Ничего против я не имел. Судя по всему, Мартин и Джек уже по несколько раз выслушивали эту речь, а я же, пропустив часть мудрствований, совершенно спокойно мог это пережить.

«Так или иначе, скоро мы все узнаем, – подытожил первую часть своей речи глава погибшей экспедиции и сразу же взялся за вторую. – Чтобы вскрыть артефакт и исследовать его содержимое, нам потребуется отомкнуть молекулярный замок, для чего, в свою очередь, следует отключить систему энергопитания. Насколько я знаю, система эта сама по себе уникальна. Я конечно же не физик и не могу привести специальные термины. Но, на мой взгляд, это выглядит примерно так: система каким-то образом впитывает в себя солнечную энергию, космическую энергию и даже потоки радиации, также преобразуя ее в энергию... Но и это не все. Нам удалось установить утечку энергии из НАШИХ собственных приборов, аккумуляторов и генераторов... Как это объяснить, я не знаю. Я уже вызвал с Авалона расширенную исследовательскую группу, включающую ведущих физиков и энергетиков Лиги. К моменту их прибытия артефакт будет уже открыт, и капсула будет предоставлена для детального изучения».

– Теперь понятно, почему этот урод так торопится, – сказал я. – Не хочет делиться лаврами, так?
– Экспедиция отозвана, – пожал плечами Мартин. – Район блокирован ВКС до выяснения причин, а значит, до скончания веков. Но ты прав. Если бы вызванные ребята прилетели, он перестал бы быть главным стручком на этой грядке.
– Держу пари, что дополнительных специалистов вызвал не он, – сказал я.
– Сообщение подписано майором Дэвисом.
– Умница он, этот майор.
– Был бы умницей, – пробурчал Мартин, – если бы пристрелил этого идиота и взял бы командование на себя.
– Слишком большая ответственность, – сказал Морган. – Даже если бы он этого типа просто арестовал, а потом все оказалось бы ложной тревогой, он бы никогда не оправдался перед лицом общественного мнения. К тому же все следующие вэкаэсовские консультанты столкнулись бы с еще большим сопротивлением.
– Зато теперь к ним начнут прислушиваться, – сказал я. – Очень дорогая цена за возросший авторитет.
– Человечество всегда дорого платило за очевидные знания.

«Экспериментальным путем нам удалось установить, что утечка энергии происходит не из всех приборов, а только из активных. Следовательно, для того, чтобы обесточить систему, нам нужно всего лишь выключить все наши приборы и экранировать внешнее воздействие. Для решения этой проблемы задействован наш вспомогательный корабль, который находится на орбите планеты и окажется в расчетной точке через несколько минут. Он будет служить своего рода щитом для всех видов излучений, проникающих в этот район планеты. Нам же придется отключить все: генераторы, фильтры очистки и регенерации воздуха, защитные экраны, портативные компьютеры, двигатели автомобилей, нашу полевую кухню, голографические записывающие устройства, сканеры и даже купол, удерживающий воздух вокруг нас...»

Профессор явно страдал склонностью ко всякого рода перечислениям. Интересно, что и как он заказывал в ресторане?

«...Одним словом, нам придется отключить все, правда, на такой короткий срок, что мы вряд ли даже это заметим. По нашим расчетам, на то, чтобы открыть замок, нашему специалисту потребуется не более нескольких десятых долей секунды. У принятого мною решения нашлись и свои противники (он не мог не попытаться лишний раз укусить своего оппонента) в лице излишне консервативного майора Дэвиса из Военно-Космических Сил, страдающего симптомами мании преследования и утверждающего, что подобные действия слишком рискованны. (Ну вот, теперь еще и обозвал параноиком единственного члена экспедиции, не утратившего при виде артефакта способности мыслить трезво.)
Я лично никакого риска не вижу. Да если бы и был риск, что с того? Разве существует риск более святой, чем риск во имя науки, риск, позволяющий узнать что-то новое о никогда не познаваемой до конца Вселенной?.. Как глава экспедиции, я принял это решение и готов также принять на себя весь связанный с ним груз ответственности. (Смотрит на часы.) Мы начинаем».

– Какой же он придурок, – простонал Мартин.

Профессор отворачивается и идет в сторону группы людей, собравшихся у саркофага. Направленный видоискатель камеры следует за ним по пятам. По ходу к нему подбегает неугомонный майор и начинает что-то втолковывать. Из быстрой и несвязной речи до нас доносятся только обрывки фраз. «Ненужный риск... иные способы... опасность для жизни... чуть подождать...»
Но профессор на коне. Он отметает все возражения одним взмахом руки и присоединяется к толпящимся вокруг артефакта ученым. (Я машинально фиксирую местоположение каждого.) Профессор в центре внимания камеры. Вокруг него так и вьется эта лаборанточка, Марша. Рядом стоят трое серьезных мужчин среднего возраста. В пяти шагах сзади и справа вырисовывается одинокая фигура Дэвиса, что-то бурчащего себе под нос. Двое техников вьются вокруг саркофага, оплетая его какими-то проводами и прилаживая хитроумные устройства. Водители возятся с одним из джипов, четверо крепких парней перетаскивают груду оборудования подальше от эпицентра событий, над полевой кухней вьется дымок. Все заняты своим делом и ничто не предвещает беды.
«У нас все готово», – говорит кто-то. Возможно, Лендис.
«Начинаем отсчет. Через минуту мы станем свидетелями грандиозного открытия».
«Да, профессор», – говорит кто-то другой. Возможно, это он – Лендис.
Третий потенциальный Лендис, более практичный, чем оба других, сообщает, что корабль вышел на позицию.
Не в силах спокойно смотреть на «грандиозное открытие», к группе ученых подходит Дэвис, обзывает оных «сборищем короткоухих ослов и вислозадых крысомордых хорьков» и, исчерпав свои познания в сравнительной зоологии, удаляется в пустыню, подобно пророку, которых, как известно, в своем отечестве никогда нет.
Проходит время. Происходящее на экране напоминает стоп-кадр: все замерли и уставились на часы.
Профессор:
«Десять... девять... Выключите ретранслятор, черт подери, сколько можно повторять, у него же независимое питание... Шесть... Пять... Попрошу не курить... (Кто-то торопливо втаптывает бычок в красноватый грунт.) Три... (Я физически чувствую, как напрягается человек, стоящий возле невидимого рубильника.) Два... (Сам профессор еле сдерживает пробирающую его нервную дрожь, связанную с предвкушением... Чего? Славы? Известности? Минутного упоминания в сводках новостей? Своего имени на обложке широко известного в узких кругах специалистов альманаха? Фурора в замкнутом ученом мирке университета? Кто знает. Чего он не может ожидать, так это того, что на самом деле произойдет через несколько секунд.) Один... Вырубай!»

Словно выполняя его команду, Морган щелкнул кнопкой и погасил изображение.
– Остолопы, – сказал он.
– Это уже все? – поинтересовался я. – Или будет и продолжение?
– Продолжение будет, – сказал Джек. – Просто перед тем как я его включу, тебе следует морально подготовиться.
– Неужели так плохо? – спросил я, а когда он ответил, что еще хуже, резонно поинтересовался, как это вообще может быть хуже того, что мы только что увидели.
Он злобно промолчал.
– Как бы ты охарактеризовал то, что тебе удалось увидеть на данный момент? – спросил любознательный Мартин. – Если вкратце?
– Нецензурно, – сказал я.
Мартин хохотнул коротко и нервно.
– Очень похоже на реакцию Блейна, – сказал он.
– Все готовы к продолжению? – спросил Джек и, не дождавшись утвердительно ответа, снова включил экран.

Картина, казалось, оставалась прежней. То же желтое солнце, поливающее своими лучами тот же защитный купол, та же красновато-коричневая пустыня, простирающаяся до горизонта, тот же холм посреди этой пустыни и тот же артефакт внутри этого холма.
Разница только в том, что в артефакте пробито идеальной окружности отверстие около метра в диаметре.
За исключением этой маленькой подробности, ничего не изменилось.
Те же самые джипы и груды оборудования.
Та же полевая кухня.
Но люди...
Очень сложно было разобраться и опознать кого-нибудь конкретного в кровавой мешанине расчлененных тел, оторванных конечностей, выпотрошенных внутренностей и фонтанов бьющей отовсюду крови. Мертвая рука сжимает компьютер. Чья-то оторванная голова бессмысленно смотрит в небо широко открытыми глазами. Огромная рваная рана на животе толстого мужчины в одежде цвета хаки. Майор Дэвис с оторванными ногами, так и не выхвативший из кобуры свой игольник, да и мог ли он с игольником сделать что-нибудь против той ужасной силы, что сотворила такое? Сам профессор в солнцезащитных очках, но без левой половины туловища. Труп молодой лаборантки с двумя черными отверстиями вместо глаз.

Вот тут мне стало по-настоящему плохо.
Шестнадцать трупов.
Шестнадцать людей, которые могли бы остаться в живых, прояви они хоть малейшую осмотрительность. Если бы они так не увлеклись захлестнувшей их идеей, если бы они так слепо не поклонялись научному гению своего руководителя и не пошли у него на поводу, если бы послушались майора Дэвиса, человека, видевшего смерть в лицо, если бы не уперлись в своем мнении, считая всех военных сверхосторожными и негибкими, если бы немного подождали...
Но ждать они не хотели.
Я уже упоминал, что по роду своей деятельности частенько сталкиваюсь с трупами и уже успел привыкнуть к их виду, но тут пробрало даже меня. Сцена, развернувшаяся на экране, более всего напоминала бойню. Я только радовался, что не успел перекусить после своего возвращения с Термитника.
– Ты прав, Джек, – сказал я, когда тишина стала слишком тягостной. – Как оказалось, может быть и хуже.
– Прокрутить еще разок, Макс? – спросил он.
– Спасибо, но это лишнее, все и так ясно. Сколько составляет разрыв в записи?
Аналитики удостоили меня странным долгим взглядом.
– Да если бы... – Мартин как-то странно поперхнулся.
– Мой юный друг хочет сказать, – пояснил Джек, – что разрыв в записи объяснил бы все, и присутствие в этом деле аналитиков свелось бы к минимуму. Все было бы очень просто. Мы бы просто спустили оперативникам задание найти оригинал пленки, они бы просто перевернули эту планетку вверх дном и нашли бы этот оригинал, мы бы просто прогнали его через наши машины и вычислили бы личности подозреваемых, а оперативники потом просто поймали бы десяток-другой маньяков с топорами.
– Изъясняясь столь эмоционально, не пытаешься ли ты намекнуть...
– Вот именно, Макс, – сказал Джек. – В записи разрыва нет.
– Этого не может быть, – безапелляционно заявил я. – Просто потому что этого не может быть никогда. Даже твоему десятку-другому маньяков с топорами понадобится пара минут, чтобы учинить подобное.
– Тем не менее разрыва в записи нет. Эта пленка-дубликат записи с голокристалла, установленного внутри купола, и единственный разрыв, который нам удалось обнаружить, составляет пятьдесят шесть сотых секунды, что равно тому интервалу, на который эти кретины отключали свое оборудование.
– А если пленку все-таки подделали?
– Исключено. Видеоряд голокристалла в полевых условиях подделать невозможно, а если бы даже такая попытка имела место и увенчалась успехом, какие-то следы вмешательства мы все равно бы нашли. Кроме того, они вели передачу на свой корабль в режиме реального времени, и запись с корабля ничуть от этой не отличается. Кстати, ребята с корабля и подняли тревогу. А запись подлинная, сомнений в этом нет.
– И ты хочешь сказать...
– Не притворяйся глупее, чем ты есть. Они были живы, пока не открыли саркофаг, и в следующую секунду их не стало.
– Бац-бац – и в дамки, – сказал склонный к точной терминологии Мартин.
– Но это же невозможно.
– Это факт, – жестко сказал Джек. – Другой вопрос в том, что мы этот факт пока не можем объяснить.
– Ничто не убивает так быстро.
– Излучения. ДХ-поля. Перепады давления. Другой вопрос в том, что ничто не убивает так быстро, оставляя жертву в таком состоянии.
Да уж, подумал я.
Ты можешь лопнуть, как мыльный пузырь, или рассыпаться заживо, или сгореть во вспышке сверхновой звезды, но ни одна сила в космосе не сможет вырвать тебе глаза или намотать твои кишки на твою же шею. Внезапным перепадом давления тут явно и не пахло. Как и ни чем другим из перечисленного
Морганом.
– Эксперты там были? – спросил я.
– Они и сейчас там. Просеивают пустыню самым мелким ситом, какое только могли найти, а каждую песчинку рассматривают под спектральным микроскопом. Что-то мне подсказывает, это надолго.
– Но предварительные данные они уже прислали, – сказал Мартин.
– И что там?
– Да ничего. Датчики не фиксируют остаточных фонов излучения, так же, впрочем, как и приборы самой экспедиции; перепадов давления под куполом не зафиксировано, образцы почвы не отличаются от тех, что брали до инцидента. Полный ноль.
– А артефакт?
– Пуст, как бордель в понедельник.
А этот Мартин еще и поэт!
– У кого-нибудь есть хотя бы отдаленные представления о том, что там могло быть?
– Отдаленные есть. ВЧУ.
Иными словами, все что угодно. Не слишком утешительный ответ.
– Необязательно быть гением, чтобы сложить два и два, – сказал Мартин. – Всю шарашкину контору убило то, что находилось в артефакте, а спусковым крючком послужило отключение поля. Я думаю, нет смысла принимать в расчет локальный природный феномен, проявивший себя именно в момент открытия капсулы, а?
– Там было ВЧУ, – сказал Джек. – Например, кто-то испытывал новые разработки в области вооружения... Или имели место какие-нибудь локальные завихрения гравитационных полей, или еще что-то в этом роде. Мы не понимаем и сотой доли того, что находим после Магистров. Вопрос в следующем: если там что-то было – а что-то там было обязательно, ибо люди действительно мертвы, – то куда это что-то потом подевалось?
«Куда?»... Мне бы тоже хотелось знать куда. Вопрос аналитика заставил меня вспомнить про убийцу Аль-Махруда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34