Но ей было необходимо кое-что сказать ему. – Вчера, когда вы так грубо сами пригласили себя остаться здесь на ночь, я решила вычесть стоимость комнаты и завтрака из вашего гонорара. Думаю, вы не будете возражать. – И она решительным шагом вышла из комнаты. Давая выход своему раздражению, Психея громко хлопнула дверью.В холле стояла расстроенная Симпсон.– Да? – резко спросила Психея, но тут же понизила голос. Она не станет вымещать свой гнев на слугах. – В чем дело, Симпсон?– Уилсон, мисс, – ответила горничная. – Думаю, вам надо посмотреть самой. Глава 5 Психея невольно зажала рот рукой.– Он не… – Она представила тело несчастного лакея, найденное в переулке с перерезанным горлом и вывернутыми карманами.– Он напуган, мисс, и у него ужасная шишка на голове, но… – начала Симпсон.Психея не дослушала ее. Она с облегчением расправила плечи и сразу же направилась к лестнице, ведущей на этаж, где находились комнаты для прислуги. Открыв дверь в общий зал, она увидела нескольких горничных и лакеев, столпившихся вокруг пропадавшего слуги. Бессильно опустив руки, он сидел на деревянном стуле. При виде ее он вскочил, но, покачнувшись, снова тяжело опустился на стул.– Сиди, Уилсон. С тобой все в порядке? – спросила девушка.Слуги расступились, и она увидела, как экономка, миссис Макнилли, выжимает чистую тряпку над тазиком с уксусной водой, стоявшим рядом с ней. Экономка осторожно промывала большую лиловую шишку на голове лакея. Психея заметила у него еще несколько царапин и порезов. Его ливрея была разорвана и покрыта грязью.– С тобой все в порядке? – повторила Психея. – Не позвать ли доктора?Лакей вздрогнул:– О нет, мисс. Не надо мне пускать кровь. Я и так потерял достаточно, пролежав без сознания в темном переулке всю ночь.– Похоже, кости у него целы, мисс Психея, – сказала экономка, стирая засохшую кровь с его лица. – Ему еще повезло. Это была целая шайка разбойников.– Расскажи, что произошло, – попросила Психея.– Я только пошел, куда мне велел его милость, в гостиницу возле порта, убогое место, мисс, и попросил отдать мне его вещи. Он дал мне монету, чтобы заплатить по счету, и еще одну для меня, которую они и отобрали, – с горечью добавил он. – Такой хорошей монеты я не получал с… – Поняв, что не следует этого говорить, он замолчал.Психея притворилась, что ничего не заметила. Их слугам всегда хорошо платили. Ее родители никогда не скупились, но она понимала, что лакея огорчает потеря больших денег, неожиданно свалившихся ему в руки.– Кто на тебя напал?– Это случилось, когда я вышел из гостиницы, мисс. Я нес саквояжи его милости, у него не было никакого сундука, может, его еще не прислали, и, когда я повернул в сторону Мейфэра, все они, их, должно быть, было не меньше сотни, выскочили из переулка и набросились на меня. Я не мог даже защищаться. – Он содрогнулся, а молоденькие служанки вскрикнули от ужаса.– Тебе повезло, Уилсон. Ты еще легко отделался, – спокойным тоном заметила Психея. Только истерик ей не хватало.Он кивнул, не переставая дрожать.– Я помню толпу матросов, с песнями и руганью они вышли из соседней таверны и, наверное, спугнули грабителей. Я очнулся утром от боли в голове. Простите, что так получилось с вещами милорда, мисс. Должно быть, эти разбойники думали, что в них деньги или драгоценности. Надеюсь, он не будет винить меня…Психея забыла о багаже мистера Синклера. Оглянувшись, она увидела валявшуюся на полу пару саквояжей, разорванных и изрезанных ножами. Несчастный Уилсон выполнил свое поручение и принес все, что осталось от багажа. Она увидела, что из одного разреза выглядывает оторванный кусок рубашки из тонкого полотна. Воры испортили не только саквояжи, но и их содержимое. Похоже, от злости, что не нашли того, что искали.– Кто-то, должно быть, слышал, как ты спрашивал вещи маркиза Таррингтона, – задумчиво заметила она. – Это очень плохо.– Но я был очень осторожен, как меня и предупредил его милость. Он там даже не назвал своего титула, а одно только имя.Психея нахмурилась. В этом не было ничего удивительного, поскольку тогда Гейбриел еще не знал о своем титуле, которым она наградила своего подставного жениха. Однако некоторые слуги были удивлены.– Он не открывал свое имя, собираясь найти лучшую гостиницу, – объяснила она. – Как вы знаете, его долго не было в Англии. Пусть кто-нибудь отнесет вещи его милости, чтобы он посмотрел, не сохранилось ли хотя бы что-нибудь. И захватите его вечерний костюм, надо же ему одеться. – Психея вспомнила голого мужчину, целомудренно прикрывшегося газетой, и постаралась не покраснеть.Один из лакеев, вспомнив о своих обязанностях, вскочил и торопливо покинул комнату. Ее мать учила своих дочерей, что для общего блага иногда надо строго следить за слугами, а иногда закрывать глаза на их поступки.Психея посмотрела на избитого лакея.– Не беспокойся о своих деньгах, – утешила она. – Я уверена, что когда маркиз узнает о твоем несчастье, он возместит твою потерю и даже кое-что прибавит.Лицо Уилсона сразу же просветлело. Он поудобнее уселся на стуле, наслаждаясь вниманием экономки и горничных.Психея спустилась вниз, радуясь, что ее слуга скоро поправится. Все же актер поступил безрассудно, отправив лакея так поздно ночью, но, возможно, Гейбриел не подумал об опасности. Вероятно, актер привык рисковать и считал опасность неизбежным атрибутом своей жизни.Войдя в гостиную, она вспомнила об утренней почте. Ей придется отклонить три приглашения на ленч, ибо ее «жениху» нечего надеть, а она сама слишком расстроена, чтобы выезжать из дома и вести приятные разговоры.У Гейбриела вырвался стон, когда он увидел свои растерзанные вещи. Лакей, принесший саквояжи, рассказал, добавляя красочные подробности, о возвращении Уилсона и о нападении, которому тот подвергся. Гейбриел, разглядывавший клочья своей самой лучшей полотняной рубашки, годившейся теперь только на тряпки, мгновенно забыл об одежде. Он повернулся к лакею и с жадным вниманием слушал его рассказ.– Они напали на него около таверны, когда он уже забрал мои вещи?– Да, милорд. И если что-то пропало, это не его вина.То, как слуги Психеи стояли друг за друга, заслуживало похвалы. В доме его отца они были так запуганы, что заложили бы собственную мать, лишь бы избежать наказания. Но сейчас Синклеру не хотелось вспоминать об отце.– Нет, конечно, нет, – согласился он. К счастью, Гейбриел не оставил денег в такой скверной гостинице, которую выбрал только из-за дешевизны, а бумаги на владение имением, которое Баррет проиграл ему в карты, – очевидно, их-то и искали грабители были зашиты под подкладку фрака, но все же… Гейбриел порылся в саквояже и вздохнул.– Милорд?– Исчезла, конечно, золотая булавка для галстука. Но что поделаешь! – Это была мелочь, стоившая несколько фунтов, но Гейбриел необычайно дорожил ею. Как всегда, он подавил свои чувства и занялся насущными делами.– Скажи Уилсону, чтобы зашел ко мне, когда поправится, я хочу дать… выразить свои соболезнования.Слуга понимающе кивнул.– Скажу, милорд. Он будет вам очень благодарен. Гейбриел снова пошарил в саквояже.– Черт!– Милорд?– Они забрали мой бритвенный прибор из слоновой кости. – Гейбриел провел рукой по заросшей щетиной щеке.Все годы своих скитаний, даже в тяжелые времена, он свято хранил этот прибор. Случалось, что он оставался единственным напоминанием о том, кем Гейбриел был, кем все еще считал себя – джентльменом.Лакей с сочувствием посмотрел на него.– Может, я смогу помочь, милорд. Отец мисс Психеи… его бритвенные приборы, вероятно, еще целы, их хранят как память. Спрошу экономку, не окажет ли она такую любезность предоставить их вам на время.– Спасибо, – поблагодарил Гейбриел.Когда за слугой закрылась дверь, Гейбриел мрачно улыбнулся. Невзирая на потери, все не так уж плохо. Он лучше других понимал, как повезло лакею – ему не перерезали горло, и его голова цела. Гейбриел не ожидал, что грабители догадаются о том, что за багажом придет другой человек.С другой стороны, ливрея лакея была слишком заметна в такой гостинице. Но теперь поздно об этом думать! Слуга выжил, а Гейбриелу предстоит позаботиться о своем гардеробе. Его скромному капиталу нанесен сокрушительный удар. Необходимо возобновить свой гардероб настолько, чтобы, выходя из дома, не вызывать насмешек, и нанять опытного поверенного, дабы вступить во владение имением, которое он выиграл. Чтобы пополнить почти опустевшие карманы, он должен вернуться в игорные дома, не попадаясь на глаза банде наемных убийц.– Полагаю, – сказал он сам себе, – предстоит очень интересная неделя.Вернулся лакей с резным ящичком с бритвой и перекинутым через руку парчовым халатом.– Экономка нашла бритву, милорд, и еще этот халат. Больше ничего из одежды покойного хозяина вам не подойдет. Я взял на себя смелость приказать горничным принести горячей воды для ванны. Скоро будет готов ваш вечерний костюм, но ваше… нижнее белье еще мокрое, милорд. Прачки постирали его.– Я с удовольствием приму ванну, – ответил Гейбриел, с трудом сохраняя спокойствие.Горячая вода, чистая ванна – он чувствовал, что снова находится в настоящем доме, а не в очередной грязной гостинице. Такая роскошь стоила покушений на его жизнь. Дай Бог здоровья Психее за этот рай! В эту счастливую минуту Гейбриел вспомнил все, что потерял и собирался вернуть.Усмехаясь, он надел халат, взял бритвенный прибор, на крышке которого было выгравировано «X. X.», и направился вслед за лакеем к большой ванне, возле которой его ожидали мыло и чистые полотенца.– Не желаете, чтобы я побрил вас, сэр? – осведомился лакей, блеснув глазами. Уж не хочет ли он стать его камердинером? Это означало бы повышение его статуса и прибавку к жалованью. Он казался более сообразительным, чем бедняга, которого Гейбриел посылал за вещами, а у него не было личного слуги. «Что ж, неплохая идея», – подумал Гейбриел.– Я позову, когда буду готов, – сказал он. – Как твое имя?Лакей слегка поклонился, у него были впалые щеки и умные карие глаза.– Бриксон, сэр. – Он вышел и затворил за собой дверь. Гейбриел сбросил халат и сел в ванну. Он так давно не мылся по-настоящему, а лишь окунался в ручье или пользовался старым тазом. Теплая вода, обволакивая его тело, создавала ощущение безопасности, давно им утраченное, надежности, в которой, как ему казалось, он не нуждался.Гейбриел почувствовал, что может полностью расслабиться, чего не мог себе позволить ни в одной гостинице или спальне какой-нибудь доброжелательной продажной женщины. Здесь он был дома.Какая нелепость, резко остановил он себя. Он не должен забывать об опасности. За стенами этого дома его поджидали враги, а в доме был умный, хотя и прекрасный, противник. Психея выставит его на улицу при первой же возможности.Но Гейбриел не собирался уходить, пока не собирался.Психея потратила целый час на то, чтобы написать короткие, но вежливые письма с отказами на приглашения и расправиться с большей частью почты. Неожиданная мысль заставила ее взглянуть на календарь.О нет! Как она могла забыть? Она пошлет свои извинения. Нет, нет – это не выход. Психея, как в детстве, начала покусывать ноготь, затем, опомнившись, опустила руку. Ей придется снова поговорить с актером. Может быть, к этому времени он уже будет одет!Она зашла в гостиную, но его там не оказалось. Она позвонила и вызвала Джоурса.– Ты не знаешь, где этот… где мой жених?Джоурс, несмотря на то что медленно двигался и медленно соображал, каким-то образом всегда знал, что происходит в доме.– По-моему, он наверху в детской с мисс Цирцеей, госпожа.Психея чуть не задохнулась. Какого черта?..– Спасибо, Джоурс.Дворецкий вышел, а Психея бросилась к лестнице. Ее невинная сестренка находится одна с этим человеком, о котором Психея ничего не знает, ничего, кроме того, что его наглость и неуважение к нанимателю не имеют границ. Этого она не могла допустить.
Насладившись ванной, Гейбриел облачился в вечерний костюм, смирившись с отсутствием нижнего белья. Такое случалось с ним и раньше. Он вспомнил, как однажды так поспешно покинул спальню некоей дамы, что едва успел набросить на себя верхнюю одежду. Муж дамы ломился в запертую дверь, сопровождая удары страшными угрозами расправиться с любым, кто окажется в спальне.Сейчас его фрак и панталоны были почищены и отутюжены, а сам он после ванны и бритья чувствовал себя намного лучше. Он пригладил влажные волосы и задумался, чем бы заняться, перед тем как выйти из дома. Теперь, когда лакей был в безопасности, Гейбриел не торопился. Его вид не будет казаться таким странным, если он отложит свои дела на несколько часов. Ему нельзя привлекать к себе излишнее внимание.Выйдя из своей комнаты, Синклер поднялся по лестнице и, открывая одну дверь за другой, обнаружил детскую. Младшая сестра его «хозяйки» стояла в дальнем углу комнаты перед мольбертом. Мольберт был установлен под высоким окном так, чтобы свет падал на холст. В Гейбриеле пробудилось любопытство. Он медленно двинулся вперед, девочка была увлечена работой, и он не хотел напугать ее.– Еще раз здравствуй, – сказал он.Цирцея взглянула на него, затем положила кисть и набросила на холст покрытую пятнами краски ткань.– Здравствуй, – ответила девочка. – Ты ищешь Психею? Ее здесь нет.– Нет, – сказал Гейбриел, поклонившись ей как взрослой. – Я пришел познакомиться с тобой.– Зачем? – Она, не мигая, смотрела на него большими зелеными глазами. Цирцея нисколько не смутилась, чего он мог бы ожидать от ребенка ее возраста. Его заинтересовала эта необычная юная леди.– Хотя бы из вежливости, ведь я – твой будущий зять. Неожиданно она улыбнулась, и ее лицо изменилось до неузнаваемости. Серьезное выражение исчезло, и Гейбриел увидел перед собой веселого и беззаботного ребенка. В ней, как и в старшей сестре, было что-то тайное, неразличимое с первого взгляда.– А я знаю, что вся эта помолвка – обман, – понизив голос, сказала она. Гейбриел понял, что они не одни. В углу сидела немолодая женщина, занятая вязанием.– Но это не значит, что я не должен быть вежливым, – возразил Гейбриел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35