И никогда — в присутствии самих раджпутов.Велисарий решил еще надавить.— Думаешь? У меня самого никогда не было возможности изучить Веды…(Откровенная ложь. Велисарий провел много часов, изучая манускрипты на санскрите, расшифровывать старый язык ему помогал раб Дададжи Холкар.)— …но у меня сложилось впечатление, что ведические герои сражались другими видами оружия, а не теми, которые используют наши современники.— Сами герои — возможно, да. Или, по крайней мере, не часто. Но в этих древних сражениях непосредственно участвовали боги и полубоги, полководец Велисарий. И на них никакие ограничения не распространялись.Велисарий бросил быстрый взгляд на Шангу. Теперь раджпут казался рассерженным.«Думаю, можно еще немного надавить».— Наверное, вы рады, что эти божественные силы возвращаются в мир, — заметил полководец.Рана Шанга не ответил. Велисарий снова бросил на него быстрый взгляд. Больше раджпут не казался рассерженным, но хмурился. Мгновение спустя он перестал хмуриться и легко вздохнул.— Это несомненно, Велисарий, — мягко ответил Шанга. Римлянин не мог не заметить, что на этот раз раджпут впервые назвал его просто по имени, не добавляя слово «полководец» — Несомненно. Тем не менее… иногда я предпочел бы, чтобы ведическая слава осталась в прошлом, — он снова ненадолго замолчал. — Слава, — произнес он задумчиво. — Ты сам солдат, Велисарий, и таким образом можешь лучше, чем большинство людей, оценить все, что включает слово «слава». Например, древнюю битву на. Курукшетре Курукшетра — равнина между городами Амбала и Дели, почитающаяся в индийской мифологии священной. На К. приносят жертвы богам. По преданию, на К. произошла длившаяся 18 дней «великая битва».

можно описать как «славную». О да, на самом деле славную.Теперь они находились в сотне ярдов от римского лагеря. Велисарий видел, как кушанские солдаты выстраиваются перед шатрами, где расположились римляне и их аксумские союзники. Кушаны были вассалами, которых малва назначили постоянным эскортом для иностранных послов.Как и всегда, кушаны быстро и качественно выполнили свою работу. Их командира звали Кунгас, ему подчинялось около тридцати кушанов, все из его клана и, таким образом, связанные с ним кровными узами. Он поддерживал в отряде железную дисциплину. Кушаны по любым стандартам являлись элитными солдатами. Даже Валентин с Анастасием признали — надо отдать должное, с большой неохотой, — что они, возможно, не хуже фракийских катафрактов.Когда они остановились перед шатром, который Велисарий делил с Дададжи Холкаром, раб из народности маратхи выбежал из него и подхватил лошадь полководца под уздцы. Велисарий спрыгнул на землю, как и его катафракты.С земли Велисарий посмотрел вверх на Рану Шангу.— Мне кажется, ты не закончил мысль, — тихо произнес Велисарий.Рана Шанга на мгновение отвернулся. Потом снова встретился взглядом с Велисарием.— Битва на Курукшетре стала пиком ведической славы, Велисарий. Ей посвящена вся «Бхагавадгита» из «Махабхараты». «Махабхарата» — эпос народов Индии. Состоит из 18 книг. Эпические сказания фольклорного характера. «Бхагавадгита» — одна из книг.

Битва на Курукшетре была величайшим сражением, которое когда-либо имело место в мировой истории, и бессчетное количество слов было использовано для обсуждения ее божественного значения, философской глубины и религиозной значимости.Теперь смуглое красивое бородатое лицо Раны Шанги больше всего напоминало вырезанную из дерева маску.— Также написано, что в том сражении погибло восемнадцать миллионов простых солдат.Раджпут потянул за удила, разворачивая коня.— Ни одно из этих имен не записано. Глава 2
Велисарий наблюдал за отъездом Раны Шанги и его подчиненных. Пока раджпуты не скрылись из виду, он не поворачивался к Дададжи Холкару.— Не думаю, что он — типичный раджпут, — заявил Велисарий. Слова скорее прозвучали как вопрос, чем утверждение.Раб из народности маратхи не согласился. Мгновенно и без колебаний. С любым другим хозяином он бы не посмел не согласиться. По древней индийской традиции — хотя только малва сделали ее официальным законом — раб был обязан лелеять своего хозяина и полностью подчиняться ему. Но необычный иностранный полководец рассматривал подчинение, как преданность его целям, а не ему лично. Поэтому Дададжи Холкар сказал то, что думает на самом деле.— Ты неправильно его понял, хозяин. Рана Шанга довольно знаменит. Большинство индусов — и все маратхи — смотрят на Рану Шангу, как на самого истинного раджпута. Возможно, он — величайший воин-раджпут из ныне живущих и определенно — лучший полководец-раджпут. Его подвиги легендарны. Конечно, он также и царь, но… — тут раб улыбнулся. — Это само по себе мало что значит. Существует слишком много царьков-раджпутов, большинство из которых правят на своей вершине маленькой горки так, словно это — центр Вселенной. Но Шанга относится к династии Чаухар, которая, возможно, является величайшей монаршей династией. Чаухары известны и за свой ум, а не только за умелое владение луком и мечом.Велисарий вопросительно приподнял брови.— И что?Дададжи Холкар пожал плечами.— А то, что Рана Шанга — истинный раджпут и очень гордится этим. А поскольку гордится и думает, как думает представитель семьи Чаухаров, он также размышляет над тем, что означает быть раджпутом. Понимаешь, он знает — люди даже слышали, как он время от времени шутит над этим, — что родословная раджпутов на самом деле ненамного длиннее родословной моих сородичей, жителей горных регионов из народности маратхи. Тем не менее Рана Шанга также знает, что эта родословная правдива. И поэтому думает о родословной и о том, как она стала такой, и как истина рождается из иллюзии. И, я думаю, он задается вопросом о том, в чем заключается разница между правдой и иллюзией и что это означает для его дхармы. Дхарма — в буддизме — первичные элементы бытия и психофизические элементы жизнедеятельности личности. Они вечны, постоянно появляются и исчезают.

Раб погладил лошадь по шее.— Это опасные мысли, хозяин. Кроме колдовского оружия и огромной армии, у малва нет ничего более ценного, чем навыки и умения Раны Шанги на поле брани. Но я считаю, что малва в равной степени и боятся его, и ценят.— А у них есть основания его бояться? — спросил Велисарий.Дададжи Холкар прищурился и посмотрел вдаль — туда, где исчезли раджпуты.— Трудно сказать, хозяин. Рагунат Рао заявил однажды, что придет день, когда Ране Шанге придется выбирать между честью Раджпутаны и долгом Раджпутаны. И когда тот день настанет, самый истинный из раджпутов поймет, что долг приобретает значение только благодаря чести.Римский полководец почесал подбородок.— Я не знал, что они знакомы.— О, да. Они как-то сражались один на один. Тогда они оба были молоды, но уже слыли известными воинами. Это известная история.Велисарий слегка дернулся.— Я удивлен, что они оба выжили!Раб улыбнулся.— И они удивились! И все удивились! Но они выжили. Конечно оба получили серьезные ранения. В самом начале схватки Шанга убил коня представителя маратхи стрелой из лука, а затем ранил Рао в руку. Но стал слишком самоуверен и подошел слишком близко. Рао вспорол брюхо коню раджпута и встретил наездника мечом и латной рукавицей с железными когтями. Тут схватка пошла на равных, и они сражались до тех пор, пока обоих не залила кровь. Лишившись оружия, они сражались голыми руками. Ни один человек в Индии за исключением Раны Шанги не смог бы противостоять Рагунату Рао в схватке голыми руками. Конечно, у Шанги не было такого мастерства, но он гораздо крупнее и сильнее физически. К концу дня оба настолько ослабли, что не могли не только поднять руку, но даже стоять на ногах. Поэтому они упали рядом и продолжили схватку на словах.Велисарий усмехнулся.— А кто победил?Холкар пожал плечами.— Кто может сказать? На заходе солнца они решили, что честь удовлетворена. Поэтому каждый подозвал своих друзей, чтобы те отнесли их с места схватки и обработали раны. А сами армии так и не вступили в сражение. Все раджпуты и маратхи, присутствовавшие при схватке, решили: она была такой славной, что любое сражение только испортит память о ней. Прошли годы, и Рао, и Шанга стали известными полководцами, хотя они никогда больше не встречались на поле брани, ни как воины, ни как полководцы. Но с того дня Рао всегда говорил, что в мире нет более великого лучника, чем Рана Шанга, и не более четырех или пяти человек, которые могут сравниться с ним во владении мечом. Со своей стороны Шанга говорит то же самое про латную рукавицу и кулаки Рао и клянется, что лучше сразится с тигром одними зубами, чем еще раз выступит против Рао по вопросам философии.Велисарий теперь откровенно рассмеялся.— Какая прекрасная история! Как ты думаешь, сколько в ней правды?Холкар ответил с самым серьезным видом:— Все правда, хозяин. Каждое слово. Я сам присутствовал при той схватке, а потом помогал перевязывать раны Рао.Римский полководец посмотрел сверху вниз на раба. Дададжи Холкар был невысоким худым мужчиной средних лет. Его волосы давно поседели. Его внешний вид и манеры полностью соответствовали должности высокообразованного писаря, которую он занимал до порабощения малва. Велисарий напомнил себе, что несмотря на весь интеллект Дададжи Холкар родом из Махараштры. Махараштры, Великой Страны. Страны вулканического камня, суровой и непрощающей. Страны маратхи, которые если и не являются самым благородным народом Индии, определенно — самые воинственные, жесткие и смертоносные.— Я не сомневаюсь в твоих словах, Дададжи, — мягко сказал он.Мгновение огромная сильная рука римского полководца гладила худое плечо раба из маратхи. И раб знал, что в этот момент хозяин испытывает к нему такие же чувства, как и он — к хозяину.После этого Холкар быстро ушел, чтобы отвести лошадь. Велисария к кормушке. Раб несколько раз сморгнул, чтобы никто не заметил его слез. Он жил в одном шатре с хозяином и каждую ночь слушал, как полководец разговаривает с неким божественным посланцем. Из этого бормотания Холкар знал, что Велисарий лично встречался с Рао — правда, не в этом мире, а в видении. В том видении вся Индия пала под когтями малва, а за Индией в конце концов последовал и Рим. В том мире Рао не удалось спасти Махараштру и он, по странному выверту судьбы, стал рабом величайшего римского полководца.Дададжи Холкар осторожно снял седло со спины лошади и стал протирать ей спину. Он любил лошадей и, судя по тому, как эта лошадь терлась мордой о его плечо, она отвечала ему взаимностью. Он также знал, что постоянная доброта Велисария к нему — это частично перенос чувств римского полководца к Рао на другого человека той же народности. Велисарий один раз сказал Дададжи Холкару, что в той жизни он встретил много прекрасных людей, однако ни один из них не мог превзойти Рагуната Рао. Но теперь Дададжи Холкар хорошо изучил своего нового хозяина, за несколько месяцев после того, как только что прибывший в Бхаруч иностранец купил раба для обучения его индийским языкам и письму. И Дададжи точно знал: для Велисария он важен сам по себе, он не просто замещает другого. Римлянин любит его самого. Ценит его самого, его преданность, его службу и память о его разгромленном народе и разбросанным по земле членам его семьи.Раб Дададжи Холкар накормил лошадь хозяина. Теперь его никто не мог увидеть, поэтому он позволил себе заплакать. Затем, через минуту, посмотрел заплаканными глазами на дальние, уже в некоторых местах пробитые, кирпичные стены Ранапура.«Ранапур вскоре падет. Звери малва убьют людей и поступят с ними еще хуже, чем поступили с моим народом».Дададжи опустил взгляд, вытер слезы, посмотрел, как лошадь ест. Он любил смотреть, как лошадь с наслаждением поглощает овес. Это немного напоминало ему радость, с которой он смотрел на то, как его жена и дети ели приносимую им в дом пищу. Пока не пришли малва и не сожрали всю семью.«Наслаждайтесь своим триумфом, кобры из малва. Он не продлится вечно. Вы пустили в свое гнездо мангуста».Лошадь съела все. Холкар отвел ее в конюшню, сооруженную из тростника и крытую пальмовыми листьями. Римские солдаты построили ее для своих коней. Конюшня была большая и полностью скрытая от посторонних глаз. У стороннего наблюдателя, не исключено, мог бы возникнуть вопрос, зачем такой небольшой группе людей такое большое количество коней. И таких прекрасных!На самом деле это были отличные кони. Холкару нравилась кобыла, но он знал, что она — худшая из животных, отдыхавших в стойле. Римляне никогда не садились на самых лучших, которых Холкар лично покупал у купцов, появлявшихся неподалеку от места осады Ранапура. Лошадей всегда покупали в конце дня и отводили в стойло под покровом ночи.Хозяин никогда не объяснял, почему он покупает этих лошадей, а Холкар никогда не спрашивал.Велисарий также никогда не объяснял еще более странные покупки.Два дня назад по приказу хозяина Холкар купил трех слонов. Трех небольших, укрощенных, спокойных слонов, которых держали в огромном, но простом шатре, поставленном на небольшой опушке в лесу, на расстоянии многих миль от места осады и многих миль от лагеря римлян и аксумитов.Холкар ничего не спрашивал. Он не спрашивал, почему шатер располагается так далеко и почему он внешне так сильно отличается от грандиозного шатра, который аксумский принц Эон поставил для себя и своих наложниц. Или почему сами слоны так отличаются внешне от двух огромных и трудно управляемых боевых слонов, на которых аксумиты обычно путешествуют. Или почему этих новых слонов кормят только по ночам и только африканский раб по имени Усанас, невидимый в темноте частично благодаря цвету кожи, но в основном благодаря его невероятным умениям охотника и следопыта.Нет, Холкар просто выполнял приказы хозяина и не просил их объяснять. Представитель маратхи не думал, что хозяин в состоянии все объяснить, если бы он и спросил его. По крайней мере внятно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58