https://wodolei.ru/catalog/vanny/sidyachie/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Естественно, у меня нет стремления рассказывать некую личную историю об уральском милиционере Овчинникове, выбившемся в большие столичные чиновники. Меня интересует явление российской жизни, именуемой коррупцией. Что это такое? Какие механизмы ее формируют – при всенародном-то ее осуждении? Что такое новая отечественная мафия времен путинских, а не ельцинских? Как она достигает высших государственных постов при этом президенте? В чем заинтересованность Путина в продвижении тех или иных господ? То есть на примере назначения Овчинникова, – главным борцом с мафией в стране, – есть шанс продемонстрировать, что же такое кадровая политика Путина и его администрации?…
Этот рассказ о мафии, об Овчинникове и Путине не будет коротким. Тут придется начать издалека.
Федулев
Эта история прогремела тогда на всю страну: 13 сентября 2001 года, когда в Чечне уже шла война, а Путин был назначен премьер-министром, потому что, в отличие от других претендентов, согласился начать вторую чеченскую войну, в Екатеринбурге произошел захват одного из самых крупных предприятий – комбината «Уралхиммаш», завода химического машиностроения всероссийского значения.
Граждане, вооруженные бейсбольными битами, при поддержке екатеринбургского отряда милиции особого назначения (ОМОНа) ворвались в здание заводоуправления, учинили там серьезные беспорядки и попытались посадить «своего директора» вместо директора Сергея Глотова.
Уральские телеканалы демонстрировали тогда, как коммунисты праздновали победу и орали: «Ура! Народ берет власть в свои руки! Долой капиталистов!». Теми же лозунгами отреагировали на происходящее и лидеры местных профсоюзов. Захват «Уралхиммаша» они объявили «рабочей революцией», поддержали его и пообещали скорейшее распространение подобных «революций» на всю страну.
Молчал президент Ельцин – но никого это не удивляло, все знали, что он болен и мало способен к работе. Однако молчал и новый премьер Путин… Москва в целом молчала… Министр внутренних дел Рушайло также никак не прокомментировал для публики участие его подчиненных милиционеров в штурме комбината на одной из сторон…
Естественно, это молчание столицы означало многое: с бухты-барахты подобные события у нас не случаются, и ОМОНы просто так, из одной солидарности с рабочими, борющимися за свои права, никого не поддерживают силой оружия…
Вечером 13 сентября, когда «рабочая революция» несколько поутихла, а в кабинете директора забаррикадировались те, кто не хотел освобождать – прежнее руководство, на территорию «Уралхиммаша» въехала настоящая бронеколонна – армада черных новеньких джипов. Перед ними почтительно расступились омоновцы – никакого противодействия джипы не встретили.
Из одного вышел невысокий гражданин невзрачного вида, в приличном костюме, дорогих очках, золотых цепях на груди и запястьях. Посмотришь – типичный новый русский со следами многодневного перепоя на лице. На всем пути следования к директорскому кабинету гражданина окружала мощная охрана, состоящая из екатеринбургских милиционеров. Омоновцы силой расчищали им дорогу, рабочие неохотно расступились.
– Опять Пашка бузит. Разборку устроил, – цедили кадровые химмашевцы сквозь зубы, поглядывая на происходящее.
– Ведущий промышленник нашей области, депутат областного Законодательного собрания Павел Анатольевич Федулев, руководствуясь решениями суда, стремится восстановить справедливость, – передавали в эфир екатеринбургские каналы, перемежая демонстрацию озабоченного лица «ведущего промышленника» с кадрами, где лица защитников комбината были в крови, и можно было заметить железные прутья вперемежку с битами…
…Гражданин в очках прошел внутрь и предъявил смещенным руководителям «Уралхиммаша» кипу бумаг. Это были судебные решения, в соответствии с которыми именно он, их предъявитель, а не кто-то другой – совладелец комбината. Теперь в качестве совладельца и члена совета директоров он намерен посадить в директорское кресло своего человека, для чего просит всех посторонних освободить помещение, им не принадлежащее.
Гражданин расположился в кресле без приглашения, как хозяин, подчеркнуто нагловато. Но через некоторое время, ушедшее на ознакомление смещенным руководством с бумагами, получил в ответ, во-первых, поток нецензурных выражений, которые стерпел. А во-вторых, также набор документов и судебных решений. В соответствии с ними именно нынешний директор, выходило, – настоящий директор. И за ним – тоже совет директоров, правда, не та часть, чьи подписи принес на своих бумагах гражданин-«совладелец».
Чтобы разобраться в сути случившегося, еще один экскурс в современную екатеринбургскую историю. Он нужен, чтобы понять: а по каким законам тут жили последние десять лет, последовавших после распада СССР? Как развивалось общество, в котором оказался возможен захват столь крупного комбината, как «Уралхиммаш»? И почему вообще в этой истории – несколько наборов судебных решений? И кто такой «Пашка» – Павел Анатольевич Федулев? И почему, когда в те дни я спрашивала в Екатеринбурге самых разных людей – прохожих на улице, дежурных на железнодорожном вокзале, чиновников областной администрации, проституток, фланирующих по гостиничному фойе, судей, милиционеров, учителей: «Что же такое у вас тут творится в самом-то деле?» – я получала один и тот же ответ: «Это у нас – Федулев». И вся разница в их ответах состояла только в том, что для одних опять же он оказывался Пашкой, а другие величали его Павлом Анатольевичем…
Начало
Десять лет тому назад, когда шло зарождение всей нынешней жизни – у власти был Ельцин и демократия, как мы тогда говорили, жизнь повсюду бурлила, Пашка был всего лишь местным мелким хулиганом, вымогателем и насильником. В Свердловске – а тогда, до переименования его в Екатеринбург, город назывался еще именно так, своим советским именем, – тут вовсю орудовали крупные криминальные бригады, разбирая сферы влияния, но Пашка был не с ними. Он был единоличник – занимался личным мелким разбойным промыслом. И хотя за ним тянулись уголовные дела, как шлейф за невестой, но особенно уж милиция его не донимала – мелок был Федулев и потому неинтересен. Таких у нас в те годы сажали не по мере совершения преступления, а только когда «надо было посадить», то есть когда бандит в чем-то не договорился с другими бандитами, поднял голос и обнаглел. За Пашкой Федулевым этого не водилось – несговорчивым он тогда не был.
В начале 90-х Пашка двинулся в бизнес – и это было типично, ровно так же, как большинство его товарищей, свердловских и вообще российских бандитов. При этом Пашка был беден, к «общаку» – уголовной черной кассе, а в Екатеринбурге, известном своим криминальным подпольем, существовал один из самых крупных «общаков» страны – Пашка, как мелкий хулиган, допущен не был, и поэтому первоначальный капитал он должен был делать самостоятельно. Чем и занялся.
Первый свой крупный капитал Федулев сколотил быстро – на «левой», то есть нелегально и кустарно произведенной водке, именуемой в России «паленкой». Механизм был прост. Дело в том, что в Свердловской области, в ее глухих городках и поселках, с советских времен существовало несколько спиртовых заводиков. При раннем Ельцине они, как и любое тогда производство, стали разваливаться, и наступил момент, когда каждый, кто мог и хотел, за символическую сумму, переданную наличными прямо в руки директору, получал такое количество спирта, какое мог увезти.
Конечно, это был откровенный грабеж государственных заводиков, но тогда это считалось нормой постсоветской жизни, люди голодали, и одна половина страны, чтобы прокормиться, грабила другую ее половину, и никакого удивления это не вызывало. Считалось, что все выживают, как могут, и это и есть бизнес, о котором мы мечтали.
Смысл покупки спирта был в том, чтобы потом разбавить этот практически дармовой продукт водой, разлить в подвалах в бутылках и продать, как дешевую водку, раскупаемую вмиг. Акцизов в России тогда еще не ввели, законодательства в этой сфере не существовало, и милиция, даже если бы захотела, была бессильна в борьбе против «паленки». Впрочем, милиция и не хотела, тоже предпочитая выживать любым путем, – то есть участвовать в нелегальном бизнесе. Водочники-подпольщики платили милиционерам за охрану от конкурентов и помощь при столкновениях с рэкетирами.
Именно тогда Пашка Федулев, бандит и бутлегер, познакомился с Николаем Овчинниковым, милиционером. На почве охраны производства и реализации водки-«паленки». Овчинников, как и все, тогда тоже очень хотел денег – в милиции зарплаты были мизерные, и платили их редко. Так они, Пашка и Овчинников, и поняли друг друга. Овчинников стал «не замечать», что делает Пашка, а Пашка, схватив удачу за хвост, Овчинникова не обижал – на хлеб с маслом милиционеру стало хватать с лихвой.
Наконец подошел момент, когда первоначальный капитал у Пашки сколотился в достаточном количестве для того, чтобы начать более крупную игру. И, что очень важно, – легальную. Это очень характерно для нашего общества: как солдат мечтает стать генералом, так и всякий бандит в России грезит о законном большом бизнесе.
Специфика российской экономики – как тогда, при Ельцине, так и сейчас, при Путине, – состоит в том, что все, кто хочет быть в большом бизнесе и добиться в нем успеха, знают: нужно соблюдать три условия. Первое – успех, как правило, у того, кто получает в личную собственность какой-либо кусок от государственного пирога, то есть от госсобственности. (Именно поэтому подавляющее большинство крупных бизнесменов выросли в России из бывшей партноменклатуры – комсомольских или партийных работников, они оказались ближе к «пирогу»).
Второе – добившись успеха, получив госсобственность в личную, надо все равно быть где-то рядом, при власти, то есть кормить (платить) чиновников регулярно, и тогда это будет твоя лучшая гарантия процветания частного предпринимательства.
Третье условие – это дружить (подкупать) правоохранительные структуры.
Не имея возможности выполнить первое условие, Федулев сосредоточился на втором и третьем.
«Правоохранители»
В те годы жил в Екатеринбурге некто Василий Руденко. Работал он заместителем начальника городского уголовного розыска и был товарищем Овчинникова. Все знали: Руденко – человек так себе, продажный и скользкий, но должность обязывала считаться с ним всех, кто хотел быть удачливым в бизнесе, поскольку мимо Руденко просто так не пробегал ни один бандит, желавший покончить со своим нелегальным прошлым. Руденко брал мзду за отстирывание личных дел новых бизнесменов (бывших бандитов) от криминального прошлого, зафиксированного в милицейских архивах.
Среди прочих потянулся к Руденко и Федулев. Это был не самый простой период в жизни Пашки. В Екатеринбурге он уже слыл состоятельным спиртовым королем, его уже приглашали быть спонсором местных богаделен и детских домов, он уже летал в Москву на субботу-воскресенье в тамошние ночные увеселительные заведения, вывозя с собой (особая привилегия, свидетельствующая о приближенности к власти) чиновников областной администрации, – и это означало, что самое время приступать к самоотбеливанию. Пашка решил, что ему больше не нужно его собственное криминальное прошлое, хранящее свой документальный след в архивах екатеринбургской милиции.
Решил – и сделал. Федулев, надо признать, был удачлив, и так будет и впредь: что задумывал, то воплощал.
Познакомил Руденко и Федулева человек по имени Юрий Альтшуль. Все, кто знал Альтшуля, вспоминают о нем тепло и даже с восхищением. Юрий – не уралец. Он оказался в Екатеринбурге почти случайно – его сюда направила страна. Альтшуль был военнослужащим, военным разведчиком, и прибыл на Урал как командир роты спецназа ГРУ (Главного разведывательного управления Генерального штаба России), выведенной, после падения Берлинской стены, из Венгрии в связи с расформированием Западной группы войск.
В Екатеринбурге Альтшуль уволился из армии и остался жить в городе. Денег страна военнослужащим тогда не платила, и, превратившись в гражданского человека, Альтшуль ринулся в бизнес. Как и многие уволившиеся в ту пору сотрудники спецподразделений, он создал частную службу безопасности, а также частное детективное агентство и благотворительный фонд «Ветераны спецподразделений».
В России подобных организаций, рожденных на армейских руинах, – множество. В любом крупном городе есть свои ветераны, и главное их занятие – охрана коммерсантов. Так Федулев оказался одним из клиентов Альтшуля, и именно бывший офицер ГРУ помог Пашке через Руденко вычистить от прошлых бандитских грешков компьютерную базу екатеринбургской милиции – желание исполнилось.
Вскоре Альтшуль стал не просто телохранителем Федулева, а его доверенным лицом. Именно он, умный, решительный и образованный человек, не в пример Федулеву, ввел последнего – личность без всякой профессиональной подготовки – на фондовый рынок Урала. Надо сказать, Пашка там быстро освоился и вскоре превратился в хорошего игрока. Своих денег было маловато, и Пашка вошел в долю с Андреем Якушевым. В середине 90-х Якушев был знаменит, являясь главой известной уральской фирмы «Золотой телец».
Вместе с Якушевым Федулев очень удачно скупил акции нескольких предприятий, среди которых оказались, например, акции екатеринбургского мясокомбината, крупнейшего на Урале. Масштабы «мясной сделки» были таковы, что это сделало Пашку без пяти минут екатеринбургским олигархом, вхожим в апартаменты самого областного губернатора Эдуарда Росселя.
И вот тут-то выяснилось, что Федулев не любит ни с кем делиться удачей. Он способен вместе бороться с трудностями, но не разделять финансовый и сопутствующий ему общественный успех. Именно в это время и случилось на пути Федулева первое и показательное заказное убийство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43


А-П

П-Я