Боль в руках была еще самой безобидной. Голова взорвалась тысячегласным воплем, и главнокомандующий наконец увидел поле боя глазами своих умирающих воинов. Чем-то оно напоминало его кроваво-обожженные ладони, только черно-красная масса здесь была шевелящейся и оттого еще более кошмарной. Огненные капли кого-то прожигали насквозь, кто-то бежал и на бегу плавился, кто-то полыхал подобно факелу. Орки, эльфы… «стеклянный дождь» не разбирал, где свои, где чужие. Вызванный Хаэлниром смерч, или что там у него получилось, почти разогнал тучу над городом, и теперь огненная лава изливалась на лагерь орхаев. Но не только на них, стена и примыкавшие к ней кварталы тоже оказались под смертоносным ливнем. Защитники города сгорали на стенах. Не стали защитой и крыши домов – температура льющейся с неба лавы была такова, что капли прожигали не только плоть, но и камень стен. Лишь подвалы сулили какое-то убежище.
Командующий вырвал руку и побежал к главным воротам. Концы «бинтов» развевались на бегу. У самой стены навстречу попался изуродованный эльф. Он стоял посреди улицы, занеся ногу для очередного шага, но не смея сдвинуться с места. Справа и слева остывали лужицы лавы. Хаэлнир перемахнул через одно озерцо и хотел помочь бедняге, но в последний момент отдернул забинтованную руку. Эльф посреди дороги был застывшей в прозрачном кварце уродливой статуей, С полуобгоревшего черепа клочьями свисала кожа, навеки вплавленная в прозрачное стекло. Хаэлнир обогнул остекленевший труп, но буквально через несколько шагов наткнулся еще на несколько «замурованных». Среди них одна женщина совсем не пострадала от пламени. Но ужас навеки исковеркал прекрасное лицо эльфеи, сделав его не менее безобразным, чем личины оплавленных собратьев.
Ступени лестницы, ведущей на стену, дымились. Хаэлнир напрягся, но левитировать в его состоянии не получалось. Беспомощный взгляд заметался по ставшей вдруг неприступной для защитников стене. Можно попытаться пробраться на стену из башни. Но и здесь его постигло разочарование – вход оказался перекрыт обрушившейся кладкой. Путь до следующей лестницы займет слишком много времени, а вокруг все продолжали с шипением опускаться на мостовую огненные капли. Одна едва не прожгла эльфу ногу, сапог опасно задымился. Внезапно откуда-то сверху на плечи главнокомандующего опустилась петля из эластичной веревки. Хаэлнир уже выхватил меч – разрубить путы, но тут из оконного проема в башне высунулась голова Галахэда.
– Сюда, командир!
Хаэлнир закрепил петлю на талии, удерживать веревку обожженными руками не получалось. Галахэд и кто-то из его приятелей, дружно дернув, втянули командующего на второй этаж.
Башня горела. Кварцевые капли, проплавив крышу, подожгли деревянную обшивку стен, перила. Но до второго этажа огонь спуститься не успел. Галахэд протянул было Хаэлниру платок – защитить нос от дыма, но увидел его руки и сам закрепил повязку на лице командира. Отсюда уже можно было своими глазами увидеть поле боя, горы обгорелых трупов и горящих живых. От тошнотворного запаха жареного мяса не спасала никакая повязка. Галахэд и его напарник, тоже из Приграничья, выглядели как мужской вариант леди Дизраэль: у обоих штаны и куртки иссечены в мелкую лапшу. Кольчуг ни тот ни другой не носили.
– Скольким удалось выжить? – спросил главнокомандующий, отчаявшись разобраться в общем отчаянном вопле, звучащем у него в голове.
– Спасенных не так уж мало! Эрендир вовремя отвел большинство со стен. Не всех, конечно, орки перли до последнего мгновения. Облако сначала висело прямо над городом, так что они не опасались. Потом, откуда ни возьмись, этот ураган! – Галахэд указал на свой располосованный костюм. – Нам всем ничего, только одежда в клочья, а орков порядком потрепало. Ну а потом пошел дождь, и тут уже досталось всем. Но все равнонаша взяла! – В голосе разведчика звучало скрытое торжество. – Посмотрите: им негде было укрыться…
Действительно, лагерь орков представлял собой небольшое лавовое озеро, кварц начинал остывать, поверхность подернулась черным налетом, а из него тут и там торчали… Хаэлнир прикрыл глаза, он повидал всякое, в конце концов бывали и раньше кровопролитные сражения, но здесь поле боя напоминало тарелку людоеда.
– Что случилось? Старейшины сотворили новое заклинание? – отвлек его от рвотных мыслей разведчик.
– Да, – командующий перевел взгляд на свои перебинтованные ладони – сквозь повязки начинало просачиваться голубоватое свечение, старейшины все еще накачивали маной Жезл власти, – новое заклинание…


* * *

«Цепь повиновения» мгновенно связала его по рукам и ногам. Невидимый поводок тянулся к запястью банкира.
– Повинуйся мне! – поспешно произнес тот первую часть магической формулы.
Нельзя сказать, чтобы Змей был полностью готов к такому обороту. Нет, он даже успел упрекнуть себя за излишнюю доверчивость, прежде чем стянутые заклятием колени ударили в столешницу. Крышка стола отлетела не меньше чем на два фута, оставалось лишь чуть подправить в воздухе – и тяжелым дубовым ребром она врезалась в зубы растерянного банкира. Тот так и не соизволил согнать с лица довольную улыбку. Змей качнулся назад, вместе со стулом, на котором сидел, кувыркнулся через голову. Банкир все еще был жив, хоть и с раздавленной челюстью. А значит, «цепь» продолжала действовать. Змей поморщился, теперь уже одним взглядом приподнял над полом массивный стол и обрушил его на голову хозяина. Магические путы спали, и он смог уже свободно подойти к продолжавшему конвульсивно дергаться телу.
– Наверное, сейчас это неуместно, – пробивая рукой грудину и доставая все еще трепещущее сердце, заметил дракон, – но я всегда говорил: «Эта формула дает сбои». Было бы разумнее сначала приказать: «Не убивай меня!», а уж потом: «Повинуйся!» А так… – Змей аккуратно откусил кусок теплой плоти. Он не был голоден и не считал врага достойным «драконьей тризны», но сейчас было жизненно необходимо узнать все, что знал покойный. Другого способа получить доступ к его знаниям дракон не знал.
Это была вторая встреча с новым главой Люцинарской торговой гильдии, но первую можно в расчет не принимать. Тогда у речных доков Финеск был слишком занят «работой», и единственное, о чем они сумели условиться, это о сегодняшнем разговоре. Но вот поди ж ты, люцинарец каким-то образом ухитрился узнать, что перед ним дракон, и даже пытался воспользоваться случаем.
Банкир был предателем во всех возможных смыслах. Он предавал гильдию, сообщая маршруты ее кораблей пиратам, и неплохо наживался на этом. Предал Эдаргена, которому совсем недавно поклялся в верности, едва ли не на следующий день вступив в заговор против сюзерена, собирался предать и заговорщиков… Справедливости ради следует сказать, сам Финеск себя предателем не считал. Что дурного в том, чтобы искать и находить выгоду? Не этому ли учит Кодекс торговца?
Змей медленно дожевал сердце торгаша, усваивая новую информацию. Потом удрученно вздохнул и превратился в точную копию банкира. Это была очень крепкая иллюзия, замешенная на чужой крови, почти метаморфоза. Если Верлейн оставил соглядатаев в городе, они тут же учуют магический всплеск.
– Ну да будем надеяться, Председателю Совета Девяти сейчас не до разборок с колдунами на севере, – пробурчал он, брезгливо вытирая руки платком.
От трупа следовало избавиться. Дракон в который раз за последние минуты пожалел, что не может перекинуться в ящера. Тогда и с трупом бы проблем не было, и информация была бы полнее…
– А, ладно, одним заклинанием больше…
Мертвое тело рассыпалось горсткой пепла.
Итак, Змей стал Финеском, главой торгового дома «Финеск и сын», одного из самых богатых в Люцинаре. Предприятие основал еще отец нынешнего банкира, а сам Финеск был тем самым «сыном», упомянутым в названии. С тех пор минуло больше полусотни лет. Финеск-старший отправился в Чертог, а его наследник еще не обзавелся детьми (сын кухарки не в счет, тот искренне почитал своим отцом работавшего здесь же садовника), но название менять не стал – к чему, раз фирма процветает?
Финеск-Змей сверился с новоприобретенной памятью. В его активах имелись: ссудная контора, несколько доходных домов в разных частях города, флотилия из семи торговых кораблей, а также жена и три любовницы. Воспоминания о трех последних пришли на удивление яркие, а вот с женой получилась заминка. «Может, стоило съесть печень?» Ну а кроме весьма смутного образа жены, все остальное: привычки, имена слуг, адрес собственного дома и дорога к нему – «виделось» Змею довольно ясно.
Дома банкира ждал сюрприз. Хотя нет, сюрприз – это для дракона, а для торговца ничего нового в собственном особняке не было.
– Добрый день, Аги, – улыбнулся он миниатюрной женщине с густой черной челкой над серыми глазами и милыми ямочками на щеках. Ну как можно было «не запомнить» подобной жены? Змей моментально оценил невысокую, точеную фигурку в домашнем платье из синего файфела Файфел – особый сорт шерсти и ткань, выработанная из него, необычайно тонкая и мягкая.

. Не выдержал – наклонился и поцеловал маленькую задрожавшую ладошку.
Потом по-хозяйски кинул плащ на руки подбежавшей прислуге, шагнул в просторную гостиную.
«Да, здесь есть где развернуться! – Мысль относилась не к богато убранному залу со стенами, обитыми тисненой кожей, и дорогими гобеленами, вменяющими дверные занавеси. Хозяйка дома, украдкой кидающая на него удивленные взгляды, сулила массу… ммм… открытий. – Просто поразительно, как иные мужчины пренебрегают сокровищами, которые под рукой, чтобы гоняться за дешевыми подделками на стороне! – Мысль была глубокая, философская, совсем не свойственная дракону, и Змей с трудом сдержал неуместную улыбку. – Надо будет записать. Подобная чушь надолго не запоминается. А потом блеснуть перед Хаэлниром – ему понравится». Ну да предаваться подобным размышлениям было некогда. Наверху, в кабинете, лже-Финеск знал, уже начали собираться приказчики, прослышавшие о возвращении хозяина и явившиеся за указаниями. Поздним вечером они придут снова, как подсказала чужая кровь, чтобы отчитаться о дневной выручке.
Банкир прошествовал к двери в дальнем конце зала, напротив той, через которую попал в гостиную. Сразу за ней короткий коридор упирался в лестницу, слева и справа проходы вели в оба крыла старинного дома.
У подножия лестницы Финеск задержался – снова откуда-то потянуло затхлостью. Боги, неужто здесь в каждом подвале скрывается по семье колдунов? Или торговец хранит там неупокоенные трупы конкурентов?
Приказчиков было двенадцать, и с одиннадцатью из них Змей разобрался довольно быстро. Их конторские отчеты отличались военной краткостью и такой же точностью. Это говорило в пользу бывшего хозяина, не мог не признать дракон.
Последний приказчик дождался, когда другие уйдут, и только тут подошел и принялся шептать патрону чуть ли не в ухо.
– «Морская ласточка» встала на якорь в Синей протоке. Господин Сиг отказывается встречаться в городе. Эти его проныры, видать, что-то унюхали. Теперь он сторожится больше прежнего. Говорит, будет ждать вестей от вас на старой стоянке за Каменным островом. Велите послать Ушана или сообщим господину наместнику?
– Зачем же сразу наместнику? – Лже-Финеск изобразил на лице коварную ухмылку. – Сначала я лично хочу кое-что обсудить с господином Сигом, ну а потом… – Банкир неопределенно помахал в воздухе холеной рукой. Слуга услужливо захихикал, полагая, что понял хозяина.
– Хорошо… Зом. – Финеск выловил из памяти имя доверенного приказчика. – Ступай, проследи за приготовлениями, я хочу выехать не позднее завтрашнего вечера. А мне еще нужно заняться делами.
Зом, поклонившись, убрался из комнаты. Змей встал и потянулся, у него и вправду появились планы на сегодняшний вечер.

Аги прямо-таки расцвела от нежданного внимания мужа. Правду сказать, даже в первый месяц после свадьбы он не проявлял к ней такого интереса. И понадобилось-то совсем немного: пара улыбок, цветок, сорванный здесь же на веранде, грибочка шоколада – и вот Змей по праву пожинает плоды нехитрых ухаживаний. Маленькая женщина в постели была восхитительна: некоторый недостаток опыта с лихвой восполнялся страстью, с которой Аги бросалась в объятия мнимого мужа, и готовностью к экспериментам. «Нет, – думал ГАсдрубал, – я совсем не прогадал, решив заняться женой, вместо того чтобы поддаться чужим впечатлениям и плестись на другой конец города к заурядным красоткам». Финеск явно предпочитал блондинок, все три его пассии были длинноволосы, златокудры и пышнотелы. «Конечно, я ничего не имею против сочных блондинок, – тут же поправился дракон, – но ведь к ним можно, сходить и на той неделе…»
Мук совести по поводу измены Змей не испытывал. В конце концов, он был в чужом теле, точнее, часть чужого тела переваривалась в нем.
Итак, дело сдвинулось с мертвой точки. Он не только вышел на люцинарских заговорщиков, но и стал одним из них. Даже, пожалуй, первым из них. Или эта честь все-таки принадлежит неуловимому Сигистору?
Проснулся Финеск-Змей к обеду. Аги уже куда-то исчезла, но маленькая вмятина на соседней подушке навеяла приятные воспоминания. Вчера не получилось как следует поужинать, потом – ночь любви, в животе у дракона урчало так, что он не сразу услышал заливистый перезвон колокольчика в прихожей. Звук неприятно отдавался в ушах, пока он принимал утреннюю ванну и одевался, но когда лжебанкир спустился по лестнице на первый этаж, смолк.
Финеск, не задерживаясь, миновал прихожую и поспешил в столовую, откуда волнами наплывал аромат хорошо прожаренного бекона. Лапочка Аги уже была здесь. Залившись краской при виде мужа, она принялась метать на стол со скоростью профессиональной подавальщицы из крупной ресторации. Змей не стал останавливать, аппетит он нагулял просто зверский!
Когда с «легким завтраком», а потом и подоспевшим обедом было покончено, сытый дракон удовлетворенно откинулся на мягкую спинку кресла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34