ЛАРИСА. Не играй со мной в жмурки, я не твоя одноклассница!
ГРИША. Это не жмурки, а шахматы. Ты ходишь так, я так. Каждый по очереди. В прятки играют дети. Я не дети, начальник... То есть, мать... Ты объясни мне - я тебе, и вся любовь.
ЛАРИСА. Опять начинаешь меня мучить. Но что? Что я могу прибавить к тому, тебе известному?
ГРИША. Все остальное. Только не повторяйся. (Скороговоркой.) Отец геолог, вы разошлись, ты сама себе хозяйка, так даже лучше, независимость женщине так же необходима, как мужчине, - все это я уже слышал. Слышал сто раз. Он с нами не живет - сам вижу. Раньше я был телком, мне всего этого хватало. А теперь - нет. Нет! Где мой отец? Не он сам мне нужен. Я хочу знать правду, только и всего.
ЛАРИСА. Но, может, сперва ты объяснишь, что произошло вчера у директора? Скажи, ради всего святого, кого ты привел?
ГРИША. Ничего особенного - отца.
ЛАРИСА. Но какого?
ГРИША. Какого? Ну, святого не нашлось... Привел... временного. Закрыть амбразуру...
ЛАРИСА. Очень мило. Очень! Прежде чем делать, мог...
ГРИША. Что? Что мог?!
ЛАРИСА. Не знаю. Посоветоваться!
ГРИША. А ты со мной советовалась, когда выбирала мужа? Тоже, между прочим, временного... Учти: мне просто прекрасно без отца. Он мне вообще не нужен! Отцов на свете сколько угодно. Только плати по таксе. Бери - не хочу!
ЛАРИСА. Что такое ты говоришь? Что с тобой? Твой отец - честный, хороший человек...
ГРИША. Да если бы он, например, вернулся, ноги моей в вашем доме не было бы! Знаем эту честность! Любите друг друга сколько хотите. Готовь ему каждый день индейку по-рыцарски. А я...
ЛАРИСА. Какую индейку? Гриша, Гришенька! (Плачет.)
ГРИША. Хороший? Честный? Да он тебя бросил! Жениться надо совсем. Когда не можешь без человека дышать, есть, спать! Я-то уж никогда не женюсь. На внуков - не рассчитывай. Он мне все испортил.
ЛАРИСА. Почему - все?
ГРИША. Почему? Да потому! Если бы не твое легкомыслие, моим отцом стал бы другой человек, который не бросил бы меня!
ЛАРИСА. Я! Мне! Меня! Какой пещерный эгоизм! Отец - бесплатное приложение к тебе. А обо мне ты подумал? Тебя еще не было, но мы-то были! Любовь, семья, ребенок - это не одно. Это разное, не всегда бывает слито... Легко говорить, а понимаешь это не сразу, с годами, с опытом. И не все зависит от людей, есть обстоятельства, удачи, неудачи, судьба... Как просто подгонять все под один стандарт, давать советы и придумывать афоризмы. У нас с тобой не получилось, как у всех, - что же теперь?.. И потом, я думала, я верила, что так будет лучше...
ГРИША. А он? Что он? Пора, наконец, выяснить, кто виноват. Может, это не он бросил, а ты? (Звенит звонок на урок. Школа затихает.) Молчишь? Так я и думал. Значит, виновата ты! Ты сделала этот ход. Ты виновата, что он с нами не живет!
ЛАРИСА. Мне... надо на урок... И ты должен идти...
ГРИША. Нет, сперва ответь! Где он? В Сибири? На приисках? На секретной работе? Я должен знать. В конце концов ты не имеешь права скрывать!
ЛАРИСА. Хорошо, хорошо... Я скажу, обещала, значит, скажу. Но мы ведь договорились - в шестнадцатилетие!
ГРИША. Сколько раз ты мне твердила про это шестнадцатилетие. Осталось два года, год, три месяца... Что изменится? Я поумнею? Или ты? Разве дело в числе?
ЛАРИСА. Нет, не в числе. Но должна же быть хоть какая-то условная граница - начало взрослости.
ГРИША. Граница... Опять граница... Я в кино через эту границу давным-давно перехожу - и ничего.
ЛАРИСА. Жизнь - не кино. Паспорта у тебя еще нет.
ГРИША. Паспорта?.. Некоторым его и в двадцать пять рано давать... А некоторым...
ЛАРИСА. Возможно, ты прав. Но дай мне собраться с духом. Прошу тебя.
ГРИША. Последний раз спрашиваю: скажешь? Нет? Тогда мне и не нужно твоего ответа. Тоже не с луны свалился, понимаю что к чему. Я это давно подозревал. Только сам себе не хотел признаваться. А теперь... теперь начинаю вообще о тебе думать иначе. И о себе тоже. Нет, я-то простачок, а? Конечно! Я обыкновенный нагулянный ребенок. А ты... ты...
ЛАРИСА. Подлец! (Бьет Гришу по щеке. Он хватается за щеку. Лариса бьет его по другой.) Даже если бы... Если бы! Все равно я твоя мать. И не временная!
ГРИША (шепотом). Можешь ударить еще. Что же ты?.. Все равно я тебе не верю. И не поверю! Слышишь? Поверю только самому себе. Сам найду отца, сам с ним поговорю начистоту, по-мужски!.. Домой меня вечером не жди! (Убегает.)
ЛАРИСА идет в одну сторону, возвращается. Наконец, берет себя в руки, уходит. Пауза. В вестибюле тишина, в классах идут уроки.
Появляется ГРИША, скрывается за Пушкиным. Входит АНЯ. Она в прекрасном настроении. Крадется, прячется за портьеру, видя, что никого нет, читает записку.
АНЯ. Срочно! Восклицательный знак. Я за Пушкиным!! Два восклицательных знака. Сорваться можешь? Вопрос. Подпись: Г.Л. (Вытягивает из-за бюста Пушкина ГРИШУ.) Ге-Эл, ты почему не на уроке? Англичанка рвет и мечет икру...
ГРИША. Тс-с-с... Отпросилась?
АНЯ. Элементарно. Записку как подкинул - сразу выдавила из авторучки все чернила на руку. Англичанка увидела, говорит: "Бородкина! Это не гигиенично. Пойди немедленно вымой!" Пришлось подчиниться... (Показывает руку - всю синюю.) Уже высохло, можно не мыть. (Только теперь замечает, что Гриша мрачен.) Ты чего хмурый? Случилось что?
ГРИША. Ничего особенного... Я возвращаюсь в старую школу.
АНЯ. На Сахалин? (После паузы.) Шутка?
ГРИША. Нашутился уже! Хотел с тобой попрощаться...
АНЯ. А деньги?
ГРИША. Деньги у меня есть. Скопил - как раз хватит. А там заработаю грузчиком в порту.
АНЯ. Ты псих.
ГРИША. Не исключено.
АНЯ. А в чем все-таки дело? Мне можешь сказать, раз уж позвал?
ГРИША. Да тут... Отца липового привел, когда вызывали. В общем, заварушка.
АНЯ. Отца? Липового?
ГРИША. Ага, но не в этом дело.
АНЯ. А в чем же?
ГРИША. Мать крутит! Я ее на голову выше - нечего меня манной кашей кормить. Хватит! Поеду - найду отца. Уж ему-то вертеть ни к чему, раз он с нами не живет. А не найду, тогда гипотеза подтвердится. Сам проживу. Чего замолчала?
АНЯ. Так... Между прочим, что это за липовый отец?
ГРИША. Один подработать согласился. Полотер.
АНЯ. Полотер? (Все поняла, но решает пока не говорить.) Учтем. Зачем же бежать? Я ведь тоже вопреки родителям расту - и ничего. Своя голова на плечах. А с матерью что будет, когда узнает? А с Ларисой Яковлевной?
ГРИША. До чего мне все надоели! Разжевываю: Лариса и есть... (Запинается, потом уже уверенно.) ...моя мать. Так что нервов будет вдвое меньше.
АНЯ. Дай лоб потрогаю! Холодный... Поклянись, что не валяешь дурака! Поклянись... Пушкиным!
ГРИША (кладет руку Пушкину на плечо). Ну, клянусь, клянусь.
АНЯ. Чего же ты скрывал, идиот? Матери стыдишься...
ГРИША. Смотря какая мать...
АНЯ. Она где?
ГРИША. На уроке - где ж ей еще быть?
АНЯ. Остроумный ход придумал: поедешь искать отца, который ее бросил, и сам ее бросишь? Пусть вообще останется одна! Все вы такие - эгоисты. А после чуть что - женщина виновата!
ГРИША. Не кричи, первоклассников испугаешь - заплачут.
АНЯ. Пускай закаляются.
ГРИША. Ты себя считаешь взрослой?
АНЯ. Я и есть взрослая. Доказать? Ты не поймешь.
ГРИША. Это почему?
АНЯ. Потому что ты - еще не взрослый. Вот ты ни с кем не здороваешься из принципа, так? И говоришь, что современный деловой человек - не попугай, чтобы повторять слово "здрасте!" сто тысяч раз. Что глупо тратить столько слов и времени ни на что. И "до свиданья" тоже не говоришь. Экономишь еще сто тысяч слов. А тратить время на человеческое отношение к людям - тоже предрассудок? Да твой деловой человек - обыкновенный хам.
ГРИША. Не возводи в степень мелочи.
АНЯ. Наоборот! Твоим методом: извлекаю из них корень. К другим предъявляешь жесткие требования, а сам? Вот и выходит, что я взрослей тебя. Можешь обижаться. Ты же мужчина, а я - слабая женщина.
ГРИША. Вы что - сговорились? Все мне это твердите...
АНЯ. Кто все?
ГРИША. Мать, ты...
АНЯ. Уж такие мы есть. Не думаю, что ты - как все! Тех, кто сам не думает, а поступает, как все, я просто презираю.
ГРИША. Решение принято, ясно?
АНЯ. Вы только послушайте! Нет, это фантастический индивидуум. "Решение принято... Сам решаю, сам голосую, сам выполняю". А каково другим, ему наплевать! Эх ты, продукт высокоорганизованной материи! Разве самостоятельность в том, чтобы смыться?
ГРИША. Послушай: всем известно: настоящие друзья помогают, липовые дают советы. Я начинаю думать...
АНЯ. Ничего я не советую! (Вдруг.) Просто... Мне будет плохо, если уедешь... Никогда не увидимся... Поцелуй меня!
ГРИША (Растерянно). Сейчас? Здесь?
АНЯ. А что - боишься?
ГРИША. Я?!
АНЯ. Не я же!
ГРИША (оглядываясь). Пожалуйста! (Целует.)
АНЯ. Ну вот! Теперь прощай.
ГРИША. Я тебе напишу.
АНЯ. Можешь выполнить просьбу, первую и последнюю?
ГРИША. Допустим.
АНЯ. Ты решил. Ты едешь. Ты сильный. Ты никого не боишься?..
ГРИША. Допустим...
АНЯ. А я за тебя боюсь. Перед тем как ехать, сходи к Станиславу Петровичу.
ГРИША. Зачем?
АНЯ. Он - голова, что-нибудь посоветует. Справочку даст. Вместо паспорта. Он и денег ребятам давал, когда взяли в поход в прокате транзистор и под деревом его оставили.
ГРИША. Обойдусь!
АНЯ. Тогда - прощай. Мне остается ждать, чем кончится история с моим отцом.
ГРИША. При чем тут твой отец?
АНЯ. А это он - твой персональный полотер... Я пошла на урок - опрос уже кончился. Привет, начальник! (Уходит.)
ГРИША. Подожди! Как же так!.. (Бежит за ней.)
Затемнение.
Перед вторым занавесом - аллея парка. На скамье сидит НИНА ГРИГОРЬЕВНА. Она сосредоточенно вяжет - нитка выползает из ее огромного портфеля.
Входит БОРОДКИН - с инвентарем. Садится на противоположном конце скамьи, складывает аппаратуру.
Пауза.
БОРОДКИН (откашлявшись). Мамаша... Гражданочка!..
НИНА ГРИГОРЬЕВНА не реагирует. БОРОДКИН деликатно трогает ее за плечо.
НИНА ГРИГОРЬЕВНА (оторвавшись от вязания). Что вам угодно?
БОРОДКИН. Виноват, отвлекаю... Но я так наблюдаю: вы как есть пенсионерка. Не могли бы вы кислород на другой лавочке поглощать? А то у меня аккурат на этой совещание назначено.
НИНА ГРИГОРЬЕВНА. У меня - тоже.
БОРОДКИН (насмешливо). Интимное?
НИНА ГРИГОРЬЕВНА. Нет, деловое.
БОРОДКИН. Не деловей моего. Я представителя жду оттуда. (Присаживаясь, показывает пальцем вверх.)
НИНА ГРИГОРЬЕВНА. Из космоса?
БОРОДКИН. Из органа печати. (Значительно.) Печать - знаешь что такое? Орудие. Как пальнет, два выхода: или снят, или уволен. Читать надо газеты, мамаша, они расширяют!
НИНА ГРИГОРЬЕВНА (без эмоций). Я иногда читаю. Это вы писали в редакцию, Бородкин?
БОРОДКИН. Шутка юмора?
НИНА ГРИГОРЬЕВНА. Вот мое служебное удостоверение. (Показывает.)
БОРОДКИН (вскочив). Вы - Н.Ятаган?! А это? (Изображает вязание.) Для конспирации? У меня сразу подозрение возникло, что это вы, но виду не подал.
НИНА ГРИГОРЬЕВНА. Я так и поняла.
БОРОДКИН. Вот-вот, на всякий случай обознался. Так вы, значит...
НИНА ГРИГОРЬЕВНА. Старуха, хотите сказать?
БОРОДКИН. Я думал, мужчина.
НИНА ГРИГОРЬЕВНА. Уж извините, какая есть. Садитесь, пожалуйста! По телефону вы сказали, что хотите сообщить вопиющий факт, касающийся облика молодежи. И дело не терпит отлагательства.
БОРОДКИН. Точно так! Являясь сам отцом, доступно говоря, папой... В том смысле, чтобы другим неповадно было... Ну и, сами понимаете, как это у вас там, принять меры, пропесочить...
НИНА ГРИГОРЬЕВНА. Прошу ближе к сути. Излагайте!
БОРОДКИН (осторожно). Извините за нескромный вопрос: какая у вас в печатном органе пойда?
НИНА ГРИГОРЬЕВНА. То есть?
БОРОДКИН. По-вашему - гонорар...
НИНА ГРИГОРЬЕВНА. Разумеется, всякий труд оплачивается. Что вас больше заботит, Бородкин, - моральный облик или гонорар?
БОРОДКИН. Облик - нет вопроса! Это я так, на всякий случай.
НИНА ГРИГОРЬЕВНА. Тогда, если можно, перейдем к фактам. Там и с гонораром видней будет.
БОРОДКИН. Слушаюсь и повинуюсь. Доступно говоря, живет тут в нашем микрорайоне, в новостройке, пацан и учится вон в той школе. Директор отца его вызвал, а малый этот за трешку нанял постороннего, чтобы тот, значит, удар на себя принял, а он - сухим из воды.
НИНА ГРИГОРЬЕВНА. Для чего же столько сложностей? Свой-то отец... дешевле.
БОРОДКИН. Парнишка этот - безотцовщина, понятно? Нет чтобы прийти к директору и прямо заявить: так, мол, и так, имеет место недовоспитанность по причине отсутствия пятидесяти процентов родителей, - он на обман пустился. А ежели каждый отцов и матерей нанимать будет...
НИНА ГРИГОРЬЕВНА (вынимая диктофон, блокнот и ручку). Имя?
БОРОДКИН (осторожно). Чье?
НИНА ГРИГОРЬЕВНА. Парня вашего.
БОРОДКИН. Э, нет! Ничего себе, добрая услуга!
НИНА ГРИГОРЬЕВНА. Тогда этого человека, которого он нанял...
БОРОДКИН. Это еще труднее вспомнить... Вы ведь все равно обобщать будете. Ну, там: некоторые школьники доходят до того, что... И так далее... Или придумайте сами фамилию какую-нибудь.
НИНА ГРИГОРЬЕВНА. Что у вас за амплуа? Вы кто по профессии, Бородкин?
БОРОДКИН. Бытовик широкого профиля.
НИНА ГРИГОРЬЕВНА. Образование?
БОРОДКИН. Высшее. Неначатое... Шутка юмора.
НИНА ГРИГОРЬЕВНА. Как же вы, сами отец, да еще широкого профиля, согласились на предложение этого парня?
БОРОДКИН. Минуточку! Откуда вы знаете, что это я и что согласился?
НИНА ГРИГОРЬЕВНА. Предполагаю. Вы ведь клиента не хотите подвести?
БОРОДКИН (после паузы, перестраиваясь на ходу). Взвалил ношу, да... Но почему? Чтобы был налицо состав пр... хм... проступка. А иначе - как их махинации разоблачишь? (Воодушевляясь.) Я специально пошел на это дело для уяснения и разоблачения его морального облика.
НИНА ГРИГОРЬЕВНА. Оставлять случай нельзя. Факт есть, надо разобраться не торопясь.
БОРОДКИН. Только уговор: фамилию этого Лосева надо заменить.
НИНА ГРИГОРЬЕВНА. Как вы сказали? Лосева?!
БОРОДКИН. Проговорился. Вижу, вы человек свой... Лосев... Лось с рогами...
НИНА ГРИГОРЬЕВНА. Лосев?!. А зовут - Гришей!
БОРОДКИН (изумленно). Точно! Уже кто сообщил?
НИНА ГРИГОРЬЕВНА (садится). Никто! Профессия такая... Гришей его в честь прадеда назвали.
БОРОДКИН. Вот прадеду не повезло!
НИНА ГРИГОРЬЕВНА. Не только прадеду... Дело в том, что я Нина Григорьевна Лосева. С рогами, его бабушка. Ятаган - мой псевдоним. Такие наши дела, бытовик широкого профиля...
Затемнение.
1 2 3 4 5 6