Я чертыхнулась, пристроила тележку у стены так, чтоб она не мешала покупателям, и бросилась следом за парочкой. Объяснить свои действия не могу, да и что, собственно, я надеялась узнать? Но в тот момент я была бы рада любым сведениям, так меня разбирало любопытство.
В общем, я метнулась к паркингу, но когда оказалась возле входа в него, парочка исчезла. Паркинг был огромным, чтобы обойти его, понадобилось бы много времени, которого у меня, понятное дело, не было, и я сразу же направилась к выезду, очень боясь, что опоздала и лже-Руднева со своим кавалером уже уехала.
Я как раз поравнялась с будкой охранника, когда к шлагбауму подлетел черный «Лексус». Окно приоткрылось, я увидела бритого и, сообразив, что девица меня может заметить, юркнула за будку. Машина проехала мимо, и я рискнула выглянуть. Как раз вовремя: «Лексус» покидал паркинг. Конечно, я первым делом обратила внимание на номер. Он был приметный: 600. Буквы я на всякий случай записала и вернулась к своей тележке, по дороге успев позвонить Женьке.
– «Лексус», джип, черного цвета, номер К 600 ОХ, наш регион, – выпалила я. – Узнай, кто владелец.
– Узнаю. А что за «Лексус»?
– Я встретила нашу Софью с каким-то лысым типом. Уехали на джипе.
– Она тебя видела?
– Вряд ли.
С чувством выполненного долга я заторопилась в магазин. В голове прочно засели мысли о девице и ее бритом друге, я пыталась отгадать, чем их так заинтересовало Женькино наследство. Допустим, людям просто понравился дом, и они решили его купить, но зачем девушке понадобился весь этот маскарад?
Расплатившись, я пошла к стоянке и только тогда вспомнила, что явилась в торговый центр пешком. Чертыхнулась, вызвала такси и попыталась сосредоточиться на ужине. Вернувшись домой, извлекла из недр шкафа поваренную книгу, но по здравом размышлении решила особенно не напрягаться. Чего доброго, Ромка почувствует неладное, и эффект получится обратный. Стол, конечно, должен выглядеть празднично, еда должна быть вкусной, а сэкономленное время лучше потратить на что-нибудь приятное. Пухлый том был возвращен на полку, а я взялась за приготовление ужина, поглядывая то и дело на часы. В половине шестого я решила позвонить Ромке.
– Котик, – ласково пропела я. – Ты домой скоро?
– Через полчаса, максимум – через час, – выпалил он. Из чего я заключила, что у мужа дел по горло и он лихорадочно прикидывает, как от них поскорее избавиться.
– Поторопись, – я добавила в голос меда и закончила с намеком на угрозу: – Я тебя жду. – Вот чего терпеть не могу, так это ждать, о чем мужу хорошо известно. Я была уверена, что через полчаса услышу звонок в дверь… Звонок и впрямь зазвенел, но это был домашний телефон.
– Солнышко, – начал канючить Ромка. – Раньше чем через час не получится.
– Ладно, – милостиво согласилась я. – Час я, так и быть, потерплю.
Взглянув на накрытый стол, я удовлетворенно усмехнулась и отправилась на лоджию с книгой в руке, правда, на кухню время от времени заглядывать не забывала, проверяя готовность коронного блюда в духовке. Прошел час, коронное блюдо было готово, а Ромка не появлялся. Я позвонила ему на мобильный и узнала, что телефон выключен. Сценарий вечера летел ко всем чертям. Я собралась зарыдать от возмущения, но тут прикинула, что Ромкино опоздание мне, пожалуй, даже на руку. Он будет чувствовать себя виноватым, а когда он виноват, то на многое согласен. В общем, выходило: как ни крути, а я в выигрыше.
Через два часа во дворе появилась машина, из нее выскочил Роман Андреевич с букетом цветов и бросился в подъезд как ошпаренный. Я вернулась на кухню, села за стол и попыталась изобразить на лице негодование вкупе с большой обидой. Ромка позвонил в дверь, я сидела будто приклеенная. Наконец он открыл дверь своим ключом, вошел в квартиру и подхалимски позвал:
– Солнышко, ты где? – Само собой, я молчала. Ромка сделал несколько шагов и робко заглянул в кухню. – Солнышко, – расплылся он в улыбке. Я перевела взгляд на часы, Ромка тоже на них посмотрел и страдальчески поморщился: – Анфиса, ей-богу, я не мог сбежать раньше…
– Это в последний раз! – рявкнула я, поднимаясь из-за стола. – Последний раз, когда я старалась, готовила тебе ужин…
– Почему последний? – испугался Ромка.
– Потому что ты свинья неблагодарная.
– Я – благодарная, – ткнув себя букетом в грудь, заверил муж. – Не мог я уйти, честное слово…
Я прошла мимо него к двери.
– Мой руки и ешь.
– А ты?
– Я уже поела.
Взяв у него букет, я удалилась в гостиную. Само собой, Ромке в кухне не сиделось, он возник в дверном проеме с тарелкой в руках, но под моим свирепым взглядом поспешно ретировался и вернулся уже без тарелки.
– А что у нас за праздник сегодня? – начал он с наводящего вопроса.
– Просто я хотела сделать тебе приятное, – ответила я.
– Да? Я рад.
– А я нет.
– Анфиса…
– Замолчи, – отмахнулась я и залилась слезами, в ту минуту чувствуя себя такой несчастной, что просто жить на свете не хотелось. Ромка бросился ко мне, бухнулся на колени и испуганно схватил меня за руки.
– Что случилось? – Если честно, я не знала, что ему ответить. Должно быть, по этой причине залилась слезами пуще прежнего. – Анфиса, – взывал Ромка, а я ревела. Так как он продолжал меня тормошить и перепугался по-настоящему, срочно требовалось что-то сказать, и я заявила:
– Ты меня не любишь.
– Это потому, что на работе задержался? Начальство не вовремя пожаловало. Я же не могу сказать «Меня жена дома ждет» и удалиться, пришлось мучиться. Между прочим, я спешил изо всех сил.
– Сомневаюсь.
– У нас правда нет никакого праздника? – на всякий случай уточнил он. Надо сказать, с некоторых пор мы подумывали о ребенке, точнее, я подумывала, а Ромка на этой идее просто помешался.
– Ты не готов стать отцом, – несколько невпопад заявила я.
– Готов.
– Ничего подобного.
– Анфиса… – Он легонько встряхнул меня, а я вздохнула.
– Ладно, давай мириться.
– Давай, – согласился Ромка с готовностью, продолжая ко мне приглядываться.
– Я просто решила, что романтический ужин нам не помешает.
– Не помешает. Пойдем ужинать?
Мы обнялись, Ромка меня поцеловал, потом я его, и с ужином пришлось повременить. Но когда мы появились на кухне, настроение у обоих было прекрасное. Я умудрилась забыть, с какой целью все это затеяла, дурачилась, хихикала, перебравшись на колени к мужу, и вспомнила о своей миссии только после Женькиного звонка. Ромка снял трубку, закатил глаза и передал ее мне.
– Анфиса, – позвала Женька, а я мысленно застонала, дивясь своей забывчивости.
– Я тебе позже перезвоню, – пискнула я и вернула трубку Ромке. Он был потрясен моей самоотверженностью, о чем тут же и сказал. На самом деле я не хотела, чтобы он услышал наш разговор и заподозрил, что мы вновь затеваем какое-то расследование.
– Туфли купили? – спросил муж весело.
– Нет. Не было ничего подходящего.
– Сочувствую.
– Придется ехать в деревню, – вздохнув, без перехода сообщила я.
– Куда? – не понял Ромка.
– Я забыла, как она называется. Деревня, где у Женьки наследство.
– Она же ездила.
– Ничего подобного. Она дом даже не видела. А теперь собирается его продавать. Вот уж глупость. Хочу сама взглянуть на дом. Женьке в таких вопросах я совершенно не доверяю. – Ромка со вздохом уставился в потолок. – Ну, чего ты? – потерлась я носом о его плечо. – Тебя все равно целыми днями нет дома. Посмотрим на ее усадьбу, разберемся с ценами. Покупатель, кстати, уже нашелся. А в выходные ты сможешь к нам приехать.
– Ты что, там до выходных намерена торчать? – возмутился он.
– До выходных осталось всего несколько дней, – напомнила я. Ромка вновь вздохнул. – Мне необходим свежий воздух, – заявила я. – Если ты против Женькиной деревни, поеду на дачу к родителям.
– Лучше к Женьке, – тут же выпалил муж.
– Вот и хорошо, – сказала я.
– Надеюсь, дозвониться туда можно? – проворчал он.
– Я тоже надеюсь.
– Если смогу удрать с работы пораньше, приеду в пятницу, – поразмыслив, сказал Ромка, я кивнула, давая понять, что идея стоящая, и стала убирать со стола.
Через час я позвонила Женьке, муж в это время был в ванной, и я не боялась, что он услышит лишнее.
– Что там у тебя? – проявила я любопытство.
– Узнала, кто хозяин тачки, – отрапортовала подруга. – Епифанов Виктор Николаевич, зарегистрирован в городе Колыпино.
– Вот как… Может, он и вправду хочет дом купить?
– Может, – согласилась Женька. – А подруга его парик нацепила, потому что с утра забыла голову помыть.
– Ага. А телефон… Ладно, завтра разберемся.
– Завтра? – переспросила Женька.
– Ты же сказала «отпуск хоть завтра возьму», разве нет?
– Хорошо, – обрадовалась Женька. – С утра метнусь в редакцию… К обеду сможем ехать.
– Больше никто не звонил?
– Нет.
– Тогда до завтра.

Утром я собрала кое-какие вещи, перенесла чемодан в машину и стала ждать звонка от Женьки. Позвонила она только в час, в это время мы с Ромкой обедали в кафе неподалеку от его работы. С утра он был мрачнее тучи и хоть помалкивал, но я-то знала, что мой отъезд его вовсе не радует, и это еще мягко сказано. Расставаться с ним на несколько дней и мне не хотелось, по этой причине мы сидели грустные.
– Я уже дома, жду тебя, – сказала подруга, а я перевела страдальческий взгляд на Ромку.
– Ладно, поезжай, – махнул он рукой, потом перегнулся через стол и поцеловал меня. Я едва не прослезилась, схватила сумку и заспешила к выходу. Перезвонила Женьке и, когда въехала во двор ее дома, обнаружила подругу возле подъезда в компании огромного чемодана.
– Ты что, на курорт собралась? – спросила я, когда мы с большим трудом запихнули чемодан в багажник.
– Никогда не знаешь, что в жизни пригодится, – пожала она плечами.
Мы устроились в машине, и тут Женька заявила:
– Знаешь, Анфиса, у меня какое-то странное предчувствие.
– Плохое или хорошее? – забеспокоилась я.
– Я же говорю, странное. И сон мне сегодня приснился. Будто стою я возле какого-то дома, и вдруг стена сама собой открылась, и оттуда посыпались разноцветные бумажки, вроде конфетти, а я стою дура дурой и ни одну поймать не могу, хотя очень хочется. Вот скажи, к чему это?
– Не знаю, – честно ответила я. – Но, в общем-то, сон неплохой. Конфетти – значит праздник. А все остальное…
– Ладно, – махнула рукой Женька. – Поехали. – Перекрестилась и застегнула ремень безопасности.
Дорога до Колыпина много времени не заняла. Хотя Женька утверждала, что это страшная дыра, но первое впечатление от городка было скорее приятное. Тихий, зеленый, на окраине пятиэтажки, одинаковые, как братья-близнецы, ближе к центру их сменили двухэтажные дома застройки девятнадцатого века. На окнах горшки с геранью, на крылечках дремлющие коты, такое впечатление, будто ты каким-то фантастическим образом перенесся на сто лет назад. Если бы не машины… их количество слегка удивило. Припарковаться в центре оказалось нелегким делом. За редким исключением районные города я не жаловала, в основном из-за их бедности. Денег в бюджете кот наплакал, оттого даже в центре дома обычно стоят обшарпанные, и красоту при таком запустении разглядеть нелегко. Но Колыпино явился счастливым исключением. Центральная площадь выглядела ухоженной, фасады домов были недавно отреставрированы, слева церковь, справа банк, посередине клумба с петуньями, далее купола монастыря и каланча пожарной заставы прошлого века. Женька сообщила, что там сейчас краеведческий музей. Чисто, уютно, все радует глаз. Я покосилась на подругу, которая, вытянув шею, высматривала место для парковки.
– Милый городок, – заметила я, Женька промолчала. Она вообще почти всю дорогу рта не раскрывала, что было странно и оттого тревожило.
– В переулок сворачивай, – скомандовала она, я свернула, приткнулась между двух машин, и мы вернулись к площади. Ближе к бывшей пожарке в двухэтажном доме, снабженном скромной вывеской «Адвокат», находилась контора Задорнова. Небольшие окна с решетками, на окнах, кстати, не жалюзи, а тюлевые занавески. Женька толкнула тяжелую дверь, звякнул колокольчик, и мы вошли в крохотную приемную, где за столом сидела девушка и отчаянно зевала, глядя в окно. На стуле рядом устроился кот, черный с белыми лапами, и тоже зевал. При нашем появлении девушка кашлянула, прикрыв рот ладошкой, покосилась на кота и тихо произнесла «кыш», но котофей не внял, улегся поудобнее и прикрыл глазки.
– Здравствуйте, – сказала девушка, решив не обращать на него внимания.
– Здравствуйте, – ответила Женька, я кивнула. Тут девушка вскочила и с сияющей улыбкой произнесла:
– Ой, Евгения Петровна, это вы… я сейчас… – Она кинулась к двери, что была рядом, распахнула ее и крикнула: – Игорь Павлович, Евгения Петровна приехала. – Хотя это было совершенно излишне, учитывая величину помещения. Разумеется, если Задорнов не страдал глухотой.
Такой восторг при виде моей подружки что-нибудь да значил, я покосилась на нее, теряясь в догадках, она шагнула в кабинет адвоката, я за ней.
Задорнов бодро поднялся из-за стола и пошел нам навстречу. Хотя подозреваю, в тот момент меня он попросту не заметил, всецело сосредоточившись на Евгении Петровне.
– Очень рад, очень рад.
Адвокат оказался молодым мужчиной, невысоким, худым, в новом костюме серого цвета, белой рубашке и синем в крапинку галстуке. Он очень старался выглядеть солидно. Напрасный труд. При виде его губы невольно растягивались в улыбке. Дело в том, что Задорнов был рыжим, огненного цвета шевелюра не желала слушаться расчески, волосы, будто нарочно, торчали в разные стороны. «Почему бы ему не подстричься коротко?» – подумала я, но тут обратила внимание на его уши. Таких ушей я отродясь не видела:
1 2 3 4 5 6