Все замечательно, удобный сайт
В любом случае, мы с моим другом нужны ему там, а не здесь, так что мне кажется, голубчик мой, – добавил он, обернувшись к Паспуалю, – что неплохо было бы нам совершить небольшую прогулку по испанской территории.
Амабль, который с восторгом слушал, как его приятель разливается соловьем перед высшими военачальниками, с готовностью закивал.
– Ты прав, мой благородный друг Кокардас, – произнес он, – нам надо отправиться на поиски Лагардера.
– Ишь ты!.. А для нормандца ты не так уж глуп, голубь ты мой…
– Да и тебе, хоть ты и гасконец, ума не занимать…
– Черт побери! Мне об этом всегда говорили. Не хочу себя хвалить, но только мы с тобой, старина Паспуаль, сможем разгадать, в какую ловушку наш петушок, наш Маленький Парижанин, хочет заманить Гонзага и его банду.
– Истинная правда, – подтвердил добрейший Амабль, а его друг продолжал, обращаясь к окружающим:
– Я могу сказать вам, господа, где Лагардер с удовольствием поужинал бы нынче вечером… если бы у него нашлось на это время!.. Но, черт побери! Мне кажется, что у него множество хлопот и поесть он не успеет.
– Так где же он? – послышалось со всех сторон.
– Спросите это у господина де Шаверни, господа, он сам подписал его подорожную.
– Как так?
– Очень просто: он шепнул ему, куда надо ехать, вот и все!
Маленький маркиз хлопнул себя по лбу.
– О, черт! Я и забыл! – воскликнул он. – Я действительно сказал ему, что мадемуазель де Невер находится в замке Пенья дель Сид. Значит, там и надо его искать! Немедленно в путь!
– О, не торопитесь, – остановил его гасконец. – Какого дьявола ехать наугад?!. Вам, господин де Шаверни, мы предоставим лучшую дорогу: вы поедете по пути, что ведет из Гуэска; Лаго поедет по дороге на Бургос, а Паспуаль и я – на Сарагосу и Теруэль.
– Зачем ты хочешь, чтобы мы ехали порознь?
– Зачем?.. Когда мы прибудем в Пенья дель Сид, может оказаться, что малыш уже уехал оттуда, и тогда вы сумеете перехватить его по дороге к французской границе – ведь он, без сомнения, поторопится доставить мадемуазель де Невер на родину. Если же он выберет южное направление, то, значит, провожать его до границы будем мы. Ну а Лаго, по-моему, просто необходимо съездить в Бургос.
– Неплохо изложено, – промолвил маршал, подходя к Кокардасу.
Составив план предстоящей кампании, гасконец почувствовал себя генералом, только что набросавшим схему решающего сражения. Он подкрутил усы, приосанился и, завернувшись в свой дырявый плащ и положив левую руку на эфес шпаги, стал ждать, когда офицеры начнут выражать ему свое восхищение.
Первым свое одобрение высказал маршал:
– Ты все учел, дружище, кроме одного: мы находимся во вражеской стране! Неужели ты думаешь, что поодиночке вы сможете пересечь всю Наварру и весь Арагон, и по дороге вас никто не арестует?
Вместо ответа Кокардас чуть было не рассмеялся презрительно, однако же человек он был воспитанный, потому сумел сдержать свои чувства и ограничился вежливой улыбкой.
– Королевский полк Лагардера пройдет повсюду, – торжественно возгласил он. – Гром и молния! Те, кто попытаются его остановить, уже никогда не смогут рассказать об этом своим приятелям!..
Все рассмеялись, а маршал продолжил:
– Так, значит, ты ручаешься за успех предприятия?
– Пусть монсеньор де Конти заранее приготовит испанское вино, ибо клянусь вам, что по возвращении Кокардаса будет мучить жажда!.. Но если вдруг Маленький Парижанин прибудет раньше нас, что вполне вероятно, то скажите ему, чтобы он откупорил пару-другую бутылочек и выпил за здоровье своего старого учителя фехтования…
Все принялись пожимать руку достойного Кокардаса, а он с поистине королевским величием принимал оказываемые ему знаки внимания. В эти минуты в глазах своего друга Паспуаля гасконец возвысился, по меньшей мере, на сто локтей.
Шаверни решил во всем положиться на Кокардаса, и вскоре четверо приятелей уж были в седлах. Изящно взмахнув своей видавшей виды шляпой, Кокардас приветствовал оставшихся в лагере товарищей.
– До скорого свидания, господа! – воскликнул он. – К началу следующего сражения Королевский полк Лагардера вновь будет в полном составе!
– С такими людьми, – ворчал Бервик, возвращаясь в свою палатку, – война становится просто детской игрой.
Посовещавшись и уточнив план дальнейших действий, четверо храбрецов расстались. Шаверни сразу пустил лошадь в галоп, ибо в его сердце вновь зародилась надежда вскоре увидеть донью Крус или же, по крайней мере, услышать из уст Лагардера, что она и Аврора находятся в безопасности.
Самая трудная задача выпала на долю Антонио Лаго. Именно он, и никто другой, подходил для ее выполнения. Он превосходно говорил по-испански, а его баскский костюм в этих краях не привлекал к себе внимания, ибо не был тут редкостью. Итак, Антонио предстояло незаметно проскользнуть под самым носом у Гонзага и его приспешников; даже если бы баск встретил их, они бы его, скорее всего, не узнали, не говоря уж о том, что принцу и в голову не могло прийти, что Антонио давно стал верным соратником Лагардера.
Торопясь в Бургос, баск время от времени сталкивался с группками всадников – остатками разбитой в утреннем бою испанской кавалерии, в беспорядке отступавшей по всем дорогам. Антонио не стремился вступать в разговоры, но, когда его спрашивали о чем-нибудь, он с готовностью отвечал на вопросы.
Его природная невозмутимость помогала ему в пути гораздо больше, чем неутомимая болтливость Кокардасу. А так как до Бургоса было недалеко, то баск не стал гнать лошадь, а поехал неспешной трусцой.
В тот же вечер он прибыл на место; поговорив с несколькими нищими (эти люди всегда лучше других осведомлены о том, что делается в городе), он спокойно отправился спать. Ему незачем было возвращаться в лагерь прежде, чем Шаверни и учителя фехтования обыщут Арагон, а на это им потребуется не менее двух суток.
На следующий день он и сам пустился на поиски, и к вечеру убедился, что шевалье в городе не появлялся. Баск до того расстроился, что даже заподозрил Кокардаса в злом умысле: мол, тот специально отправил его в заведомо ложном направлении. Придя к этой мысли и глубоко оскорбившись, Лаго пообещал себе, что, если его пребывание в Бургосе и впрямь окажется безрезультатным, он немедленно после возвращения по-свойски поговорит с гасконцем.
«Потерплю до завтра, – решил он. – Если до полудня я не встречу господина Лагардера, то мне придется вернуться в армию. Может, наш командир уже нашелся… В крайнем случае, я и сам могу попытаться найти его. Еще неизвестно, кто окажется проворнее – я или Кокардас. Решительно, этот гасконец слишком болтлив; конечно, он умеет пользоваться случаем, но это вовсе не значит, что он всегда говорит и поступает правильно!»
В эту ночь Антонио Лаго спал плохо и проснулся в отвратительном настроении. Тем не менее, он решил покинуть город лишь после того, как еще раз – для порядка – проедет по его улицам.
На пыльной мостовой его немедленно окружила стайка маленьких попрошаек, которыми кишат все испанские города. Оборванцы тут же затянули свое вечное:
– Рог Dios, senor, un cuarto! Una lemosina!
Какая-то девчонка лет двенадцати особенно досаждала Антонио.
– Пошла прочь! – не выдержав, закричал он; потом, смягчившись, спросил: – Зачем тебе деньги, которые ты выпрашиваешь у меня?
В глазах ребенка блеснул радостный огонек.
– Я хочу купить себе тамбурин, чтобы петь и танцевать, как та цыганка, которую я видела на площади перед дворцом губернатора.
Цыганок в Испании бессчетное множество, однако редкая из них умеет плясать по-настоящему. Баск заинтересовался. Ему захотелось собственными глазами увидеть замечательную танцовщицу.
– Так ты говоришь, она искусная плясунья? – переспросил он.
– Не веришь? Пойдем со мной, и ты сам убедишься. Она обычно бывает с подругой, но та такая грустная: мне кажется, что у нее большое горе, которое заставляет ее плакать.
Но Лаго уже не слушал рассуждений девочки.
– Веди меня, – бросил он, беря нищенку за руку. – Может, ты уже сегодня получишь свой тамбурин.
Мысль о том, что он, кажется, напал на след девушек, которых разыскивает Лагардер, гнала его вперед, так что он едва не бежал.
Обрадованная его словами, девчушка что-то весело щебетала; вскоре они оказались на площади и увидели донью Крус и Аврору.
Баск замер.
– Боже мой, это они! – прошептал он. – Но почему здесь? Ведь командир ищет их в Пенья даль Сид… И почему им приходится развлекать публику?.. Ничего, скоро я все узнаю и помогу им! А я-то собрался уезжать! Получается, что я бросил бы их здесь на произвол судьбы, – а ведь они наверняка нуждаются во мне!
Первым его побуждением было пробиться сквозь толпу и встать в первый ряд. Однако он быстро отказался от этой затеи, сообразив, что предстать перед ними здесь, в самом центре вражеского города, будет опасно. Девушки могли выдать себя неосторожными словами и угодить в темницу как французские шпионки.
Когда подруги направились в гостиницу, где они остановились на ночлег, Антонио последовал за ними.
– Хочешь прямо сейчас получить свой тамбурин? – спросил он у девчушки, покорно шагавшей за ним.
С тем же успехом можно было спросить ее, хочет ли она иметь блестящую королевскую корону.
– А что мне надо сделать? – быстро поинтересовалась она.
– Ничего особенного. Ты пойдешь в гостиницу и скажешь, что тебя послала одна знатная дама, и ты хочешь поговорить с цыганками…
– Но ведь мне придется соврать…
– Совсем немножко, – с улыбкой ответил Лаго. – Впрочем, выбирай: ложь или тамбурин.
Выбор был сделан, и нищенка спросила:
– А что я им скажу?
– Когда ты останешься с ними наедине, ты спросишь их, не могут ли они немедленно встретиться с человеком по имени…
Он запнулся, раздумывая, стоит ли называть свое имя.
– Так ты, значит, влюблен в них? – спросила плутовка с той хитрой улыбкой, какая бывает у маленьких бродяжек, привыкших к вольной жизни, где на каждом шагу перед ними разыгрывается любовный спектакль, актеры которого не считают нужным скрывать от кого-либо свои чувства.
– Какая тебе разница? Ты только назовешь им мое имя: Антонио Лаго.
– А потом?
– Это все. Когда ты принесешь мне ответ, я куплю тебе твой тамбурин… правда, с одним условием…
– С каким?
– Ты никому и никогда не расскажешь о случившемся…
Величественным жестом, к которому испанцы приучены с самого детства, и который вызвал у баска насмешливую улыбку, маленькая нищенка вытянула руку в сторону собора и произнесла:
– Клянусь Христом, что никому ничего не скажу!
Затем она стремительно проскользнула в гостиницу. Ее не хотели пускать, и она мгновенно выдумала целую историю про богатую даму, желавшую во что бы то ни стало залучить к себе во дворец танцовщиц-цыганок. Девчонка врала так вдохновенно, что вместо привычных затрещин, коими обычно награждали нищенок владельцы трактиров, ее встретила угодливая подобострастность. Спустя четверть часа Лаго вручил девочке вожделенный тамбурин и, поцеловав ее, распрощался с ней, а еще через несколько минут навстречу Антонио радостно порхнула донья Крус.
Аврора де Невер сидела, обхватив голову руками и забившись в угол, словно раненый зверек; она молчала, уставившись недвижным взором куда-то вдаль. Однако при виде Лаго она встрепенулась.
– Где шевалье де Лагардер? – тревожно спросила она.
Баск понял, что от его ответа зависит, продолжит ли она тягаться с судьбой или же окончательно утратит надежду.
– Еще два дня назад мы были вместе, но сейчас он покинул нас и отправился за вами туда, где думал вас найти…
– Боже! – воскликнула Аврора. – Господи, пощади его, сделай так, чтобы он не приехал в Пенья дель Сид в самые страшные минуты!
И, ломая руки, она устремила свой взор к небу. Лаго ничего не знал о взрыве, однако же сразу понял, что в замке, куда отправился Лагардер, разыгралась какая-то новая драма. Решив не волновать мадемуазель де Невер, он открыл ей лишь половину правды.
– Господин де Лагардер, – произнес он, – уехал один, но в этот час к нему уже присоединились господа де Шаверни, Кокардас и Паспуаль. Скорее всего, они все вместе вернулись в армию.
– В армию?
– Ну конечно. Французская армия успешно воюет в Испании, а шевалье возглавляет полк, который уже успел отличиться в боях с врагом и немало способствовал недавней победе.
– Что вы говорите?! – воскликнула Аврора, и глаза ее заблестели от гордости за Анри. – Значит, шевалье получил звание полковника?
– Я этого не говорил… Он не полковник и даже не капитан, потому что отказался от всех чинов: он просто командир Королевского полка Лагардера, в котором числятся четыре храбреца: господин де Шаверни, два учителя фехтования – Кокардас и Паспуаль, и я…
– Он как всегда безрассудно храбр! – прошептала Аврора.
– И Шаверни тоже, – столь же гордо произнесла донья Крус. – Что ж, сестричка, едем: в нашем присутствии они станут еще отважнее!
– Замолчи! Неужели мы обретаем наших возлюбленных лишь для того, чтобы шальная пуля или ядро вновь похитили их у нас?
– Так, значит, вы свободны? – спросил Лаго.
– Как птицы, вырвавшиеся из своей клетки, – ответила цыганка.
– На которых, впрочем, наверняка расставлены новые силки, – прибавила Аврора. – А сами вы почему оказались в Бургосе? Кто послал вас к нам?
– Думаю, что само Провидение! Но мой рассказ будет так долог…
– И, тем не менее, мы должны знать все, – присоединилась к подруге донья Крус. – Садитесь и выкладывайте без утайки то, что произошло после нашего отъезда из Байонны. А потом придет наша очередь исповедаться.
Антонио Лаго знал, что в Испании гораздо чаще, чем в иных странах, у стен неожиданно вырастают уши. Только после того, как он удостоверился, что их никто не подслушивает, он решился поведать девушкам обо всех подвигах, совершенных шевалье в Испании. Услышав в коридоре чьи-то шаги, он умолк. Но тревога оказалась ложной: хозяйка гостиницы провожала нового постояльца в отведенную ему комнату. Когда шум затих, Антонио шепотом продолжил рассказ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Амабль, который с восторгом слушал, как его приятель разливается соловьем перед высшими военачальниками, с готовностью закивал.
– Ты прав, мой благородный друг Кокардас, – произнес он, – нам надо отправиться на поиски Лагардера.
– Ишь ты!.. А для нормандца ты не так уж глуп, голубь ты мой…
– Да и тебе, хоть ты и гасконец, ума не занимать…
– Черт побери! Мне об этом всегда говорили. Не хочу себя хвалить, но только мы с тобой, старина Паспуаль, сможем разгадать, в какую ловушку наш петушок, наш Маленький Парижанин, хочет заманить Гонзага и его банду.
– Истинная правда, – подтвердил добрейший Амабль, а его друг продолжал, обращаясь к окружающим:
– Я могу сказать вам, господа, где Лагардер с удовольствием поужинал бы нынче вечером… если бы у него нашлось на это время!.. Но, черт побери! Мне кажется, что у него множество хлопот и поесть он не успеет.
– Так где же он? – послышалось со всех сторон.
– Спросите это у господина де Шаверни, господа, он сам подписал его подорожную.
– Как так?
– Очень просто: он шепнул ему, куда надо ехать, вот и все!
Маленький маркиз хлопнул себя по лбу.
– О, черт! Я и забыл! – воскликнул он. – Я действительно сказал ему, что мадемуазель де Невер находится в замке Пенья дель Сид. Значит, там и надо его искать! Немедленно в путь!
– О, не торопитесь, – остановил его гасконец. – Какого дьявола ехать наугад?!. Вам, господин де Шаверни, мы предоставим лучшую дорогу: вы поедете по пути, что ведет из Гуэска; Лаго поедет по дороге на Бургос, а Паспуаль и я – на Сарагосу и Теруэль.
– Зачем ты хочешь, чтобы мы ехали порознь?
– Зачем?.. Когда мы прибудем в Пенья дель Сид, может оказаться, что малыш уже уехал оттуда, и тогда вы сумеете перехватить его по дороге к французской границе – ведь он, без сомнения, поторопится доставить мадемуазель де Невер на родину. Если же он выберет южное направление, то, значит, провожать его до границы будем мы. Ну а Лаго, по-моему, просто необходимо съездить в Бургос.
– Неплохо изложено, – промолвил маршал, подходя к Кокардасу.
Составив план предстоящей кампании, гасконец почувствовал себя генералом, только что набросавшим схему решающего сражения. Он подкрутил усы, приосанился и, завернувшись в свой дырявый плащ и положив левую руку на эфес шпаги, стал ждать, когда офицеры начнут выражать ему свое восхищение.
Первым свое одобрение высказал маршал:
– Ты все учел, дружище, кроме одного: мы находимся во вражеской стране! Неужели ты думаешь, что поодиночке вы сможете пересечь всю Наварру и весь Арагон, и по дороге вас никто не арестует?
Вместо ответа Кокардас чуть было не рассмеялся презрительно, однако же человек он был воспитанный, потому сумел сдержать свои чувства и ограничился вежливой улыбкой.
– Королевский полк Лагардера пройдет повсюду, – торжественно возгласил он. – Гром и молния! Те, кто попытаются его остановить, уже никогда не смогут рассказать об этом своим приятелям!..
Все рассмеялись, а маршал продолжил:
– Так, значит, ты ручаешься за успех предприятия?
– Пусть монсеньор де Конти заранее приготовит испанское вино, ибо клянусь вам, что по возвращении Кокардаса будет мучить жажда!.. Но если вдруг Маленький Парижанин прибудет раньше нас, что вполне вероятно, то скажите ему, чтобы он откупорил пару-другую бутылочек и выпил за здоровье своего старого учителя фехтования…
Все принялись пожимать руку достойного Кокардаса, а он с поистине королевским величием принимал оказываемые ему знаки внимания. В эти минуты в глазах своего друга Паспуаля гасконец возвысился, по меньшей мере, на сто локтей.
Шаверни решил во всем положиться на Кокардаса, и вскоре четверо приятелей уж были в седлах. Изящно взмахнув своей видавшей виды шляпой, Кокардас приветствовал оставшихся в лагере товарищей.
– До скорого свидания, господа! – воскликнул он. – К началу следующего сражения Королевский полк Лагардера вновь будет в полном составе!
– С такими людьми, – ворчал Бервик, возвращаясь в свою палатку, – война становится просто детской игрой.
Посовещавшись и уточнив план дальнейших действий, четверо храбрецов расстались. Шаверни сразу пустил лошадь в галоп, ибо в его сердце вновь зародилась надежда вскоре увидеть донью Крус или же, по крайней мере, услышать из уст Лагардера, что она и Аврора находятся в безопасности.
Самая трудная задача выпала на долю Антонио Лаго. Именно он, и никто другой, подходил для ее выполнения. Он превосходно говорил по-испански, а его баскский костюм в этих краях не привлекал к себе внимания, ибо не был тут редкостью. Итак, Антонио предстояло незаметно проскользнуть под самым носом у Гонзага и его приспешников; даже если бы баск встретил их, они бы его, скорее всего, не узнали, не говоря уж о том, что принцу и в голову не могло прийти, что Антонио давно стал верным соратником Лагардера.
Торопясь в Бургос, баск время от времени сталкивался с группками всадников – остатками разбитой в утреннем бою испанской кавалерии, в беспорядке отступавшей по всем дорогам. Антонио не стремился вступать в разговоры, но, когда его спрашивали о чем-нибудь, он с готовностью отвечал на вопросы.
Его природная невозмутимость помогала ему в пути гораздо больше, чем неутомимая болтливость Кокардасу. А так как до Бургоса было недалеко, то баск не стал гнать лошадь, а поехал неспешной трусцой.
В тот же вечер он прибыл на место; поговорив с несколькими нищими (эти люди всегда лучше других осведомлены о том, что делается в городе), он спокойно отправился спать. Ему незачем было возвращаться в лагерь прежде, чем Шаверни и учителя фехтования обыщут Арагон, а на это им потребуется не менее двух суток.
На следующий день он и сам пустился на поиски, и к вечеру убедился, что шевалье в городе не появлялся. Баск до того расстроился, что даже заподозрил Кокардаса в злом умысле: мол, тот специально отправил его в заведомо ложном направлении. Придя к этой мысли и глубоко оскорбившись, Лаго пообещал себе, что, если его пребывание в Бургосе и впрямь окажется безрезультатным, он немедленно после возвращения по-свойски поговорит с гасконцем.
«Потерплю до завтра, – решил он. – Если до полудня я не встречу господина Лагардера, то мне придется вернуться в армию. Может, наш командир уже нашелся… В крайнем случае, я и сам могу попытаться найти его. Еще неизвестно, кто окажется проворнее – я или Кокардас. Решительно, этот гасконец слишком болтлив; конечно, он умеет пользоваться случаем, но это вовсе не значит, что он всегда говорит и поступает правильно!»
В эту ночь Антонио Лаго спал плохо и проснулся в отвратительном настроении. Тем не менее, он решил покинуть город лишь после того, как еще раз – для порядка – проедет по его улицам.
На пыльной мостовой его немедленно окружила стайка маленьких попрошаек, которыми кишат все испанские города. Оборванцы тут же затянули свое вечное:
– Рог Dios, senor, un cuarto! Una lemosina!
Какая-то девчонка лет двенадцати особенно досаждала Антонио.
– Пошла прочь! – не выдержав, закричал он; потом, смягчившись, спросил: – Зачем тебе деньги, которые ты выпрашиваешь у меня?
В глазах ребенка блеснул радостный огонек.
– Я хочу купить себе тамбурин, чтобы петь и танцевать, как та цыганка, которую я видела на площади перед дворцом губернатора.
Цыганок в Испании бессчетное множество, однако редкая из них умеет плясать по-настоящему. Баск заинтересовался. Ему захотелось собственными глазами увидеть замечательную танцовщицу.
– Так ты говоришь, она искусная плясунья? – переспросил он.
– Не веришь? Пойдем со мной, и ты сам убедишься. Она обычно бывает с подругой, но та такая грустная: мне кажется, что у нее большое горе, которое заставляет ее плакать.
Но Лаго уже не слушал рассуждений девочки.
– Веди меня, – бросил он, беря нищенку за руку. – Может, ты уже сегодня получишь свой тамбурин.
Мысль о том, что он, кажется, напал на след девушек, которых разыскивает Лагардер, гнала его вперед, так что он едва не бежал.
Обрадованная его словами, девчушка что-то весело щебетала; вскоре они оказались на площади и увидели донью Крус и Аврору.
Баск замер.
– Боже мой, это они! – прошептал он. – Но почему здесь? Ведь командир ищет их в Пенья даль Сид… И почему им приходится развлекать публику?.. Ничего, скоро я все узнаю и помогу им! А я-то собрался уезжать! Получается, что я бросил бы их здесь на произвол судьбы, – а ведь они наверняка нуждаются во мне!
Первым его побуждением было пробиться сквозь толпу и встать в первый ряд. Однако он быстро отказался от этой затеи, сообразив, что предстать перед ними здесь, в самом центре вражеского города, будет опасно. Девушки могли выдать себя неосторожными словами и угодить в темницу как французские шпионки.
Когда подруги направились в гостиницу, где они остановились на ночлег, Антонио последовал за ними.
– Хочешь прямо сейчас получить свой тамбурин? – спросил он у девчушки, покорно шагавшей за ним.
С тем же успехом можно было спросить ее, хочет ли она иметь блестящую королевскую корону.
– А что мне надо сделать? – быстро поинтересовалась она.
– Ничего особенного. Ты пойдешь в гостиницу и скажешь, что тебя послала одна знатная дама, и ты хочешь поговорить с цыганками…
– Но ведь мне придется соврать…
– Совсем немножко, – с улыбкой ответил Лаго. – Впрочем, выбирай: ложь или тамбурин.
Выбор был сделан, и нищенка спросила:
– А что я им скажу?
– Когда ты останешься с ними наедине, ты спросишь их, не могут ли они немедленно встретиться с человеком по имени…
Он запнулся, раздумывая, стоит ли называть свое имя.
– Так ты, значит, влюблен в них? – спросила плутовка с той хитрой улыбкой, какая бывает у маленьких бродяжек, привыкших к вольной жизни, где на каждом шагу перед ними разыгрывается любовный спектакль, актеры которого не считают нужным скрывать от кого-либо свои чувства.
– Какая тебе разница? Ты только назовешь им мое имя: Антонио Лаго.
– А потом?
– Это все. Когда ты принесешь мне ответ, я куплю тебе твой тамбурин… правда, с одним условием…
– С каким?
– Ты никому и никогда не расскажешь о случившемся…
Величественным жестом, к которому испанцы приучены с самого детства, и который вызвал у баска насмешливую улыбку, маленькая нищенка вытянула руку в сторону собора и произнесла:
– Клянусь Христом, что никому ничего не скажу!
Затем она стремительно проскользнула в гостиницу. Ее не хотели пускать, и она мгновенно выдумала целую историю про богатую даму, желавшую во что бы то ни стало залучить к себе во дворец танцовщиц-цыганок. Девчонка врала так вдохновенно, что вместо привычных затрещин, коими обычно награждали нищенок владельцы трактиров, ее встретила угодливая подобострастность. Спустя четверть часа Лаго вручил девочке вожделенный тамбурин и, поцеловав ее, распрощался с ней, а еще через несколько минут навстречу Антонио радостно порхнула донья Крус.
Аврора де Невер сидела, обхватив голову руками и забившись в угол, словно раненый зверек; она молчала, уставившись недвижным взором куда-то вдаль. Однако при виде Лаго она встрепенулась.
– Где шевалье де Лагардер? – тревожно спросила она.
Баск понял, что от его ответа зависит, продолжит ли она тягаться с судьбой или же окончательно утратит надежду.
– Еще два дня назад мы были вместе, но сейчас он покинул нас и отправился за вами туда, где думал вас найти…
– Боже! – воскликнула Аврора. – Господи, пощади его, сделай так, чтобы он не приехал в Пенья дель Сид в самые страшные минуты!
И, ломая руки, она устремила свой взор к небу. Лаго ничего не знал о взрыве, однако же сразу понял, что в замке, куда отправился Лагардер, разыгралась какая-то новая драма. Решив не волновать мадемуазель де Невер, он открыл ей лишь половину правды.
– Господин де Лагардер, – произнес он, – уехал один, но в этот час к нему уже присоединились господа де Шаверни, Кокардас и Паспуаль. Скорее всего, они все вместе вернулись в армию.
– В армию?
– Ну конечно. Французская армия успешно воюет в Испании, а шевалье возглавляет полк, который уже успел отличиться в боях с врагом и немало способствовал недавней победе.
– Что вы говорите?! – воскликнула Аврора, и глаза ее заблестели от гордости за Анри. – Значит, шевалье получил звание полковника?
– Я этого не говорил… Он не полковник и даже не капитан, потому что отказался от всех чинов: он просто командир Королевского полка Лагардера, в котором числятся четыре храбреца: господин де Шаверни, два учителя фехтования – Кокардас и Паспуаль, и я…
– Он как всегда безрассудно храбр! – прошептала Аврора.
– И Шаверни тоже, – столь же гордо произнесла донья Крус. – Что ж, сестричка, едем: в нашем присутствии они станут еще отважнее!
– Замолчи! Неужели мы обретаем наших возлюбленных лишь для того, чтобы шальная пуля или ядро вновь похитили их у нас?
– Так, значит, вы свободны? – спросил Лаго.
– Как птицы, вырвавшиеся из своей клетки, – ответила цыганка.
– На которых, впрочем, наверняка расставлены новые силки, – прибавила Аврора. – А сами вы почему оказались в Бургосе? Кто послал вас к нам?
– Думаю, что само Провидение! Но мой рассказ будет так долог…
– И, тем не менее, мы должны знать все, – присоединилась к подруге донья Крус. – Садитесь и выкладывайте без утайки то, что произошло после нашего отъезда из Байонны. А потом придет наша очередь исповедаться.
Антонио Лаго знал, что в Испании гораздо чаще, чем в иных странах, у стен неожиданно вырастают уши. Только после того, как он удостоверился, что их никто не подслушивает, он решился поведать девушкам обо всех подвигах, совершенных шевалье в Испании. Услышав в коридоре чьи-то шаги, он умолк. Но тревога оказалась ложной: хозяйка гостиницы провожала нового постояльца в отведенную ему комнату. Когда шум затих, Антонио шепотом продолжил рассказ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35