Купил тут магазин Водолей ру 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Возможно ли, что люди Мустафы пришли за Тэмпл Дюплесси Лонгуорт?
Шариф отправил помилованного турка к его господину с запиской: «Если твои люди еще раз окажутся возле моего лагеря, я, Эль-Сииф, шейх Шариф Азиз Хамид, нападу на твой дворец и прикончу тебя собственными руками».
— Скажи Мустафе, что его смерть не будет ни быстрой, ни легкой, — велел шейх. — Я придумаю для него такую невиданно мучительную казнь, какую даже он, с его развращенным умом, не сможет вообразить.
Глава 20
Стрельба прекратилась так же неожиданно, как и началась, и лагерь вернулся к своей обычной ночной жизни. Тэмпл лежала под кроватью и дрожала, не зная, что ей делать.
Она прекрасно понимала, что схватка закончилась, но не могла догадаться, чья взяла. Тэмпл полагала, что нападение могло быть совершено на лагерь с целью ее освобождения. Возможно, ее семья каким-то чудесным образом узнала, что она томится в плену, и наняла бедуинов из соседнего племени, чтобы те вызволили Тэмпл из неволи. Возможно, это ее последняя ночь в плену. Возможно, пока она здесь лежит, спасители ищут ее повсюду. Возможно, ей следует выбраться из-под кровати, выскочить из шатра и как можно скорее дать о себе знать.
Но сразу после всех этих «возможно» ей на ум пришло еще одно, которое заставило ее сердце почти остановиться. Возможно… шейх погиб в схватке…
Тэмпл представила себе молодого шейха лежащим на песке, изрешеченного пулями, обратившего невидящий взор к звездному небу.
Тэмпл отогнала ужасное видение и тяжело вздохнула, когда кто-то откинул полог шатра и внутрь заструился лунный свет. Девушка почти перестала дышать. Замерла. Прислушалась. И поморщилась, когда сильная рука ухватила ее за плечо. Тэмпл повернула голову и с облегчением вздохнула, заметив сияющее на безымянном пальце руки рубиновое кольцо.
Когда Тэмпл выпрямилась и подняла голову, она с трудом узнала в высоком ухмыляющемся мужчине шейха Шарифа. Небритый, с обнаженным торсом, с полубезумными глазами, он истекал потом и кровью. Из его левого плеча сочилась красная влага, под правым глазом красовалась нашлепка из грязи и крови.
— С вами все в порядке? — Голос его звучал па удивление грубо, глаза недоверчиво осматривали девушку. Впрочем, ответа он дожидаться не стал. Он резко повернул ее к себе спиной, пристально вглядываясь, нет ли на теле Тэмпл следов крови или насилия.
— Прекратите! — гневно запротестовала девушка, сжимая узел простыни, скрывающей ее тело. — Со мной все прекрасно.
Шейх не обратил никакого, внимания на ее слова. Крепко схватив Тэмпл за руку повыше локтя, он начал медленно поворачивать ее, внимательно рассматривая каждый сантиметр ее тела. Желая убедиться в том, что девушка не пострадала, он медленно провел рукой по ее шее, голове, обнаженным рукам, спине и плечам, затем его пальцы спустились по простыне. Осмотрев Тэмпл, шейх перевел взор на диван, на котором она обычно спала, и заметил, что он пробит пулями. Они встретились взглядами, и Тэмпл поймала в его глазах выражение мягкости и нежности, так несвойственное ему.
—Вы… в вас стреляли.
Она слегка дотронулась до его израненного плеча.
— Ничего страшного, — сказал шейх, перехватив ее руку. — Просто царапина. Кости не задеты. Сейчас прикажу принести горячей воды, и вы тоже сможете привести себя в порядок. — Он указал на пятна, оставленные его грязными руками на простыне. Направившись к выходу, он бросил ей через плечо: — Сегодня ложитесь на мою кровать, а я устроюсь на диване в гостиной.
Тэмпл бросилась за ним. Но… ваши раны… Их надо обмыть и перевязать…
— С этим прекрасно справится Тариз.
— Я помогу ему, — заявила Тэмпл, довольная уже тем, что невысокий разговорчивый араб, к которому она привыкла, жив.
— В этом нет никакой необходимости.
— Я все равно буду помогать Таризу, — объявила Тэмпл, неотрывно глядя на сочащуюся из плеча шейха кровь. — Вам больно? — нежно спросила она.
— Нисколько, — солгал Шариф, хотя от потери крови у него уже кружилась голова.
Шейху стало дурно, и Тэмпл бережно поддержала его. Глаза раненого беспомощно закрылись, тело обмякло. Он позволил себе расслабиться, только убедившись, что этой прекрасной золотоволосой женщине не нанесли никакого вреда. Впрочем, была и еще одна причина: ему чертовски приятны объятия ее обнаженных нежных рук.
Шейх Шариф Азиз Хамид одиноко сидел на дюне и вглядывался в бескрайние просторы пустыни.
С тех пор как люди султана совершили разбойный налет на его лагерь, прошла неделя, но шейх беспокоился, подозревая, что Мустафа каким-то образом узнал о Тэмпл. Это невозможно, уверял он себя. Нагиб был смелым и верным курьером, который за многие годы доставил сотни секретных сообщений союзникам шейха. Бесстрашный человек, который скорее пожертвует своей жизнью, чем позволит отнять у него письмо. Нагиб, без сомнения, уже добрался до Багдада и отправил телеграмму семье Тэмпл в Америку.
Шариф убеждал себя, что все в порядке. Никто не жен был знать, что он держит у себя в плену наследницу огромного состояния.
Он примет все доступные ему меры, чтобы обеспечить безопасность Тэмпл. Она под его защитой. В ночь налета, пока Тэмпл помогала Таризу обмывать и перевязывать раны шейха, последний рассказал ей, чьи люди напали на лагерь, и предупредил Тэмпл, что, если она попадет в лапы Мустафы, ей лучше молиться о том, чтобы Господь послал ей смерть, прежде чем ее приведут в покои сатрапа.
— Никогда не уезжайте за пределы лагеря в одиночестве, — как можно более убедительно сказал Шариф.
Тэмпл была занята промыванием раны и ничего не ответила. Тогда шейх стиснул зубы, крепко взял ее за руку и сказал:
— Тэмпл, посмотрите на меня. — В голосе его прозвучало нечто, что заставило и девушку, и Тариза едва ли не подпрыгнуть. — Вы слышали, что я сказал?
— Да, — подтвердила Тэмпл, — вы попросили посмотреть на вас.
— Я сказал, что вам не следует покидать лагерь в одиночку. Никогда! Пообещайте мне, что выполните мое распоряжение!
— Обещаю, — поколебавшись, прошептала Тэмпл.
Но теперь, уединившись в пустыне, Шариф засомневался, что она придала значение его предупреждениям. Он слишком хорошо изучил ее. Она была глупенькой и упрямой. Опасное сочетание качеств в одном человеке.
Тэмпл Лонгуорт представляла для него опасность и другого рода. Всякий раз, когда он думал о золотоволосой женщине, его пробирало сладкое томление внизу живота, и мужской плоти немедленно становилось тесно в узких бриджах для верховой езды. Он ругал себя за слабоволие, на чем свет стоит. Едва Тэмпл попадалась ему на глаза, как ему сразу же хотелось заключить ее в объятия. Воспоминание о ней заставляло кровь быстрее бежать по жилам. Единственный раз он видел ее обнаженной — в ту ночь, когда в гневе разорвал на ней вечернее платье, — но это прекрасное видение неотступно преследовало его. Он никогда не забудет того, что видел той ночью!
Спать с ней в одной комнате было для него настоящей пыткой. Он много раз сдерживал себя, чтобы не забраться в постель к этой волнующей женщине с нежной кожей. Как было бы приятно целовать ее спящее тело и взять ее прежде, чем она проснется. Бодрствовал он или спал — мысли его занимала одна Тэмпл.
Ему не следовало похищать ее. За эту роковую ошибку ему придется расплачиваться вечно. А он-то воображал, что прекрасно все продумал! План был примитивно прост: похитить девушку и послать телеграмму ее дяде с уведомлением о том, что, как только он перестанет снабжать турков оружием и боеприпасами, Тэмпл получит свободу.
Несколько недель назад похищение и пленение Тэмпл казались ему единственным способом разрешения конфликта между турками и арабами. Дипломатия исчерпала себя. Шейх намеревался пресечь поток оружия, текущий с американских заводов, которыми владели родственники Тэмпл.
Шариф достал из кармана гильзу, которую всегда носил с собой. Глядя на нее, он вспомнил рассказ старого шейха о том, что тот вынул эту гильзу из его, Шарифа, детской ручки, когда нашел его в пустыне возле убитого отца и умирающей матери.
Он сжал кулак и приказал себе выбросить из головы мысли о прекрасной женщине, которая скоро покинет его лагерь.
Стиснув зубы, шейх принялся за упражнения, которые проделывал по несколько раз в день после того, как его ранили. Рана давала о себе знать, и он то и дело морщился. Пот струился по его лицу, а он заставлял себя упражняться. Шариф должен вернуть мускулам былую силу, прежде чем явятся завтрашние гости.
Стонать и скрипеть зубами он позволял себе только тогда, когда находился в одиночестве. Шейх привык служить своим подданным примером во всем. Старый шейх никому не позволял видеть свои мучения — физические и нравственные. Даже перед смертью, когда испытывал нечеловеческие страдания.
Когда молодой Шариф со слезами на глазах склонился над умирающим, старый шейх прошептал:
— Пророк сказал: не отягощайте плачем и слезами уход своих ближних.
Человек, которого Шариф привык называть отцом, завещал ему никогда не показывать слабости в присутствии подчиненных. Даже когда уходит любимый человек.
Как много раз, будучи еще мальчиком, слышал Шариф слова старого шейха: «Человек, обладающий властью над людьми, должен скрывать свои чувства, иначе в глазах своих подданных он окажется таким же слабым и ничтожным, как и его враги».
Шариф знал, что это правда. Он также знал, что среди бедуинов пустыни отыщется всего несколько таких же мощных и сплоченных племен, как его собственное, и что не многие шейхи могли бы гордиться такими же верными и преданными слугами, какими правил он, а прежде его отец…
Итак, шейх разрабатывал раненое плечо. Он морщился, но терпел. Он всегда поддерживал себя в безупречной физической форме. Годы аскетической жизни в пустыне сделали его тело сильным и неподвластным боли, а мускулы стальными. Он не может позволить какой-то ничтожной ране взять власть над духом. Шариф должен быть в великолепной форме на завтрашнем празднике, который его племя устраивало в честь дорогих гостей, прибывших из племени шейха Хишмана Захраха Рахмана.
Частью праздника является торжественная церемония, в которой он должен принять участие.
Шариф криво улыбнулся. Негоже шейху, известному всей Аравии и Северной Африке как Эль-Сииф, Меч, показать свою слабость и не станцевать ритуальный танец меча.
Тэмпл, прогуливаясь, дышала воздухом под тенью огромного полотнища, когда услышала, что арабы зовут своего предводителя.
Делая вид, что происходящее ее нисколько не интересует, девушка наблюдала за тем, как на фоне заходящего солнца вырастал силуэт шейха. Тэмпл затаила дыхание, когда Шариф пришпорил Бандита, и конь галопом понесся в лагерь. Тэмпл прекрасно знала, что должно произойти дальше.
На невероятной скорости Шариф неожиданно натянул поводья, и конь его встал на дыбы. Молодой шейх был необыкновенно величествен в своих развевающихся белых одеждах на вздыбленном жеребце. Тэмпл знала, что это излюбленный трюк бесстрашных арабских наездников, но сердце ее неизменно замирало, когда она становилась свидетельницей этого захватывающего зрелища.
Девушка почувствовала облегчение, только когда жеребец снова опустился на передние ноги. Похожий на демона пустыни шейх бросил поводья молодому конюху, спрыгнул на землю и присоединился к мужчинам, которые одобрительно приветствовали его и жаждали побеседовать с бесстрашным вождем.
Все утро Шариф провел в пустыне. Утренняя конная прогулка в одиночестве.
Снова он был один. Без нее. Прошло уже более двух недель, как шейх не отправлялся с ней на верховые прогулки. Впрочем, он никого не брал с собой. Тариз чувствовал себя отвергнутым, а Тэмпл пребывала в недоумении. Этот человек по-прежнему оставался для нее загадкой. Прошло не более недели с тех пор, как его ранили в плечо, но несведущий человек никогда бы не догадался об этом. Он владел левой, раненой, рукой так же хорошо, как и правой.
Теперь он стоял, расставив длинные мускулистые нога и уперев руки в бедра. Тэмпл гордилась им. Она надеялась, что он навсегда сохранит этот царственный вид. С другой стороны, она никогда не сможет забыть, что они — дети разных миров.
Тэмпл с напряженным вниманием следила за молодым шейхом. Налетевший ветер разметал его густые черные волосы, и он откинул их назад загорелой сильной рукой. Потом он рассмеялся над сказанной кем-то шуткой.
Беседа мужчин все более оживлялась. Уже смеялись все. Чуткое ухо Тэмпл несколько раз уловило имя Хишман, и девушка поняла, что мужчины судачат о завтрашнем визите одного из дружественных племен. Тариз уже успел предупредить ее об этом. Он сказал, что прибывающие завтра люди шейха Хишмана Захраха Рахмана во главе со своим вождем являются почетными гостями племени Шарифа. Гости задержатся в лагере на два-три дня.
Все готовились к приему дорогих' гостей. Наверное, думала Тэмпл, предстоят примитивные празднества дикарей. Но на нее они могут не рассчитывать. У нее нет никакого желания сидеть с ними вокруг костра, попивать этот жуткий крепчайший черный кофе, излюбленный напиток арабов, и запихивать в рот куски полусырого мяса. Кроме того, она примерно представляла себе, каким развлечениям будут предаваться эти бородатые дети природы, лишенные всякого представления о культуре.
Глава 21
— У меня нет никакого желания принимать участие в вашем «маленьком варварском празднике».
— Я знаю.
Незадолго до полудня в гости к Шарифу пожаловал его друг и союзник шейх Захрах Рахман со своми подданными. Шариф поздоровался за руку с каждым воином, и из-за полога шатра Тэмпл видела, как в ответ в знак величайшего уважения каждый воин дружественного племени поцеловал шейху правое плечо. После ритуала приветствий гостей отвели в палатки на отдых, Шариф тоже вернулся в свой шатер, чтобы немного отдохнуть перед празднествами.
Тэмпл волновалась, казалось, нервы ее сжались в комок. Ее чувства к равнодушному шейху разгорались день ото дня, но его безразличие вызывало у Темпл желание обидеть его, разразиться бранью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28


А-П

П-Я