Представив, как я могу развернуться на свободе, я невольно злорадно улыбнулся.
Хотя, с другой стороны, становиться опять собакой мне не хотелось. Уж больно мне нравится быть человеком. Ходить на двух ногах, есть сидя в кресле, целоваться с Селистеной… Да мало ли что еще можно делать.
– Зато ты сможешь спать со мной в одной комнате, – так, между делом, невинным голосом мурлыкнула Селистена.
– Дочка! – не выдержал доселе молчавший Антип.
– А что тут такого, батюшка? – хлопая ресницами, спросила Селистена. – Это же для конспирации.
Хм, может это действительно не такая плохая мысль. Стану собакой, выслежу Сантану, дождусь, пока она останется одна, изничтожу ее быстренько, и домой. Когда мы избавимся от Сантаны, заклятие исчезнет само собой, и я, естественно, буду полностью реабилитирован. Ну а дальше всё как обычно: восторженные горожане, искренняя благодарность Бодуна и прочее и прочее. А если учесть тот фактик, что я этим самым еще и спасу будущего тестя (а он тогда будет вынужден мне быть благодарным за это всю оставшуюся жизнь), то картина вырисовывается вполне сносная. Что ж, если так, то можно денек и в собачьей шкуре побегать. Тем более что действительно не привыкать.
– Ладно, так уж и быть, – наконец решился я. – Собака снова человек!
Ответом мне послужила вся гамма человеческих и собачьих эмоций. Больше всего мне, конечно, понравился радостный визг и поцелуй Селистены, а меньше всего предупредительный оскал Золотухи. И чего она так реагирует? Вона даже Шарик смирился со своей судьбой.
Для удачного колдовства вся наша компания выбралась в коридор. Всего один шаг за пределы нашей камеры – и я ощутил, чего был лишен всё это время. Я буквально до краев наполнился колдовской силой. Ну держись, Сантана, Даромир-Шарик снова в строю!
Заклинание было не очень простым, но и не шибко сложным. Во всяком случае, с моим нынешним уровнем никаких проблем возникнуть не должно. Я вспомнил формулу, мысленно проговорил ее, сделал нужный пасс рукой и протянул руку к Шарику. Для точного воплощения задуманного очень важен личный контакт с напарником.
В тот момент, когда я дотронулся до пса, привычно шарахнуло, и нас окутало облако пара. Правда, в последний момент мне показалось, что кто-то оттолкнул от Шарика мою руку, но, наверное, это от напряжения.
Так, посмотрим, что со мною стало. Лапы, когти, хвост, вроде всё в порядке. Разве только цвет… Почему-то мне казалось, что Шарик несколько темнее. Ну да ладно, окрас в нашем деле вещь не главная.
Тут я решил взглянуть на того, с кем мы обменялись шкурами. Как-никак в мою оболочку Шарик попал впервые, мало ли как он среагирует? Стоп! А почему это Шарик собственной персоной стоит напротив меня и удивленно таращится? Так с кем же я поменялся телами? Вот он (ну в смысле я) стоит напротив и так же удивленно на меня смотрит.
Жуткая по своей сути догадка посетила меня, и на этот раз мне поплохело по-настоящему. Так вот кто влез между мной и Шариком в самый ответственный момент. Золотуха! Это она отпихнула меня носом от своего ненаглядного. Так, значит, она теперь во мне, а я…
Когда я понял, что произошло, мое сознание благополучно покинуло меня, и я затаился в глубоком обмороке.
Очнулся я не сразу, очень уж мне не хотелось возвращаться к жесткой действительности. Но под грубым физическим воздействием Селистены на мою нежную сущность, иначе – в результате бесцеремонного тормошения я был вынужден прийти в себя, тем более что моя ненаглядная уже собиралась вылить на меня остатки медовухи, а такого вандализма я допустить никак не мог.
Вынужденный крайними обстоятельствами, я открыл глаза, и первое, что я увидел в этот момент, оказался я. Тьфу, ну то есть не я, конечно, а только моя человеческая оболочка, в которую так нагло влезла коварная Золотуха. Ну, это вообще ни в какие ворота не лезет, это вам не проходной двор какой-то, а физическая сущность великого колдуна, грозы спиногрызов и прочее, прочее. Сейчас просто не время перечислять все свои титулы.
И я со всей ответственностью заявляю, что не позволю кому попало занимать место, которое я по великой дружбе собирался доверить Шарику. Вот Шарик – совсем другое дело, он вообще мне близок по духу. Мы с ним в некотором роде коллеги, оба кобели. Хотя я, конечно, бывший, но от этого суть не меняется.
– Ну что, очухался? – справилась о моем здоровье Селистена, держа в руках кувшин с остатками медовухи.
– Люди добрые, да что же это делается?! – завопил я. – Средь бела дня, можно сказать, при всём честном народе непонятно кто вмешивается в тонкий процесс колдовства. Уйди, кому говорю!
Последнюю фразу я сказал конечно же не невесте (а то немедленно получил бы по полной программе), а наглой черной морде Шарика, который ни с того ни с сего полез ко мне с ласками.
– Вместо того чтобы лизаться, лучше бы за женой своей следил!
Верный пес оторопел и удивленно уставился в мои честные глаза.
– Чего уставился-то? Стой смирно, сейчас буду опять колдовать.
Тут свое веское слово вставила мелкая:
– Погоди, а что тебя, собственно, не устраивает?
– Всё! – честно признался я.
– А чуть подробнее?
– Я… – почему-то замялся я, но, переведя дух, продолжил: – Я не могу быть в шкуре Золотухи.
– Почему? – не поняла боярышня.
– Ты еще спрашиваешь почему?! – взвился я. – Да я, я…
– Ну что ты?
– Я не могу быть в шкуре су…, ну, в общем, собаки женского рода (почему-то мой язык не повернулся произнести это слово применительно к себе)!
Ответом мне послужили только недоуменные взгляды всех присутствующих.
– Да поймите вы, это противоречит моим жизненным принципам! Я колдун, я жених, я мужчина, в конце концов! Ну не могу я быть в этой женской шкуре!
– Дарюша, не капризничай, не тот случай, – стала успокаивать меня Селистена. – У нас уже нет времени на новое колдовство. – Она внимательно посмотрела на меня, на меня второго, на Шарика, и на ее губах заиграла лукавая улыбка. – А может, это и к лучшему?
– Не понял, – честно признался я. – Что же тут хорошего?
– Знаешь, когда в прошлый раз ты вселился в Шарика, то стал еще более взрывной и неугомонный, чем был в человеческом обличье. Видимо, всё-таки его шкура оказала на тебя влияние.
– Наверное, ну и что?
– А то! – отрезала боярышня. – Сейчас нам надо быть максимально осторожными и рассудительными. А Золотуха, возможно, окажет на тебя хорошее влияние.
Примерно с минуту я пытался понять, что это имела в виду Селистенка и как это миролюбивость и спокойствие Золотухи может помочь в нашем деле. Но, не найдя ответа на поставленные вопросы, я тряхнул головой. Старый, проверенный еще в прошлую эпопею прием сработал, и в моей собачьей голове временно исчезли все сомнения и ненужные мысли. Потом как-нибудь подискутирую с невестушкой на эту тему, а сейчас время решительных действий, а не сентиментальных сомнений.
– Ерунда это всё, мне в Шарике будет привычней! Да и много времени на переколдовку не понадобится. Раз-два, и всё. Сразу в него не получится, так что вариант следующий: я в себя, Золотуха обратно, потом я в Шарика, а он соответственно в меня. Сложно, конечно, ну да ничего, чтобы восстановить свое честное мужское имя, мне по плечу и не такие операции, – быстренько пояснил я план своих действий и пристроился к оторопелой в моем обличье Золотухе и к Шарику. Бедный пес при виде изменений, произошедших с его рыжей подругой, впал в оцепенение и даже не думал сопротивляться.
Вообще-то для удачного заклинания мне нужно было не больше полминуты, беда в том, что этого времени мне никто не дал. Дверь, ведущая в караулку, резко отворилась, и на пороге появился Демьян с дюжиной ратников. Самое ужасное было то, что стража прихватила с собой луки, и в нашу сторону уже смотрели с десяток стальных наконечников. Я уже говорил, что у меня от наличия в организме острого железа развивается сильная аллергия, несовместимая с жизнью, вот почему я был вынужден унять свой пыл.
– Это еще что здесь происходит? – стараясь быть максимально суровым, подал голос Демьян.
Ох, парень, доберусь я до тебя, и уж после нашего разговора ты не будешь таким многословным.
– Не забывайся, Демьян! – нетвердым шагом вышел вперед Феликлист,
И хотя голос, которым произнес свою речь княжич, мог испугать разве только контуженого бурундука, но я от Феликлиста не ожидал услышать и этого.
– Ха, и ты тут? – хмыкнул бывший витязь. – Шел бы ты баиньки, ваше высочество, а то, не ровен час, бантик испачкаешь или ноготок сломаешь.
Феликлист надул губки, упер холеные ручки в бока и возмутился своим тоненьким голоском:
– Не забывай, что разговариваешь с наследником престола!
– Да помню, помню, – словно от надоедливого комара отмахнулся Демьян, – наследник, конечно, наследник. Во всяком случае, пока.
– Что ты хочешь этим сказать? – опешил княжич.
– Пока ничего. Хотя к этому разговору мы скоро вернемся.
Сказано это было таким зловещим тоном, что у бедного Феликлиста подкосились ноги, и, если бы рядом не оказалось плеча Селистены, он наверняка опустился бы на пол.
– Значит, так, – продолжил бравым голосом Демьян, – княгиня сегодня добрая, так что казнить никого не будем. Вы! – И он указал на меня, Шарика, Селистену и Феликлиста. – Пошли прочь!
В тот момент я даже не понял, как мне удалось сдержаться. Ответ на этот вопрос я получил несколько позже.
Ратники оттеснили нас в сторону, и Демьян лично захлопнул дубовую дверь в камеру. Напоследок я только успел заметить, как ободряюще мне махнул рукой Антип и кивнула Золотуха. Взгляд у бывшей псины, а ныне обладательницы прекрасного натренированного человеческого тела, был, мягко говоря, невеселым.
Между прочим, сама виновата! Влезла в мужские игры, а теперь грустишь? Не совалась бы под руку, сейчас отправилась бы восвояси, а не оказалась взаперти на неопределенное время.
Вместе с тем захлопнувшаяся за узниками дверь окончательно заставила меня расстаться с мыслью о быстренькой рокировке телами. Ничего не поделаешь, переселиться в Шарика напрямую мне не удалось, так что придется творить безобразия на временно оккупированной врагом территории в шкуре Золотухи. Ужас какой-то… Я – и вдруг женщина! Собака, конечно, но всё равно женщина. Да как же я теперь людям в глаза посмотрю?
С такими вот невеселыми думами я со своей горемычной компанией проследовал по коридорам в сопровождении ратников князя. Может, кусануть кого по старой памяти, оно и полегчает? А что, старые повадки я еще не забыл, клыки у Золотухи не меньше, чем у Шарика, так что вполне способны перемолоть зараз случайно попавшуюся на пути чью-то ногу.
Я было начал реально присматривать среди стражи подходящую жертву (Демьян, к сожалению, помчался докладывать Сантане), как вдруг неожиданно для самого себя уяснил, что никого кусать не буду. Ну в самом деле, чего я на дружинников взъелся? Они ребята служивые, выполняют приказ. Да к тому же находятся под влиянием чар княгини. Потом, наверняка у них дома жены, детишки – семеро по лавкам, может, и собаки в хозяйстве имеются, так чего же я хороших парней буду калечить?
Хм, нежелание поквитаться со стражей весьма меня озадачило. Раньше вроде никогда не замечал за собой такой мягкотелости. Будучи Шариком, вообще пускал в ход зубы не задумываясь, а тут словно меня подменили. Ладно, будем считать, что это последствия тяжелого заключения. Слава богам, все проблемы на сегодня исчерпаны, мы направляемся домой, а там меня ждет плотный ужин, законный кувшин медовухи и сладкий сон на пуховой перине. Месть Сантане откладывается на завтра.
Однако проблемы в виде шести лохматых комочков, с пронзительным визгом бросившихся ко мне, напомнили о себе, едва я выбрался из дворца. Поначалу я даже не понял, чего они от меня хотят, но, когда самый быстрый из них очутился у меня под брюхом и бесцеремонно присосался ко мне, в голове у меня потемнело. Это же щенки Шарика и Золотухи! И они, видимо проголодавшись в отсутствие мамы, приняли меня за нее. И когда уже все вместе принялись меня сосать, я просто ошалел и попытался осторожно, но настойчиво отстранить от себя щенят.
– Ребятки, я не ваша мама! – старался образумить я глупеньких. – Мало того, я даже не ваш папа. Я вообще посторонний дядя Даромир.
– Ты что, сума сошел?! – раздался в моей голове голосок Селистены. – Ты забыл, что ты собака?
– Даже если и забыл, то они мне напомнили, – огрызнулся я. – Вместо того чтобы болтать, лучше бы оттащила их от меня.
– Не могу, это будет подозрительно. С какой стати я буду оттаскивать щенков от их собственной матери?
– С такой стати, что я не их мать!
– Это чисто с технической стороны ты не их мать, а с этической и физической мать и есть.
– Так что мне делать-то?! – взвился я, пресекая попытку мелкой пофилософствовать.
– Как что? – удивилась Селистена. – Покормить детей.
– Как? – не оставлял я надежду выпутаться из нелепой истории. – У меня на это нет ни морального права, ни банального опыта.
– Мораль оставляем в стороне, а что касается опыта, так он, по большому счету, и не нужен, они сами справятся. Ты только стой и не дергайся. А то за нами и так уже стража наблюдает!
Вот так неожиданно я и стал кормящей матерью. А что мне оставалось делать?
– Какая прелесть! – наконец подал голос Феликлист, который, как оказалось, всё это время внимательно следил за происходящим. – Дарюша, ты просто чудо!
Ответить сам я не мог, ратники и впрямь заинтересованно поглядывали на нашу компанию, но этого и не понадобилось. За меня тут же вступилась моя ненаглядная. Это она со мной может лаяться как кошка с собакой, а попробует кто на меня катить бочку со стороны, мигом превращается в моего самого надежного и рьяного защитника.
– Не называй его Дарюшей! – отрезала рыжая. – Во-первых, он сейчас Золотуха, а во-вторых, только я могу его так называть.
– Хорошо, хорошо, – неохотно согласился Феликлист, – не буду. Хотя ты, Селистенка, вредина и жадина.
– Это почему же? – удивилась боярышня.
– Такого парня отхватила, а мне даже его ласково назвать не даешь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44