https://wodolei.ru/catalog/smesiteli/dlya_vanny/s-dushem/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Миллиарды миллиардов соединений в секунду, круглые сутки, круглый год. Катарина имела некоторое, хотя и слабое, представление о том, как компьютер работает, но разумом осознать эту реальность было не проще, чем концепцию бесконечности.
Слишком много происходило в бесконечно малое время, и притом с легкостью необыкновенной.
На археологию совсем не похоже.
Отвернувшись от окна, она пересекла холл и, толкнув дверь, вошла в рабочее помещение, где в выгородках, создававших видимость уединения, стояли десятки мониторов с клавиатурами.
Большая часть выгородок пустовала; лишь несколько человек сосредоточенно стучали по клавишам.
В шестой выгородке в четвертом ряду Катарина нашла Фила Хауэлла, который выглядел так, словно ни разу не пошевелился с тех пор, как она вышла в холл размять затекшие ноги. Усталость, которая испарилась было, когда она поверила, что есть шанс локализовать исчезнувший файл, быстро вернулась, когда Фил стал составлять программу поиска, в результате которой компьютер обшарил бы все буферы своей необъятной памяти в поисках ссылок на определенную графическую информацию, прошедшую через компьютерную систему вчера после полудня.
– Кажется, между двумя и тремя часами, – припомнила Катарина. – Плюс-минус пятнадцать минут.
Первый предложенный компьютером список длился до бесконечности. Даже если искомый файл там, это все равно, что искать иголку в сорока акрах сена.
Фил невозмутимо принялся сужать параметры поиска, но Катарина почувствовала, что ее возбуждение гаснет.
Потом вдруг звякнул электронный звоночек, и на экране открылось окошко.
– Оно? – выдохнула Катарина.
– Угу, только это мое, а не ваше, – сказал Фил и, щелкнув мышкой, увеличил окно до размеров экрана. – Параллельно машина пашет и на меня. Дело в том, что один мой приятель в Аризоне получил странные радиосигналы примерно оттуда же, где находится моя подопечная звезда. Всего лишь отрывок обрывка, но поразительный. Поэтому я пустил компьютер по следу – пусть ищет людей, которым удалось подхватить что-то похожее. – Он усмехнулся, заметив, как озадачена Катарина. – Это все равно, что восстанавливать партитуру симфонии, имея в руках всего несколько тактов. Честно говоря, я не слишком надеялся на успех. Он снова повернулся к экрану, на котором возникло новое окно:
Отчет о проведении поиска:
Имя проекта: Звездный Свет
Заказчик: Фил Хауэлл
Поиск начат: 17:46:24
Поиск завершен: 22:06:58
Анализ начат: 22:06:58
Анализ завершен: 10:37:13
Отчет составлен: 10:37:14
См. Starbrit.rtf
Постучав по клавишам, Фил вызвал отчет. По экрану заструился сначала свод данных, собранных компьютером по всему свету, а затем – столь же длинный список тех файлов, откуда данные были извлечены.
При каждом было указание о его размере, времени создания, компьютере, в памяти которого он хранится, и источнике первичной информации.
Фил вздрогнул от предчувствия, заметив, что второй список состоит только из данных, полученных на радиотелескопы.
Следом в отчете были представлены результаты попытки компьютера выстроить некую последовательность.
С колотящимся сердцем Фил увидел, что первые сигналы начали поступать чуть больше двух лет назад и поступали стабильно в течение нескольких месяцев, затем, по прошествии семидесяти девяти дней, они резко прекратились. После молчания, длившегося 142 дня, они появились снова, и в течение 209 дней то один обрывок, то другой попадался различным радиотелескопам. Потом опять наступило 142-дневное молчание. Потом сигнал был замечен снова и передавался 132 дня, вплоть до 12.00 по Гринвичу прошлой субботы.
Фил в недоумении смотрел на экран: если, как утверждалось компьютером, сигнал в течение такого времени был получен таким количеством радиотелескопов, почему же о нем нет никакого упоминания в научной литературе?
Но потом, вглядевшись получше, понял.
Обрывки сигнала были такими крошечными и рваными, что оставались незамеченными в море информации, ежедневно получаемой из вселенной.
Потом он заметил кое-что еще и похолодел от волнения.
Сигнал исходил отнюдь не из источника постоянной частоты. Напротив, он ловился на сотнях частот – так, словно извергался каким-то космическим автоматом, прочесывающим вселенную.
Между тем, обычный радиосигнал звезды или квазара всегда работает только на одной частоте.
У звезд, надо полагать, не было технических средств, позволяющих менять частоту радиосигнала.
Насколько мог судить Фил Хауэлл, таких средств не было ни у кого.
За исключением человечества.
– Планета, – еле слышно пробормотал Фил. – О, Господи.
– Планета? – нахмурилась Катарина. – О чем вы?
Хауэлл заговорил, не отрывая глаз от экрана.
– Это передача, – он коснулся цифр так, словно мог осязать сигнал, который за ними скрывался. – Она прерывалась дважды, каждый раз на 142 дня. Эта пауза очень важна. И одно объяснение ей – то, что сигнал передавался с планеты, а не пульсировал от звезды. Если планетарная орбита лежит в правильной плоскости, то при нахождении планеты в тени своего солнца сигнал блокируется от попадания на наши радиотелескопы.
Катарина, приоткрыв рот, пыталась осмыслить значение этого вывода.
– Но ведь это значит... – и смолкла, не договорив.
– Если я прав, – проговорил Хауэлл, – это значит, что там кто-то был.
– Если? – эхом откликнулась Катарина. – Вы только что сказали, это единственное, чем можно объяснить...
– Нет, я сказал: одно объяснение, – перебил ее Хауэлл. – И, конечно, самое для меня предпочтительное, – он сухо усмехнулся, – поскольку астроном, которому удастся отыскать там кого-нибудь, до небес прославится на весь свет. Но, боюсь, найдется с сотню других объяснений, и каждое – куда вероятней того, что я вам предложил. – Он снова посмотрел на монитор. – Послушайте, не говорите об этом пока никому, ладно? Вероятность того, что я прав, не так велика, и есть шанс прославиться не удачей, а глупостью. Договорились?
– Но если вы правы... – снова начала Катарина, и снова Хауэлл перебил:
– Если я прав, вы сможете подтвердить, что присутствовали при открытии. Но я предпочитаю сначала найти доказательства, а потом уж распространяться. Идет?
– Идет, – согласилась Катарина.
Опять прозвенел электронный звоночек, и оба они, взглянув на монитор, увидели еще одно окошко, открывшееся в правом нижнем углу экрана.
– Нет, только посмотрите, – сказал Фил. – Этим утром нам обоим везет!
Катарина смотрела на два имени файлов, высветившихся в окошке, оба простые до невероятности.
Skull.jpg .
Video.avi
Оба – с аннотацией, где указывалось их местонахождение, а именно – mishimoto.com.
– Я почти уверена, что название того файла было длиннее, – сказала Катарина. – Похоже, что компьютер искал названия, отвечающие тому, что я видела, а не содержание.
Фил Хауэлл покачал головой.
– Вы сказали, на странице с черепом была отсылка, которая вывела вас на видео. Название того файла, что вы видели, по всей вероятности, относилось к странице с графическим изображением черепа и отсылкой. Эти же – имена собственно файлов.
– Но как же мне их найти?
– Возвращайтесь в офис Роба Силвера, – посоветовал астроном. – «Мишимото» – это название компании Такео Йошихары, из чего, по идее, следует, что mishimoto.com – его частный адрес для пользования электронной почтой. Соответственно, эти файлы находятся где-то в одном из его собственных компьютеров.
– А вы не могли бы вызвать их отсюда?
Хауэлл пожал плечами.
– Возможно, смог бы, будь я опытный взломщик. Но из офиса Роба выйти на них не составит никакого труда, поскольку его компьютер включен в сеть Йошихары. Что до меня, я продолжу работу над моим сигналом. И пожалуйста, – он кивнул на экран, который, между тем, продолжил показ результатов его поиска, – ни слова об этом. Хорошо?
– Клянусь, – сказала Катарина. – И спасибо за помощь. Если найду что-нибудь, дам вам знать.
– Отлично, – ответил Хауэлл. Но минуту спустя, когда Катарина усаживалась в машину, история с черепом уже напрочь вылетела из головы астронома. С его точки зрения, загадочный радиосигнал со звезды, находящейся в пятнадцати миллионах световых лет, был гораздо интересней любого отрытого в земле черепа.
Глава 19
Он снова был на тростниковом поле.
Вокруг него потрескивал огонь, и, хотя пламени было не видно, его сияние подкрашивало ночь краснотой.
Он чувствовал, что огонь подбирается к нему отовсюду, окружает, как охотники окружают свою жертву, так уверенные в успехе, что не боятся шумом выдать себя.
Но страха в нем не было.
Он чувствовал, как первые струйки дыма проникают в ноздри и текут вниз по горлу, в легкие.
Но этот дым на вкус не был похож на обычный, от которого всегда задыхаешься, глаза краснеют, заливаются слезами, а во рту остается горечь.
Сейчас он глубоко вдохнул, наполняя легкие, словно то был соленый морской воздух, принесенный пассатом. И когда дым растекся по всему телу, его преисполнил никогда не изведанный восторг, такая радость бытия, что он показался себе могучим, неуязвимым.
Треск пожара усилился, но кроме этого он слышал и другой звук. Дикий вой, словно кому-то невыносимо больно. Но то был не вой, а шум и свист набиравшего силу огня, продвигавшегося по полю, пожирающего тростник. Огонь был живой, рыскающий, вихрящийся, жадно всасывающий каждую молекулу воздуха, чтобы насытить себя – и без того огромное, но продолжающее расти чудовище.
Но пламени было не видно.
И наконец оно появилось.
Вначале только отблески, едва заметные рыжие всплески, робкие змеиные язычки, пробирающиеся между плотно растущими стеблями.
Он кожей почувствовал приближение жара, и это было какое-то совсем новое ощущение.
Этот огонь, казалось, наполнял его энергией, не обессиливал, а придавал сил. Все его существо стремилось к жгучему, пульсирующему дыханию живого огня, и, куда ни взгляни, всюду листья и стебли никли перед приближающимся жаром, а потом, опаленные, загорались.
Струйки дыма, утолстившись, сжали его в змеиных объятьях, но он и не подумал вырываться, нет, он блаженствовал, впитывая в себя жизненную силу и тесных, пружинистых колец дыма, и самого огня.
Вой стихии наполнял его слух, темнота ночи расступалась перед фейерверком взрывающихся углей. Языки дыма и пламени, танцуя, перевивались.
Околдованный, он протянул вперед руки, словно стремясь вобрать в себя вею энергию пламени.
Он перестал быть тем, за кем охотятся, он слился в одно целое с бушующей стихией и впустил в свою душу дух огня.
Выпрямившись в полный рост, прочно расставив ноги, вскинув руки, он издал ликующий крик охотничьего восторга.
Все тело Джеффа Кины спазматически дернулось вослед крику, и он выплыл из пелены сна. Сон, однако, не прекратился. Жар огня, обжигавший ему лицо всего секунду назад, исчез, а дым – остался. Открыв глаза, он увидел, как клубится вокруг буро-серый туман, такой плотный, что Джефф инстинктивно закрыл их.
Он лежал, не шевелясь, с плотно сжатыми веками, с бьющимся сердцем, но восторга, испытанного во сне, не было.
Теперь его наполнял страх.
Сон был так реален, так похож на то, что происходило на тростниковом поле, в эпицентре огня, сразу перед тем, как люди из желтого фургона схватили его, а Джош Малани умчался в своем пикапе.
В те несколько секунд – несколько секунд, когда он стоял рядом с пикапом Джоша, – он чувствовал себя так классно, как никогда в жизни.
Отчасти это было из-за пожара. Что-то было такое в том, как языки пламени взвивались, и падали, и танцевали, что отзывалось в его мозгу, радовало душу, гипнотизировало. А когда он вдохнул дыма, случилось нечто удивительное.
Беспокойство, мучившее его весь вечер, исчезло, и он почувствовал себя в точности как после разминки на треке, когда он готов к забегу.
И как раз тут на него с криками накинулись, оттаскивая от огня, те двое из желтого фургона.
Он был крупней их, гораздо крупней, и, только вскинув правую руку, сбросил с себя одного, при этом вмазав по физиономии другому. Теперь, лежа с закрытыми глазами, он вспомнил брызнувшую у того из носа кровь, вспыхнувшее в глазах удивление, крик ярости.
Но потом все перемешалось и вспоминается только вспышками.
В глаза ударил свет – мощные галогенные лампы, ослепившие так, будто на голову надели мешок.
Еще больше огней.
Рокот моторов, крики.
Вдруг его схватило много рук сразу, он оказался на земле, придавленный сверху – кто-то сидел у него на груди, кто-то еще – на ногах.
К лицу что-то прижали, он пытался отвернуть голову, но не смог.
Стала сгущаться темнота, и он понял, что умирает.
Но сейчас он не спал и был жив.
Он лежал тихо-тихо, прислушиваясь.
До него доносились звуки, которых раньше он никогда не слышал.
Стук его собственного сердца, гонящего кровь по венам. Зная, что это невозможно, он все-таки думал, что слышит движение самой крови, как она тихо плещет, скользя по артериям, меняя тон звука при каждом сокращении сердца.
Он принялся делать смотр своему телу, напрягая мускул за мускулом так осторожно, чтобы со стороны казалось, что он недвижим.
Ничего не поломано; ничего даже не болит.
Он голый.
Потом он переключился на окружающее. Хотя глаза оставались закрытыми, он чувствовал, что вокруг, очень близко, стены.
И он один.
Воздух вокруг него перемещался, и незнакомые запахи дразнили ноздри.
Нельзя сказать, чтобы неприятные, но незнакомые.
Наконец он приоткрыл правый глаз – на долю секунды, не больше – движением столь выверенным, что никто бы не заметил.
Туман.
Тот самый бурый туман.
Но это был не туман, потому что кожа его не ощущала прохладной сырости.
Зрачок двинулся под прикрытым веком, оглядывая пространство перед собой: не имея представления, где находится, он боялся выдать себя малейшим движением.
Ничего не увидел.
И тут резким движением распахнул оба глаза.
Всмотрелся, ища неведомого противника, прячущегося в складках тумана.
Почему ему не режет глаза?
Почему не раздражает их дымная пелена, почему не льются слезы?
Почему он не кашляет, не задыхается в этом колышущемся дыму?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38


А-П

П-Я