https://wodolei.ru/catalog/vanni/Radomir/
Надо было очухаться, прийти в себя.
Когда на человека валятся одновременно: говорящий кот, ведьма, дорогой холодильник и домашний кинотеатр в форме масляной лошади (лошадиного масла?), то ему непременно надо очухаться, чтоб прийти в себя.
На кухне меня ждал очередной сюрприз. Женя, видать, постаралась. Под потолком на специальном кронштейне висел еще один телевизор, кажется – «Филипс». Такие телевизоры обычно висят в дешевых гостиничных номерах на Западе.
Я посмотрел на телевизор с опаской и тот час получил подтверждение своему опасению. Телевизор сам собой включился и со сверхъестественной четкостью начал демонстрировать мне меня. Только на экране мне было не больше тридцати, я не сразу и адаптировал этого типа со своей личностью. Я – экранный занимался тем, чем я – настоящий никогда не занимался: ловил рыбу. Причем, совершал это противоестественное для себя действо не в пруду или там, на речке, а в фонтане на ВДНХ, в том самом, вокруг которого стоят рабочие и колхозники. И, что самое фантастическое, у него поминутно клевало и серебристые рыбки плюхались прямо на пол в кухне.
Я выдернул шнур из розетки, но телевизор продолжал работать. Рыбки, кажется это были пескари, заполняли кухню. Не придумав ничего лучшего, я удалился, надеясь, что мое отсутствие утихомирит самостоятельное телеоко. Но и в Жениной комнате покоя не было.
Там, неподключенная к электричеству, самостоятельно бурчала кофеварка. Я взял ее за пластиковую ручку с твердым намерением вышвырнуть в окно. По реке прошло волной странное тепло и я почувствовал убедительную сытость. Будто я только что встал из-за стола, слопав тройную уху из стерляди, осетринные шашлычки на шампуре и десерт из фруктов с сахаром.
В прихожей хлопнула дверь. То, что запертая дверь сама собой открывается и закрывается, меня уже не удивило. Я вышел в переднюю и столкнулся с котом. Вид у него был довольный, усы топорщились.
Я снял с вешалки выбивалку для ковров и подступил к рыжему безобразнику вплотную. Как ни странно, страха я не испытывал.
13. Тот, чье имя редко произносят
Мудрец вопросы миру задает,
Дурак ответы точные дает.
Но для того ли мудрый вопрошает,
Чтоб отвечал последний идиот?
Н. Н. Матвеева
Тот, чье имя произносить опасно, недолго думал, прежде чем обрести форму. Сперва он объял необъятное, осторожно обходя мышление Чужого, быстренько впитал все новое, что появилось на Земле за время его сна. И обрел форму.
(Сразу следует пояснить, что внешность черного кота привлекла его не потому, что Чужой вселился в кота. Он даже не подумал об этом. Просто тот, чье имя не следует произносить, в числе нового с удовольствием впитал творчество Михаила Булгакова и ему понравился образ Бегемота).
Обмяв, испробовав новое тело, он примерился к многочисленным своим именам, которые нельзя произносить всуе, и остановился на том, благозвучном, которым его наградил великий немецкий поэт. Только он сократил его наполовину. Дело в том, что Мефистофель в переводе с немецкого означает «приносящий зло»: мефис – носить, нести, тофель – зло, черт, зловещий. Носитель зла. Но есть более древний язык – древнееврейский. Там значение этих двух слов иное. Мефис – запах, пахнуть, тофель – сера. Пахнущий серой. А древнееврейский язык был ближе к древнему сознанию того, чье имя не следует и т. д., чем немецкий, возникший всего несколько столетий тому назад. Так что Мефистофель воспринимался им с некоторой поправкой, несколько дискомфортно, ему как бы приходилось делать двойной перевод. Впрочем, консервативность того, чье имя…, всем и давно известна. Как поколению пятидесятых не слишком нравится современная молодежная музыка, так и тот, чье…, считал настоящими языками – древнейшие, а правильными обычаями – наидревнейшие. Так что от Мефистофеля он оставил лишь первый слог и мы теперь будем именовать его Мефисом – пахнущим.
Мефис реализовал себя во дворе дома, где проживали хозяин рыжего кота и ведьмообразная соседка. Плотно встав лапами на бетон, Мефис сочинил зеркало и осмотрел свое изображение.
Зеркало было добротное, венецианское. В соответственной раме. На него, как на магнитную приманку, тотчас потянулись жильцы и праздные прохожие. Мефис недовольно огляделся и ликвидировал венецианский раритет. Теперь зеваки могли любоваться лишь крупным черным котом, который смотрел на них с отвращением.
– Экий здоровенный котище! – сказал один из зевак.
– Да, – сказал второй, – тут, вроде, зеркало было… Старинное.
– Сам ты зеркало, – сказал первый. – Тут только этот кот противный.
– Сам ты противный! – сказал кот…
Тем временем на Земле продолжились аномальные проявления. Еще бы – Чужой и Мефис буквально перевернули сущность причин и следствий.
Так, в вагон метро вошел человек в форме железнодорожника и громко сказал:
– Граждане пассажиры, извините, что я к вам обращаюсь! Я – машинист этого поезда и собираю деньги для открытия дверей на следующей станции.
Женщина, возившая по этому вагону безрукого и безногого инвалида в форме воина-афганца Этого, как и многих других, калеку гильдия нищих брала напрокат из приюта инвалидов-сирот; к Афганистану, равно как и вообще к военным действиям, бедняги никогда не имели никакого отношения. (Справка: средний заработок подобных «нищих» в Москве составляет около 1,5 тысяч рублей в сутки, т. е. $ 50).
, вдруг заорала и отскочила от коляски. Дело в том, что несколько пассажиров сердобольно посмотрели на калеку и у того мгновенно выросли многочисленные конечности.
А у вора-карманника, воспользовавшегося суматохой, пальцы приросли к карману жертвы. Теперь они были спаяны воедино, и второй мог избавиться от первого только вместе с брюками.
Нарушение причинно-следственных законов коснулось не только злополучного вагона метро. Так как иступленный автор в очередной раз вспомнил Штиллера, то у несчастного Евгения Иудеевича на правой щеке вскочил здоровенный прыщ. Прыщ был багрового цвета, переходящего у основания в фиолетовой. Заниматься бизнесом с таким прыщом было просто несолидно. Бедный хозяин издательства остался дома и отменил нужные встречи, что ввело его в состояние депрессии.
Одновременно в интернете сама собой появилась страничка авторских работ иступленного автора, в которой упоминался не только изъевреенный Штиллер, но и весь сонм людей, к которым автор питал неприязнь. Страничка чем-то напоминала похабные телевизионные «Окна», поэтому у нее сразу же появилось множество читателей.
Внеземное влияние Ыдыки Бе, сплетаясь с могуществом Мефиса, реализовывало мысли людей самым причудливым образом. Редактор крупного издательства, некто Мифодий Екфимович, совершенно неожиданно для себя самого начал с отчаянной решимостью вычеркивать из рукописи известной авторши всех собак породы пекинес. Псы рычали и кусались.
На Тихвинском рынке неизвестно откуда появился странный ребенок с искаженным лицом. Его ноги сгибались в сочленениях самым неестественным образом. Малыш дико осмотрел снующих москвичей, вытянул правую руку вверх, будто ухватился за нечто невидимое, и улетел. Смуглые барыги проводили его скучающим взглядом, а покупатели и вовсе внимания не обратили, приняв за очередного беспризорника.
На Ярославском шоссе гаишник начал яро останавливать машины и желать всем шоферам счастливого пути. То, что он теперь ГБДДшник гаишника не смущало.
С горы мимо церкви недалеко от Цветного бульвара спустился странной внешности осел, на боку которого была непонятная надпись: «Магриус». Осел направлялся прямо к цирку. Он был плотно загружен книгами с фотографией президента России.
За ослом шли бешеные и лютые, вооруженные до зубов. Каждый нес на плечах личного редактора-миллионера.
В Думе в течение получаса все говорили правду. Думаки говорили эту правду, потупив очи, противоестественными, натуженными голосами, а по истечении тридцати минут срочно всем думским коллективом ушли в неочередной отпуск.
На Тихвинском рынке вновь появился странный ребенок, похожий на беспризорника. На этот раз с ним был стройный парень в шикарной белой дохе. Попытка милиционеров проверить у парня документы и московскую регистрацию предсказывалась безуспешной.
Изъевреенный Штиллер обрел на подбородке второй прыщ, который относился к семейству чирьев.
13. Идиотская глава
Разница между умным человеком и дураком в том, что дурак повторяет чужие глупости, а умный придумывает свои.
Автор этой идиотской книги
Когда-то давно два мэтра высказали идею о возможности прибытия на Землю сумасшедшего космического гостя. Высказали они ее мельком, немного расцветили байкой о вечном двигателе и двинули сюжет основной книги дальше.
Прошло время. Россия проиграла и холодную, и горячую войну с капиталистами. В итоге у побежденных появились гнойники, названные деликатно – горячими точками, а равенство советских нищих перестроилось в неравенство богатых.
Наступило очередное тысячелетие. Оно ознаменовалось катаклизмами и всеобщим потеплением климата. Преддверием грядущего потопа. Земля, уставшая от бестолковых людишек на своем чутком теле, решила слегка встряхнуться и принять ванну.
Именно в это время и появился на планете бедный разтроенный Ыдыка Бе, гениальный и всемогущий псих. Больной воплощением желаний.
Его угроза земной стабильности была еще большей, чем неизбежность всемирного потопа, поэтому некие загадочные существа, гораздо более древние, чем человек, вынуждены были выйти из подполья.
В этой книге мы можем проследить лишь внешние проявления этого противостояния земного и внеземного. Истинная суть сокрыта от автора, так как автор всего лишь человек. А человек, как известно, несовместим с истиной, ибо в человеческом толкование все то, что истинно – ложно.
В сущности, книга на девяносто процентов представляет авторские отступления, авторские исступления, абзацы, выдуманные для сведения автором счетов с неприятными ему людьми и совершенно идиотские авторские измышления. Ее вообще не следовало бы ни читать, ни издавать, кабы не те десять процентов, в которых есть несвязный рассказ о секретных событиях Пришествия Чужого и Противостояния местного. Чтение этой книги сравнимо с добычей радия – тонны словесной руды надо переварить, чтоб добраться до граммульки информационной пользы.
И вот, как раз в этой главе автор с ненужной обстоятельностью рассказывает еще об одной аномалии, произошедшей с простым советским Не перестроившимся совком
инженером, у которого неожиданно выросли простые девичьи груди. И никуда не денешься – придется читать.
***
Как вихрь, пронеслись события этого месяца. Они зачеркнули прожитое и изменили будущее. И тогда из усталого интеллигента, одного из многомиллионных служащих огромного государственного аппарата, в связи с перестройкой редко получающего зарплату, вдруг возникло нечто или некто среднего рода – вроде Оно или Он – Оно, черт его знает!
Но, видимо, бродили еще по его жилам остатки старой и крепкой закваски, которые и спасли усталого интеллигента от сумасшествия в тот дикий и жуткий момент, когда он впервые увидел ЭТО.
А произошло все в обычное утро, когда он, спустив ноги с кровати, щурясь полусонно, уставился в зеркало. «Чертовщина какая-то!» – мысленно удивился интеллигент и протер глаза. Но ЭТО не исчезло! Он еще трижды протер глаза, но все же не поверил им. «Галлюцинации, что ли начались?» – опять подумал интеллигент, но прикосновение ладонями к волосатым ребрам, а затем 'и выше развеяли всякие сомнения: за ночь у него, тридцатилетнего мужика с волосатым телом выросли там, где им и положено быть… упругие девичьи груди!!!
Он окаменел перед зеркалом, и только нижняя челюсть оставалась живой, мелко и непроизвольно дрожа. «Мама родная!» – ужаснулся интеллигент и тут же к нему вернулась возможность пошевелиться. Робко и смущенно, как в пору наступающей юности, он провел кончиками пальцев по припухшему соску левой груди, и судорога вспыхнувшего желания молнией пронзила низ живота. Тогда интеллигент глухо и протяжно застонал, а затем стал яростно биться лбом об зеркальную твердь. Однако рассудок все же контролировал чувства, и стекло осталось целым, А он упрямо стучался лбом в стекло, словно пытаясь прорваться туда, в Зазеркалье, и там найти спасение от этого утреннего кошмара. И вдруг новая мысль обожгла его сознание, которое, кажется, было в полном порядке:
«Что будет, если кто-нибудь ЭТО заметит?!»
Интеллигент рывком перемахнул расстояние до двери и резко повернул задвижку замка. Это чуточку успокоило его и мыслить стало легче. «Если перетянуть грудь, например, полотенцем, а сверху напялить просторную куртку, то вряд ли эти бабские гениталии кто-нибудь заметит». Однако, когда он глотал из-под крана холодную воду, струйка ее торопливо сбежала по шее, перевалила через ключицу и вышла – опять-таки! – на сосок левой груди. Острое желание снова охватило его. «Черт-черт-черт!» – застонал интеллигент и хрястнул кулаком по раковине.
Боль в кисти окончательно привела его в себя:
«Должно быть, какой-нибудь в стельку пьяный чародей подшутил надо мной во сне. Иначе кому еще в голову придет украсить меня волосатыми сиськами! О чем это я, дурень! Ведь вот-вот вернется жена, что я ей-то скажу, голова дубовая! А ведь вернется, а ведь увидит! Что же мне ей сказать? У-уу, стерва!» Ему немного полегчало: это хорошо – перенести вину за случившееся на кого-нибудь из окружающих и тут же возненавидеть их.
Борясь с корчившим его сущность извращенным и противоестественным желанием самого себя, он туго перетянул грудь широким бинтом. Если при этом он нечаянно задевал рукой один из сосков, то низ живота вновь охватывал сладкий холодок, от которого, однако жаром отдавало – в мозгах. Он торопливо натянул на себя ковбойку, с удовольствием отметив при этом, что она не задела его грудей, накинул на себя спортивную куртку, повертелся перед зеркалом в ней, затем просунул кулаки в рукава и застегнул «молнию».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Когда на человека валятся одновременно: говорящий кот, ведьма, дорогой холодильник и домашний кинотеатр в форме масляной лошади (лошадиного масла?), то ему непременно надо очухаться, чтоб прийти в себя.
На кухне меня ждал очередной сюрприз. Женя, видать, постаралась. Под потолком на специальном кронштейне висел еще один телевизор, кажется – «Филипс». Такие телевизоры обычно висят в дешевых гостиничных номерах на Западе.
Я посмотрел на телевизор с опаской и тот час получил подтверждение своему опасению. Телевизор сам собой включился и со сверхъестественной четкостью начал демонстрировать мне меня. Только на экране мне было не больше тридцати, я не сразу и адаптировал этого типа со своей личностью. Я – экранный занимался тем, чем я – настоящий никогда не занимался: ловил рыбу. Причем, совершал это противоестественное для себя действо не в пруду или там, на речке, а в фонтане на ВДНХ, в том самом, вокруг которого стоят рабочие и колхозники. И, что самое фантастическое, у него поминутно клевало и серебристые рыбки плюхались прямо на пол в кухне.
Я выдернул шнур из розетки, но телевизор продолжал работать. Рыбки, кажется это были пескари, заполняли кухню. Не придумав ничего лучшего, я удалился, надеясь, что мое отсутствие утихомирит самостоятельное телеоко. Но и в Жениной комнате покоя не было.
Там, неподключенная к электричеству, самостоятельно бурчала кофеварка. Я взял ее за пластиковую ручку с твердым намерением вышвырнуть в окно. По реке прошло волной странное тепло и я почувствовал убедительную сытость. Будто я только что встал из-за стола, слопав тройную уху из стерляди, осетринные шашлычки на шампуре и десерт из фруктов с сахаром.
В прихожей хлопнула дверь. То, что запертая дверь сама собой открывается и закрывается, меня уже не удивило. Я вышел в переднюю и столкнулся с котом. Вид у него был довольный, усы топорщились.
Я снял с вешалки выбивалку для ковров и подступил к рыжему безобразнику вплотную. Как ни странно, страха я не испытывал.
13. Тот, чье имя редко произносят
Мудрец вопросы миру задает,
Дурак ответы точные дает.
Но для того ли мудрый вопрошает,
Чтоб отвечал последний идиот?
Н. Н. Матвеева
Тот, чье имя произносить опасно, недолго думал, прежде чем обрести форму. Сперва он объял необъятное, осторожно обходя мышление Чужого, быстренько впитал все новое, что появилось на Земле за время его сна. И обрел форму.
(Сразу следует пояснить, что внешность черного кота привлекла его не потому, что Чужой вселился в кота. Он даже не подумал об этом. Просто тот, чье имя не следует произносить, в числе нового с удовольствием впитал творчество Михаила Булгакова и ему понравился образ Бегемота).
Обмяв, испробовав новое тело, он примерился к многочисленным своим именам, которые нельзя произносить всуе, и остановился на том, благозвучном, которым его наградил великий немецкий поэт. Только он сократил его наполовину. Дело в том, что Мефистофель в переводе с немецкого означает «приносящий зло»: мефис – носить, нести, тофель – зло, черт, зловещий. Носитель зла. Но есть более древний язык – древнееврейский. Там значение этих двух слов иное. Мефис – запах, пахнуть, тофель – сера. Пахнущий серой. А древнееврейский язык был ближе к древнему сознанию того, чье имя не следует и т. д., чем немецкий, возникший всего несколько столетий тому назад. Так что Мефистофель воспринимался им с некоторой поправкой, несколько дискомфортно, ему как бы приходилось делать двойной перевод. Впрочем, консервативность того, чье имя…, всем и давно известна. Как поколению пятидесятых не слишком нравится современная молодежная музыка, так и тот, чье…, считал настоящими языками – древнейшие, а правильными обычаями – наидревнейшие. Так что от Мефистофеля он оставил лишь первый слог и мы теперь будем именовать его Мефисом – пахнущим.
Мефис реализовал себя во дворе дома, где проживали хозяин рыжего кота и ведьмообразная соседка. Плотно встав лапами на бетон, Мефис сочинил зеркало и осмотрел свое изображение.
Зеркало было добротное, венецианское. В соответственной раме. На него, как на магнитную приманку, тотчас потянулись жильцы и праздные прохожие. Мефис недовольно огляделся и ликвидировал венецианский раритет. Теперь зеваки могли любоваться лишь крупным черным котом, который смотрел на них с отвращением.
– Экий здоровенный котище! – сказал один из зевак.
– Да, – сказал второй, – тут, вроде, зеркало было… Старинное.
– Сам ты зеркало, – сказал первый. – Тут только этот кот противный.
– Сам ты противный! – сказал кот…
Тем временем на Земле продолжились аномальные проявления. Еще бы – Чужой и Мефис буквально перевернули сущность причин и следствий.
Так, в вагон метро вошел человек в форме железнодорожника и громко сказал:
– Граждане пассажиры, извините, что я к вам обращаюсь! Я – машинист этого поезда и собираю деньги для открытия дверей на следующей станции.
Женщина, возившая по этому вагону безрукого и безногого инвалида в форме воина-афганца Этого, как и многих других, калеку гильдия нищих брала напрокат из приюта инвалидов-сирот; к Афганистану, равно как и вообще к военным действиям, бедняги никогда не имели никакого отношения. (Справка: средний заработок подобных «нищих» в Москве составляет около 1,5 тысяч рублей в сутки, т. е. $ 50).
, вдруг заорала и отскочила от коляски. Дело в том, что несколько пассажиров сердобольно посмотрели на калеку и у того мгновенно выросли многочисленные конечности.
А у вора-карманника, воспользовавшегося суматохой, пальцы приросли к карману жертвы. Теперь они были спаяны воедино, и второй мог избавиться от первого только вместе с брюками.
Нарушение причинно-следственных законов коснулось не только злополучного вагона метро. Так как иступленный автор в очередной раз вспомнил Штиллера, то у несчастного Евгения Иудеевича на правой щеке вскочил здоровенный прыщ. Прыщ был багрового цвета, переходящего у основания в фиолетовой. Заниматься бизнесом с таким прыщом было просто несолидно. Бедный хозяин издательства остался дома и отменил нужные встречи, что ввело его в состояние депрессии.
Одновременно в интернете сама собой появилась страничка авторских работ иступленного автора, в которой упоминался не только изъевреенный Штиллер, но и весь сонм людей, к которым автор питал неприязнь. Страничка чем-то напоминала похабные телевизионные «Окна», поэтому у нее сразу же появилось множество читателей.
Внеземное влияние Ыдыки Бе, сплетаясь с могуществом Мефиса, реализовывало мысли людей самым причудливым образом. Редактор крупного издательства, некто Мифодий Екфимович, совершенно неожиданно для себя самого начал с отчаянной решимостью вычеркивать из рукописи известной авторши всех собак породы пекинес. Псы рычали и кусались.
На Тихвинском рынке неизвестно откуда появился странный ребенок с искаженным лицом. Его ноги сгибались в сочленениях самым неестественным образом. Малыш дико осмотрел снующих москвичей, вытянул правую руку вверх, будто ухватился за нечто невидимое, и улетел. Смуглые барыги проводили его скучающим взглядом, а покупатели и вовсе внимания не обратили, приняв за очередного беспризорника.
На Ярославском шоссе гаишник начал яро останавливать машины и желать всем шоферам счастливого пути. То, что он теперь ГБДДшник гаишника не смущало.
С горы мимо церкви недалеко от Цветного бульвара спустился странной внешности осел, на боку которого была непонятная надпись: «Магриус». Осел направлялся прямо к цирку. Он был плотно загружен книгами с фотографией президента России.
За ослом шли бешеные и лютые, вооруженные до зубов. Каждый нес на плечах личного редактора-миллионера.
В Думе в течение получаса все говорили правду. Думаки говорили эту правду, потупив очи, противоестественными, натуженными голосами, а по истечении тридцати минут срочно всем думским коллективом ушли в неочередной отпуск.
На Тихвинском рынке вновь появился странный ребенок, похожий на беспризорника. На этот раз с ним был стройный парень в шикарной белой дохе. Попытка милиционеров проверить у парня документы и московскую регистрацию предсказывалась безуспешной.
Изъевреенный Штиллер обрел на подбородке второй прыщ, который относился к семейству чирьев.
13. Идиотская глава
Разница между умным человеком и дураком в том, что дурак повторяет чужие глупости, а умный придумывает свои.
Автор этой идиотской книги
Когда-то давно два мэтра высказали идею о возможности прибытия на Землю сумасшедшего космического гостя. Высказали они ее мельком, немного расцветили байкой о вечном двигателе и двинули сюжет основной книги дальше.
Прошло время. Россия проиграла и холодную, и горячую войну с капиталистами. В итоге у побежденных появились гнойники, названные деликатно – горячими точками, а равенство советских нищих перестроилось в неравенство богатых.
Наступило очередное тысячелетие. Оно ознаменовалось катаклизмами и всеобщим потеплением климата. Преддверием грядущего потопа. Земля, уставшая от бестолковых людишек на своем чутком теле, решила слегка встряхнуться и принять ванну.
Именно в это время и появился на планете бедный разтроенный Ыдыка Бе, гениальный и всемогущий псих. Больной воплощением желаний.
Его угроза земной стабильности была еще большей, чем неизбежность всемирного потопа, поэтому некие загадочные существа, гораздо более древние, чем человек, вынуждены были выйти из подполья.
В этой книге мы можем проследить лишь внешние проявления этого противостояния земного и внеземного. Истинная суть сокрыта от автора, так как автор всего лишь человек. А человек, как известно, несовместим с истиной, ибо в человеческом толкование все то, что истинно – ложно.
В сущности, книга на девяносто процентов представляет авторские отступления, авторские исступления, абзацы, выдуманные для сведения автором счетов с неприятными ему людьми и совершенно идиотские авторские измышления. Ее вообще не следовало бы ни читать, ни издавать, кабы не те десять процентов, в которых есть несвязный рассказ о секретных событиях Пришествия Чужого и Противостояния местного. Чтение этой книги сравнимо с добычей радия – тонны словесной руды надо переварить, чтоб добраться до граммульки информационной пользы.
И вот, как раз в этой главе автор с ненужной обстоятельностью рассказывает еще об одной аномалии, произошедшей с простым советским Не перестроившимся совком
инженером, у которого неожиданно выросли простые девичьи груди. И никуда не денешься – придется читать.
***
Как вихрь, пронеслись события этого месяца. Они зачеркнули прожитое и изменили будущее. И тогда из усталого интеллигента, одного из многомиллионных служащих огромного государственного аппарата, в связи с перестройкой редко получающего зарплату, вдруг возникло нечто или некто среднего рода – вроде Оно или Он – Оно, черт его знает!
Но, видимо, бродили еще по его жилам остатки старой и крепкой закваски, которые и спасли усталого интеллигента от сумасшествия в тот дикий и жуткий момент, когда он впервые увидел ЭТО.
А произошло все в обычное утро, когда он, спустив ноги с кровати, щурясь полусонно, уставился в зеркало. «Чертовщина какая-то!» – мысленно удивился интеллигент и протер глаза. Но ЭТО не исчезло! Он еще трижды протер глаза, но все же не поверил им. «Галлюцинации, что ли начались?» – опять подумал интеллигент, но прикосновение ладонями к волосатым ребрам, а затем 'и выше развеяли всякие сомнения: за ночь у него, тридцатилетнего мужика с волосатым телом выросли там, где им и положено быть… упругие девичьи груди!!!
Он окаменел перед зеркалом, и только нижняя челюсть оставалась живой, мелко и непроизвольно дрожа. «Мама родная!» – ужаснулся интеллигент и тут же к нему вернулась возможность пошевелиться. Робко и смущенно, как в пору наступающей юности, он провел кончиками пальцев по припухшему соску левой груди, и судорога вспыхнувшего желания молнией пронзила низ живота. Тогда интеллигент глухо и протяжно застонал, а затем стал яростно биться лбом об зеркальную твердь. Однако рассудок все же контролировал чувства, и стекло осталось целым, А он упрямо стучался лбом в стекло, словно пытаясь прорваться туда, в Зазеркалье, и там найти спасение от этого утреннего кошмара. И вдруг новая мысль обожгла его сознание, которое, кажется, было в полном порядке:
«Что будет, если кто-нибудь ЭТО заметит?!»
Интеллигент рывком перемахнул расстояние до двери и резко повернул задвижку замка. Это чуточку успокоило его и мыслить стало легче. «Если перетянуть грудь, например, полотенцем, а сверху напялить просторную куртку, то вряд ли эти бабские гениталии кто-нибудь заметит». Однако, когда он глотал из-под крана холодную воду, струйка ее торопливо сбежала по шее, перевалила через ключицу и вышла – опять-таки! – на сосок левой груди. Острое желание снова охватило его. «Черт-черт-черт!» – застонал интеллигент и хрястнул кулаком по раковине.
Боль в кисти окончательно привела его в себя:
«Должно быть, какой-нибудь в стельку пьяный чародей подшутил надо мной во сне. Иначе кому еще в голову придет украсить меня волосатыми сиськами! О чем это я, дурень! Ведь вот-вот вернется жена, что я ей-то скажу, голова дубовая! А ведь вернется, а ведь увидит! Что же мне ей сказать? У-уу, стерва!» Ему немного полегчало: это хорошо – перенести вину за случившееся на кого-нибудь из окружающих и тут же возненавидеть их.
Борясь с корчившим его сущность извращенным и противоестественным желанием самого себя, он туго перетянул грудь широким бинтом. Если при этом он нечаянно задевал рукой один из сосков, то низ живота вновь охватывал сладкий холодок, от которого, однако жаром отдавало – в мозгах. Он торопливо натянул на себя ковбойку, с удовольствием отметив при этом, что она не задела его грудей, накинул на себя спортивную куртку, повертелся перед зеркалом в ней, затем просунул кулаки в рукава и застегнул «молнию».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40