Не успел Сунь У-кун договорить, как появился Чжу Бацзе. Опасаясь, как бы не забыть, что сказать, Дурень шел, опустив голову, все время повторяя придуманный заранее рассказ.
- Эй ты, Дурень! Что ты там бормочешь?! - крикнул Сунь У-кун.
Тут Чжу Ба-цзе поднял уши и, взглянув на своих спутников, сказал:
- Ну, кажется, я благополучно вернулся домой. - С этими словами он опустился перед Трипитакой на колени.
- Тебе, наверное, пришлось перенести немало трудностей, ученик мой, - молвил Трипитака, помогая ему подняться.
- Вы не ошиблись, учитель, - отвечал Чжу Ба-цзе. - Тяжело приходится путникам, которые ходят по горам.
- Ну, а духи там есть? - спросил Трипитака.
- Есть, - отвечал Чжу Ба-цзе, - там их целая куча.
- Как же они тебя отпустили? - удивился Трипитака.
- Они даже называли меня своим предком, почтенным тестем, - сказал Чжу Ба-цзе. - Угощали супом из рисовой муки и постной пищей. А когда я поел, сказали, что проводят нас через горы, со знаменами и с барабанным боем.
- Не иначе как ты видел все это во сне, - перебил его Сунь У-кун.
Услышав это, Чжу Ба-цзе так перепугался, что стал даже казаться меньше ростом.
- Отец мой, - воскликнул он, - да откуда он знает, что я спал?
Тут Сунь У-кун подошел к Чжу Ба-цзе и сказал:
- Ну-ка, иди сюда и отвечай на мои вопросы.
Дурень еще больше перепугался и, весь дрожа, пролепетал:
- Пожалуйста, спрашивай. Но зачем хватать меня?
- Какие там горы? - спросил Сунь У-кун.
- Каменные, - отвечал Чжу Ба-цзе.
- А пещера какая? - продолжал Сунь У-кун.
- Тоже каменная.
- А ворота? - не унимался Сунь У-кун.
- Ворота обиты железом, - последовал ответ.
- А далеко это отсюда?
- Да три перевала надо пройти.
- Ну ладно, хватит, остальное я хорошо помню. Боюсь, что учитель тебе не поверит, лучше я скажу это вместо тебя.
- Эх ты, рожа! - закричал Чжу Ба-цзе. - Ведь ты никуда не ходил, что же ты знаешь и как можешь за меня говорить?
- А сколько гвоздей в воротах? - продолжал Сунь У-кун. - Скажу им, что я очень торопился и всего запомнить не мог. Ну что, правильно я говорю?
Эти слова повергли Дурня в полное смятение, и он повалился на землю.
- Ты даже приветствовал камни, разговаривал с ними, воображая, что это мы. Может быть, я неправду говорю? - продолжал Сунь У-кун… - А еще ты сказал: «Составлю-ка я сейчас план, как надуть их всех, а главное этого бимавэня».
Дурень ничего не мог сказать и продолжал отбивать земные поклоны.
- Дорогой брат, - говорил он, - неужели ты следовал за мной все время, пока я ходил разведывать дорогу?
- Я вот тебя, дубина стоеросовая! - закричал Сунь У-кун. - Здесь такое опасное место, тебя послали в горы на разведку, а ты решил отсыпаться. Если бы тебя не разбудил там дятел, ты все еще продолжал бы спать. А после того как он клюнул тебя, ты начал придумывать, как бы получше соврать. Ты совершил тяжкое преступление. Протягивай сейчас же свои поганые лапы, я всыплю тебе пять ударов, чтобы ты крепко запомнил все.
- Твой смертоносный посох слишком тяжел, - сказал Чжу Ба-цзе. - Стоит только притронуться им - и лопнет кожа, а уж если потянуть им, то жилы разорвутся. Если ты раз пять ударишь своим посохом, от меня одно воспоминание останется.
- Если боишься наказания, зачем врал? - сказал Сунь У-кун.
- Дорогой брат, - взмолился Чжу Ба-цзе, - никогда больше этого не будет.
- Ну, ладно, - смягчился Сунь У-кун. - Но три удара тебе все же полагаются.
- Отец родной, - продолжал молить Чжу Ба-цзе, - да я ведь и половины удара не вынесу.
Окончательно растерявшись, он схватил за одежду Трипитаку.
- Учитель, - умолял он, - замолвите за меня словечко.
- Когда Сунь У-кун сказал мне, что ты собираешься обмануть нас, я ему не поверил. Но теперь вижу, что он был прав. А раз так, то ты заслужил наказание. Беда лишь в том, что людей у нас останется мало. Вот что, Сунь У-кун, ты пока повремени. А когда перевалим через горы, накажешь его по заслугам.
- Ладно, - согласился Сунь У-кун - Еще в древности говорили: «Слушайся отца и мать и будешь считаться почтительным сыном». Раз учитель не велит сейчас наказывать тебя, я повинуюсь. Но ты должен снова пойти в горы на разведку, однако смотри, если ты еще раз поступишь нечестно и попробуешь обмануть нас, тогда пощады для себя не жди.
Дурню не оставалось ничего другого, как отправиться в путь. Он храбро ринулся на большую дорогу. Но теперь на душе у него было очень неспокойно. Ему все казалось, что за ним по пятам, приняв другой вид, следует Сунь У-кун. Поэтому всякий встречающийся на пути предмет он принимал за Сунь У-куна. И вот, пройдя ли восемь, он встретил тигра, который бежал прямо к нему с горы, но он не испугался, так как и его принял за Сунь У-куна.
- Дорогой брат! - сказал он, взмахнув граблями - Опять ты пришел подслушивать. Теперь уж я не буду больше врать.
Он прошел еще немного. И вдруг подул сильный ветер, раздался треск и перед самым носом Чжу Ба-цзе повалилось старое засохшее дерево.
Вздрогнув от страха и колотя себя кулаком в грудь, Чжу Ба-цзе крикнул:
- Дорогой брат! Ну что ты вытворяешь! Говорю же я тебе, что больше обманывать не буду, зачем же ты превращаешься в какое-то дерево?
Пройдя еще немного, он увидел ворона с белой шеей, который несколько раз подряд прокричал у него над головой.
- Дорогой брат, - снова сказал Чжу Ба-цзе, - ну как тебе не стыдно! Раз я сказал, что не буду обманывать, значит, не буду. Зачем же ты превратился в ворона и пришел подслушивать?
А надо вам сказать, что на этот раз Сунь У-кун даже не думал следовать за Чжу Ба-цзе. И тот лишь сам нагонял на себя разные страхи и во всем пытался увидеть Сунь У-куна. Однако оставим пока Чжу Ба-цзе с его страхами и поговорим о другом.
Горы, которые сейчас встретились паломникам, назывались Пиндиншань, а пещера носила название пещеры Цветов лотоса. В этой пещере обитали два духа-оборотня: Золоторогий князь и князь с Серебряными рогами. В этот момент они как раз сидели в пещере и вели беседу.
- Брат, - сказал Золоторогий князь, - сколько времени мы уже не проверяли горы?
- Да пожалуй с полмесяца, - отвечал князь с Серебряными рогами.
- Ты бы пошел сегодня, брат, проверил за меня, - сказал Золоторогий.
- А почему именно сегодня? - спросил другой.
- Ты, видимо, не знаешь, - сказал Золоторогий. - Недавно я услыхал о том, что из Китая на Запад следует побратим императора, Танский монах; он идет поклониться Будде. Вместе с ним идут три его ученика: Сунь У-кун, Чжу Ба-цзе и Ша-сэн. У них есть еще конь. Пойди посмотри, где они сейчас, и постарайся поймать их.
- Если нам захочется полакомиться человеческим мясом, мы можем поймать человека в любом месте, - сказал князь с Серебряными рогами. - Зачем нам этот монах? Пусть идет своей дорогой.
- Ничего ты, видно, не понимаешь, - произнес Золоторогий. - Когда я покидал небо, то много слышал об этом Танском монахе. Это не кто иной, как перевоплотившийся старец Цзинь-чан, сошедший на землю. Он святой человек, в течение десяти поколений он занимался самосовершенствованием. И ни в малейшей степени не растратил первозданного положительного начала. Тот, кто поест его мяса, обретет бессмертие.
- Ну, в таком случае, - сказал князь с Серебряными рогами, - нам не для чего заниматься созерцанием, творить добрые дела, затрачивать усилия для приведения в гармонию положительного и отрицательного, мужского и женского начал природы. Сейчас я отправлюсь в горы. Мы, конечно, должны поймать его.
- Уж больно ты горяч, брат, - сказал Золоторогий. - Не спеши и постарайся как следует разобраться в этом деле. Если ты вместо Танского монаха приведешь сюда кого-нибудь другого, тебе самому будет стыдно. Я помню, каков из себя Танский монах. Сейчас я нарисую его и его учеников, и ты захвати рисунки с собой. А там сравнишь и увидишь, Танский это монах или нет. - Он назвал имя и фамилию всех путников.
Хорошо запомнив все и взяв с собой рисунки, князь с Серебряными рогами вышел из пещеры и, захватив с собой примерно тридцать подчиненных, отправился дозором по горам.
И вот несчастный Чжу Ба-цзе, с трудом пробираясь вперед, встретил целую толпу духов, преградивших ему дорогу.
- Эй, что ты за человек? - окликнули они его.
Дурень поднял голову, навострил уши и тут увидел, что перед ним духи. Придя в замешательство, он подумал: «Если я скажу им, что я монах и иду за священными книгами, они непременно схватят меня и уведут к себе. Скажу лучше, что я путник». Духи доложили об этом своему начальнику. Однако среди тридцати духов были такие, которые хорошо разбирались в делах. И вот один из них сказал:
- Начальник, а ведь этот монах похож на Чжу Ба-цзе. - И дух велел показать изображение.
Увидев рисунок, Чжу Ба-цзе окончательно растерялся и сказал:
- Не удивительно, что я все время ощущал какую-то слабость. Оказывается, они вызвали мою душу, чтобы передать мое изображение.
Один из подчиненных духов пикой подправил рисунок, а князь с Серебряными рогами, указывая на рисунок, сказал:
- Вот этот, на белом коне, - Танский монах. Тот, у которого лицо обросло шерстью, - Сунь У-кун.
- О небо! - взмолился Чжу Ба-цзе. - Хоть бы меня там не было. Я принесу тебе в жертву трех жертвенных животных и двадцать четыре фэня вина, - бормотал он, принося обет. - Вон тот, черный, с длинным лицом - Ша-сэн, а этот, с длинной мордой и большими ушами, - Чжу Ба-цзе.
Услышав свое имя, перепуганный Чжу Ба-цзе втянул голову в плечи.
- Ну-ка, монах, покажи свою морду, - приказал дух.
- Я отроду такой, - отвечал Чжу Ба-цзе.
Тогда дух приказал своим подчиненным взять крюк и вытащить голову Чжу Ба-цзе. Тут Чжу Ба-цзе уже не на шутку переполошился и, вытягивая голову, сказал:
- Ну, мое это изображение, и ладно. Вот я! Если хотите посмотреть, смотрите, зачем же крюк?
Убедившись, что перед ним Чжу Ба-цзе, дух выхватил меч и взмахнул им. Однако Дурень успел защититься своими граблями и сказал:
- Сынок! Не будь невеждой! Ну-ка, познакомься с моими граблями!
- Этот монах лишь недавно принял постриг, - смеясь сказал волшебник.
- Сынок! - снова крикнул Чжу Ба-цзе. - А откуда это тебе известно?
- Раз ты орудуешь такими граблями, - сказал дух, - значит, ты работал на огородах и в поле. А потом украл эти грабли.
- Где уж тебе знать, щенок, что у меня за грабли? - рассердился Чжу Ба-цзе. - Разве можно сравнить их с обыкновенными граблями!
Огромные зубья похожи на когти дракона,
Остры, как у тигра, сверкают златою резьбою,
Встречаясь с достойным противником, вихрь подымают
И, с равным встречаясь, огнем раскаляются боя.
Сметая преграды, ловя чародеев-злодеев,
Те грабли в пути защищают святого монаха,
Движением тьму вызывают, рождая туманы:
И звезды и солнце скрываются в тучах от страха.
Ударят Тайшаньскую гору - пугаются тигры.
Моря взбаламутят - и в ужас приходят драконы,
Пускай ты владеешь немалой волшебною силой,
Но девятикратно проколот, падешь, пораженный.
Однако дух ничуть не испугался и, прекратив перебранку, выхватил свой семизвездный меч и начал биться с Чжу Ба-цзе. И вот на горе между ними разгорелась битва. Уже раз двадцать схватывались противники, однако все еще нельзя было сказать, на чьей стороне перевес. Чжу Ба-цзе рассвирепел и бился не на жизнь, а на смерть. А дух, глядя на Чжу Ба-цзе, который грозно поднял уши, брызгал слюной, размахивал граблями и что-то выкрикивал, немного струсил и сделал знак остальным духам ринуться в бой.
Сражаясь с волшебником один на один, Чжу Ба-цзе еще держался. Но когда в бой ринулись остальные духи, он растерялся, потерял способность отражать удары и, чувствуя, что терпит поражение, бежал с поля боя. Но тут с ним произошла беда. Дорога была неровная, а бежал он опрометью, запутался в зарослях и упал.
С трудом поднявшись, он хотел бежать дальше, но один из духов сбил его с ног, и Чжу Ба-цзе снова полетел кубарем. Тут на него навалилась толпа духов: один схватил его за щетину, другой - за уши, кто тащил за ноги, кто за хвост, и все вместе уволокли его в пещеру.
И, увы! Поистине можно сказать:
И с одним нечистым духом
Трудно справиться в напасти,
Как же трудно пересилить
Сразу тысячу несчастий.
О дальнейшей судьбе Чжу Ба-цзе вы узнаете из следующей главы.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ,

повествующая о том, как последователи ложного учения ввели в заблуждение Танского монаха и как высшие небесные силы помогли паломникам избавиться от гибели
Итак, дух доставил Чжу Ба-цзе в пещеру.
- Дорогой брат! Одного поймали! - сказал он своему начальнику.
- Тащите его сюда, я посмотрю, - отвечал тот.
- Да вот он, видите?
- На сей раз ты ошибся, дорогой брат, - молвил старший дух. - От этого монаха никакого толку не будет.
- Господин, - сказал, осмелев, Чжу Ба-цзе. - Раз я никуда не гожусь, отпустите меня. Ведь я не человек!
- Зачем его отпускать? - возразил второй дух. - Польза от него хоть и невелика, но все же он ученик Танского монаха. Зовут его Чжу Ба-цзе. Давайте разденем его, посадим в пруд, а потом очистим от шерсти и приготовим из него закуски. Когда же наступит пасмурная погода, мы будем попивать вино и закусывать им.
«Ну, теперь все пропало! - решил Чжу Ба-цзе. - Пойду на закуску чертям!»
Мы не будем подробно рассказывать о том, как духи потащили Чжу Ба-цзе к пруду и бросили его в воду.
Вернемся сейчас к Трипитаке. Он сидел на склоне холма, и на душе у него было очень тревожно. Уши у него горели, глаза беспокойно бегали.
- Сунь У-кун, - сказал он наконец, - что же это Чжу Ба-цзе так долго не возвращается?
- Вы до сих пор не знаете, что это за существо, - сказал Сунь У-кун.
- Что же он за существо? Расскажи.
- Если бы в этих горах были какие-нибудь духи, он и шагу не сделал бы, а изобразил бы из себя героя и прибежал к нам с какими-нибудь новостями. Видимо, никаких духов здесь нет, и он идет спокойно вперед.
- Где же мы встретимся? - забеспокоился Трипи - така. - Ведь здесь кругом горы, глушь. Это не город, не селение.
- Не беспокойтесь, учитель, - сказал Сунь У-кун. - Садитесь, пожалуйста, на коня. Дурень ленив и, конечно, не мог уйти далеко. Подстегните коня, и мы скоро догоним его, а там пойдем все вместе.
Трипитака послушался Сунь У-куна и сел на коня, Ша-Сэн взял вещи, а Сунь У-кун, как всегда, отправился впереди.
Между тем старый дух сказал своему верному помощнику:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65