обхватив столб, переложить канат из одной руки в другую. Дрейф двухтонной «Летящей коноплянки» вряд ли мог быть намного больше дрейфа легкой плоскодонки, но даже с учетом того, что руки у меня длиннее, переложить канат из одной руки в другую не составляло труда. Я закрепил его и поднял вверх большой палец, показывая Киблу, что можно выключить мотор. Потом, встав на узкую палубу, засучил рукава коричневого широкого свитера, перегнулся через борт и стал осматривать место происшествия.— Ради бога, осторожнее! — Кибл старался перекричать шум воды.Я обернулся и засмеялся.— У нас больше нет сухой одежды, — усмехнулся он. — Ничего, что бы вам подошло. Если упадете, будете возвращаться домой в мокром.Улыбаясь, я опять повернулся к столбу. Но, насколько я мог видеть, ничего необычного в нем не было: квадратная бетонная тумба, покрашенная в белый цвет и прочно вбитая в ложе Темзы.— Я же вам говорил. — Кибл пожал плечами и направил катер к берегу. — А если снять отпечатки пальцев на плоскодонке? — спросил я.— Вы еще не отказались от своей идеи?— Вы должны радоваться этому.Длинная череда прошлых расследований, в которых я не отказывался от «своей идеи» и это приносило нам богатый урожай, видимо, всплыла в его памяти. Он решил уступить.— Ладно, Джин, раз вы так уверены, что это необходимо.— Пошлите Рэйбна снять отпечатки пальцев. Он лучший среди всех.— Договорились. Завтра.— Как насчет полиции?— Вообще-то, это не в нашем ведении. — Он выпятил губу. — Согласен, скорее это их дело. Но они не воспримут серьезно вашу теорию или просто ничего не будут делать. Разве что мы скажем им, в чем состоит ваша работа, чтобы произвести на них впечатление. Но мне такой вариант не подходит. Лучше мы пока возьмемся сами.— А если ничего не найдем, то не выставим себя дураками.— Вам платят не за то, чтобы вы читали мысли своего босса. — На долю секунды мышцы на лице Кибла натянулись.— Да, вероятно, не за то.— В этом весь вопрос.Катер мягко стукнулся о берег, и я помог Джоан и Линни взобраться на палубу. Питер по указанию отца прыгнул в плоскодонку и протянул Киблу швартовый канат, который тот прикрепил к корме «Летящей коноплянки». Взяв на буксир плоскодонку, мы еще раз развернулись по направлению к шлюзу и прошли в его ворота, объяснив смотрителю, что мы делали. Потом спустились вниз по течению к пабу и к лодочной станции, соседствующей с ним.Задерганный лодочник средних лет едва справлялся с семейными компаниями, возвращавшими взятые напрокат лодки и катера. Да вдобавок еще стайка молодежи старалась без очереди сдать плоскодонки, чтобы поскорее занять места в пабе, который открывался после перерыва в семь часов. В лучах вечернего солнца вспотевшее веснушчатое лицо и лысая голова лодочника отсвечивали красным. Нам пришлось подождать, пока он примет от клиентов моторки, плоскодонки и водные велосипеды, получит деньги и предупредит парочки, собравшиеся кататься по реке на закате, что с наступлением темноты движение по Темзе без сигнальных огней запрещено и что станция закрывается в девять тридцать вечера.Наконец Кибл выбрал момент и спросил лодочника, видел ли тот девушку с длинными светлыми волосами и парня в желто-красной рубашке.— Видел ли я их? Ну да. Я здесь был целый день.— Я имел в виду, помните ли вы их? — терпеливо уточнил вопрос Кибл.— А куда они делись? — Лодочник подозрительно огляделся.— Они ушли... — начал Кибл.— А кто мне заплатит? — взорвался лодочник. Эта проблема после суматошного дня была последней каплей, переполнившей его терпение.— Я заплачу, — успокоил его Кибл, достал из заднего кармана бумажник и раскрыл его, чтобы показать толстую пачку банкнот. Кибл не жил на зарплату ее величества королевы и работал по убеждению, а не по нужде. Его карманные расходы равнялись моей недельной зарплате, а цена катера — годовой.— Сколько они должны вам? — Кибл вручил лодочнику нужную сумму и добавил еще пять фунтов. — Я хотел бы нанять плоскодонку на сегодняшний вечер и завтрашний день, — сказал он. — Договорились?Лодочник без колебаний взял деньги.— Куда вы ее возьмете?— В Хенли.— Вы не оставите сиденья под дождем?Кибл покачал головой.— Ну тогда ладно. — Лодочник уже спрятал деньги в карман. — А завтра привезете?— Завтра во второй половине дня, — согласился Кибл. — А сейчас поговорим о тех молодых людях, которые брали лодку сегодня утром.Неожиданно лодочник оживился и хитро посмотрел на нас.— Помню их. Я еще подумал, что этой парочке нечего делать вместе.— Что вы имеете в виду? — спросил Кибл.— Эта девушка сказала, что ее старик пустил за ней по следу сыщиков, и они сообщат ему, что она весь день провела с парнем в плоскодонке. И еще она сказала, что выходит из дома ненадолго, чтобы не давать фактов, нужных для развода. А этот парень в клетчатой рубашке оглянулся и говорит, дескать, старый денежный мешок, так он про ее мужа, никогда не узнает, где они были. Ведь он, то есть парень, сейчас во Франции по делам, ну и все такое. А потом они заметили, что я там стою и могу услышать, ну, они вроде как подмигнули друг другу, мол, заткнись. Но, по-моему, они и направились к тому берегу, где створ, потому что не хотели, чтобы их застукали.— Именно так, — произнес Кибл и посмотрел на меня, словно желая сказать: «Я же вам говорил».— И очень ловко скрылись, — согласился я. — Артистически.— До утра вы их, конечно, не видели? — обратился Кибл к лодочнику. — А случайно не заметили, как они появились здесь?— На машине. — Лодочник показал рукой на берег. — Они пришли со стоянки машин.— В какой машине? Не обратили внимания?— Послушайте, — лодочник посмотрел на Кибла, — сюда машины подъезжают целый день: или в паб, или к нам. Я смотрю за рекой, у меня по горло хлопот, я не могу сказать вам, кто приехал, кто уехал, на чем приехал, на чем уехал, понимаете? Но эти двое приехали на машине, потому что они появились утром, а первый автобус приходит около часа тридцати, понимаете?— Очень вам благодарен, — вздохнул Кибл. — Вы нам помогли. — И он протянул лодочнику еще фунт. У того глаза моментально скользнули к часам на башне. До открытия паба оставалось еще десять минут, и я решил заполнить их.— Молодой человек или девушка говорили с акцентом?Сам лодочник говорил с сильным беркширским акцентом, поэтому его замешательство было понятно.— Они говорили, — наконец ответил он, — как по телевизору.— Немного пользы, — заметил Кибл.— Вы всегда завязываете конец швартова плоскодонки? — спросил я.— А? — Лодочник озадаченно уставился на меня.— Вы завязываете концы швартов, чтобы они не распускались?— Нет, мы их сплетаем. Заворачиваем концы назад и вроде как вплетаем один в другой. Завязывать нехорошо, они быстро обтреплются.— Как этот? — Я отмотал канат плоскодонки, закрепленный на корме «Летящей коноплянки».— Дайте погляжу, — подозрительно проговорил лодочник.Я протянул ему конец. Он сжал обтрепанный конец каната в грязных сильных пальцах и потряс им в воздухе. По-моему, этот жест выражал ярость и презрение.— Проклятые... вандалы! Извините меня, мадам, — обратился он к Джоан. — Эти сукины дети привязали канат к дереву или к чему-то вроде дерева, а потом не смогли развязать и не стали утруждать себя — просто отхватили кусок ножом.— И часто так случается?— Каждое лето. То тут, то там кто-нибудь укоротит канат. — Он вытянул швартовы и на глаз измерил длину. — Обкорнали на четыре-пять футов. Мы постоянно говорим, что надо переходить на цепи. Но и цепь можно связать в такой дьявольский узел... Ну, — обратился он к Киблу, — вам лучше взять другую плоскодонку с хорошим канатом.— Эта вполне меня удовлетворяет, — ответил Кибл. — До завтра.Мы отбуксировали плоскодонку в Хенли, в похожий на гараж сарай, где Кибл летом держал «Летящую коноплянку». Когда катер разгрузили, по узкой полоске причала потянулась маленькая процессия: Джоан несла остатки ленча, Кибл — газеты, Линни — банные полотенца, а я — свою мокрую одежду и куртку с заряженным пистолетом. Миновав лодочный сарай, мы направились к «Роверу» Кибла, стоявшему рядом на траве.Питер больше всего дрожал над своим драгоценным фотоаппаратом, который по-прежнему висел на кожаном ремешке у него на груди.— Уверен, — небрежно начал я, — что ты делал снимки возле плотины. А не попали случайно в кадр парень и девушка в плоскодонке?Он покачал головой:— Боже мой, нет, даже и мысли такой не было, в особенности когда это случилось. Понимаете? Я хочу сказать, как бы это выглядело, если бы я делал снимки, когда вы и мистер Теллер тонули?— Ты никогда не будешь репортером, — улыбнулся я.— Вы бы тоже не снимали?— Наверное, снимал бы.— Но в любом случае, — мрачно сказал он, — я не мог снимать. У меня еще во время ленча кончилась пленка, а другой не было. Даже если бы был пожар или что-нибудь такое, я бы не мог снять, понимаете? — Он задумчиво посмотрел на фотоаппарат. — Обычно к середине дня у меня еще остаются кадры, а в этот раз кончились.— Пожар, — серьезно заметил я, — конечно, снимать интереснее, чем двух тонущих людей, которые скрылись под водой.— Знаете, вы очень практичный человек. — Питер оценивающе разглядывал меня.— Питер, — воскликнула его мать, — нельзя так разговаривать со взрослыми!Кибл затормозил возле стоянки машин, где Линни и я пересели в «Остин».— Завтра позвоню, — сказал он, выйдя из своей респектабельной машины.— Хорошо.— Позаботьтесь о Линни.— Обязательно.Линни поцеловала родителей, но отца с большей теплотой, и состроила гримасу Питеру, когда «Ровер» проезжал мимо ворот стоянки. Потом села за руль, подождала, пока я устроюсь возле нее, и протянула руку к зажиганию.Рука немного дрожала.— Хотите, я поведу машину? — равнодушно спросил я.Положив руки на колени, она с минуту смотрела в лобовое стекло. Ее лицо казалось бледным на фоне оранжевого платья.— Я думала, вы оба погибли.— Знаю.— У меня все еще стоит перед глазами та картина. Так глупо.— Совсем не глупо. И полагаю, вы привязаны к Дэйву Теллеру.— Когда мы были маленькие, он присылал нам подарки и разные игрушки.— Симпатичный человек.— Да. — Она вздохнула и, помолчав, сказала: — По-моему, будет лучше, если вы поведете машину. Вы в самом деле не против?— Конечно, не против.Мы поменялись местами и поехали в Лондон. Мы почти никого не обгоняли. В Чизвике, когда мы съехали с шоссе и влились в городское движение, я сказал, что довезу ее до дома, а там возьму такси. Линни, отводя в сторону смеющиеся глаза, напомнила, что ни одно такси не остановится возле меня, если я буду голосовать в одежде ее отца, а она будет лучше себя чувствовать, если сама приедет на машине домой. Поэтому, несколько раз повернув, мы приехали на улицу Путни, и я затормозил перед парадным.Летнее солнце заливало тихую улицу. Ни одного прохожего. Линни выглянула в окно и окинула взглядом высокий дом. И вдруг вздрогнула.— Вам холодно? — Я посмотрел на ее голые руки.— Нет... У меня в багажнике есть жакет... Я подумала о вашей квартире.— Что же вы о ней подумали?— Она такая... пустая. — Линни делано засмеялась и опять вздрогнула. — Надеюсь, вам не приснятся кошмары после нынешних переживаний.— Не приснятся... — Я забрал свои вещи и вышел из машины. Линни пересела на место водителя. — В пансионе оставят для вас обед? — спросил я.— Не думаю, — весело ответила она. — Наверно, там будут булочки и молоко, как обычно.— Не согласитесь пообедать со мной? — спросил я и быстро добавил, увидев, как развитая воспитанием подозрительность мелькнула в ее глазах: — Конечно, не у меня в квартире. Я имел в виду ресторан.— Мне нужно благодарить мать за чудовищные предрассудки, которыми полна моя голова, — неожиданно взорвалась она. — Я и правда очень хочу есть и не вижу причины, почему мне нельзя поужинать у вас в квартире, если у вас есть какая-нибудь еда. — Линни решительно вышла из машины, заперла ее и встала рядом со мной на тротуаре.— Должны быть консервы, — задумчиво пробормотал я. — Подождите секунду, я взгляну на черный ход.— На черный ход?— Нет ли грабителей, — объяснил я. Но когда я осмотрел площадку и нижнюю ступеньку пожарной лестницы, как всегда посыпанную специальным порошком, то убедился, что за весь день по ней никто не поднимался.Линни так же легко, как и в первый раз, взобралась на четвертый этаж. Проверив хорошо спрятанную полоску белой бумаги, я убедился, что никто не открывал дверь в квартиру после того, как я запер ее утром. Тогда я всунул ключ в замок, и мы вошли.Зеленый пластмассовый абажур в гостиной подчеркивал убогость маленькой комнаты и неожиданно превращал мягкие сумерки за окном в темную беспросветную ночь. Дома напротив выглядели, как в зимний вечер. «Не так уж много хлопот, — подумал я, — купить завтра утром красный абажур. Может, он и мысли окрасит в розовый цвет».— Садитесь, — пригласил я. — Вам не холодно? Включите, если хотите, электрический камин. Я пойду переоденусь, а потом мы решим, не отправиться ли нам в ресторан.Линни кивнула, но взяла дело в свои руки. Когда я вышел из спальни, она уже обследовала буфет и нашла пакет супа, яйца и анчоусы.— Суп и анчоусы с яичницей, — объявила она.— Если вам действительно это нравится, — с сомнением протянул я.— Могу приготовить что-нибудь еще.— Прекрасно, а я сварю кофе, — засмеялся я.Она разыскала еще и шпик, и в яичнице мелькали подгоревшие кубики сала, которые прекрасно гармонировали с пережаренными тостами и коричневыми полосками анчоусов, а блюдо в целом было слегка переперчено.— Никто, — вздохнула она, — не женится на мне ради моих кулинарных способностей.Были десятки других оснований, по которым через год-два она будет отбиваться от поклонников, валяющихся у ее ног: красивая фигура, изящная шея, нежная кожа, вид недотроги, отзывчивость. Никому бы и в голову не пришло поинтересоваться, умеет ли она жарить яичницу. Но она была еще не уверена в себе, и говорить ей все это сейчас мне не следовало.— Когда вам исполнилось семнадцать? — спросил я.— Неделю назад.— Вам не понадобилось много времени, чтобы сдать экзамен по вождению.— Я умею водить машину с восьми лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32