– Сэр Дрейк, добро пожаловать. Вы приехали навестить своего деда? – учтиво спросил мальчик.
Его бойкий взгляд не обошел вниманием Эверил, безвольно лежавшую в руках Дрейка.
– Да.
– Сюда, пожалуйста. Я доложу ему о вашем прибытии.
Дрейк последовал за мальчиком мимо пивоварни и столярной мастерской, где, несмотря на столь ранний час, уже кипела работа. Люди провожали Дрейка любопытными взглядами. Они свернули в сад и зашагали по ступенькам, которые вели к величественной башне. Дрейк споткнулся, Эверил приподняла голову и тут же снова опустила ее, успокоенная его нежным шепотом.
Оставив их в пышно убранном главном зале, мальчик поднялся по освещенной факелами лестнице, прилепившейся к массивной стене из серого камня, и исчез, из виду. Не прошло и нескольких минут, как юный паж вернулся.
– Его лордство с нетерпением ожидает вас. Он в солярии.
Крепче прижав к себе спящую жену, Дрейк двинулся по знакомому пути.
С трепетом в душе он перешагнул порог просторной комнаты, освещенной пламенем камина. Его взгляд остановился на седом мужчине с внушительной фигурой, несколько раздобревшей от преклонных лет и спокойного образа жизни.
– Дрейк, это действительно ты! Когда Лайонел, мой паж, сказал, что ты здесь, я не поверил своим ушам. Как твои дела? – воскликнул старик, обеспокоено хмуря кустистые брови.
– Как видишь, Мердок еще не добрался до моей шеи.
– Тебе повезло. – Дед посмотрел на Эверил. – А это кто? Должно быть, Эверил Кэмпбелл?
Он прошелся взглядом по кудрявой головке, расположившейся на широком плече внука, как на подушке. Внезапно Дрейк понял, что, возможно, в последний раз держит в объятиях похищенную невесту, и ощутил в груди тупую боль.
Поборов желание прижать ее теснее, он, наконец, ответил:
– Да.
Что-то похожее на одобрение мелькнуло в голубых глазах старого лорда.
– Положи ее на кровать и возвращайся к огню. Нам надо поговорить.
Дрейк осторожно опустил Эверил на мягкую постель деда, пахнущую мхом и лесными травами. Здесь она будет в безопасности. Он нежно провел подушечкой большого пальца по ее щеке. Она встрепенулась от прикосновения, но не проснулась. Укрыв ее теплым одеялом, сложенным в изножье кровати, Дрейк неохотно вернулся к Гилфорду.
Указав Дрейку на деревянное кресло с резной спинкой, он предложил:
– Вина?
Дрейк покачал головой и сел.
– Я не могу остаться. Люди Мердока все еще охотятся за мной.
Гилфорд озабоченно сморщил лоб.
– Печальная история. Мне не нравится твоя одержимость местью.
– Тем не менее, ты понимаешь меня, – заметил Дрейк.
– Да. Позавчера здесь был Кайрен. Мердоку удалось разоблачить его.
– Вот как? Неприятная новость, ничего не скажешь.
Гилфорд кивнул.
– Он сказал, что ты вступил с Эверил в брак. Если она твоя жена, и ты не собираешься здесь оставаться, зачем было привозить ее сюда?
– Я надеялся, что ты спрячешь ее от Мердока и его людей.
Гилфорд скорчил гримасу.
– Он сообразит, что ее нужно искать здесь.
– Пожалуй, – с сожалением признал Дрейк. – Но ты в отличие от меня можешь защитить ее.
– Почему ты так думаешь?
Дрейк бросил удрученный взгляд в сторону Эверил.
– Подручные Мердока ранили ее, когда ворвались в наше убежище на острове.
– Слишком слаба, чтобы путешествовать? – поинтересовался Гилфорд с явным скептицизмом.
– Нет. Просто одному легче скрываться. Я постараюсь затаиться, пока ей не исполнится восемнадцать, а потом найду способ прикончить Мердока. – Дрейк поднялся, избегая испытующего взгляда Гилфорда.
– Итак, ты похитил девушку, а затем женился на ней. Я правильно понял? – В голосе деда сквозило осуждение.
Дрейк покаянно кивнул.
– Это была глупость чистой воды. Надеюсь, ты сожалеешь о ней.
– Да, но ей пришлось бы туго, стань она женой Мердока.
Гилфорд осадил его укоризненным взглядом.
– Верно, но ты не имел права насильно увозить ее от Мердока. Сомневаюсь также, что она охотно вышла за тебя замуж.
Проклиная проницательность деда, Дрейк вынужден был признать:
– Да. В итоге я не в состоянии ни дать ей то, что она хочет, ни защитить от Мердока. Он пойдет на все, чтобы вонзить в нее свои когти, прежде чем ей исполнится восемнадцать. Поэтому я покорнейше прошу тебя о помощи. – Дрейк опустился на колени.
Старый лорд рассмеялся.
– Ты не был покорным никогда в жизни, мой мальчик. И не начинай сейчас. – Он вздохнул. – А чего хочет она?
– Денег, – ответил Дрейк. – Ее крепость того и гляди рухнет ей на голову, ее люди голодают, а отец – безмозглый дурак, который, не зная, как справиться с бедами своих подданных, бездействует.
Гилфорд задумался.
– Если финансовые затруднения леди Эверил так волнуют тебя, я позабочусь о них. Это все?
Вздохнув, Дрейк опустился в кресло. Как он может объяснить свою тягу к Эверил, которую и сам толком не понимает?
– Эверил хочет… привязанности. Она потеряла мать, когда была ребенком. А отец не придумал ничего лучше, чем убедить ее, что она некрасива и никому не нужна.
– Что за вздор! – возмутился Гилфорд, посмотрев на Эверил, свернувшуюся на кровати.
– Еще бы. Но она выросла с этим убеждением, и ей будет тяжело найти друзей в этих стенах.
– Понятно. – Гилфорд небрежным жестом отмел опасения внука, отвечая на его невысказанную просьбу позаботиться о девушке.
Дрейк облегченно вздохнул. Эверил будет счастлива здесь до своего дня рождения. А потом она сможет вернуться к своему отцу или остаться здесь в качестве его вдовы, если ей будет угодно.
– Что-нибудь еще? – поинтересовался старый лорд.
– Нет. Спасибо тебе за помощь.
Гилфорд кивнул в ответ.
– Мне кажется, тебя что-то беспокоит.
Черт бы побрал деда с его проницательностью! Как он обо всем догадался? Может, Кайрен поделился со стариком своими подозрениями, будто бы он, Дрейк, влюбился? Господи, только не это.
– Да нет, ничего особенного.
– И это «ничего» заставило тебя, когда ты вошел в эту комнату, прижимать к себе жену с пылом младенца, цепляющегося за свою мать? – поинтересовался дед. – Полно, я еще не настолько стар, чтобы не распознать сердечные дела. Ты любишь эту девушку, верно?
Дрейк замялся, пытаясь найти нужные слова, чтобы объяснить то, чего и сам не понимал.
– Наш брак… принял неожиданный оборот.
– Стало быть, Кайрен сказал правду. Ты любишь ее, – заключил Гилфорд. – Слава Господу. Я не надеялся дожить до этого дня.
Дрейк смущенно заерзал на кресле.
– Я никого не люблю, – медленно произнес он. – Просто Эверил, с ее умом и добрым сердцем, заслуживает большего, чем способны предложить ей я или ее отец. – Он отвел глаза. – Я всего лишь хочу, чтобы она не пострадала.
– В том числе от твоего ожесточившегося сердца, Дрейк? А она-то любит тебя?
Дрейк молчал. Больше всего ему хотелось, чтобы этот разговор закончился. Но Гилфорд все равно не отстанет, пока не выудит у него всю правду.
– Она так сказала.
– Но ты не веришь ей, хотя и признаешь, что у нее доброе сердце.
– Это не более чем глупые девичьи мечты, которые она скоро перерастет.
Гилфорд задумчиво кивнул, затем поднялся и, тяжело ступая по деревянному полу, подошел к огню.
– Ты вбил это себе в голову, чтобы было легче отрицать собственные чувства?
Дрейк нетерпеливо вздохнул.
– Я не отрицаю, что меня беспокоит ее благополучие.
– И не только, осмелюсь предположить. Помнится, те же речи я слышал от Эрика. – Он бросил на Дрейка скептический взгляд.
– Их свадьба состоялась при совершенно других обстоятельствах.
– Ну да, их обоих, а не только Гвинет, доставили к алтарю под конвоем. И что с того? – осведомился Гилфорд. – Дрейк, любовь может принести в твою жизнь мир и покой. Наконец появилась женщина, достойная твоей привязанности. Зачем отталкивать ее?
Дрейк скрипнул зубами.
– Жизнь Эверил в опасности, а я поклялся на могиле отца отомстить за его безвременную кончину. Поэтому я не могу пожертвовать ради какого-то нелепого чувства ни тем, ни другим.
Сложив под подбородком руки домиком, старый лорд помолчал.
– Дрейк, твой отец первым бы посоветовал тебе хвататься за любовь, пока такая возможность существует.
– Любовь не принесла ему ничего, кроме отчаяния и смерти.
– Ты думаешь, он был единственным, кто пострадал?
В ответ на недоуменный взгляд Дрейка Гилфорд продолжил:
– Никто не рассказывал тебе истории твоего зачатия?
– Полагаю, меня зачали таким же образом, как и любого другого ребенка. – Дрейк раздраженно пожал плечами. – Мне неловко это говорить, но едва ли Дайра была похожа на Деву Марию.
Гилфорд улыбнулся:
– Ты не совсем прав. Лохлан не на шутку увлекся твоей матерью. Однако она не ответила на его чувства. – Он помолчал. – Я любил ее. В конце концов, она была моей дочерью. Но я не заблуждался насчет ее недостатков. И самым большим из них было ее непостоянство. Дайра была взрослой женщиной, вдовой, поскольку лорд Торнтон погиб в сражении. Когда она встретила твоего отца, между ними вспыхнула страсть и они стали любовниками. С ее точки зрения она могла делать все, что пожелает.
– Неудивительно. Она особенно не стеснялась одаривать мужчин своими прелестями.
Гилфорд неодобрительно поджал губы.
– Спустя несколько недель твой отец решил, что влюблен. После смерти его первой жены прошло три года, и казалось вполне естественным, что он предложит Дайре выйти за него замуж. Она отказала ему и отказывала еще не раз, хотя продолжала оставаться его любовницей.
– Почему она отказалась от высокого положения супруги могущественного вождя? – Дрейк нахмурился.
– Потому что твой отец привык повелевать всем и всеми вокруг себя. Дайра полагала, что это не будет распространяться на нее, пока она не выйдет за него замуж.
Дрейк вспомнил слова Лохлана, который говорил, что власть – самый большой его союзник.
– Когда другой красивый шотландец, кажется, Макдуф, привлек внимание твоей матери, она попыталась оставить твоего отца, – продолжил Гилфорд. – Но он отказался отпустить Дайру вопреки ее желанию, а затем вообще запер ее в своей комнате. Он не позволял ей покидать Дунели, ограничил посещения подруг и родных.
– Отец никогда бы не поступил так бессердечно! Как ты можешь клеветать на покойного? – Дрейк вцепился пальцами в подлокотники кресла.
– Это правда, Дрейк. Почему твой отец годами помогал мне отражать нападения врагов? Для того чтобы успокоить свою совесть и смягчить чувство вины.
Дрейк всегда полагал, что Лохлан делает это из уважения к Гилфорду, но теперь…
– Однако, несмотря на все попытки твоего отца удержать Дайру, она по-прежнему отказывалась выйти за него замуж. – Гилфорд тяжело вздохнул. – Тогда Лохлан решил, что если она забеременеет, у нее не будет другого выхода, кроме как согласиться на брак. Вот так ты и был зачат.
– Отец заставил ее? – Дрейк похолодел.
Гилфорд сузил глаза и кивнул:
– Он трудился над ней до тех пор, пока не наградил ребенком.
Дрейк был потрясен. Его мозг лихорадочно работал, переваривая услышанное. Возможно ли это? В рассказе Гилфорда он не узнавал своего отца, которого считал человеком чести. Но дед никогда не лгал. И потом, если отец действительно любил Дайру, как он мог не считаться с ее желаниями?
– И только тогда она вышла за него замуж? – тихо спросил Дрейк.
– Едва ли у нее был выбор, ведь она не могла допустить бесчестья нашей семьи. Добившись своего, твой отец продолжал держать ее под замком, а затем приказал ей стать примерной матерью.
– Но она не стала.
– Нет, не стала. Но ты должен понимать, что ею руководили гнев и отчаяние. Однажды она призналась, что хотела бы любить тебя, но ты слишком напоминал ей твоего отца.
Дрейк устало вздохнул, размышляя над рассказом деда. Знай он о жестокости отца, то, возможно, понял бы неприязнь и враждебность Дайры по отношению к нему, попробовал бы примириться с ней. А так многое между ними осталось недосказанным.
– Но какое отношение это имеет к Эверил?
– Невостребованная любовь стоила твоему отцу душевного покоя, а твоей матери – жизни. Она хотела умереть. Собственно, она заставила себя умереть, чтобы избежать боли и одиночества. Готов ли ты навлечь такие же страдания на Эверил?
– Если бы не Мердок, я не стал бы обращаться со своей женой как с пленницей.
– Одиночество – тоже своего рода тюрьма. Если ты хоть сколько-нибудь любишь Эверил, не отказывайся от нее.
Дрейк стиснул зубы, столкнувшись с точкой зрения, оспорить которую был не готов.
– В обычной ситуации я бы подумал над твоими словами. Но в глазах клана я преступник. Единственное, что я могу предложить ей, – это бесчестье, но она заслуживает гораздо большего. Я оказываю ей любезность, покидая ее.
– Как благородно, – протянул Гилфорд. – Посмотрим, согреет ли тебя твое благородство, когда ты состаришься.
– Если Мердок добьется своего, я не доживу до старости, – проворчал Дрейк.
– Никогда он этого не добьется. В данный момент меня больше беспокоит Эверил. Дрейк, ты использовал свою жену в смертельной игре, а теперь хочешь бросить ее, как черствую булку.
Как черствую булку! Все его существо восстало против подобного сравнения. Эверил – кладезь доброты, надежды и страсти. Но Гилфорд прав: она будет чувствовать себя брошенной – и снова никому не нужной. Со временем она научится ненавидеть его. Эта мысль показалась Дрейку невыносимой. Однако придется пережить и это.
Он удрученно кивнул:
– Я не вижу другого выхода. По крайней мере, Эверил останется жива и не попадет в руки Мердока. Она не должна умереть, – добавил он почти умоляющим тоном:
Вздохнув, Гилфорд покачал головой.
– Ты такой же упрямый, как твой отец.
При виде печальной улыбки, с которой Дрейк признал сей факт, старый лорд пересек комнату и положил руку на его плечо. Дрейк едва устоял перед искушением позволить деду утешить его. Его остановила мужская гордость и нежелание еще больше обременять старика своими проблемами.
– Я хотел бы, чтобы Эверил чувствовала себя здесь как дома.
– Не волнуйся, я буду заботиться о ней столько, сколько понадобится.
– Спасибо, ее безопасность… очень важна для меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37