– Мы встретимся после часа перемен!
Пифон толкнул меня в кучу прелых листьев и пошел вслед за остальными вампирами. Еще не веря своему счастью, я вскочила на ноги и опрометью побежала к дому Панкратовой.
– На тебе лица нет! – вместо приветствия воскликнула открывшая дверь Татьяна.
– Встретила знакомого. Немного поболтали. Он здесь?
– Еле уговорила зайти, – шепотом сообщила Таня. – Пришлось проявить чудеса красноречия. Идем в гостиную.
Кристиан сидел в кресле у старинного торшера, и золотистый свет скрадывал неестественную бледность его лица.
– Привет. Очень рада увидеть тебя вновь.
– Привет, – Кристиан улыбнулся одними губами. – Могу сказать то же самое.
Странный гость так и не притронулся к угощению – распакованная Таней коробка шоколадных конфет осталась нетронута, чай остыл, а с апельсинами безжалостно расправлялась взволнованная и смущенная хозяйка дома.
– Кристиан, что происходит? Грядет какое-то событие? Сознайся, ты приехал в город не для встречи с нами?
– Должен признаться, да. Появление в сквере Татьяны стало для меня неожиданностью.
– Приятной? – уточнила она.
Вампир вежливо улыбнулся.
– Знаете, какой сегодня день?
– До каникул вроде бы далеко, и никаких праздников на горизонте. – рассуждала Панкратова. – Может, родился кто-то знаменитый?
– Его еще называют Хэллоуин, то есть День Всех Святых. Впрочем, по сути, он имеет к христианским традициям очень поверхностное отношение. Католическая церковь не смогла искоренить древний языческий обычай и превратила день празднования Нового года в день прославления мучеников и святых.
– Подожди, подожди, мы об этом денечке хорошо наслышаны, даже фильмы смотрели, – перебила Кристиана Панкратова, – и знаем, что его выдумали американцы, а к нам он не имеет никакого отношения.
– Американцы сделали из Хэллоуина развеселый праздник и зарабатывают на нем неплохие деньги, но приверженцы языческой веры помнят истинное его значение. В ночь, когда новый год сменяет старый, Самхэйн начинает свою жатву…
– Самхэйн?
– Кельтский бог смерти. Его урожай – души всех, кто умер в течение года. В эту ночь почти исчезает граница между миром живых и миром мертвых, и тени усопших навещают землю. Они могут вселиться в живые тела, и потому от духов пытались откупиться обильными подношениями…
– Да ты осведомлен в вопросах кельтской мифологии не хуже тети Лары, – вновь перебила его Татьяна. – Но какое отношение к этим чудесам имеет наш скромный провинциальный городок?
– Самое прямое. Когда граница между мирами становится зыбкой, не только дух, но и существо из плоти может пересечь этот рубеж, войти и вернуться из царства мертвых. Прошедший сквозь врата станет властелином обоих миров и получит возможность перекраивать реальность на свой вкус. Однако такое путешествие возможно только при определенных условиях. Надо знать, где находятся врата, и иметь отворяющий их ключ. Помните принадлежавший мне старинный кулон? Если соединить камень с шестью другими осколками кристалла, он обретет былую силу и сможет открыть проход между мирами. Что же касается вашего города… – вампир помедлил, раздумывая, как сообщить то, о чем я и так уже догадывалась. – Милые девушки, вы и не представляете, возле какой бездны живете. Кто-то называет это место пересечением особых энергетических потоков, опоясывающих Землю, кто-то – перекрестком миров, а некоторые считают, что здесь слишком истончилась реальность. Иными словами, проход в неведомое находится совсем рядом, на том месте, где сейчас разбит сквер…
– Мы знаем. Однажды мы посмотрели в глаза бездне.
– Вот как?
– Точнее, проход нашла одна наша подруга, – пояснила я, – а у нас из-за этого случилось множество неприятностей.
– Тогда вы представляете, о чем идет речь. Я здесь, потому что хочу помешать тому, кто попытается обрести абсолютную власть над миром.
– А если он все же добьется своего? – в голосе Тани звучала тревога.
– Однажды такая попытка почти удалась. Врата оставались открытыми только несколько мгновений, но мироздание пошатнулось, и бездна породила нас, вампиров. Несостоявшийся властелин мира задумал подчинить своей воле мертвецов, наделил их тела подобием жизни и обрек души на вечное проклятие. «Первые ласточки нового мира» – так называли нас в незапамятные времена. Каждая попытка открыть врата оставляет неизгладимые шрамы, искажает реальность.
– У кого бы ни были все части камня, Кровавый Алекс не отдаст ему последний осколок, а следовательно, ключ не собрать.
– Кристаллом завладел Оркус. Он надеется, что даже разбитый камень позволит открыть врата.
Я хотела задать Кристиану какой-то вопрос, но внезапно почувствовала, что слабею и погружаюсь во тьму. На самом дне сознания вспыхнула светящаяся точка. Она росла, превращаясь в сверкающую, подвижную, как ртуть, каплю. Ослепительное сияние притягивало, завораживало, заставляло забыть обо всем…

– Я сумасшедшая! Сумасшедшая! – В воздухе пахло нашатырным спиртом, а холодные руки Кристиана поддерживали мою голову.
– Ты не безумна, – мягко проговорил он.
– Ошибаешься. Меня мучают кошмары, руки рисуют помимо воли, а средь бела дня преследуют видения. Разве это нормально? Мама говорит, что это переходный возраст и реакция на похищение, но я понимаю, что просто сошла с ума.
– О чем твои кошмары?
– О вампирах, не боящихся солнца, о вылезающих из могил мертвецах, о вывернутом наизнанку городе. Только что мне померещилась похожая на сгусток жидкого огня капля. По-твоему, это нормально, Кристиан?
– Вполне. Ты видишь будущее. То, что грядет за часом перемен.
– Все только и говорят о таинственном часе перемен и новом времени, а разъяснить, что это такое, не желают.
– Новое время наступит, когда распахнутся врата между мирами.
– Значит, беды не избежать?
– Увы. Такие видения не лгут, но я сделаю все, чтобы властелином мира не стал Оркус. Пусть этот жребий выпадет другому.
– Оркус – самый плохой?
– Просто я поклялся его убить.
– Но почему?! – воскликнула заинтригованная Панкратова, ничего не знавшая о пережитой Кристианом трагедии. – Вампиры не должны убивать себе подобных.
Наш собеседник сразу помрачнел и уперся взглядом в серую осеннюю мглу за окном:
– Я не так молод, как выгляжу, но и не так стар, как вы можете полагать. Останься я жив, сейчас мне было бы сорок с небольшим. Незадолго до смерти я встретил девушку, преобразившую всю мою жизнь. Мы любили друг друга, как безумцы наслаждались счастьем, не думая о грядущей расплате. Обращение в вампира стало для меня настоящей катастрофой. Рухнул привычный мир, пришлось отказаться от всего, что было дорого, отказаться от любви. Ваша страна представлялась краем Земли, от остального мира ее отделял железный занавес, и казалось, что, находясь здесь, я никогда больше не увижу любимую, не нарушу ее покой. Но времена меняются, и однажды, почти двадцать лет спустя, мы встретились в Петербурге. Она приехала посмотреть красоты Северной Венеции, а я оказался там случайно, бродяжничая в поисках пропитания. Ей показалось, что она встретила моего сына…
– Ты остался таким же молодым, как в годы ее юности. Какая, должно быть, получилась романтически-возвышенная сцена!
– Можно сказать и так, Таня. Она узнала правду и приняла меня таким, как я есть. Эти полгода были очень сложными, но по-своему счастливыми. Мы вернулись в Европу и, казалось, воскресили прошлое. – Кристиан смахнул блестевшую на ресницах слезу. – Во всем виноват проклятый камень, он притягивает несчастья. Моя возлюбленная любила старинные украшения, и однажды, зайдя в антикварную лавку, я увидел необыкновенную, поражавшую своей древностью вещицу. Вампиры кожей чувствуют истинный возраст вещей, и интуиция подсказала мне, что этот кулон хранит тайны тысячелетий. Достойный подарок для любимой женщины… В тот же вечер мы пошли в театр. Старинный кулон мерцал на вечернем платье… Взгляд незнакомца обжег как огнем, но я не понял, что участь моей возлюбленной уже предрешена. Мы расстались под утро, и она забыла камень у меня. На следующую ночь я узнал, что кто-то вломился в ее дом и убил всех, кто там находился… Оркус искал осколок кристалла.
Слезы блестели в глазах вампира, вытирала рукавом нос растроганная Татьяна, да и мне явно хотелось всплакнуть. Следовало срочно сменить тему.
– Представь, Кристиан, Кровавый Алекс теперь работает учителем в нашей школе. Правда, странно?
Он спрашивал о тебе, но я промолчала, не поддалась на провокацию.
– Охотник здесь? – Вампир поднял взволнованное лицо. – Ты могла бы сообщить об этом в начале разговора.
– Подумала, что информация не столь существенна, ведь Алекс считает тебя неплохим парнем.
– Для охотника хороший вампир – мертвый вампир. Пожалуй, девушки, мне не стоило так долго злоупотреблять вашим вниманием.
Он торопливо поднялся и тут же замер, встревоженный трелью дверного звонка. Метнувшись к окну, он распахнул заклеенную бумагой створку. Панкратова вздрогнула и выронила из рук очередной апельсин:
– Кристиан, мы живем на четвертом этаже!
Не отреагировав на Танино замечание, он перекинул ноги через подоконник.
– Постойте! – Я опрометью бросилась в прихожую и посмотрела в глазок. – Это свои.
– Привет, Акулиничева, – в квартиру вошел Петя Толкачев. Не дожидаясь приглашения, снял куртку, достал из кармана тетрадь. – Я, собственно, к Татьяне… Отдать конспект по химии. У меня к ней пара вопросов по теме. А почему так дует? Вы что, окно разбили?
Заглянув в гостиную, Толкачев невольно попятился – сидевший на подоконнике Кристиан очень напоминал собиравшегося свести счеты с жизнью самоубийцу.
– Все нормально, – заулыбалась Панкратова. – Петя, это Кристиан. Кристиан, это Петя.
– Очень приятно. – Вампир спрыгнул с подоконника и захлопнул окно. – Пожалуй, я покину вас более традиционным способом.
Отстранив Толкачева, он направился в прихожую…
Все произошло так быстро и неожиданно, что, только оказавшись в руках помощника Кровавого Алекса, я сообразила, в какую скверную историю мы попали. Побледневшую Панкратову и недоумевающего Толкачева держал за плечи Стилет, у двери в гостиную стоял напряженно следивший за охотниками Кристиан, а Кровавый Алекс с беспечным видом рассматривал висевшие на стенах прихожей литографии. Поскрипывала на сквозняке взломанная входная дверь…
– Ты волен уйти или остаться, – соизволил прервать затянувшееся молчание Алекс. – В первом случае пострадают ребятишки, во втором – тебе придется действовать по моей воле.
– Александр Владимирович, миленький, вы же обещали не причинять зла Кристиану! – попыталась вмешаться я.
– Голубушка, смерть для вампира не зло, а избавление И потом я говорил, что убиваю таких, как он, в последнюю очередь. Следовательно, вашему приятелю придется пропустить вперед Оркуса и прочих, только и всего. До чего же вы глупы, милые отличницы!
– Что ты хочешь, Алекс?
– Повидаться с Оркусом. Проведи меня к вратам. Я знаю, они близко, но нет времени на их поиски.
– Вампир никогда не будет помогать охотнику!
– Не делай непродуманных заявлений, Кристиан. Посмотри на этих девчонок…
– Алекс, ты не причинишь вред детям.
– Детям?! Шустрые детишки помогают ведьме избежать сожжения, спасают вампира, продолжают с ним встречаться… Знаешь, как называется такое поведение? Это пособничество силам тьмы! В такой ситуации возраст преступников не имеет особого значения. Итак, милостивый государь, какое ваше мнение?
– Я согласен. – Кристиан сделал шаг навстречу охотнику. – Оставь детей в покое, они не ведают, что творят.
– Можно было не сомневаться. Стань на колени. Медленно. Руки за голову.
Кристиан повиновался. Ятаган отшвырнул меня в сторону и подошел к вампиру. Достал наручники, заломил назад руки, щелкнул замком и, грубо толкнув в спину, повел к выходу.
– Ох и перегулял ты на этом свете, голубчик! – усмехнулся Кровавый Алекс и посмотрел на Татьяну. – Эта ясноглазая красавица составит нам компанию, дабы ты, дорогой Кристиан, остался столь же сговорчивым и покладистым. Веселого Хэллоуина, детки!
Они спустились по лестнице и сели в стоявшую у подъезда машину. Толкачев удивленно смотрел им вслед.
– Я что-то не понял. Александр Владимирович бандит или агент спецслужб?
– Ни то ни другое. Он – охотник за вампирами, а твой новый знакомый Кристиан – самый настоящий вампир.
– Но это противоречит здравому смыслу! Может быть, они просто психически нездоровые люди? – попытался найти разумное объяснение происходящему отличавшийся чрезмерным здравомыслием Толкачев.
– Думай что хочешь, но поверь: Кристиану грозит смертельная опасность.
– В этом-то я как раз и не сомневаюсь.
– Он пострадал по нашей вине, надо его выручать.
– Может, позвоним в милицию?
– Милиция не поможет… – Сев на подзеркальную тумбочку, я обхватила голову руками и попыталась сосредоточиться. – Петя, а как бы ты поступил в подобной ситуации?
– Для начала предупредил бы родителей, что задержусь. Иначе нас самих могут начать разыскивать с милицией.
Это была хорошая идея. Я набрала номер и, стараясь говорить как можно уверенней, попросила маму позволить мне переночевать у Панкратовой. К счастью, она не знала, что родители Тани в отъезде, и потому, подумав, дала свое согласие. Обрадованная, я начала торопливо зашнуровывать ботинки.
– Что теперь? – спросил Толкачев.
– Кристиан говорил, что все соберутся в сквере на углу Пионерской и Кутузовской. Пойду туда.
– А потом?
– Не знаю. – Взвизгнула «молния», щелкнули кнопки на манжетах. – Решу на месте.
– Я с тобой. Вы, девчонки, обязательно что-нибудь напутаете. Тебя надо подстраховать. Подожди, я только предупрежу дедушку, чтобы меня не искали.
– Спасибо. Вместе у нас все получится.
Толкачев кое-как закрыл пострадавшую от отмычки охотника дверь, и мы спустились на улицу.
Было около половины седьмого вечера. Обычно в это время сквер пересекал поток возвращавшихся с работы людей, но сегодня он напоминал зловещий уголок необитаемого острова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20