Он терпеть не мог что-нибудь писать и подписывать.
Внимательно просмотрев бумагу, Филипп положил ее в ящик стола. Затем взглянул на брата и неохотно признался самому себе, что никогда не видел его в лучшем здравии.
– И какие же занятия ты находишь для себя в свободное время, Джо? – с некоторым любопытством осведомился он. – Должно быть, Плин по сравнению с иноземными городами кажется тебе скучной дырой.
– Он вовсе не так уж плох, – улыбнулся Джо, – и я приятно провожу время. Ты странный малый, Филипп, на мой взгляд, сущая темная лошадка. После того как ты закрываешь свою контору, тебя нигде никогда не видно. Неужели ты так же много читаешь, как в былые дни?
– Да, довольно много, но последнее время я подумываю и о другом. Видишь ли, я не так стар, чтобы становиться отшельником. Я еще сравнительно молодой человек.
Ответ брата позабавил Джозефа. Он вспомнил рассказ о том, что Филипп за кем-то ухаживает. О котором и думать забыл.
– Полагаю, ты скоро ошарашишь нас известием о своей женитьбе, не так ли, Филипп? – Джозеф рассмеялся.
Его брат даже не попытался скрыть довольной улыбки.
– Возможно, Джо, возможно. Вполне вероятно, что я действительно в ближайшем будущем сделаю решительный шаг.
– Разумеется, при условии, что дама согласна, – съязвил Джозеф.
– Естественно, при условии, что дама согласна. Но думаю, я могу смело сказать, что на этот счет у меня нет никаких опасений.
– Ну что же, когда ты влюблен, чрезвычайно утешительно знать, что твое чувство взаимно, – задумчиво сказал Джозеф. – Хотя, мне кажется, что неопределенность придает чувству особую остроту.
– Странно слышать подобное заявление от человека пятидесяти лет, – ядовито заметил Филипп. – Разве ты еще не выбросил из головы подобные мысли?
Джозеф рассмеялся.
– В женщине, Филипп, нельзя быть уверенным, пока ты ее не получил, – сказал он. – Об этом говорит мой многолетний опыт, и желаю удачи.
– Чепуха, Джо, нынче все изменилось. Положение – вот чего ищет женщина, ей нужен дом, слуги. Если мужчина может предложить все это своей будущей жене, беспокоиться не о чем, она сама к нему придет.
– Ты так думаешь? А я так очень в этом сомневаюсь. Прекрасная мебель слабое утешение, если у тебя холодный партнер в постели. Будем надеяться, что ты на славу потрудишься, хотя, по-моему, несколько уроков знатока тебе бы не помешали.
– Ты явно не способен подняться над непристойностью, Джо, – сказал Филипп. – Я признаю, что меня действительно привлекает ее юность, а сказать, что она ослепительно хороша собой, это значит ничего не сказать. Я убежден, что стоит мне только слово сказать, и она тут же примет мое предложение. Кроме того, я пользуюсь известным влиянием в ее семье.
– И когда же ты собираешься жениться? – спросил Джозеф.
– Право, я еще не решил, – холодно ответил Филипп. – Я думал откровенно объясниться после праздника.
Джозеф живо представил себе эту светскую сцену. Филипп, официальный, чопорный, стоит в гостиной, а молодая леди с жеманным видом сидит на стуле. Торжество на Троицу. Тем временем он, Джозеф, посадив перед собой свою девушку, скачет на резвом коне, после чего увлекает ее к безмолвным скалам. Что там говорит Филипп?
– И поэтому я абсолютно уверен, что она мне не откажет. Любой девушке хочется изменить свое положение к лучшему, и она будет просто дурочкой, если откажет мне. Послушай, Джо, здесь, в столе, есть ее фотография. Украл у ее матери. Полагаю, она так молода, что годится тебе в дочери…
Через плечо брата Джозеф смотрел прямо в лицо Энни Табб.
– Господи Иисусе…
– Да, красотка, правда? Хотя на самом деле она еще лучше. Так вот, если… В чем дело… куда, ради… – Филипп в недоумении поднялся из-за стола и подбежал к двери. Но Джозеф уже исчез. Он проскочил половину улицы и, свернув за угол, уже поднимался по холму. Вершины он достиг в ту самую минуту, когда девушка собиралась войти в калитку.
– Привет! Это опять вы, капитан Джо?
– Послушайте, – сказал он нетвердым голосом. – Вам придется опоздать к обеду, потому что я хочу с вами поговорить. Сходим на минуту к скале, долго я вас не задержу.
Он тащил ее за руку.
– Ради всего святого, что на вас нашло?
Он не отвечал, дожидаясь того момента, когда они смогут сесть на некотором расстоянии от Замка; там он посадил ее рядом с собой.
– Мой брат Филипп за вами ухаживал, – сразу начал он.
Энни вздрогнула и отрицательно покачала головой.
– Нет, никогда. Время от времени он делает мне небольшие подарки, навещает нас, но он никогда не вел себя неприлично.
– Я не говорю о приличном или неприличном, – нетерпеливо сказал Джозеф. – Главное, что он вообразил, будто влюблен в вас. Вы об этом знали?
– Нет… не думаю… не могу сказать. Он всегда так внимателен.
– Послушайте, детка. Вы не знали, что он собирается просить вашей руки?
– Ах! Капитан Джо… я действительно…
– Жениться, Энни, жениться. Он хочет жениться на вас.
Глаза девушки широко раскрылись от удивления.
– Мистер Кумбе хочет на мне жениться? – воскликнула она. – Я не могу в это поверить. Как, такой джентльмен?
– Вам это приятно, ведь приятно, а? За это он вам и нравится, вы довольны, я вижу, что довольны. Вы воображаете себя в кружевном платье, воображаете, как вам прислуживает лакей. Разве не так?
– Нет, капитан Джо, не надо меня так смущать… я не знаю, что и подумать. Мистер Кумбе меня никогда не интересовал.
– Ха! И вы это говорите? Должно быть, вы давно с ним накоротке, если он говорит то, что сказал мне. Итак, вы собираетесь выйти за него замуж и стать светской дамой с собственной каретой?
– Я никогда этого не говорила. – Девушка чуть не плакала. – Мистер Кумбе учтивый и добрый, но я никогда не помышляла о нем как о муже. Кроме того, я пока вообще не хочу выходить замуж.
– Ах! Он, как несчастная рыбешка, будет извиваться на вашем крючке, пока вы не решите, из какого материала сшить подвенечное платье. Затем, когда он наймет достаточно слуг, чтобы те стояли перед вами на коленях, вы уступите и за все, что он для вас сделал, поднесете ему себя в подарок?
– О, перестаньте, капитан Джо. Я сейчас сойду с ума от ваших нападок. – По щекам Энни катились слезы. – О, боже мой! Боже мой, сколько шума по пустякам, я просто не понимаю, что происходит!
Увидев ее слезы, Джозеф окончательно потерял самообладание; он схватил девушку на руки, положил себе на колени и стал целовать жадно, гневно, пока ее волосы, выскользнув из-под ленты, не рассыпались по плечам. Слабая, беспомощная, она лежала неподвижно, прижавшись лицом к его плечу.
– И вы пошли бы за него, – шептал Джозеф, – с его постной физиономией и пасторскими повадками, только ради красивых платьев и шикарного дома. Пошли бы, понятия не имея о том, что такое любовь, не желая познать ее, не думая о ней. Пошли бы туда, где я не смог бы держать вас вот так… и вот так… и вот так…
– Нет… нет, – закричала Энни. – Не надо, о! Джозеф, что со мной… я люблю вас… да, люблю… люблю.
Он целовал ее снова и снова, доводя до изнеможения, пробуждая волны страдания и наслаждения – чувства, которого она не могла определить. Потом он оттолкнул ее от себя, и она обнаружила, что едва может стоять, ноги ее дрожали, сердце бешено колотилось в груди. Пока она приводила в порядок платье и волосы, руки ее тряслись и все тело пронизывала странная ноющая боль.
Он, прищурившись, наблюдал за нею.
– Ну как? Вы все еще собираетесь сказать ему, что будете его женой? Тогда бегите, не упустите его, а то он уйдет, если вы не поторопитесь.
– Я не хочу выходить за него замуж, вы же знаете, что не хочу. Почему вы все мучаете меня?
– Он будет вам прекрасным мужем, подарит красивый дом и все, чего вы ни пожелаете. Вы будете дурой, если откажете ему.
Бедная Энни была готова опять разразиться слезами.
Он снова целовал ее, а она стояла, прижавшись к нему, не в силах двинуться с места, не в силах сделать хоть что-нибудь, кроме того, о чем он ее просил. Она лишилась последних сил, последней воли, в ней осталось только одно желание – быть рядом с ним, быть им любимой.
– По справедливости, Филипп должен получить свой шанс, – сказал Джозеф. – Сегодня тебе придется вместе со мной спуститься в его контору и выбрать одного из нас. Тебе придется сказать ему правду в лицо. Ты обещаешь, Энни?
– О! Обещаю… обещаю.
– А теперь иди обедать и выкинь из своей маленькой головки все заботы. С этим делом мы разберемся.
Итак, бедная Энни, спотыкаясь, отправилась домой; взволнованная первым в своей жизни опытом физической любви, она шла неверной походкой и покачивалась, как сомнамбула. А Джозеф зашагал по тропинке в скалах, не думая ни о еде, ни об отдыхе, он старался унять возбуждение, которое охватило его существо и не проходило, несмотря на все его старания.
На склоне дня оба они спустились к мрачному зданию по соседству с почтой, в котором снимал комнаты Филипп.
Оставив Энни в холле, Джозеф постучал в дверь гостиной.
Филипп лежал на диване с жесткой спинкой, покрыв лицо платком. Джозеф улыбнулся. Его брат явно заботится о себе.
Филипп отбросил платок и сел; его рыжие волосы впервые были растрепаны, рот раскрылся от удивления.
– Откуда ты взялся, Джо, и что означал твой утренний побег? Что-нибудь случилось?
– Я бы сказал, определенно случилось, – ответил Джо, беря себе стул и ставя его рядом с диваном. – Послушай, Филипп, я не собираюсь ходить вокруг да около и буду говорить прямо, без обиняков, я доверяю простым словам и честным сделкам. Ты не можешь жениться на Энни Табб, эта девушка принадлежит мне.
Филипп вперил в брата пристальный недоверчивый взгляд, затем, едва ли сознавая, что делает, вынул из кармана платок и медленно вытер им руки.
– Если ты так шутишь, Джо, то да будет тебе известно, что это говорит о крайне дурном вкусе.
– Перестань молоть свой джентльменский вздор, Филипп, у меня нет на него времени. Ты просто дурак, не в моих правилах шутить такими важными вещами. Говорю тебе, что я вот уже две недели ухаживаю за этой девушкой, и нравится тебе это или нет, но она будет моей.
Кровь отхлынула от лица Филиппа. Казалось, он съежился и сморщился, как ярмарочная крыса. Не сводя глаз с брата, он вцепился рукой в диван.
– Повтори, что ты сказал.
– Я говорю, что собираюсь взять себе эту девушку она обещала стать моей. Мне очень неприятно разрушать твои счастливые планы, старина, но я понятия не имел, что твоя избранница – это моя Энни. Если бы ты не был таким скрытным в своих делах, все это не обрушилось бы на тебя как снег на голову. Пожалуй, мне больше нечего сказать, кроме того, что положение для нас обоих довольно затруднительное и чем раньше мы с этим покончим, тем лучше.
Некоторое время Филипп неподвижно сидел на диване, затем тихо и медленно заговорил.
– Проклятая свинья, – сказал он. – Это был твой план, не так ли? Проскользнуть у меня за спиной и предаваться любовными утехам с женщиной, которую я хотел взять в жены; намеренно украсть ее у меня…
– Стоп, брат, – крикнул Джозеф. – До сегодняшнего утра, пока ты не показал мне фотографию Энни, я не знал, что она и есть та девушка, которой ты увлекся. Разве я похож на вора?
– Какая разница? Я знаю одно: ты решил встать между мною и Энни Табб, ты, старый моряк, отец взрослых детей.
– Будь проклят твой ядовитый язык. Разве ты не младше меня всего на четыре года, Филипп? Какая разница, хм?.. Ты можешь показать мне разницу? Несмотря на твои хвастливые речи и сомнительное богатство, Энни тебе не видать. Ты ей не нужен. – Джозеф обернулся к двери и позвал: – Энни, иди сюда и скажи ему об этом.
– Боже мой, у тебя хватило наглости привести ее в этот дом?
– Хватило.
Энни, смущенная, с пылающими щеками, появилась в дверях.
– Послушай, Энни, – сказал Джозеф. – Не могу втолковать моему брату, что ты отказываешься выходить за него замуж. Может быть, ты сама ему скажешь?
– О господи… я не знаю… что я могу сказать? Я никогда…
Филипп поднялся с дивана и подошел к девушке.
– Мисс Энни, – сказал он, – возможно, это самый важный момент вашей жизни, и вы должны хорошенько подумать. Вы знакомы со мной несколько месяцев, то есть гораздо дольше, чем с моим братом Джозефом. Я никогда не пытался вас напугать или принудить к помолвке. Я решил поговорить с вами в начале следующей недели и попросить вас стать моей женой. Приняв мое предложение, вы заняли бы высокое положение в Плине, и я мог бы предложить вам все, что вы пожелаете. Вы бы никогда не пожалели о таком шаге. И вот сейчас вы намерены бездумно отказаться от этого только потому, что мой брат, грубый моряк, случайно бросил на вас взгляд и забавляется, увлекая вас рассказами о том, про что через неделю забудет.
– Не обращай внимания на его гладкие слова, Энни, – сказал Джозеф, хватая ее за руку. – Ты слишком красива и слишком молода, чтобы довольствоваться тем, что он тебе предлагает. Все это пусто и холодно, подарки, которыми он собирается тебя забросать, превратят тебя в хорошенькую, набитую соломой куклу ему на забаву. Твои чувства его не заботят. Ты рождена для любви, Энни, для красоты и всех радостей этого мира Он посадит тебя на высокий детский стульчик; на твоей шее будут драгоценности, но тело навсегда останется голодным. Я же вместо того, чтобы давать тебе сверкающие безделушки, стану носить тебя на руках, прижав к сердцу. Иди ко мне.
– Боже мой! Боже мой! – воскликнула Энни. – Что могу я сказать, если даже совета спросить не у кого? Девушке, у которой пока что нет никакого желания выходить замуж, ужасно трудно что-то сказать, когда ее ставят в такое ужасное положение и едва не сбивают с ног потоком слов.
– Подумайте, дитя мое, подумайте, – сказал Филипп. – Я не стану торопить вас, не стану тревожить. Я сделаю вас одной из самых богатых дам в Плине, чего Джозеф никогда сделать не сможет, запомните это.
– Разве ты не хочешь, чтобы тебя любили, Энни, не хочешь… не хочешь? – прошептал Джозеф.
– Ах, пожалуйста, пожалуйста, дайте мне самой подумать, – сказала девушка со слезами на глазах. – Я уверена, что действительно люблю вас, капитан Джо, но мне надо все обдумать, как говорит мистер Филипп.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49