– Какого роста твой пацан?
– Среднего. Примерно метр семьдесят пять.
– Широк в плечах?
– Скажешь тоже! – воскликнула Марта, задирая мизинец.
– Жди меня завтра к полудню и смотри не упусти его.
Марта улыбнулась.
– Нет, старушка, – Луи покачал головой, – не обольщайся. Я вовсе не уверен в нем так, как ты, далеко не уверен. Я нахожу это дело сумбурным, драматичным и немного диким. Понятия не имею, что нам делать. Меня сейчас волнуют только обувные коробки и ничто другое, я уже говорил тебе.
– Одно другому не помеха.
– Ты все-таки решила идти домой?
– Ну да.
– Если завтра я найду тебя задушенной и исколотой ножницами, сама будешь виновата?
– Я не боюсь. Он старух не трогает.
– Вот видишь, – пробормотал Луи, – ты и сама в нем не уверена.

Глава 7

Луи Кельвелер не смог заставить себя встать в десять, как рассчитывал. Он хотел зайти к Марку Вандузлеру прежде, чем отправляться к Марте, и теперь опаздывал. Он представлял, как Марта ждет его, съежившись в кухне на табуретке, не сводя глаз с умственно отсталого чудовища убийцы. Вся Франция искала этого типа, а Марта не придумала ничего хитрее, как спрятать его у себя в гнездышке, словно это безделица. Луи, ворча, налил себе еще одну чашку кофе. Вырвать этого типа из цепких лап защищающей его Марты будет нелегко. Быстро это сделать не получится, придется собрать доказательства всех его преступлений, чтобы показать, как Марта была слепа. Да и тогда еще неизвестно, согласится ли она с ним расстаться.
Конечно, полиция бы все уладила. Через десять минут они были бы у Марты, парня забрали бы, и делу конец.
Но поступить так было бы гнусным предательством, и Марта с ходу отдаст концы. Нет, полицию звать нельзя. А то они и Марту упекут заодно. Луи обреченно вздохнул. Он чувствовал, что загнал себя в тупик, защищая убийцу, рискуя чужими жизнями, не говоря уж о жизни Марты, которая могла погибнуть в любую минуту, если этому парню вдруг в голову стукнет.
Он несколько раз провел рукой по волосам, не в силах справиться с напряжением. Встреча с этим Клеманом будет нелегкой, Марта видит в нем только беззащитного ребенка, которого так любила, а для него он – человек с погубленным детством, вступивший на жестокий путь убийцы женщин. Придется как-то изловчиться и отобрать у нее это чудовище в обличье ребенка.
Луи оделся, думая о тех людях, которые пытались отобрать медвежонка у матери и погибли, а медвежонок-то и слова доброго не стоил. Он порылся в ящике кухонного стола, достал нож со штопором и сунул в карман. Только Марта могла не бояться убийцу с ножницами.

В полдень он постучался в лачугу Марка Вандузлера на улице Шаль. В этом квартале дом прозвали Гнилой лачугой См. роман Ф. Варгас «Мертвые, вставайте».

, несмотря на все новшества, привнесенные Марком и двумя приятелями, которых он позвал к себе жить. Похоже, дома никого не было, даже Вандузлера-старшего, крестного отца Марка, который жил на самом верху и сразу высовывался в форточку, когда слышал чьи-то шаги. Луи был у них всего два раза и теперь поднял голову, глядя на фасад дома. На четвертом этаже окна закрыты, там, если он не ошибается, обитает Люсьен Девернуа, специалист по современной истории, вечно поглощенный изучением хитросплетений Первой мировой войны. На третьем тоже никого, там живет Марк Вандузлер, историк, специалист по Средневековью. Никого и на втором, его занимает Матиас Деламар, специалист по древней истории. Луи покачал головой, пробегая взглядом по обветшалому дому, где трое искателей во времени поселились в строгом хронологическом порядке. За неимением места в обществе и работы Марк Вандузлер решил сохранить порядок хотя бы во времени. И они жили втроем друг над другом между первым этажом, который символизировал предвечный хаос, и верхним этажом, где обитал Вандузлер-старший, бывший полицейский с подмоченной репутацией, который был озабочен только тем, как с наибольшей приятностью потратить свое свободное время. И теперь Луи видел, что это сообщество малосговорчивых людей, поспешно созданное двумя годами раньше, чтобы вместе пережить безработицу и безденежье, уживалось лучше, чем можно было надеяться.
Луи толкнул старую решетку, которая никогда не закрывалась, и прошел по запущенному садику, который окружал старый дом. Через окно он разглядел большую комнату на первом этаже, которую Марк называл общественной столовой. Никого не было видно, входная дверь заперта.
– Здорово, Немец. Ищешь евангелистов?
Кельвелер обернулся и поприветствовал Вандузлера-старшего, который, улыбаясь, шел ему навстречу, таща за собой сумку-коляску, полную продуктов. Вандузлер называл своих сожителей Святым Марком, Святым Матфеем и Святым Лукой, или попросту «евангелистами», и им приходилось терпеть, видя, что он не собирается бросать этой привычки.
– Привет, Вандузлер.
– Давно тебя не видно, – попенял ему старик, шаря в поисках ключей. – Будешь обедать? У меня на обед цыпленок, а вечером картофельная запеканка.
– Нет, я должен бежать. Мне нужен Марк.
– У тебя какое-то дело? Говорят, ты ушел на покой.
«Да уж, – раздраженно подумал Луи, – стоит только подумать про коробки для обуви, как это становится известно всему Парижу и всем до этого есть дело». В голосе старого сыщика слышался укор.
– Слушай, Вандузлер, не изображай полицейского. Сам прекрасно знаешь, невозможно всю жизнь ползать на брюхе.
– Ты не ползал, а раскрывал преступления.
– Один черт.
– Возможно, – кивнул старик, толкая дверь. – И чем сейчас занимаешься?
– Навожу порядок в ботинках, – сухо сказал Кельвелер.
– Вот как? Ну, это, конечно, проще сделать.
– Совершенно верно, это проще. И что? Ты вот картошечку запекаешь.
– А ты хоть знаешь, почему я картошку решил запечь? – спросил Вандузлер-старший, пристально глядя на него. – Ты отмахиваешься, не глядя, даже не спрашивая: «Чего это Арману Вандузлеру вздумалось запечь картошку?»
– Плевал я на твою чертову картошку, – слегка раздраженно ответил Луи. – Мне нужен Марк.
– А картошку я готовлю, – продолжал Вандузлер, открывая дверь столовой, – потому что я совершенствуюсь в ее приготовлении. То есть мой талант, да что я говорю, моя гениальная способность к запеканию не оставляет мне другого выхода. Вот и ты, Немец, ты бы тоже должен жуликов ловить, в отставке ты или нет.
– Никто не обязан делать только то, что умеет.
– Я говорил не о том, что мы умеем, а о том, в чем мы блистаем.
– Комната Марка на третьем? – спросил Луи, направляясь к лестнице. – Хронология не поменялась? На первом – хаос, на втором – древняя история, на третьем – Средневековье и на четвертом – Первая мировая?
– Точно, а я под крышей.
– И что ты символизируешь там наверху?
– Упадок, – улыбнулся Вандузлер.
– Верно, – пробормотал Луи, – я и забыл.
Луи вошел в комнату Марка и открыл дверцу шкафа.
– Ты чего за мной ходишь? – спросил он Вандузлера, который наблюдал за ним.
– Просто мне интересно, зачем ты роешься в шкафу у племянника?
– Где он, твой племянник? Я его несколько недель не видел.
– Он работает.
– Неужели? – сказал Луи, обернувшись. – И что он делает?
– Он тебе сам расскажет.
Луи выбрал две футболки, черные брюки, свитер, куртку и спортивный свитер. Он разложил одежду на кровати, осмотрел все вместе, добавил ремень с серебряной пряжкой и кивнул.
– Годится, – пробормотал он. – Отличный образец незрелой манерности Марка. У тебя чемодан есть?
– Внизу, в хаосе, – ответил Вандузлер-старший, указывая на пол.
Луи выбрал в чулане старый чемодан, аккуратно сложил в него одежду и попрощался со стариком. На улице он столкнулся с Марком Вандузлером.
– Хорошо, что встретились, – сказал Луи. – Я одолжил у тебя одежду.
Он положил чемодан на коленку и открыл его.
– Видишь? – сказал он. – Можешь проверить, если хочешь, Я тебе все верну, как только смогу.
– Зачем тебе мои шмотки? – недовольно спросил Марк. – Куда ты собрался? Зайдешь выпить?
– Времени нет. У меня одно неприятное свидание. Хочешь посмотреть, куда я несу твои вещи?
– А это интересно? Ты вроде отошел от дел. Луи вздохнул.
– Да, – подтвердил он, – да, отошел.
– И чем ты занимаешься?
– Коробками для ботинок.
– Да? – искренне удивился Марк. – И ты идешь уложить туда мою одежду?
– Твои вещи нужны, чтобы одеть одного скота, который убил двух женщин, – жестко сказал Луи.
– Двух женщин? Ты про кого? Про типа с ножницами?
– Да, про типа с ножницами, – сказал Луи, закрывая старый чемодан. – И что? Тебе жалко для него шмоток?
– Луи, ты издеваешься! Я тебя столько недель не видел, ты стащил мою лучшую куртку, чтобы нарядить в нее убийцу, и на меня же еще орешь!
– Заткнись, Марк! Хочешь, чтобы вся улица слышала?
– Да плевать мне. Ничего не понимаю. Я иду домой, у меня срочная глажка. Воруй мои шмотки, если тебе так нравится.
Луи схватил его за плечо:
– Мне это не нравится, Марк. У меня выбора нет, и у меня голова кругом от всей этой истории. Говорю тебе, иначе нельзя. Этого типа надо спрятать, защитить, одеть, причесать, помыть.
– Как куклу, что ли?
– Лучше не скажешь.
Был почти час дня. Становилось все жарче.
– Что-то я тебя не пойму, – сказал Марк уже тише.
– Знаю. Похоже, что от этого типа у всех мозги становятся набекрень.
– От какого типа?
– От куклы.
– И почему ты возишься с этой «куклой»? – спокойно продолжал Марк. – Я думал, ты ушел на покой.
Луи поставил чемодан на тротуар, медленно засунул руки в карманы и уставился в землю.
– Этот тип, – проговорил он медленно и членораздельно, – этот тип с ножницами, этот убийца женщин, это – пупсик старой Марты. Если не веришь, идем. Пошли со мной, старик. Он сейчас у нее под одеялом.
– Таким большим красным?
– Что?
– Одеяло.
– Наплевать, Марк. Главное, что он там. Ты как будто нарочно делаешь вид, что не понимаешь! – Луи снова начал заводиться.
– Я одного не пойму, – сухо отозвался Марк, – почему, черт возьми, этот тип – Мартин пупсик?
– Сколько на твоих?
У Луи никогда не было часов, он ориентировался по своему чувству времени.
– Без десяти час.
– Мы опоздаем, но давай зайдем в кафе, и я расскажу тебе, откуда у Марты этот пупс. Я сам узнал об этом сегодня ночью. И можешь поверить, веселого мало.

Глава 8

Марк и Луи молча дошли до площади Бастилии. Время от времени Марк забирал у Луи чемодан, потому что тот прихрамывал из-за покалеченного на пожаре колена и быстро уставал из-за жары. Марк с удовольствием поехал бы на метро, но, похоже, Луи совсем забыл, что оно существует. Он любил ходить пешком, в крайнем случае – на автобусе, а поскольку Луи был из тех людей, которые не терпят принуждения, Марк не сопротивлялся.
В два часа Луи остановился у двери маленькой квартирки, где жила Марта, в коротком тупике неподалеку от Бастилии. Поморщившись, он пристально взглянул на Марка своими зелеными глазами. Напряженный и взволнованный, он сейчас, по выражению Марты, прикидывался Немцем. А Марк говорил, что Луи «изображает Гота с нижнего Дуная».
– Волнуешься? – спросил Марк.
– По-моему, мы круглые дураки, – тихо сказал Луи, опершись на косяк. – Надо было предупредить полицию.
– Нельзя. – Марк тоже перешел на шепот.
– Почему?
– Из-за Мартиного пупсика, – продолжал шептать Марк. – Ты же сам мне все объяснил недавно в кафе. Для полиции он убийца, но для Марты он как сын.
– А для нас – головная боль.
– Это точно. Давай звони, не вечно же тут торчать.

Марта осторожно открыла дверь и оглядела Луи, на лице у нее было то же упрямое выражение, что и накануне. Впервые в жизни она доверяла Луи только наполовину.
– Нечего прикидываться немцем, – сказала она, передернув плечами. – Сам видишь, он меня не съел. Заходи.
Она прошла в маленькую комнату и села на кровать рядом с худым парнем, который сидел не поднимая головы, и Марта похлопала его по руке.
– Это человек, о котором я тебе говорила, – тихо сказала она. – Он пришел с другом.
Тот посмотрел на них мутными глазами, и Луи был потрясен. Все или почти все выглядело отталкивающим в этом лице: оно было длинным и расплывшимся, с высоким лбом, бледной, чуть мраморной кожей и тонкими губами. Даже на уши с вывернутыми наружу краями было неприятно смотреть. Общее впечатление немного скрашивали глаза, большие и черные, но лишенные всякого выражения, и волосы, густые, светлые и вьющиеся. Луи как завороженный смотрел на Марту, которая без конца гладила по голове этого отвратного типа.
– Это тот человек, о котором я тебе говорила, – машинально повторила Марта, продолжая гладить его по голове.
Клеман изобразил некое подобие молчаливого приветствия. Так же приветствовал он и Марка.
И Луи понял, что перед ним идиот.
– Влипли по полной программе, – пробормотал он, ставя чемодан на стул.
Марта осторожно прошла те три метра, которые их разделяли, все время оглядываясь на кровать, как будто без нее могло что-то случиться с ее подзащитным.
– Чего ты на него так уставился? – гневно прошипела она. – Это не дикий зверь.
– На ангела он тоже не похож, – пробормотал Луи сквозь зубы.
– А я и не говорила, что он красавец. Нечего пялиться.
– Я вижу его таким, какой он есть, – нетерпеливо и еле слышно ответил Луи. – Вижу человека, о котором в газете написали, что он стоял под окнами двух жертв. Потому что, ты права, Марта, это он, никаких сомнений. Эта глупая рожа и военный клобук, все так и есть.
– Не говори о нем так, – грозно произнесла Марта. – Что на тебя нашло?
– А то, что дело его – труба.
– У него есть я. И если не хочешь помогать, ему и меня хватит. Можешь убираться.
Марк, наблюдавший ссору Луи и Марты, был смущен грубостью Кельвелера. Обычно Немец был спокойным и рассудительным, не судил сгоряча. Он сам был далек от совершенства и уважал чужие недостатки, всегда во всем сомневался и ни в чем не был уверен, а если позволял себе оскорбить другого, то только имея на то вескую причину. Непонятно, почему он накинулся на этого беднягу под одеялом. Но Луи не любил убийц и любил женщин. Он явно не верит в невиновность этого парня. Клеман, сжав пальцами коленки, не спускал с Марты глаз, пытаясь понять, что происходит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24