— Дело не в том, хотел ты этого или нет. Нужно было знать об этом. Ты найдешь описание подобных случаев в любом учебнике по психозондажу. Жаль, что ты не удосужился прочитать их. Сейчас бы скорее всего этого не было. А теперь ты мне спокойно и честно объяснишь, что произошло. Ты понимаешь, что это не праздное любопытство?
Кровь бросилась Креилу в лицо. Такого жгучего стыда он не испытывал за всю свою жизнь. Запинаясь и останавливаясь, Креил рассказал Лао обо всем. Лао только изредка задавал вопросы, и в эти моменты Креила бросало в жар. Он ждал, что Лао будет осуждать его, но тот обошелся без комментариев.
— Ну что же, — сказал Лао, когда Креил закончил рассказ. — Мы вернемся к этому, когда все разрешится.
Приехавший через час отец Тины увидел вышедшего навстречу Лао.
— Настолько серьезно? — Лигалон понимал, что если вызвали Лао, ничего хорошего ждать не приходится. — Что ей вводили?
— НD-блокатор, всевозможные обезболивающие, чего только не вводили. Махнул рукой Лао.
— И ничего?
Лао отрицательно покачал головой.
— Ребята из фармакологического центра обещали прислать что-то новое, но не знаю, что из этого выйдет.
Текли часы, и они по очереди дежурили, не оставляя Тину ни на секунду без присмотра. В конце третьих суток Лигалон, отец Тины, подписал необходимые для операции документы. Он ничего не сообщил ее матери, не желая раньше времени волновать.
— Каковы шансы благоприятного исхода? — уточнил он.
— Один к пяти, — ответил Лао. В его кабинет постучали и, тяжело дыша, в дверь протиснулся Джон. Лао подумал, что он бежал по коридорам клиники.
— Мы сделали этот препарат. — Джон положил две маленькие ампулы на стол. — Он действует в течение суток.
— Или не действует. Вы же его не испытывали? — вмешался отец Тины.
— Мы сделали все, что могли, — растерянно пояснил Джон.
Потянулись часы ожидания. Никто не уходил из клиники. На следующий день, уже около шести вечера, Тина очнулась. Она не могла понять, где находится. Линган сразу же вошел к ней под купол.
— Почему я в операционной? — Тина непонимающе глядела на него.
— У тебя психотравма. Надеюсь, мне не надо пояснять тебе, что из этого следует? — ответил Линган.
— Я не помню, от чего это. — Тина поморщилась. — Сколько я была без сознания?
— Почти четверо суток.
— Значит, операция?
— Да. — Линган кивнул. — Очевидно, ты загнала эти воспоминания в подсознание.
— Я не хочу! — Она чуть не плакала. — Здесь так много людей! Попроси отца уйти. Мне будет плохо!
— Мне очень жаль, Тина, но когда ты принимала решение стать Вардом, тебя предупреждали о том, что за наши способности нам намного чаще, чем обычным людям, приходится переносить боль. Отец сейчас уйдет, но, пожалуйста, постарайся собраться и помочь нам, — сказал Линган. Он отправил отца Тины домой. Креил уже четвертые сутки сидел перед операционной и сейчас вопросительно посмотрел на Лингана. Тот пропустил его в зал и показал на кресло в углу.
— Посиди, мальчик, послушай, как это бывает. Ты ведь у нас не любитель психоопераций?
Креил побледнел, но ничего не ответил. Лао был подключен к креслу и настраивал приборы.
— Джон, ты сможешь побыть за оператора? Я бы хотел помочь Лао, спросил Линган. Тот слегка замялся и согласно кивнул.
Линган вернулся к Тине, взяв ее за руку.
— Ну что, девочка, готова? Ты ведь сама знаешь, что делать?
— Отец ушел?.. Нужно снимать блоки?
— Да, только по одному. Это будет очень больно, но мне бы не хотелось делать это силой.
Началась мучительная процедура. Обычно снятие блоков не вызывало никакой боли, но, когда речь шла о серьезных повреждениях мозга, это было совсем не так. Каждый раз Тина вскрикивала, и Лингану долго приходилось уговаривать ее продолжать. Тине все время казалось, что снять следующий блок у нее уже не будет сил. Лао и Линган старались ей помочь, но основную работу ей приходилось делать самой. Когда она добралась до эмоциональной сферы, то остановилась.
— Дальше я не могу, — тяжело дыша, сказала Тина. Все ее лицо было в слезах. Сейчас мозг был почти открыт, но никому бы не пришло в голову воспользоваться этим.
— Хорошо, — согласился Линган. — Сейчас ты снимешь мне еще парочку, и мы даем тебе наркоз.
Он хорошо понимал, что наркоз в данном случае малоэффективен и просто переводит боль в другую плоскость, но Тину это обрадовало. Через несколько минут она заснула, и Лао с Линганом приступили к операции. Тина смогла снять почти все необходимые блоки, и можно было спокойно работать. Они вошли в сферу эмоций. На плавно вздымавшейся поверхности проступали многочисленные разрывы нервной сети.
— Нужно добавить резервную сеть, — сказал Линган, определив повреждения. — Лао, займись уровнем памяти, нужно активизировать зону психотравмы.
— Это будет не слишком тяжело?
— Зато быстро.
Когда память активизировалась, Тина ощутила себя в объятиях Креила. Наслаждение ее охватило, но к нему примешивалась дикая, неправдоподобная боль. Она кричала во сне и звала его. Креил, сидевший в операционном зале, сжал уши руками. Он все время воспринимал ее зов и ощущал боль, но слышать при этом еще и ее настоящие крики было выше его сил. Креил очнулся от того, что его трясли за плечо.
— Все кончилось, — сказал ему Линган. Креил посмотрел на него бессмысленным взглядом, и на какой-то миг Линган испугался за него. — Все будет хорошо. Тина просто молодец и очень помогла нам.
Лао посмотрел на Джона, сидевшего в кресле Оператора.
— Что с тобой? — спросил Лао.
— Я все думаю, что, если бы тогда уговорил все-таки ее снять блоки, может, ничего этого не произошло бы.
Лао не сразу его понял, а когда понял — побледнел:
— Так ты и есть тот самый мужчина? Линган! Ты слышал, как мы блестяще выбрали оператора?
— А кто его выбирал? Он весь день здесь крутился. Джон, тебе нужно было сказать об этом. Нехорошо было присутствовать здесь.
— Какая разница? Тина слишком нравится мне, чтобы обращать внимание на такие мелочи.
— Мне очень жаль, Джон. Но если ты понял — они любят друг друга. И даже если бы ты заставил ее снять блоки — это ничего бы не изменило, — заметил Линган.
— Ты так думаешь? — В глазах Джона было сомнение.
— Ну что, можно перенести ее в палату. А ты, Креил, зайди в кабинет Лао. Кажется, у нас серьезный разговор.
* * *
— Будете читать нотацию? — спросил Креил.
— Если бы все было так просто… — Линган решился на разговор. — У меня в жизни было очень много женщин. Наверное больше, чем у кого-либо в нашей стране. До двадцати восьми лет я жил совсем в другом мире, Креил. Для Князя любая женщина была доступна. Я относился к ним… Сказать, что как к вещи, это ничего не сказать. Одно я знаю точно — свою собаку я любил больше, чем любую из них. Меня никогда не волновали их чувства. Конечно, я был телепатом и знал, что они тоже испытывают ощущения, но все это было очень примитивно. Какое общение у нас могло быть? Простые мысли, простые чувства… Даже не вещь, так, игрушка для удовлетворения похоти. Сейчас, прожив очень долгую жизнь, я понимаю, что был глупым, безнравственным мальчишкой. Я знал, что могу убить в бою любого человека, и это было основным предметом моей гордости. Разве мог я тогда предположить, что всю оставшуюся жизнь мне будет нужно спасать людей? — он помолчал и продолжил: — Ты не думай, что я один был такой. Время, в котором мы жили, было таким. А потом — наше государство. Мы очень не любим об этом вспоминать, но женщины, которые попали сюда, не были жительницами Аль-Ришада. Мы взяли из абсолютного времени чуть больше 500 человек — лучших из лучших, как сказала когда-то Странница. Многие из них были телепатами. Они принесли нам совсем другую культуру. Тебе не понять, с какими сложными проблемами мы столкнулись тогда… Когда первый раз я помогал женщине-эсперу в раскрытии ее способностей, мне стало ясно, что это совсем другие существа. Мы всегда знали, что они отличаются от нас, и толковали это как то, что они низшие существа и мы, мужчины, вправе распоряжаться их судьбой. Но тогда я впервые понял, что это другой, незнакомый нам мир. Я испугался. Мне нужно было создавать это государство, а я вдруг понял, что женщины станут одной из наших самых больших проблем. Ты не можешь ее обмануть — она об этом сразу узнает. Ты не можешь ее заставить, потому что то, что ты сам при этом ощутишь — причинит тебе не меньшую боль. Этот страшный бумеранг, который бьет по тебе самому… При этом женщина-эспер намного ранимее мужчины. Пока мы не знаем, в чем причина, и можно ли когда-нибудь будет справиться с этим… И тогда у нас установился особый статус обращения с женщиной. Наверное, мы сейчас единственная страна на Земле, где есть все признаки полной эмансипации. И, к тому же, они вечно молоды и поэтому не боятся остаться в одиночестве в старости. Первое время нам приходилось уговаривать женщин рожать детей без мужа, потому что многие из них не хотели выходить замуж, а государству нужны дети — эсперы. Только недавно удалось создать некоторое равновесие: у нас теперь примерно поровну мужчин и женщин — эсперов. И все равно многие из них не могут найти себе пару. Ты сам войдешь в Совет Вардов и поймешь, что это нешуточная проблема поддерживать рождаемость на необходимом уровне, когда так трудно убедить людей вступить в брак. Только сейчас, у третьего поколения эсперов, начинает появляться стремление создавать семьи. Я говорю непонятно?
— Понятно, — ответил Креил. — Но какое отношение это имеет ко мне?
— Тина — эспер в третьем поколении. Она выросла в семье, где ей была предоставлена полная свобода. Иначе Тина не прошла бы полный курс обучения Вард-Хирургов в двадцать один год. Ее отец был против того, чтобы она становилась Вардом, но уже в четырнадцать лет Тина самостоятельно принимала решения. А ты… Мы вытащили тебя из пустыни. Шесть лет ты воспринимал мусульманские традиции отношения к женщине. Это одни из самых консервативных традиций. Ты никогда не жил рядом с женщиной. Ты вырос без матери, и обвинять тебя в неправильном отношении к женщинам бессмысленно. Может быть, мы с Лао поступили неправильно, когда не передали тебя на воспитание в семью эсперов. Ты был уже совсем взрослый, и мы боялись, что ты не приживешься в новой семье. А сейчас все, что тебе остается — это принять Тину такой, какая она есть. Либо ты смиришься с этим, либо навсегда останешься один. Как я или Лао. Мы не смогли примириться.
— Вы считаете, у меня нет шансов? — спросил Креил. Линган и Лао переглянулись.
— Этого никто не знает. Тина любит тебя, и поэтому шансы должны быть, сказал Лао.
— Вы уверены? — Креил посмотрел на Лингана. — Уверены в том, что она любит меня?
— Во время операции в этом трудно было ошибиться, — ответил тот.
— Линган, ты дашь нам разрешение на брак? Без него мы не сможем пожениться.
— Нет. — Линган отрицательно покачал головой. — Только не сейчас.
— Почему? — Креил недоуменно вскинул брови.
— У вас сейчас не должно быть детей, и я хотел бы, чтобы вы не допустили никаких случайностей.
— Хорошо, но лучше Тине не знать об этом, — заметил Креил.
— Как ты надеешься это скрыть от нее? — насмешливо спросил Линган. — Я понимаю, что пока ты жестко контролируешь себя, это, хотя и с трудом, но возможно. Но при ваших отношениях… — Он грустно покачал головой.
* * *
Тина долечивалась в клинике Лао. Неделю Креил не навещал ее, бродил по улицам города, обдумывая свою жизнь, и пытался что-то решить. Он не сомневался, что любит Тину, но это еще вовсе не означало, что ему удалось бы смириться с такой ситуацией. Наконец Креил решился навестить ее.
Он стоял перед дверью ее палаты, не осмеливаясь войти.
— И долго ты собираешься стоять там? — мысленно спросила Тина, уже давно почувствовав его, но надеясь, что Креил сам решится. Он ощутил знакомое чувство: эта девушка, как всегда, сбивала его с толку. Креил вошел в палату. Тина полусидела на кровати. Ей поставили поднос, и она что-то ела.
— Между прочим, — заметила Тина, — ты мне портишь аппетит.
Креил почувствовал, как кровь приливает к лицу. Вообще-то, он собирался просить прощения, но сейчас не представлял, как это сделать.
— А-а-а… — протянула Тина. — Ты думал, что я здесь в трауре оплакиваю свою горькую судьбу. Как видишь, ты ошибся. — Она хотела положить очередной кусок в рот, но Креил вдруг понял, что это причинило ей боль. Тина тяжело вздохнула и нажала вызов врача. Лао вошел почти мгновенно и начал осторожно ощупывать ее руки.
— Болят? — Она кивнула ему. Лао посмотрел на часы:
— Прошло меньше четырех часов. Мне бы не хотелось делать еще раз обезболивание.
Тина попыталась поднять руку — та задрожала, и Креил понял, что она с большим трудом может управлять своим телом. Лао все-таки сделал ей еще один укол. Тина не могла больше есть, и он убрал поднос. Она откинулась на подушку и облизала губы.
— Или ты будешь говорить, или уйдешь, — спокойно сказала Тина. Креил подошел и сел на кровать.
— Почему ты всегда нападаешь на меня? Даже когда тебе так плохо? спросил он.
— Я не знаю. — Она прямо посмотрела на него. — Я не знаю, кого я больше боюсь: тебя, себя или обоих сразу.
— Я не понимаю тебя.
— Разве это непонятно? Когда любишь такого человека, как ты, иногда хочется убежать далеко-далеко, лишь бы он не мог причинить тебе боль.
Креил долго молчал, а потом посмотрел ей прямо в глаза.
— Я больше никогда не причиню тебе боли. Ты веришь мне?
Тина еще долго вслушивалась в его мозг. Креил говорил искренне.
* * *
Через неделю он приехал забирать ее из клиники с огромным букетом роз. Когда Креил вошел, Тина уже оделась и расчесывала волосы. Увидев цветы, она улыбнулась.
— Как это мило. — Она наклонила голову на бок и дотронулась до лепестков. — Очень красивые.
— Так ты решила? — осмелился спросить Креил.
— Я согласна. Я буду жить у тебя. — Тина увидела, как загорелись его глаза, и рассмеялась. — Пойдем?
В коридоре ее ждал Джон. Тина тут же подошла к нему, и Креил почувствовал ревность, с трудом справляясь с собой.
— Спасибо тебе. — Она легко обняла Джона и поцеловала в щеку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34