Альварес контролирует свои перемещения сам.
– Но отслеживать его передвижения мы можем?
– Микроб говорит, что можем. С трехсекундным запаздыванием. Приходится обходить блок системы управления.
– Слишком много, – сказал Джек. – За это время он успеет нырнуть в другое место или подготовиться к встрече.
– А что делать? – вздохнул я. – Жизнь – это не сплошь приятные переживания.
– Насколько я тебя знаю, ты уже решил отправиться на Молот и его взять, не так ли?
– Так.
– Один?
– Один.
– А как насчет подкрепления?
– Нет, – сказал я, немного подумав. – Подкрепление его только спугнет. Он ведь может и не догадываться о том, что мы о нем уже знаем. И вообще это может быть не он, ведь в списке были и другие фамилии.
– А блок в компьютере?
– Случаен или установлен для отвода глаз, дабы подозрение пало на невиновного.
– Ты сам-то в это веришь?
– Нет, – честно признался я.
– Вот и я не верю. А что ты будешь делать, если он уйдет оттуда через ноль?
– Отправлюсь за ним, что еще?
– С трехсекундным запаздыванием? Ты – покойник, Макс.
– Значит, покойник. Но с Молота я его сгоню.
– Конкретный план у тебя есть?
– Куда уж конкретнее? Выбрасываюсь на Молот, беру Альвареса, уничтожаю Молот и возвращаюсь.
– Достойно уважения, – заключил Морган. – А как насчет того, что ты малость подустал?
– Приму боевой коктейль.
– После «темпуса»? – покачал головой Джек. – Ты убьешь сам себя раньше, чем Гриссом с тобой разделается.
– Не хороните меня раньше времени, – попросил я. – Я…
– Я извиняюсь, – выпалил краснощекий юноша, влетая в палату. – Сержант Морган, все старшие офицеры мертвы, а тут такое, и я не знаю, к кому с этим обратиться, а вы все-таки руководитель нашей группы, и я подумал….
– Короче, – сказал Джек.
– Видите ли, сэр, – сказал паренек, бледнея на глазах, – мы только что потеряли Печальную Туманность.
– Что мы потеряли? – обалдело спросил я. Джек закатил глаза:
– Саша, ты нашел не самое подходящее время для своих дурацких розыгрышей. Я лежу в больнице с отстреленной рукой, Полковник мертв, капитаны мертвы, а ты не прекращаешь свои идиотские шуточки…
Обратите внимание на эгоистичность человеческой натуры. Свою отстреленную руку, которую через пару дней ему благополучно приживят, он все равно ставил выше гибели всего высшего командного состава.
– Это не шуточки, – возразил Саша. – Там, где раньше была Туманность, ну, где она должна была быть… Словом, там больше ничего нет. Вакуум. И все. Просто ничего.
– Чушь, – безапелляционно заявил Морган, обрывая запинающегося юношу на полуслове. – Того, что ты говоришь, не может быть на простом основании, что этого не может быть никогда.
Но на этот раз Джек ошибался.
– Очень даже может, – заявил я. – Гриссом. И Молот. В любой последовательности.
– И чем им обоим повредила Печальная Туманность?
– Ничем, – сказал я. – Или всем. Нами. Гвардией, телепортом, Штаб-квартирой. Подумай сам, только мы знаем о Молоте и о Гриссоме, у нас не было времени поделиться этой информацией с кем бы то ни было. И только мы, Гвардия, можем помешать его планам. Поэтому он хочет уничтожить в первую очередь нас. А поскольку, как и все, не знает, где находится Штаб-квартира, вот и бьет вслепую по наиболее вероятным местам.
– Ну что ж, – сказал Джек. – Зато теперь мы точно знаем, что мы не в Печальной Туманности. Представляю, какой в Лиге поднялся переполох.
– Не представляешь, – сказал я.
– А не послать ли нам в середину Молота планетоуничтожающую бомбу?
– Ты же там был. Много от нее будет проку?
– Совсем не будет, – признал Джек. – Тогда ничего не останется, как отправиться туда и взять Гриссома за задницу.
– Чем я сейчас и займусь.
– Все еще хочешь идти один?
– Если с делом нельзя справиться в одиночку…
– … нельзя и командой, – подхватил Джек известную присказку одиноких волков, и я вышел из его палаты.

Место действия: Молот Магистров.
Вне исследованного космоса. Впоследствии – черт знает где
Время действия: десятый день Кризиса

На рандеву с Гриссомом, которое могло стать последним для каждого из нас, я снарядился более чем серьезно, но так, чтобы мой мобильный арсенал не приковывал внимания и не вызвал у парня преждевременных подозрений.
Из специального оборудования я захватил с собой только архаичного робота-манипулятора, смахивающего на огромный, полутораметровой высоты допотопный пылесос на колесиках. Нехитрое механическое устройство, в чью нынешнюю задачу входило нажатие одной-единственной кнопки и отправление самого Молота туда, куда он отправляет всех остальных. Робот обладал одним, с моей точки зрения, очень важным достоинством – он был примитивен. Никто бы не смог влезть в его схему и перепрограммировать, и мне придется чуть ли не пальцем ткнуть в ту самую кнопку, которую ему надо будет нажать. Робот предназначался для ремонтных работ в вакуумных доках и имел несколько длинных и гибких металлических рук. С этой стороны сложностей возникнуть не должно.
Можете считать это очередным проявлением паранойи сержанта Соболевского, но я твердо уверен, что многие в Галактике не хотели бы потерять столь внушительный аргумент в споре с соседями, как Молот Магистров, и не позволили бы Гвардии решать сей вопрос единолично.
Но у нас в Штаб-квартире сейчас царит идеально подходящий для такого случая бардак, вызванный раскрытием Заговора Капитанов, так что просто грех под шумок не воспользоваться представившейся возможностью.
Ти Джей Микроб Тейлор, гениальный хакер, применяющий теперь свое искусство в интересах Гвардии, гарантировал, что сможет засечь Альвареса, где бы тот ни был, и отправить меня следом. Нельзя сказать, что меня очень устраивал вариант беспорядочных всегалактических салочек с использованием телепорта, ибо я и так утомился за последние дни. Но если Гриссом уйдет через ноль, я буду подстрахован.
Сложности были в другом. А именно – в моем отношении к предстоящей работе. Из-за него я и отправился на Молот сам и не взял с собой никого, кроме механического друга.
С одной стороны, Зэд Гриссом, за которым я охотился уже долгое время, был воплощением зла в этом мире и убивал людей походя, не задумываясь, по необходимости и без оной, руководствуясь одному ему понятными мотивами. Зато Луис Хосе Альварес был моим приятелем, если не сказать другом, товарищем по работе, партнером, не раз прикрывавшим фланги, хотя последние часы и показали степень нашего незнания работающих рядом людей. Но я прекрасно помнил эпизод с арахнозавром и множество других, когда Альварес надежно защищал мою спину, которую я ему подставлял без малейшей опаски. Только теперь мне становилось ясно, что все его действия были лишь частью маскировки, надежно скрывающей хамелеона от наших глаз.
И все же меня мучили сомнения. А сомнения одного солдата, как справедливо говорил Мордекай Вайнберг, могут положить весь отряд вернее, чем нейтронная бомба. Это первое. А второе – если уж я, ведущий дело Гриссома столько времени, выслушавший доводы Кубаяши и откровения Тайрелла и при помощи Вела вычисливший того, кто мог быть Гриссомом, испытывал колебания, то как смогут действовать и, если понадобится, открывать огонь незнакомые с предысторией ребята? Поэтому я и не взял никого с собой.
После уничтожения Печальной Туманности сомнений и душевных терзаний оставалось все меньше. Альварес с девяностодевятипроцентной вероятностью был Гриссомом, и я собирался его взять, несмотря на все его заслуги перед Гвардией и так далее и тому подобное.
В моих жилах бурлил принятый перед отправкой боевой коктейль: адская смесь из разных стимуляторов. Я ощущал себя молодым, бодрым, свежим и полным сил, готовым свернуть горы. И лишь малая хладнокровная часть моего разума напоминала мне о том, как погано я буду себя чувствовать, когда действие коктейля закончится и его последствия умножат предшествующий принятию упадок сил.
Мы с моим железным другом высадились в коридоре, по которому совершал свою последнюю прогулку Магистр, прямо возле двери, ведущей в центр управления Молота. Не стоило давать Альваресу шанс справиться со мной во время моего периода дезориентации.
Роботу я велел остаться за дверью, пока я его не позову, а сам проверил, плавно ли спускается предохранитель на табельной «осе», и вошел в зал.
Альварес стоял перед дисплеем наведения и увлеченно крутил верньеры, подставив мне свою спину, и пару секунд я боролся с диким искушением застрелить его, а все вопросы задавать потом.
Судя по показаниям приборов, насколько я в них разбирался, очередной целью для удара Молота был Авалон.
Отчаявшись отыскать в звездных скоплениях нашу Штаб-квартиру или посчитав цель уже накрытой, Альварес-Гриссом перешел к поэтапному уничтожению Лиги. Конечно, он мог бы сделать все гораздо проще, накрыв одним ударом пол-Галактики, но, очевидно, хотел смаковать свою победу, растягивая удовольствие.
– Здорово, Луис, – сказал я. – Все в порядке, наши победили, веселится и ликует весь народ.
Услышав мой голос, он обернулся, и его правая рука нащупала лежащий неподалеку пистолет, собственноручно отобранный вашим покорным болваном у одного из боевиков Шаффер и оставленный Альваресу на всякий пожарный случай. Судя по всему, для него такой пожарный случай уже настал.
– А я все прикидывал, – слегка насмешливо произнес Луис, – кого же они могут послать после того, как Большой Парень Рейден получил свое. И твоя кандидатура не была на первом месте, Соболевский. Даже не в первом десятке. Извини, но я никогда не относил тебя к разряду самых опасных людей. Видно, недооценивал. Но я ожидал Такаги или Коллмена, на худой конец Смитсона или Бешеного Пса. Но, с другой стороны, ведь ты же у нас славишься своим стремлением всегда довести начатое до конца?
– О чем ты, Луис? – Мы вступали на очень тонкий лед, и я не собирался показывать ему степень собственной осведомленности. Любой неосторожный шаг мог привести в полынью, или как там это еще называется, ибо Молот был практически нацелен, а допустить вселенской или хотя бы планетарной катастрофы я не хотел.
– Не валяй дурака, Соболевский, – попросил он. – И зови меня Зэдом.
– Зэд?
Альварес сжег за собой последний мост. Теперь никаких колебаний у меня не осталось, парня надо было убрать. Но так, чтобы не захватить при этом на тот свет весь Авалон. Гамбит с заложниками, который я уже устал разыгрывать.
– Так меня назвали при создании. – Я отметил, что слово «рождение» он не употребил.
– Хорошо, пусть будет Зэд, – согласился я. – И что теперь?
– А ты сам не догадываешься? Я на вершине мира, Соболевский, и мое дело почти завершено. Остались лишь небольшие штрихи.
– Какое дело? – спросил я.
– Дело всей моей жизни. – Он улыбнулся. – Забыл, что обо мне написано во всех сводках? Я же одержим идеей уничтожения всего человечества, помнишь? Крайне опасный маньяк-одиночка с ярко выраженными убийственными наклонностями.
– Почему так?
– Почему? – Он искренне удивился. – Никогда не задумывался. Почему гиперпривод толкает корабли? Почему геологические установки ищут редкие металлы? Почему планеты двигаются по своим орбитам и никогда не меняют курса? Я же не человек, Соболевский, а всего лишь машина, и выполняю заложенную в меня программу. И, только выполнив ее, я стану свободным в своих решениях и смогу уйти.
– Хочешь уйти? – спросил я. – Я могу помочь тебе это сделать прямо сейчас.
– Сейчас рановато, – ухмыльнулся он. – Хотя я и понимаю, как тебе этого хочется. Я даже знаю, почему тебе этого так хочется. Потому что ты тоже машина, сержант, и тоже следуешь своей программе.
– Чушь, – сказал я.
– Не думаю. Я не знаю, кто тебя создал и зачем, но ты тоже преследуешь определенную цель, Соболевский. Ты никогда не отступаешь, ты готов пожертвовать другими людьми и самим собой, но ты никогда не оставляешь незавершенных разговоров и незаконченных дел. Единственное наше с тобой отличие в том, что ты не видишь своей программы, как я вижу свою, а носишь ее записанной где-то в подсознании и руководствуешься ею, считая, что принимаешь решения сам. Ты не чувствуешь себя машиной, но ты ею являешься.
– В таком случае нам обоим пора на свалку.
– Не хочешь посмотреть, как я отправлю туда всю Лигу? – спросил он. – Как я буду крушить планеты одну за другой, наслаждаясь процессом? Жаль, что я не смогу увидеть лица этих людей, их непонимание, страх, отчаяние… Я дорого бы дал, чтобы заглянуть в зал Совета, когда ему будут докладывать, что Лиги больше нет, а потом стер бы и его. Но, видимо, придется удовольствоваться собственным воображением. Ты точно не хочешь присоединиться ко мне?
– А почему именно так, Зэд? – спросил я. – Почему ты не выстрелил нам в спину и не дал Магистру довести дело до конца? Был бы тот же самый верняк.
– Тварь из глубины веков недостойна быть палачом человечества, – сказал он. – Для этой роли вы создали меня.
– Я нахожу твою логику извращенной, – сказал я. – Ты не только собираешься уничтожить все живое в Галактике, но еще и хочешь получить от этого удовольствие. Но стоит ли торопиться?
– А что еще ты можешь мне предложить? Подождать подкрепления в боевых скафандрах? Я поражен твоей наивностью, Соболевский, и твоей самоуверенностью. Ты знал, зачем идешь сюда, и все же пришел один.
– Ты не первый, кто мне на это указывает, – вздохнул я. – А я думал, поговорим спокойно, выкурим по сигаре…
– Я ненавижу сигары, – отчеканил он. – Пристрастие к табаку – одна из наиболее отвратительных человеческих привычек. Вас стоит уничтожить только за то, как вы обращаетесь со своими телами.
– И Минздрав тоже предупреждал, – сказал я. – Но ты сам-то курил.
– Только для того, чтобы не выбиться из образа типичного латиноамериканского хорошего парня с предполагаемым криминальным прошлым, железного и непробиваемого. Это часть легенды.
– Тогда давай просто поговорим.
– Нам с тобой не о чем разговаривать.
– Твоя правда, – снова согласился я, срывая с плеча тахионнный разлагатель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68