Следующий удар мечом разломил щит пополам. Только внешний железный обод все еще удерживал куски вместе.
Наконец Велисарий занес меч. Шанга заблокировал удар щитом, а затем быстрым как молния движением выбил меч из руки Велисария. Этим ударом царь раджпутов наполовину выкинул Велисария из седла. Теперь щит римлянина стал абсолютно бесполезен.
Никогда в жизни Велисарию не приходилось противостоять такому невероятному сопернику. Он увидел, как на него опускается еще один удар этого ужасного меча, и понял: он — мертвец. Велисарий потерял равновесие, щит его был расколот, у него не было надежды заблокировать удар.
Но его разум, усиленный Эйдом, все еще работал. Его тело не могло отреагировать вовремя, все происходящее воспринималось, как в замедленном действии. У него даже нашлось время посчитать странной последнюю мысль: «Не верю, что Рагунат Рао сражался против этого человека целый день!»
Меч опустился. Но в последнее мгновение он отклонился в сторону. Не сильно, но достаточно, чтобы просто сбить Велисария с лошади, вместо того чтобы разрубить пополам. Остатки щита приняли большую силу удара, наконец он полностью раскололся на куски, но Велисарий осознал: у него сломана рука. Он пребывал в полубессознательном состоянии до того, как рухнул на землю, а после этого полностью отключился.
Его глаза все еще оставались открыты. Но его разум на несколько мгновений перестал работать.
Он увидел, как лошадь Шанги качнулась. Увидел, что из горла животного торчит копье. Увидел пешего Валентина, который держал копье. Именно благодаря Валентину упало животное. Велисарий увидел, как Шанга спрыгивает с падающей лошади, чтобы та не прижала его своим весом к земле. Меч все еще оставался в руке Шанги. Увидел первый удар Валентина, быстрый, как молния. Увидел, как Шанга отразил его, как раз вовремя. Увидел…
Ничего больше, только лошадиный бок. Огромная рука схватила его за воротник туники и подняла. Геркулес поднял фрукт. Полководец висел через седло, как куль с мукой.
Его разум снова заработал. Это седло Анастасия, — понял Велисарий. Он также понял — смутно — что слышит крик Маврикия. И крики других фракийцев. Велисарий слышал стук копыт и чувствовал, как лошадь под ним пошла галопом.
— Валентин, — прохрипел он.
— Валентину придется самому о себе позаботиться, — пророкотал Анастасий. — Я — твой телохранитель, не его.
— Валентин, — снова прохрипел Велисарий.
Вздох гиганта был слышим даже несмотря на грохот копыт вокруг.
— Мне жаль, полководец, — сказал Анастасий. — Мне будет не хватать этого ублюдка. Это уж точно, хотя я никогда не сказал бы это ему самому.
Затем Анастасий еще добавил:
— Не то что у меня когда-либо представится шанс. Теперь он сам за себя, против демона Шанги и двадцати тысяч его раджпутов.
Глава 14
Валентину не требовалось сражаться против двадцати тысяч раджпутов. Только против их величайшего царя.
К тому времени, как схватка между Раной Шангой и Валентином закончилась, все раджпуты из армии Дамодары находились на верху седловины и наблюдали за ней. Все, за исключением тех, кто был ранен так сильно, что не мог передвигаться, — и многие из них в последующие годы считали эту потерю большей, чем отрезанные конечности и шрамы.
В анналах Рима это сражение назовут битвой на перевале. Но среди раджпутов она также останется известна, как битва с мангустом.
Частично название было дано в честь Велисария. Раджпуты выиграли сражение, если считать победой обладание полем битвы. (Что считается победой в любой стране.) Но даже в свой день победы они знали, что римский полководец уступил очень мало, только саму пропитанную кровью землю. На самом деле мало, если учитывать неравенство сил и количество убитых и раненых с обеих сторон.
Да, они отогнали его прочь, захватили перевал и очистили путь к еще одной части горной системы Загрос. Но их ждет еще много перевалов, перед тем как они наконец прорвутся в Месопотамию. И римский полководец показал им, разрушениями и потерями, какую высокую цену он возьмет за этот проход.
Однако по большей части название было дано в честь Валентина.
Индусы по-своему смотрят на животных и включают их души в легенды. Увидев Валентина, западные люди часто вспоминали ласку. Но в Индии ласки не водятся. Вместо них есть мангусты. Такие же быстрые, такие же смертоносные, но ими скорее восхищаются за их хитрость, чем боятся их кровожадности.
Как и западные люди, индусы знают змей. Но они не разделяют западное отвращение к змеям. Скорее наоборот. По их мнению, есть мало таких же величественных Божьих тварей, как королевская кобра.
И именно эти глаза следили за схваткой и дали ей название. Валентин был гораздо меньше и слабее, чем великий царь, но оказался самым быстрым и ловким мастером по владению мечом, которых когда-либо видел кто-то из этих раджпутов. Большинство из них ожидали, что схватка продлится три минуты, но вместо этого она продолжалась три часа.
Римская армия тоже наблюдала и с гораздо более дальнего расстояния. К тому времени, как схватка вступила в решающую стадию, все выжившие римские солдаты уже перешли через брод. В относительной безопасности на дальнем берегу офицеры Велисария выстроили армию, пока врач занимался сломанной рукой полководца.
Вначале римские войска были напряжены. Они не исключали, что враг предпримет еще одну атаку. В конце концов все еще оставалось время — была только середина дня, а армия малва уже продемонстрировала свой характер и пыл.
Солдаты были напряжены, но не обеспокоены. Фактически римляне почти надеялись, что враги попытаются перебраться через реку. Римляне не сомневались в своей способности отбить атаку, причем нанести врагу тяжелые потери.
Но вскоре стало очевидно, что раджпуты не собираются предпринимать таких глупых шагов. Во-первых, они были опытными воинами. А, во-вторых, их полностью поглотило наблюдение за поединком один на один между Раной Шагой и Валентином.
К тому времени, как Велисарий вышел, из своего шатра с рукой на перевязи, римские войска уже расслабились и сами наблюдали за поединком. Точнее сказать, они слушали новости, которые приносили курьеры. Только Маврикий, используя телескоп Велисария, на самом деле мог видеть все.
Когда Велисарий подошел к Маврикию, хилиарх опустил телескоп.
— Ты слышал? — спросил он. Велисарий кивнул. — Самое большое сумасшествие, черт побери, которое я когда-либо видел, — пробормотал Маврикий.
Его отношение не удивило Велисария. Как и Эйда.
«Традиции поединка один на один между мастерами больше не являются частью греко-римской культуры, — прислал ментальный импульс Эйд. — И не являются уже более тысячи лет, со времен Гомера. Но это все еще живая часть индийских традиций, по крайней мере среди раджпутов. Даже два десятилетия правления малва не сломали эту романтическую идею рыцарства».
Велисарий посмотрел на перевал наверху. Казалось, раджпуты стоят на каждом дюйме склона, с которого можно видеть поединок.
Даже подразделения раджпутов, выставленные в дозор, заданием которых было следить, не начнут ли враги контратаку, отвернулись от римской армии.
«Если ничто другое, то годы в ярме малва заставляют их еще больше ценить этот момент, — добавил Эйд. — Ничего подобного с воинами Раджпутаны не происходило уже много лет. Просто бойня в Ранапуре, а до этого в Амаварати».
Маврикий протянул телескоп его законному владельцу.
Велисарий покачал головой.
— Один из двух людей, которых я ценю, сегодня умрет. У меня нет желания наблюдать за этим.
«Мне тоже очень жаль», — пришел ментальный импульс от Эйда. Он говорил тихо и мягко.
Маврикий снова поднял телескоп к глазам и снова стал наблюдать за поединком. Он ожидал подобный ответ Велисария. Он предлагал ему телескоп скорее потому, что должен был это сделать.
Но Маврикия все равно поражал командующий из малва.
— Самое большое сумасшествие, которое я когда-либо видел, — повторил он. — О чем, черт побери, думает Дамодара? — Он отвел телескоп на несколько дюймов от глаз и использовал его, чтобы показать на огромное количество раджпутов, покрывающих весь перевал. — Все, что от него требуется, — это отдать приказ, и от Валентина ничего не останется. Его тело будет не разглядеть от количества воткнувшихся стрел.
Велисарий покачал головой.
— Ни один раджпут не подчиниться этому приказу, и Дамодара это знает. Если он пошлет вместо себя кого-то другого, то посыльных убьют раджпуты. И вероятнее всего и самого Дамодару, если они решат, что это он отдал такой приказ. Кроме того…
Велисарий уставился через реку вверх по склону. Он не пытался следить за поединком между Шангой и Валентином. Он просто искал глазами Дамодару.
Эйд облек его мысли в слова.
«Человек, который достаточно долго ездит верхом на тигре, сам начинает думать, как тигр».
— Это чистое сумасшествие! — рявкнул начальник шпионской сети малва. Он гневно смотрел сверху вниз на Дамодару и показывал пальцем на вражескую армию, стоявшую на другом берегу реки в полумиле от них. — Пока вы теряете время на это легкомыслие, римляне убегают!
Командующий малва, удобно устроившийся на подушке, не отвечал несколько секунд. Его глаза оставались прикованы к двум мужчинам, яростно сражающимся в нескольких дюжинах ярдов. Когда он наконец ответил, говорил он спокойным мягким тоном.
— Это спорный вопрос, Исанаварман, — Дамодара бросил взгляд вниз по склону. — Ни при каких обстоятельствах я не прикажу своей армии форсировать реку против этого противника. — Его тон стал тверже. — Я определенно не намереваюсь отдавать такой приказ сегодня. Не после наших потерь от этих адских ручных пушек.
Он посмотрел на начальника шпионской сети. Смотрел холодно и сурово.
— О существовании которых меня не информировали. Люди, чьим долгом является знать о таких вещах.
Шпион даже не дернулся. Но отвернулся. За его спиной трое его подчиненных попытались сделаться невидимыми — настолько, насколько возможно.
— Лучшие шпионы в мире не могут обнаружить все, — пробормотал Исанаварман.
Начальник шпионской сети недовольно посмотрел на Нарсеса. Евнух сидел на подушке рядом с Дамодарой. Слева от Дамодары. По индийским традициям на этом месте обычно располагается главный гражданский советник господина.
— А твой римский домашний любимец тебя предупредил? — спросил Исанаварман, почти рыча. — У него есть свои шпионы.
— Всего несколько человек, — заметил Дамодара. Командующий малва снова следил за поединком. — Ничего подобного орде шпионов, которых Нанда Лал дал в твое распоряжение.
Начальник шпионской сети скрипнул зубами, но ничего не сказал. Да и что можно было сказать?
Нанда Лал являлся начальником над всеми шпионами империи малва и считал Исанавармана своим лучшим агентом. Нанда Лал назначил его начальником шпионской сети армии Дамодары именно по этой причине. Из-за географического расположения горной системы Загрос Дамодара командовал независимо. Его армия была единственной не под непосредственным зорким оком правителей из малва. Поэтому Нанда Лал послал Исанавармана со множеством шпионов, чтобы следить не только за врагами, но и за самим Дамодарой.
Так что можно было сказать?
Дамодара нашел слова.
— Для разнообразия сделайся полезным, Исанаварман. Опроси выживших йетайцев. Выясни все, что можешь об этих ручных пушках.
Исанаварман уже собрался что-то ответить, но Дамодара не дал ему.
— Сделай это. Я — главнокомандующий этой армии, а не ты. Ты — начальник шпионской сети. И все.
Господин из малва поднял руку и обвел ею окружающие их войска. Почти все были раджпуты, за исключением нескольких сотен кшатриев — тех, которые доказали свою доблесть и поэтому тоже оказались среди зрителей. Большинство кшатриев находились в лагере, прекрасно зная, что раджпуты не позволят им присутствовать.
Исанаварман обвел взглядом массу солдат. Там также собралась примерно тысяча йетайцев. Но начальник шпионской сети не мог не заметить, что йетайцы разбросаны среди массы раджпутов маленькими группками. Часто это были отдельные воины, которые дружелюбно болтали с товарищами-раджпутами. Раджпуты с некоторым презрением относились к варварству йетайцев. Но в этот день они показали себя достойно, и никто не сомневался в смелости йетайцев.
— Сделай это, — повторил Дамодара. Он снова холодно посмотрел на начальника шпионской сети. — Уходи сейчас, Исанаварман. Здесь тебе не место.
Начальник шпионской сети ушел. Агенты Нанды Лала на самом деле не сбежали, но и не мешкали. Они не могли не заметить, как холодно и сурово смотрели на них другие люди. Глаза тысяч воинов-раджпутов, которые никогда не любили шпионов малва — ни в какое время и ни в каком месте — и определенно не здесь, не в этот доблестный день.
Когда они ушли, Дамодара склонился к Нарсесу. Взгляд командующего все еще был прикован к поединку между Валентином и Раной Шангой, но казался несколько рассеянным, словно мысли Дамодары витали в другом месте.
— Думаю, у него больше нет орды шпионов, — тихо произнес он.
Как и всегда, Нарсес фыркнул, и это прозвучало великолепно.
— У него есть трое, которые пришли вместе с ним, и имеются еще два. Всем остальным плачу я. — Дамодара кивнул.
— Значит, сегодня ночью. Думаю, так будет лучше всего.
— Это будет идеально, — согласился Нарсес. — Сегодня сражение шло на грани поражения. Конечно, великая победа для малва, но и цена немаленькая. Хитрый римский полководец послал кавалерийское подразделение на наш лагерь. Жуткая бойня. Большие потери.
Нарсес согнул указательный палец. Аджатасутра, который сидел в десяти футах от него, встал и подошел поближе.
— Сегодня ночью, — прошептал Нарсес. — Если возможно, сделай все сам.
Аджатасутра не фыркал. Он никогда не фыркал. Странно, но это была одна из причин, по которой он нравился Нарсесу. Но в тонкой улыбке наемного убийцы не было и следа юмора.
— Эти надменные снобы уже много лет не пользовались кинжалом, — тихо сказал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58