https://wodolei.ru/catalog/vanny/180x80cm/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Он не щадил себя ради службы отечеству, забывая о себе. Подчас даже забывая о своих близких, о своей семье!
Молодой человек сжал ее руку в своих ладонях.
– Может быть, мой отец ошибается…
Эвелина метнула на него гневный взгляд. Он пожал плечами.
– Такое иногда, к сожалению, случается.
Она снова покачала головой. Внезапно все перевернулось с ног на голову. Весь мир исказился, словно в кривом зеркале. Стал каким-то ненастоящим, нелепым, абсурдным. Перед смертью отец попросил ее поехать в Лондон. Это были его последние слова, последняя воля. Однако он велел Эвелине, получив наследство, немедленно уезжать из страны!
– У вас есть родственники? Связи? Кто-нибудь может взять вас под защиту? Этот Баркли заботится о вас?
– Что? Ах! Нет. – Она закусила губу, погруженная в размышления. – Здесь у меня есть родственники, но очень дальние. А о себе я позабочусь сама.
– Вы – молодая девушка, на глазах у которой убили ее родного отца. Не надо глупой бравады. Вы нуждаетесь в покровительстве, Эвелина.
Эвелина расправила плечи и в упор посмотрела на него. Она не пробудет в Лондоне слишком долго. Ей нужно совсем немного времени, чтобы уладить свои дела. Если она сделает все так, как перед смертью велел ей отец, с ней все будет в порядке. Должно быть в порядке.
– Я могу позаботиться о себе сама, Анхель.
– Вы, англичане, слишком безрассудны. – Анхель поднялся и стал нервно вышагивать взад-вперед по узкой дорожке рядом со скамейкой. Под его до блеска начищенными ботинками сердито шуршала галька. На мгновение он остановился и с раздражением в голосе сказал: – Ваш отец был убит своим собственным правительством – и при этом вы считаете, что вы здесь в безопасности? – Молодой человек продолжил нервно мерить шагами дорожку. – Вам известно так же хорошо, как и мне – лучше, чем мне, – что это не игрушки! Позвольте мне протянуть вам руку помощи! – Он внезапно остановился и подбежал к Эвелине. – Отец работает с Веллингтоном. У него есть возможности. Разрешите нам с отцом помочь вам!
Слезы благодарности навернулись Эвелине на глаза. Она боялась не совладать с эмоциями и разрыдаться, но все же взяла себя в руки.
– Это так великодушно с вашей стороны, Анхель! Я очень ценю ваше предложение. Я… Есть кое-что, чем я должна здесь заняться. Если дела пойдут, как было намечено, в таком случае все и так будет хорошо. Но если вы мне действительно понадобитесь…
Анхель прищурился:
– Что вы замышляете, Эвелина? Пожалуйста, не вмешивайтесь в эти дела. Это слишком опасно. Вы и без того заплатили за все слишком высокую цену.
Она удивленно подняла бровь.
– А вы сами еще не увязли по горло в этих грязных играх?
Молодой человек недовольно проговорил:
– Мой отец всегда говорил, что из вас мог бы получиться мужчина что надо.
– Из его уст это самый лучший комплимент, о каком только можно мечтать. Однако, даже будучи женщиной, я в состоянии позаботиться о себе сама.
«А как же иначе? Мне придется это сделать!» – вертелось у нее в голове.
– Мое предложение остается в силе. Вы обещаете его обдумать?
А что, если ее план не удастся? Что, если она действительно осталась совсем одна? Без поддержки, без средств к существованию? Даже мысль о том, что она будет вынуждена зависеть от милости других людей, повергала Эвелину в отчаяние. Но что ей еще остается делать? По крайней мере теперь она знает, что у нее есть верный друг – Анхель. Эвелина чувствовала, что молодой человек искренен. Она понимала, что у Анхеля и его отца имеются необходимые средства, чтобы прийти ей на выручку. Девушка с облегчением вздохнула.
– Хорошо, я подумаю о вашем предложении, – сказала она, соблюдая осмотрительность.
– Что, уже предлагаете ей руку и сердце? И это после всего лишь одной случайной встречи? – По тропинке сада к ним приближался лорд Баркли. – Ради всего святого, у девушки еще не закончился траур! – заметил он насмешливым тоном.
На щеках Эвелины вспыхнул румянец. Нет, она не может посвящать в эти дела. Баркли. Он не имеет представления о том ужасном, беспощадном мире, с которым довелось столкнуться ей и Анхелю.
Эвелина и молодой испанец поднялись со скамейки.
– Насколько я понял, сеньорита Эвелина поклялась никогда не выходить замуж, – с притворным вздохом ответил Анхель.
Эвелина с трудом заставила себя улыбнуться и поддержала игру:
– Вы же знаете, Анхель, раз я что-то решила, то ни за что не передумаю!
– Да, прекрасно знаю, – бойко ответил сын дипломата, очаровательный мастер искусства интрига. – Но, почему бы не попытаться вас переубедить? Я по-прежнему не теряю надежды. Смелость города берет!
– Кажется, ваше бедное сердце опять разбили, сеньор Аролас? – спросил Баркли, испытующе глядя на Анхеля.
– С сеньоритой Эвелиной я могу быть абсолютно спокоен за свое бедное сердце. – Анхель поклонился, не отрывая взгляда от Эвелины. – Я навещу вас. Где вы остановились?
– В гостинице «Белфонт-Хаус», с лордом и леди Фонтейн, моими родственниками.
На прощание Анхель поцеловал ее в щеку.
– Ну, в таком случае до встречи. До свидания, милорд. – Кивнув Баркли, испанец стремительной походкой направился вдоль аллеи, и только длинные полы его черного фрака развевались на ветру.
Лорд Баркли нахмурился.
– Мне показалось, что ваш друг ушел как-то очень поспешно. Надеюсь, я его ничем не обидел.
Эвелина стояла, прикусив губу, погруженная в свои мысли.
– Мисс Амхерст? С вами все в порядке?
– Ах да. Все прекрасно.
– Знайте, мисс Амхерст: если вам что-нибудь нужно, я всегда к вашим услугам.
Эвелина с опаской покосилась на маркиза.
– С чего вы взяли, что мне нужна помощь?
– Вы сейчас переживаете тяжелые времена: возвращение в Англию, смерть отца… – Лорд Баркли осторожно взял Эвелину за подбородок и приподнял ей голову, заглянув в глаза. – Я серьезно, мисс Амхерст. Если у вас возникли какие-то трудности, можете рассказать мне, в чем дело. И я сделаю все, что в моих силах, чтобы вам помочь.
Хотя губы Эвелины ее не слушались, она заставила себя улыбнуться маркизу. Знал бы он, в каком ужасном мире вращается ее отец! То есть вращался… Этот мир опасен и губителен для всех, а особенно для неосторожных и опрометчивых. Маркиз, оказавшись там, был бы гуппи, попавшей в водоем, кишащий акулами. Ну, может, не гуппи, но все равно на зубастого хищника он не похож. Эвелина покачала головой и, улыбнувшись Баркли, постаралась его разуверить:
– Все хорошо, милорд. Просто мы с Анхелем вспоминали старые времена. И как-то сама собой мне вспомнилась моя жизнь, какой она была до того, как умер мой отец. Вот и все.
Он опустил свою руку.
– Знайте, что на мое плечо вы всегда можете опереться.
– Отец всегда говорил мне, что слезы и жалобы – удел слабых.
Через раскрытые стеклянные двери из бального зала доносились нежные звуки вальса. Эвелина тяжело вздохнула и отогнала подальше страхи, терзавшие ее душу. Ей сейчас нужно побыть одной. Хорошенько подумать, спокойно поразмыслить обо всем. Эвелина огляделась по сторонам. В саду, кроме них, не было ни души.
Лорд Баркли поднес к губам ее тонкую руку в перчатке.
– Я, конечно, не горячий испанский идальго, однако надеюсь, что мое общество не будет нагонять на вас смертельную скуку.
Эвелина подняла на него грустные глаза.
– Вы что-то сказали, милорд?
– Похоже, ваши мысли сейчас далеко отсюда – в каком-то другом мире. Откройте мне, о чем вы думаете?
– Извините, милорд. Давайте вернемся в бальный зал.
Она повернулась и пошла было по тропинке, как вдруг нечаянно споткнулась о камешек. Но маркиз не дал ей упасть. Он бросился к девушке и успел подхватить ее на руки. Когда его нежные губы как бы коснулись ее губ, Эвелина вмиг забыла обо всем. Она думала только об одном: об этих ласковых губах – обманчивых и интригующих. Когда маркиз прижал ее к себе, Эвелина почувствовала, как его жар передается и ей. Приятное тепло растеклось по всему ее телу – от макушки до пят, словно накрывая ее восхитительной волной пьянящего наслаждения.
Это не имело ничего общего с пламенными поцелуями, которые срывал украдкой бесстыдный граф Брион. Этот проворный французишка весь словно состоял из одних рук, хватающих, прижимающих и вездесущих. Это длилось до тех пор, пока их не обнаружил Салли. Ее славный Салли в мгновение ока вдруг превратился в разбушевавшегося великана, готового гнать графа Бриона взашей аж до самого Парижа. Что он практически и сделал. С тех самых пор Салли нянчился с Эвелиной, как мамаша медведица нянчится со своими новорожденными медвежатами.
Эвелина обвила руками мускулистые плечи Джастина, на миг отдавшись страсти. Она наслаждалась охватившим ее возбуждением, испытывая блаженство от прикосновений волнующих губ маркиза. Пусть это продлится всего одно мгновение – пока вездесущий Салли не появится словно из-под земли и не набросится на ничего не подозревающего Баркли. Господи, о чем это она? Салли далеко отсюда, отца нет в живых… От суровой реальности у Эвелины заныло сердце. Она одна… Одна-одинешенька на всем белом свете! Впервые в жизни… Эвелина закрыла глаза и сильнее прижалась к Баркли, желая ощущать тепло его тела, желая раствориться в нем без остатка. Лишь бы избавиться от пугающего чувства одиночества.
Страстное объятие прогнало ее страхи и горькие предчувствия. Эвелина с восторгом вдыхала его мускусный, мужской запах, упиваясь ощущением, что она желанна, радуясь, что ее печали отступили на время. Ей хотелось сейчас, чтобы это чарующее мгновение длилось вечно.
– Ни стыда, ни совести! – раздался где-то рядом визгливый женский голос.
Баркли замер и оторвался от губ Эвелины. Взволнованная поцелуем, она не сразу пришла в себя. Ее губы все еще горели и жаждали ласки. Маркиз еще крепче прижал девушку к себе, а затем медленно, словно нехотя, отпустил. Она выглянула из-за его плеча. В призрачном лунном свете Эвелина увидела леди. Дракон, которая, кипя от злости, смотрела на них. Рядом, нервно обмахиваясь веером, как будто боясь, что вот-вот упадет в обморок, стояла леди Фонтейн.
– Клэр! Успокойся, ради Бога, Ничего не случилось. Никто ничего не видел. Пожалуйста, не устраивай сцен!
– Закрой рот, Леонора! Он – мой сын. И я не потерплю от него такого возмутительного поведения! Он позорит наш славный род и хочет запятнать нашу семью! Если бы твой брат Джордж был жив, он бы призвал тебя к порядку! Ты бы не вел себя так неподобающе!
Джастин словно окаменел.
Эвелина попыталась изобразить стыд и смущение, но как-то неубедительно. Она чувствовала себя совсем не так, как после грубого тисканья графа Бриона. Эвелине почему-то совсем не хотелось сожалеть о том, что маркиз ее обнял и поцеловал – настолько это было восхитительно! И притворяться, что она раскаивается в содеянном – только для того, чтобы сделать приятное этой пышущей злобой гарпии, – тоже совсем не хотелось. По-прежнему не желая прерывать только что возникшую между ними близость, Эвелина прошептала:
– Почему вы позволяете ей так с вами разговаривать?
Баркли посмотрел на нее, и его глаза стали грустными.
– Она моя мать. Ей в жизни и так несладко пришлось…
– Сейчас же отойди от этой шлюхи, Джастин!
Он медленно отстранился от Эвелины и повернулся к матери:
– Я не позволю тебе оскорблять нашу кузину, мама. Она не совершила ничего предосудительного. Это я во всем виноват. Я делал ей неподобающие авансы. Она тут ни при чем.
Леди Фонтейн торопливо приблизилась к Эвелине и Джастину и, наклонившись к ним, тихо сказала:
– Нужно как можно скорее уходить отсюда, мои дорогие!
– Что ты там им шепчешь, Леонора? – вопрошала властная леди Баркли. – Не смей принимать сторону этой вертихвостки!
– Я только сказала, что сейчас уже очень поздно и нам с Эвелиной следует отправиться домой как можно скорее. Пока мой муж не проиграл в карты последнюю рубашку. – Леди Фонтейн взяла Эвелину за руку и повела ее к бальному залу, избегая встречаться глазами со своей золовкой.
На прощание Эвелина бросила нежный взгляд на Джастина. Она была рада, что смогла так легко отделаться. Ей было от души жаль бедного юношу: Джастину придется отдуваться за случившееся и разбираться со своей матерью-ведьмой. Разве яблочко не падает недалеко от яблони? Как у такой злой женщины мог родиться такой милый и любезный сын? Она покачала головой и тяжело вздохнула. Что делать – родителей не выбирают! Всем приходится мириться с наследием прошлого. В этот момент Эвелина снова подумала о том, что ей предстоит сделать в самое ближайшее время – о необходимости заявить права на наследство своего отца. А иначе ее будущее и в самом деле окажется под угрозой.
Джастин смотрел Эвелине вслед. Он в очередной раз благодарил небеса за своевременное вмешательство своей великодушной тетушки. Он внутренне сжался, готовясь к неизбежному скандалу с матерью. Сколько молодой маркиз себя помнил, мать всегда придиралась, изводила и мучила его. Однако где-то в глубине души, наверное, любила. Но любовь дарила не просто так: она жаловала ее только за полное и беспрекословное подчинение. За то, чтобы сын все делал так, как она от него требовала. Джастин знал: в семье Баркли любовь даром не дают – за нее надо платить. Платить неукоснительным выполнением обязанностей по отношению к матери, семье, обществу – и ко всему, что леди Баркли сочтет важным и значимым для нее. В ее мире личные чувства не имели никакого веса. Любовь выдавалась скупо, небольшими пайками. Ее отмеряли строго по линейке, скрупулезно взвешивая на весах последние заслуги и успехи.
– Мама, во всем виноват только я. Не пытайся упрекать Эвелину за мое неподобающее поведение.
Леди Баркли прищурилась.
– Ты ведь не настолько глуп, чтобы ею увлечься?
Джастин пожал плечами, избегая смотреть матери в глаза.
– Она – прекрасный человек. Ей так много пришлось пережить! Уж кому-кому, а тебе должно быть известно, каково это – потерять того, кого любишь!
– Даже не пытайся ставить меня в один ряд с этой вульгарной особой!
– Просто тебе не нравится, что Эвелина никогда не позволит тебе перешагнуть, через нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40


А-П

П-Я