— Желаете матрац, сэр?— Да, пожалуй.— Прошу за мной.Они стали пробираться среди распростертых тел. Краем глаза Малко увидел сидящего в баре Джека Харви. Его огромный браслет сверкал на солнце.Парень положил на свободный матрац белое полотенце и небольшую подушку. Малко дал ему багамский доллар.На соседнем матраце лежала на животе какая-то девушка. Малко не видел ее лица: оно было скрыто шелковистыми светлыми волосами. Ее серебристый купальник, похоже, никогда не видел воды, однако создавал довольно живое представление об искушениях Святого Антония. Она была почти не загорелой. Малко с видом знатока оглядел изящные линии ее спины и бедер. “Этому Божьему созданию не понадобится Армия спасения, чтобы не умереть с голоду”, — подумал он.Австриец растянулся на матраце, скрутил свои черные плавки в тонкую веревочку, чтобы лучше загореть, и закрыл глаза. Это было самое спокойное время дня. Несколько старичков-миллионеров с волнением совали мелочь в щели игральных автоматов, стоящих вокруг бассейна. Солнце жгло немилосердно. Малко начал дремать, но вскоре вздрогнул, услышав над ухом мелодичный голос:— Не соблаговолите ли вы растереть мне маслом спину?Его соседка сидела на матраце, держа в одной руке бюстгальтер от купальника, а в другой — флакон с маслом для загара.Малко невольно восхитился тонкими чертами ее лица.По другую сторону от девушки возлежал лысый краснолицый американец с огромным животом. Видимо, подобное соседство и определило ее выбор.— С удовольствием, — ответил Малко.Девушка снова улеглась на живот, и он принялся добросовестно выполнять эту приятную миссию. Рука австрийца на мгновение задержалась на изгибе ее спины; девушка чуть изогнулась, но уже в следующую секунду сказала:— Спасибо, вы очень любезны.В ее голосе был едва уловимый акцент, заинтриговавший Малко.— Вы не американка? — спросил он.Она покачала головой.— Я немка. Но живу в Швеции.Немка! Малко мгновенно вспомнил о своем благородном венском произношении и снял очки. Он знал, какое действие обычно оказывают на женщин его золотистые глаза. Он был вовсе не прочь завязать знакомство с этой девушкой: она прекрасно вписывалась в тропический курортный пейзаж.Через четверть часа он знал о ней уже почти все. Ее звали Ирена Малсен, она работала рекламным оформителем и в настоящее время проходила стажировку в Нью-Йорке. После удачной рекламной кампании шеф наградил ее поездкой на Багамы.А сейчас ей хотелось пить.Малко заказал водку с апельсиновым соком, она заказала дайкири.Алкоголь подстегнул Малко: в его глазах появился настойчивый блеск. Даже здесь, среди множества красивых девушек, она выделялась свежестью и врожденной утонченностью. Они продолжали болтать, приблизив друг к другу лица. Малко понемногу расслаблялся. Это состояние нередко возникало у него во время выполнения заданий. Жестокий и опасный параллельный мир, в котором он часто пребывал, являлся, в сущности, таким нереальным, что при первой возможности отступал на второй план, сменяясь ощущением свободы и преклонением перед красотой.В “Люкаяне” жили, как правило, богатые бездельники, приехавшие набивать карманы Папаши. Малко обвел взглядом бассейн, думая о том, что среди отдыхающих вполне могут скрываться такие, как он: люди, выдающие себя за других. Вернон Митчелл исчез именно здесь...Ирена прервала ход его размышлений:— Ну и жара, — пробормотала она.На ее спине и груди блестели капельки пота. Внезапно она села, глядя на Малко большими зелеными глазами.Их выражение потрясло австрийца: эти глаза были чисты, как у невинной девочки. Однако учитывая ее возраст, эта чистота вызывала тревогу. Казалось, она специально опустошила свой мозг, прежде чем завязать беседу с Малко.Но его неприятное ощущение исчезло сразу, как только она улыбнулась.— Знаете, как поступают в Швеции, когда на улице слишком жарко?— Нет.— Идут в сауну. Жаль, что здесь их нет... Сейчас она была бы как нельзя кстати. После сауны чувствуешь себя такой чистой... Вы никогда не пробовали? Раздеваешься и сидишь в парной столько, сколько сможешь выдержать. А потом принимаешь холодный душ.И она хрипловато добавила:— Это нечто необыкновенное.Малко взволнованно посмотрел на нее: в ее интонации прозвучали явно эротические нотки. Но взгляд Ирены был все таким же невинным. Проблема с северянками заключается в том, что всегда трудно определить, собираются ли они предложить вам заняться любовью или же просто сходить в кино. Ирена потянулась, выпятив грудь, и с томным вздохом улеглась на матрац.— Хотите, я спрошу, есть ли здесь сауна? — предложил Малко.— О да! — ответила она. — Это было бы замечательно!Малко встал и направился к парню, который устроил его рядом с Иреной.— Сауны нет, зато есть турецкие бани, — ответил тот. — Это почти то же самое, только побольше размерами. Можно организовать прямо сейчас. Для одного или для двоих?— Для двоих, — произнес Малко, слегка смущенный такой бесцеремонностью. Он до сих пор не мог привыкнуть к американской непосредственности. На его родине мужчины, намеревавшиеся соблазнить женщину, не трезвонили об этом на каждом углу.Малко вернулся к Ирене и лег рядом.— Все будет готово через несколько минут, — сказал он. — Только у них не сауна, а турецкие бани.Зеленые глаза девушки загадочно потемнели.Вскоре парень пришел за ними. Ирена и Малко зашагали вслед за ним, спустились по небольшой лестнице, ведущей в подземный коридор и наконец остановились перед стеклянной дверью. Парень посторонился, пропуская их вовнутрь.Турецкие бани состояли из двух отделений. Сначала шла “сухая” комната. В ней стоял длинный деревянный стол, накрытый старыми влажными газетами, и два шезлонга. Здесь, как в массажном салоне, стоял густой запах ароматических масел.Вторая комната была уже наполнена белым горячим паром. У ее дальней стены возвышались деревянные ступенчатые нары, на которых лежали две подстилки.Пар поступал через квадратное зарешеченное отверстие в стене, расположенное на высоте человеческого роста. В углу комнаты находился душ с одним краном — для холодной воды. Комнаты разделяла дверь, в верхней части которой было вставлено толстое стекло.— Ну, я пошел, — сказал парень. — Когда вам понадобятся полотенца, позвоните.Ирена поставила свою сумку на стол. Малко с некоторым смущением посмотрел на нее. Странный отель... Времена англосаксонского консерватизма остались далеко позади. Не снимая купальных костюмов, они перешли в парную. Ирена легла на полок; Малко последовал ее примеру и закрыл глаза. Пар проникал во все поры и создавал ощущение, что тело раздувается, как воздушный шар.Через несколько минут Ирена порывисто поднялась.— Идемте под душ, — сказала она.Малко стряхнул с себя сонное оцепенение. Девушка уже открывала кран с холодной водой.Ощущение показалось Малко отвратительным. Его словно кололи миллионы ледяных иголок. Он едва сдерживался, чтобы не завопить.Выйдя из-под душа, Ирена отряхнулась и спокойно спросила:— Вы не возражаете, если я сниму купальник? Он мне только мешает.В такой вежливой просьбе трудно было отказать. Впрочем, Ирена, не ожидая ответа, уже подкрепляла свои слова делом. Слегка помассировав обнаженную грудь, она стащила с бедер серебристые плавки.Лежа на деревянных нарах, Малко подумал: нужно быть настоящим извращенцем, чтобы заниматься любовью в подвале, наполненным горячим паром, когда наверху сияет солнце и плещется изумрудное море.— Давайте ваши плавки, — сказала Ирена. — Я все отнесу. Малко протянул ей плавки и смущенно отвернулся. Он по-прежнему не понимал, действительно ли Ирена собралась предаться любви или же все это — лишь проявление типично скандинавской раскованности. Ирена вышла в соседнюю комнату и поспешно прикрыла за собой дверь, чтобы не выпускать из комнаты пар. Сейчас он еще энергичней вырывался из отверстия, оглашая парную веселым шипением. Малко был рад этому: он еще не успел согреться после ледяного душа.Австриец закрыл глаза, ожидая возвращения девушки. “Странная особа, — подумал он. — Пар ее, что ли, возбуждает...” Да уж! Век живи — век учись.Теперь за белым туманом уже ничего не было видно на расстоянии вытянутой руки. Малко подумал, что Ирена, может быть, уже здесь, а он этого до сих пор не заметил. Дверь тоже скрылась за белой завесой. Малко встал и ощупал соседний полок. Он был пуст.Австриец на ощупь добрался до двери. Ручка повернулась вокруг своей оси, но дверь не открылась. Решив, что это шутка, он позвал:— Ирена! — и сразу закашлялся от раскаленного воздуха.Из отверстия в стене с паровозным шипением продолжала вырываться белая струя. Жара становилась невыносимой.И тут Малко все понял: он попал в дьявольскую ловушку. Весь спектакль, разыгранный Иреной, имел лишь одну цель: заманить его в турецкие бани и испечь живьем.Он ударил кулаком в стеклянную часть двери. Стекло даже не дрогнуло. Австриец стал шарить в углу в поисках крана, перекрывающего пар, но не нашел его.Он бросился под душ и поспешно повернул кран. Из наконечника просочились и упали на пол три жалкие капли воды.Пытаясь собраться с мыслями, Малко сел на деревянную скамью и тут же с воплем вскочил: она обжигала кожу, как раскаленное железо. Босым ногам было уже больно стоять на полу. Температура все повышалась; терзаемые горячим воздухом легкие отказывались работать. Малко согнулся пополам от мучительного кашля.Он приблизил руку к решетчатому отверстию и тут же отдернул ее: пар был гораздо горячее, чем тот, что обычно идет из кипящей кастрюли.Малко стал красным как рак. Вернувшись к двери, он попытался припасть губами к замочной скважине, чтобы вдохнуть хоть немного свежего воздуха, но кожа не выдерживала прикосновения к горячему металлу. Даже избежав удушья, он рисковал сгореть заживо, как китайские коммунисты, которых солдаты Чан Кайши сжигали в топках шанхайских паровозов...Малко закричал так громко, как только мог, но его крик оборвал новый мучительный приступ кашля.Ему не хотелось умирать. Собрав остатки сил, он опять вернулся к дальней стене комнаты, где пар был еще гуще, и шатаясь подошел к неработающему душу. Единственным выходом было разбить дверное стекло и попытаться открыть дверь снаружи. Малко ухватился за трубу душа и изо всех сил дернул ее на себя. Послышался скрип, и верхняя часть трубы оторвалась от стены, но нижняя — та, где был кран, еще держалась. Исступленно ругаясь, Малко тянул, дергал, выворачивал трубу из стены, и кран наконец, подался. Кусок трубы с выдернутыми из стены крючьями остался у Малко в руках, и он, потеряв равновесие, свалился на пол.Поднявшись на ноги, Малко бросился к двери, целясь в стекло, но в спешке промахнулся, и труба ударила в деревянную створку. Малко крепче сжал ее в руках и ударил снова.Раздался звон, и в стекле образовалась дыра размером с кулак, через которую начал понемногу выходить пар. Малко попробовал ударить еще раз, но силы стремительно покидали его, и ему уже стоило огромного труда поднять руки.Времени у него оставалось совсем немного: когда вторая комната тоже наполнится паром, все будет кончено. Прислонившись к двери, он рассчитал, что ему остается жить не больше пяти минут. После этого воздух раскалится настолько, что сожжет ему легкие.Его сердце стучало так, словно вот-вот готово было выскочить из груди. Малко в одно мгновение вспомнил все, что было ему дорого: фамильный замок, оставшийся так далеко, море, сверкающее под лучами солнца... Ему же после ужасных мучений предстояло умереть в этой крысиной норе.До сих пор он старался дышать носом, но в конце концов решил поскорее со всем покончить и вдохнул широко открытым ртом.Ему показалось, что в горло заливают расплавленный свинец. У него потемнело в глазах, и он ударился спиной о плиточный пол. Это было последнее, что он почувствовал......Ирена Малсен немного колебалась, прежде чем запереть парную на ключ. Она знала, что обрекает своего спутника на ужасную, мучительную смерть.Сама по себе смерть незнакомого мужчины была ей почти безразлична. В детстве и в юности она видела достаточно смертей и хорошо усвоила, что жизнь — вещь несправедливая. И все же это хладнокровное убийство вызывало у нее отвращение.Ей стоило большого труда поддаться на уговоры Берта Мински. Но Папаша поставил вопрос ребром: или они убирают этого типа, который может быть только американским агентом, или он расторгает контракт. Эта угроза напугала Ирену. Ее начальство не простило бы ей такого провала. А посоветоваться с Василием она не могла.Ирена знала, что ни одна разведывательная служба в мире не одобряет бессмысленных убийств. Однако Берт Мински уже почти полвека придерживался иного мнения. Он считал, что лучший свидетель — это мертвый свидетель...Кроме того, Ирена на всякий случай решила помириться с Мински и заставить его забыть их нелепую драку. Тем более что она до сих пор не знала, существует ли связь между Мински и Верноном Митчеллом.Ключ повернулся в замке почти бесшумно. Ирена надела купальник, взяла сумочку и вышла в коридор. Она невольно поежилась — отчасти от холода, отчасти от мысли о человеке, который умирал в турецкой бане.Парень, стоявший в конце коридора, поспешил к ней.— Все о’кей? — тихо спросил он.Ирена кивнула, мысленно проклиная свою отвратительную профессию...Джек Харви мрачно созерцал расхаживающих у бассейна красоток. Обреченный лишь на интрижки с перезрелыми дамами и местными негритянками, он испытывал здесь настоящие танталовы муки. Увы, вопреки сложившимся представлениям о разведке его мелкая шпионская деятельность не приносила ему особых доходов и не позволяла жить на широкую ногу.Он видел, как Малко и Ирена исчезли в подвале, но не слишком обеспокоился. Что ж — приезжий решил совместить приятное с полезным. Это его дело. Харви хотелось только одного: чтобы побыстрее наступил вечер. Он уже совершенно обессилел от жары.Внезапно из дверей подвала вышла Ирена. Малко рядом с ней не было. Она прошла мимо бассейна и исчезла между торговыми киосками, стоявшими в холле отеля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23