Боря даже испугался на миг: еще не отдаст лодку… Вообще-то, говоря честно, Боря до сих пор не мог понять, почему Глеб решил, что лайнер лучше лодки… Ах, как захотелось ему иметь этот лайнер! Надо было действовать решительно и сразу оглушить Глеба.
– Вот тебе лайнер, – Боря протянул коробку, – неси лодку…
– Достал? Нет, ты правда достал? – Лицо Глеба прямо-таки лоснилось, блестело от восхищения…
Ведь притворяется же!
– А ты что думал?
Глеб бросился в другую комнату и проворно принес точно такую же синюю коробку, какая была в руках у Бори.
– Вот…
Боря протянул к ней руки, но Глеб почему-то не отдавал.
– Ты что? – спросил Боря. – Давай… Ну?
– А твоя.., с лайнером? Он там, да?
– А где ж еще? – обиделся Боря и решил не пересаживать парашютиста из кармана в лайнер – самому пригодится!
Боря присел на корточки и, положив приборчик рядом, стал открывать коробку. Вот его пальцы коснулись гладкого металлического корпуса, выкрашенного, как и все боевые подводные лодки, в темно-серый цвет, и от радости щеки его загорелись. Ведь сегодня, если разобраться, был самый счастливый день в его жизни: у него теперь эта лодка – таинственная, маленькая, грозная… Теперь она будет самой главной, будет флагманом его военно-морского флота!
– Сколько месяцев пропадала! Зачем держал?
– Она могла пригодиться мне. – Глаза Глеба стали быстро превращаться в щелки. – И пригодилась ведь.
«Не вышла ли она от долгого бездействия из строя?» – подумал Боря и так расстроился, что даже забыл попросить Глеба показать новую кинокамеру.
– Что это у тебя? – Глеб кивнул на приборчик, лежавший на полу Хитрым глазом вверх.
Борю бросило в жар:
– Ничего особенного… Скажи лучше, сколько времени?
– Пожалуйста! – Глеб мгновенно выкинул вперед левую руку, запястье выскочило из рукава и хвастливо блеснуло часиками. – Три часа пятнадцать минут…
Боря сунул приборчик в карман, подхватил коробку и поскакал вниз.
Как бы сделать, чтоб никто не видел приборчик, а чтоб Боря мог действовать им как хотел?
А что, если положить его в верхний карман куртки?
Боря отвел в сторону «молнию» и втиснул приборчик. Он прекрасно вместился, точно карман специально был сшит для него. Теперь никто не догадается!
Боря быстро шел по улице. Просто не верилось: прибежит он сейчас домой, пустит лодку для начала в ванну, она погрузится и притаится па дне. А потом по его приказу всплывет… Боря оглянулся. Может, еще торчит где-нибудь поблизости Андрей? Может, еще надеется отобрать у него лайнер?
Нет у него лайнера, а если бы и был, не отобрал бы! Зато у него теперь есть кое-что другое… Подступись теперь к нему!
Неожиданно Боря подумал: надо сейчас же сбегать к Андрею и сбить с него спесь и спросить, возьмет ли он его на экскурсию в аэропорт…
Он даже издали боялся сегодня Борю – как драпал! А что же будет вблизи?
Берегись, Андрей!
И Боря свернул к дому, где жил Андрей. Шел быстро и вдруг не вытерпел – побежал. Опять пересек шумный Черемуховый проспект и зашагал к дому Андрея.
БЕРЕГИСЬ, АНДРЕЙ!
Но странное дело: чем ближе подходил Боря к его дому, тем медленнее двигались ноги. Точно и не было у него Хитрого глаза. Как бы не стукнул, и приборчик не отобрал, и лодку.
Боря в нерешительности походил возле его подъезда. Повздыхал. Постоял. Опять походил, удаляясь и возвращаясь, набираясь смелости. Эх, будь что будет!
Он судорожно, почти зажмурясь, шагнул в подъезд.
Лифт доставил его на девятый этаж. Став к двери так, чтоб Хитрый глаз не смотрел на квартиру, Боря позвонил. Открыл сам Андрей.
– Ах, это ты! Сам пожаловал? Ну-ну, и даже с лайнером!
От его улыбки Боря почувствовал дрожь, он хотел уже броситься назад, но сдержал себя: стоп! У него ведь есть Хитрый глаз.
– Да, это я! – громко, даже с вызовом сказал Боря. – И знай: я больше не боюсь тебя! Ни тебя и никого другого в классе! Андрей схватил его за плечи и рывком втащил в комнату.
Боря ощутил железную хватку его рук и скривился от боли. И все же он крепился. И держался боком. И не поворачивался к Андрею карманом.
– Я тебя предупреждал! – сказал Андрей. – Это бесчестно – выменивать у Вовы такие вещи…
Боря стиснул зубы – не трусь! – и ответил:
– А мне какое дело? Дуракам закон не писан…
– Сейчас мы пойдем к Вове, и ты вернешь ему лайнер… Это ведь нечестно!
– А мне плевать! – И, приказывая себе: «Смелей!», и выбирая слова, чтоб посильней отомстить за все свои страдания, добавил:
– Не хочу возвращать! Вова сам отдал мне его… И знаешь за что?
Андрей подозрительно смотрел ему в глаза. Конечно, он недоумевает: как это он, Боря, который всегда ниже травы, тише воды, посмел явиться к нему и так храбро держится в его же квартире!
– За что?
И, не дожидаясь ответа, Андрей провел его в смежную комнату – в первой за столом что-то писал его отец, это было неприятной неожиданностью для Бори – днем и дома! – но он и вида не показал, что боится.
– За дешевенький мяч, за грошовую авторучку и… И еще знаешь за что?
Андрей пристально смотрел на него.
– За псиный дух! – выпалил Боря и принужденно засмеялся.
Андрей не спускал с него глаз.
– Да, да, – продолжал Боря, собирая все свои силы и всю свою обиду на Андрея. – Я пообещал ему щенка добермана-пинчера, и он, дурачок, поверил…
Но странное дело – Андрей все не взрывался.
– Сейчас же клади на стол лайнер, – спокойно сказал он. – И мы пойдем к Вове.
– Никуда я не пойду, – бросил он, стоя по-прежнему чуть боком к Андрею. – И не оскорбляй меня, а то возьму и стукну.
Андрей остолбенел.
– Ты.., ты… – Он даже побледнел.
– Я! – отрезал Боря.
У Андрея прямо выпучились глаза:
– Ты?.. Меня?..
Андрей стремительно схватил его за грудки и так тряхнул, что зубы у Бори громко клацнули. Андрей повернул его лицом к себе, и Боря почувствовал, что в то же мгновение пальцы его разжались, на лице появились изумление и растерянность, а зрачки медленно расширились. И волосы начали подниматься.
Андрей стал отступать от него, озираться, кусать губы. Потом плечи его вздрогнули. Он моргнул.
– Ну и фрукт же ты! – выдавил Андрей, а сам все отступал от стола.
– А кто боится фрукта? И ты знаешь, что в коробке уже лодка? Я выменял ее у Глеба…
– Уйди, – шепнул Андрей.
И все же он вел себя не так. Не так, как хотелось Боре. Он упрямо сопротивлялся Хитрому глазу, словно тот и не был всемогущим.
– А я пойду на экскурсию в аэропорт? – спросил Боря, наступая на Андрея.
Ни слова.
И под Хитрым, под всесильным глазом Андрей молчал!
– Ты скажешь или нет?
– Уйди… Уйди отсюда, – шептал Андрей и с нелепо торчащими вверх волосами все отступал от Бори.
– Что там происходит? – спросил из соседней комнаты, вставая и двигая стулом, отец Андрея.
И вошел к ним.
Он был громадный, в синей форме с золотыми галунами гражданского флота, с такими же, как у сына, широкими, насупленными бровями. Из-под них смотрели глаза. Светлые, смелые, веселые… Вот кому подражал Андрей! И так же хмурился, и так же медленно носил крепкие плечи, и даже превратил свои веселые глаза в холодные острые пули… Боря ни разу не видел его отца так близко – он видел его в школе с первого ряда актового зала на торжественном праздничном собрании, где отец Андрея был среди гостей и рассказывал о своем последнем беспосадочном перелете в Австралию – знойную кенгуриную страну, – а потом в пингвинью Антарктиду… Ох и интересно было, ох и хлопали ему!
А теперь он шел прямо на Борю!
Коленки у Бори ослабли от страха, по спине побежали мурашки… Сейчас, сейчас схватит он его за шиворот и выставит из квартиры! И, сам не понимая, что он делает, думая лишь о том, чтоб не зареветь, Боря повернулся к нему, и теперь отец вместе с сыном – это Боря понял чуть попозже – попали под Хитрый глаз.
Отец Андрея остановился, плотные, черные с седыми искорками волосы его встали копной. Он удивленно поднял брови, провел рукой по глазам, будто пытался снять с них невидимую, мешавшую смотреть пелену. Потом усталым движением прикрыл ладонью глаза, точно хотел защититься от ярких, беспощадно прямых лучей солнца.
– Что здесь происходит? – опять спросил он.
– Н-н.., ничего особенного! – даже стал заикаться Боря. Он мечтал об одном: поскорей удрать отсюда.
– Нет, здесь что-то не так… И ты.., ты чего весь трясешься? – спросил у него отец и осекся, и лицо его исказилось, словно ему стоило больших сил бороться с чем-то огромным и цепким, навалившимся на него.
И вместе с Андреем он попятился в другую комнату, а Боря, воспользовавшись замешательством, скользнул в переднюю и, крепко сжав под мышкой коробку с лодкой, выбежал из квартиры.
МОРОЖЕНОЕ
Минут пять приходил Боря в себя. Зачем только сунулся к ним? Но когда он отдышался и весь страх понемногу вышел из него, Боря уже не жалел. Ну, раз Андрей с отцом слабее приборчика, теперь ему некого бояться. Утром еще он горевал от одиночества, обижался, что никто не понимает его, а теперь…
Не хотят – и не нужно! Он не будет больше крутиться возле них – Крутиков не от слова «крутиться», – и кланяться им, и оправдываться. Он не замухрышка, способная лишь чистить перышки Попугаю… Глеб ему больше не нужен. Лодка – у него! И не только лодка!
Осмелится теперь Стасик рисовать на него на уроках карикатуры? А Вова Цыпин со своим чудо-братом – будут они теперь иметь к нему претензии?
От волнений и яркого солнца Боря упарился. По пить бы где-нибудь.
Возле угла, рядом с газетным киоском и палатками с овощами и кондитерскими изделиями, стояла тележка с мороженым. Эх, лизнуть бы сладкого холодка! Боря сунул в карман руку. Нет, денег у него не хватит… «А что… А что, если… А что, если попробовать?» – пришла к нему внезапно мысль, ошеломила его, и от нее Борю вдруг стало знобить.
Он отошел в сторонку. Нет, нельзя этого делать! Ни в коем случае! Это похоже на воровство, на грабеж среди белого дня… Да, но в тележке так много мороженого – всем хватит. И вообще, если всего бояться и думать, что потом будет… Он ведь дал клятву…
Боря незаметно направил левый карман на мороженщицу в белом халате, натянутом на куртку, и в такой же белой шапочке.
У мороженщицы сразу расширились глаза, верхняя с рыжими усиками губа запрыгала, а шапочка вместе с волосами полезла вверх. Боря подошел к ней и робко сказал:
– Дайте, пожалуйста, «Ленинградское»…
– Бери… Бери.., сколько хочешь… – Мороженщица открыла крышку и протянула две порции.
– Спасибо! – Боря отошел от нее, отвернул с конца обеих трубок бумагу и вонзил в холодный шоколад зубы: сначала в одну, потом в другую. И сразу исчез зной, и в пересохшее от бега и волнений горло потекла приятная прохлада.
«Вот это да! – подумал Боря, глотая большие куски. – Ведь это потрясающе! Теперь у меня всегда-всегда, когда захочу, будет мороженое!»
А может, удастся взять и книгу? Ну хотя бы вон в том киоске…
Боря подошел к киоску, прозрачному, как аквариум, только вместо золотых рыбок или меченосцев в нем сидел лысый мужчина в больших очках и байковой куртке. Сидел в пестром окружении газет, журналов и книг.
Боря стал разглядывать книги. Что бы взять? Вон ту можно, толстую, с павлинами на обложке.
Боря направил на киоскера карман. Киоскер нахмурился, ойкнул, недоуменно завертел головой и стал крутиться на сиденье. Покупатели, бойко разбиравшие газеты, сразу разбежались от киоска, и Боря подошел к окошечку и попросил:
– Дайте, пожалуйста, книгу с павлинами на обложке !
Киоскер подергал плечами, схватил книгу и поспешно подал Боре.
– Спасибо.
Боря сунул книгу за пояс. Значит, и с книгами теперь у него все в порядке – любую бери!
И не успел он это подумать, как ему опять захотелось мороженого…
К своему дому Боря возвращался часа через три. Карманы его куртки сильно оттопыривались.
Вот и их дом – громадный, десятиэтажный, двухкорпусный, в лентах длинных балконов. Тетя Феня подметала перед домом тротуар. Заметив Борю, она замерла, стала оглядываться и, наконец выронив свое основное холодное оружие, юркнула в подъезд.
А думала, самая грозная!
Когда Боря подбегал к лифту, из него как раз выходила Александра Александровна в своей неизменно ветхой шляпке, с тросточкой-зонтиком в одной и с книгой в другой руке, конечно же иностранной, с синим обрезом…
Увидев его, старушка отпрянула назад, захлопнула дверь кабины, и пальцы ее стали прыгать по доске с кнопками разных этажей… Что с ней?
Ах, опять приборчик? Боря мгновенно повернул ся боком.
– Простите… Я нечаянно… – Он густо покраснел и – этого он раньше не делал никогда – открыл перед ней металлическую дверь лифта.
Александра Александровна вышла из кабины, окинула его быстрым взглядом и низким голосом спросила:
– А что это, Борис, капает из тебя?
– Из меня? Ничего! – Голос Бори слегка осип.
– А из кого же? Посмотри – Она показала глазами на пол.
Боря смутился:
– Ой, и правда! Это мороженое!
– Сколько проглотил? Десять порций или двадцать пять?
Боря прямо поразился: не один Гена волшебник в их доме!
– А вы откуда знаете? – Он вдруг испугался. – Ходили за мной? Видели?
– Не видела, а слышу… По голосу!
Боря встревожился: ну и слух у нее! Еще подслушает, что он думает о ней! И он изо всех сил старался как можно лучше думать о ней в эту минуту.
– А тряпку бы надо принести… Смотри, что с полом стало.
Боря молчал.
Старушка вздохнула:
– Не повезло тебе, Борис… Бедный, разнесчастный мальчик!
Боря угрюмо нахохлился:
– Почему?
– Потому, что я рядом живу… Злей ведь старухи на свете не бывает… Правда?
Боря не крикнул «правда», хотя это было сущей правдой. Он нажал кнопку и поехал на свой этаж. Она ошибалась, никакой он теперь не бедный и не разнесчастный. Утром был таким, а сейчас – нет! Сейчас он самый счастливый! У него лодка, и приборчик, и мороженое, – никогда так не везло!
Вот будет рад Костик – когда еще ел столько! И Наташке, пожалуй, можно дать. Чтоб отстала и не преследовала его по пятам… Жалко, что ли?
Наверно, мама не пришла еще с работы, и хорошо: не будет ворчать, что во всем надо знать меру. От двух десятков съеденных порций у Бори побаливало горло, но это пустяк, пройдет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16