичный унылый военный лагерь и на всей своей протяженности была необитаема, если не считать зданий для военного персонала. Все сооружения, которые там находились, имели чисто военное назначение. В дальнем северном конце зоны, там, где местность становилась холмистой и неровной, группа бетонных бункеров и полос отмечала место взлета. Сам ракетный самолет стоял под прикрытием козырька гигантского бетонного бункера.
Когда прыголет Марина приземлился, беготня вокруг короткокрылого ракетного самолета, казалось, приобрела лихорадочный характер. Прежде, при взгляде с воздуха, люди выглядели так, будто передвигались в полусне. У Марина возникло впечатление, что многочисленные небольшие машины снуют туда-сюда без всякой цели, перетаскивая пустые и груженые прицепы или просто бестолково передвигаясь по площадке. Он также заметил, что рядом с крутым пандусом группой стоят несколько мужчин. Среди них был крупный молодой парень с мальчишеским лицом. Еще двое более пожилых, с лицами, точно высеченными из гранита. У четвертого были унылые глаза и теплая улыбка. Именно этот тип предъявил Марину значок, идентифицирующий его как офицера Контроля, хотя был одет в гражданскую одежду, и указал на высокого парня.
— Мистер Марин, это тот молодой человек, о котором упоминал мистер Слэйтер.
Вокруг раздавались грохот и шум, звуки голосов и движения людей и машин. Они то и дело заглушали голос офицера:
— Мистер Марин, позвольте мне представить вам… — визг механизма -…Бернли.
Марин обменялся рукопожатием со здоровяком, который по всем измерениям был крупнее его на несколько дюймов. Он предположил, что парню было лет двадцать или меньше, и он вроде бы совсем не был похож на Великого Судью. И все же в нем было что-то знакомое. Но Марину некогда было об этом думать. Быстрые маленькие трактора и два грузовика отъехали прочь. Люди спускались в бетонные убежища, и вскоре поле вокруг гигантского ракетоплана опустело.
Пилот задержался рядом с Марином.
— Сэр, если вы готовы, мы можем взлетать, — и он поднялся в машину.
Молодой Бернли робко взглянул на него:
— Я лучше поднимусь на борт.
Он был почти невежлив в своей спешке — будто боялся, что корабль улетит без него. Марин не спеша последовал за ним, размышляя о том, что ему делать с этим Бернли. У него осталось впечатление, что парень не способен на самостоятельные действия. Такие люди могли стать специалистами и подчиняться из чувства страха, но сами они не должны командовать. Эта мысль его расстроила. Великий Судья будет огорчен.
Марин устроился в кресле рядом с молодым человеком и пристегнулся. Пилот, очевидно, ждал, когда он поднимется на борт, потому что двери сейчас же с жужжанием захлопнулись, кресла беззвучно откинулись, послышался приглушенный грохот ракет и накатила тяжесть от сверхскоростного перемещения. Перегрузка продолжалась несколько минут, пока снаряд по наклонной взбирался в небо. Затем ракеты разом отключились; машина следовала дальше по вершине параболы в самых верхних слоях атмосферы Земли. Вскоре ракета начала падать, и Марин повернулся к своему спутнику. Молодой Бернли лежал с закрытыми глазами и выглядел полностью расслабленным.
Для Марина это был тот случай, когда любящие отцовские глаза видят сходство, которого сам Марин никак не мог выявить.
Если этот парень был сыном Великого Судьи, тогда вождь просто по определению мог обнаружить сходство. Ого, Великий Судья, подумал он, не надули ли тебя? Разумеется, велись точные записи результатов игр по поиску партнера. Но ни один регистратор в те ранние времена, не столь организованные, как сейчас, не мог знать, что женщина делала в ночь, предшествовавшую играм.
— Как тебя зовут? — спросил Марин.
— Дэвид.
— Ну и ну, меня тоже, — заметил Марин.
— Верно, сэр. Меня назвали в вашу честь.
Сногсшибательный момент… Озарение.
Мысли Марина метнулись в прошлое, к его первым играм по выбору партнера. Много женщин прислали ему свои жетоны.
Хотя ему было только еще семнадцать и по закону он не подходил, но в те дни у мужчины было много лазеек, чтобы приблизиться к линии старта, к тому же влияние матери сыграло свою роль. Что касалось внешности, то, умело применив косметику, он смог привести свой вид в соответствие с нужным минимальным возрастом. А возбуждение, эгоизм молодости и огромная жизненная сила принесли ему две победы на поле, что дало ему право оплодотворить двух женщин.
Марин повернулся в кресле, чтобы получше рассмотреть парня, и увидел, что тот краснеет.
— Что же, — сказал он, — расскажи мне о себе.
Дэвид Бернли, как оказалось, вырос в небольшой общине на западном побережье, и был одним из трех детей женщины по имени Этель Бернли. — Я был у нее единственным ребенком, который оказался сыном знаменитого отца, — с оттенком гордости говорил Дэвид Бернли. — Мать уже не смогла больше приблизиться к такому человеку, как вы, и Джорджу и Саре, я думаю, это не принесло пользы, она об этом рассказывала.
Марин предположил, что Джордж и Сара — это двое других детей, но ничего не сказал. Его встревожило то, что он не мог вспомнить ни одну из тех первых двух женщин, от которых у него были дети.
Молодой Бернли продолжал:
— Мать работала в одном из общественных детских садов, так что я видел ее почти постоянно, и у меня не было ощущения потерянности, как у некоторых других детей. Конечно, они с ним справлялись, но..
— Какое у тебя образование? — спросил Марин.
— Сейчас я учусь в колледже, прошел уже половину программы. У меня каникулы до конца сентября. Моя специализация — политическая экономия.
Оказалось, что он не ожидал такого назначения, как «работа, с собственным папаней», хотя и подал прошение о приеме на; государственную службу на время каникул.
— Конечно, я внес в список ваше имя; может быть, это и помогло — но все равно это оказалось для меня неожиданностью.
Было очевидно, что кто-то намеренно подстроил ситуацию.
Это напомнило Марину, что, несмотря на все усилия свести роль отца к минимуму, люди все еще мыслили в терминах сведения отца и сына вместе. При этом не воспринималось всерьез правило, объявлявшее подобные действия непотизмом, то есть семейственностью, и указывающее на то, что любой возврат к старомодной системе брака снова может закрепостить женщину.
Женщинам платили государственное пособие на содержание детей. Все мужское население, независимо от того, побеждали они в играх или нет и были ли они вообще квалифицированы для игр или нет, платили налоги, из которых и выплачивалось пособие.
И хотя мать была обязана ухаживать за детьми, обеспечивая их личной заботой, общественные детские сады брали детей на оговоренное время, которое зависело от того, на сколько могли договориться мать и дети. И хотя ни одна мать не обязана была отдавать детей на максимальный разрешенный, существовал минимум, который ребенок должен был проводить в саду. По закону женщина не должна быть связана своей ролью матери по рукам и ногам.
Такой метод имел определенные положительные стороны. Несомненно, он возник в результате серьезного изучения роли женщины в процессе исторического развития и был призван освободить ее от непосильных нагрузок.
Марину вспомнился обзор, приведенный как-то на Совете Руководителей Групп. Тридцать восемь процентов взрослых мужчин и женщин стремились добиться послабления закона для себя лично, изобретая множество методов, нацеленных на то, чтобы мужчина, женщина и их дети сохранили семейные связи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27


А-П

П-Я