Каждая минута промедления угрожала жизни Бриджит, не говоря уже о душевной травме, наносимой несчастной девочке.
— Дайте мне час времени, — твердо произнесла Даниэль.
Графиня решила, что поедет одна, если не найдет Джастина. Конечно, этим она нарушит свое обещание, но прогнать несчастную семью от дверей Даниэль не могла. Линтон поймет это, как понимал и все остальное.
Графиня попросила семейство Робертсов подождать в библиотеке, а сама тут же дала указание Бедфорду послать своих людей во все места, где мог находиться граф, и постараться срочно привезти его домой. Среди прочих адресов Даниэль назвала и дом Мейнеринг. Хотя сын Маргарет Эдвард уже полгода служил в какой-то пехотной части, Линтон мог заглянуть к ней на часок по старой дружбе. Одновременно Даниэль быстро переоделась, накинула на плечи плащ и сунула в карман пистолет. Потом снова спустилась в библиотеку и торопливым почерком написала мужу записку, в которой приносила извинения и объясняла положение дел.
Джастина нигде найти не удалось. Даниэль приказала подать к дверям экипаж графа и, затолкав на заднее сиденье Робертсов, уселась впереди сама. На этот раз она решила не делать секрета из цели своей поездки, а наоборот — постараться использовать весь авторитет и власть, которые ей давало положение в свете. Об этом же Даниэль честно написала Линтону.
Если бы только Данни видела выражение лица сидевшего к ней спиной кучера, когда она давала ему адрес! Но это был приказ графини, который надлежало исполнить. Малькольм тронул поводья, и экипаж с фамильным гербом Линтонов на дверцах поехал в направлении Ньюгейтской тюрьмы.
Даниэль решила сначала поговорить с начальником тюрьмы. Однако ворота оказались закрытыми. Охранники не признали в маленькой фигурке в бархатном костюме для верховой езды знатную леди. Тогда Даниэль пригрозила, что пожалуется начальству на их пьянство при исполнении службы. Ворота наконец раскрылись, и юная графиня, попросив своих спутников подождать ее, беспрепятственно прошла во двор тюрьмы.
Начальник показался Даниэль не трезвее своих подчиненных. Его галстук был весь в пятнах, а бриджи и сюртук — до невозможности измятыми. Увидев перед собой невысокую даму, одетую в платье, какого ему никогда раньше не приходилось видеть, он с огромным трудом встал со стула.
— Сидите, умоляю вас! — поспешила успокоить его Даниэль. — Так вам будет удобнее. Я пришла внести залог за некую Бриджит Робертс. Ее привезли в тюрьму рано утром и еще не допрашивали. Если вы назовете мне сумму, устанавливаемую судом в подобных случаях, мы быстро все уладим.
Начальник не имел никакого представления о том, кто такая Бриджит Робертс. Он знал только, что во вверенной ему тюрьме сидит более трехсот женщин. Как они здесь появлялись и куда потом исчезали, его мало интересовало. Одни из них попадали к палачу, другие пересылались по этапу в иные места заключения, остальные постепенно умирали здесь. Те заключенные, которые имели деньги и могли оказать сопротивление своим товаркам по несчастью, получали шанс выжить, остальных ожидала смерть от побоев и недоедания.
Начальник тюрьмы тупо смотрел на нежданную гостью и молчал. Даниэль решила проявить инициативу:
— Если вы сами не помните, как эта Бриджит выглядит, то прикажите привести ее сюда, и
мы закончим это дело. Даниэль сунула руку в карман и вытащила кошелек.
— Я не смогу сделать даже этого, миледи, — жалобно простонал начальник, не отрывая глаз от кошелька. — Мы ее просто там не найдем.
— Тогда я сделаю это сама. Просто идемте со мной и покажите мне камеры.
Это было сказано тоном приказа. Вдобавок на стол начальника тюрьмы легли три золотых соверена. Но когда он потянулся за монетами, Даниэль тут же прикрыла их ладонью:
— Будет еще. И гораздо больше. Я уверена, что для выкупа карманного воришки потребуется немалая сумма. Так что давайте найдем Бриджит и разойдемся к взаимному удовольствию.
Монеты вернулись в кошелек Даниэль. Начальник нервно облизывал губы: он размышлял о том, что, пожалуй, никто не заметит исчезновения одной девчонки среди такого количества заключенных. До суда над этой Бриджит Робертс скорее всего пройдут многие месяцы, а за это время она может умереть, скажем, от тифа. И никому в голову не придет в этом сомневаться. Смерть от болезней или голода была в тюрьмах обычным делом.
Однако сама мысль о посещении женских камер приводила начальника тюрьмы в ужас. Он подумал, понимает ли эта респектабельная дама, заявившая о готовности отыскать девчонку, что говорит? И если нет, то какое впечатление произведет на нее подобное зрелище. Потрясение? Шок? Что ж, пусть так и будет.
Идея так понравилась начальнику, что он тут же с готовностью сказал:
— Хорошо. Я провожу вас до входа в женское отделение тюрьмы, но искать эту девчонку в камерах вы будете сами. И еще: сначала я должен получить залог.
Он с деланной серьезностью перебрал несколько папок с бумагами и, прочитав название на одной из них, воскликнул:
— А, вот она! Бриджит… Как ее?
— Робертс.
— Ну да — Робертс. Залог за нее составит сто гиней.
Даниэль тут же отсчитала всю сумму целиком. Начальник потянулся за деньгами, намереваясь опустить монеты в карман, но графиня вновь накрыла их рукой:
— Нет, господин начальник. Деньги останутся на столе до тех пор, пока я не приведу сюда девочку. Мой кучер с экипажем дожидается у ворот, и если со мной что-нибудь случится, то…
Даниэль не закончила фразу, но как ни был пьян начальник тюрьмы, он все понял. Они молча посмотрели друг на друга и вместе вышли из комнаты.
Женщины содержались в двух общих камерах и двух одиночных. Предполагалось, что «одиночки» предназначены для особо опасных преступниц, но на деле все было совсем иначе. Отбывающие предварительное заключение и мелкие воровки содержались вместе с бандитками и убийцами, приговоренными к смерти. Тюрьма была переполнена, и ни о каком одиночном заключении не могло быть и речи. На Даниэль сразу же дохнуло непереносимым зловонием. При виде хорошо одетой леди и начальника тюрьмы полуголые женщины сгрудились около железной решетки: они о чем-то просили, выкрикивали грязные ругательства, протягивали сквозь решетку худые, как плети, руки. Дети ползали по полу и громко плакали, в то время как их матери спешили посмотреть на представительницу богатой знати, неожиданно возникшую около их грязной клетки.
В камерах не было ни одной кровати, по полу текла отвратительная вонючая жидкость, но в этих условиях женщинам приходилось есть, готовить пищу и спать вместе с детьми, многие из которых еще ни разу не видели дневного света.
Даниэль вспомнила о золотых кольцах у себя на пальцах и полном кошельке в кармане: войти со всем этим в камеру было чистым безумием. Начальник тюрьмы смотрел на графиню с откровенным злорадством, тогда Даниэль обернулась к стоявшему рядом тюремщику:
— Вот вы! Сходите-ка к воротам и приведите сюда моего кучера. Только живее!
Тюремщик посмотрел на начальника, ожидая его согласия, но не дождался даже взгляда и подчинился приказанию строгой дамы. Даниэль же изо всех сил старалась скрыть свою беспомощность. Как можно было отыскать в этой дико орущей толпе двенадцатилетнего обезумевшего от ужаса ребенка?!
Время, прошедшее, пока тюремщик ходил к воротам, показалось Даниэль вечностью. Но вот он наконец появился в сопровождении Малькольма. Огромный рост, богатырские плечи кучера и его внушительная дорогая ливрея придали Даниэль уверенности и произвели должное впечатление на начальника тюрьмы.
— Подержите все это, — приказала Даниэль Малькольму, передавая ему кольца и кошелек. — А теперь прошу отпереть дверь.
— Миледи, вы не должны… Не должны туда входить, — заикаясь пробормотал начальник тюрьмы. Он вдруг впервые подумал о страшных последствиях, которые его ожидают, если что-нибудь вдруг случится с графиней Линтон.
— Но ведь кто-то должен туда войти! — спокойно произнесла Даниэль. — Пошлите одного из своих людей.
— Только не меня! — воскликнул тюремщик, только что приведший Малькольма, и попятился к противоположной от решетки стене. — Они тут же выцарапают мне глаза!
— Не мелите ерунды, — усмехнулась графиня. — Ведь вы постоянно выводите отсюда разных женщин. Кого в суд, кого на свободу, кого для пересылки в другие тюрьмы… Почему же вы сейчас так испугались?
Начальник тюрьмы не стал уточнять, что в подобных случаях тюремщикам помогает целая команда здоровенных парней, числом не меньше полудюжины.
— Отоприте камеру! — звенящим голосом повторила Даниэль при всеобщем гробовом молчании, приготовившись к чему-то страшному, но неизбежному…
Когда Джастин появился в клубе «Уэйтер», к нему сразу подошел маркиз Луден:
— Джастин, ваши слуги носятся по всему Лондону в поисках своего хозяина. Одного из них я видел час назад.
— Серьезно, Джордж? Он не передал вам никакой записки?
— Нет. Он просто спросил, где вас найти. Я посоветовал поискать у Армана Жилара — мастера фехтования, который сейчас дает показательные уроки всему двору.
— Я там действительно был. Посыльный, видимо, просто меня не застал.
Линтон не смог скрыть от друга охватившей его тревоги.
— Извините, Джордж, но я хочу поехать домой и выяснить, почему так срочно потребовалось мое присутствие.
— Конечно, конечно, — кивнул маркиз. — Надеюсь, ничего серьезного не случилось. Леди Данни чувствует себя хорошо?
— Да. Когда я с ней утром разговаривал, все было в порядке. Наверное, Питер написал для меня одну из выдающихся речей и хочет показать, прежде чем отправить в палату лордов.
Линтон старался говорить легко и непринужденно, и маркиз не заметил его волнения.
Когда Томас тронул коляску, та спокойно покатилась через площадь, но граф выхватил у кучера вожжи и, взмахнув бичом, погнал лошадей рысью. У подъезда своего дома Джастин спрыгнул на землю и поспешно дернул за шнурок звонка. Швейцар открыл дверь, и граф быстрым шагом прошел в холл, где его уже ожидал дворецкий.
— Что случилось, Бедфорд?
— Ее светлость оставила вам записку, милорд, и уехала куда-то с тремя французами.
Взяв записку, Линтон прошел в библиотеку. Сердце у него тревожно билось. Когда же граф прочитал послание Даниэль, его охватила ярость, перемешанная с паникой, чего с ним раньше никогда не случалось. Господи, его жена на пятом месяце беременности, одна, без всякого сопровождения, поехала в Ньюгейт! В эту сточную яму, средоточие разврата и преступности! До такого надо было додуматься! Кроме того, Даниэль нарушила свое слово, которому он свято верил. То, что этот обман был не намеренный и Даниэль с помощью слуг искала его по всему городу, для Джастина уже не имело значения. Она нарушила слово! Преступила его запрет, которому должна была беспрекословно повиноваться!
С бледным как мел лицом Джастин вызвал Бедфорда и приказал немедленно подать к подъезду коляску. Не прошло и пяти минут, как лошади уже стояли у ступеней. На козлах сидел Томас и ожидал распоряжений.
— В Ньюгейт! — отрывисто приказал Линтон.
Томас, не привыкший видеть хозяина в таком состоянии, с удивлением обернулся: в этот район Лондона мало кто решался ездить. Граф кивком головы подтвердил приказание, и верный слуга тронул поводья, думая о том, что причиной поездки, несомненно, стала очередная выходка графини. Только она могла привести его светлость в состояние подобного бешенства. Но какой черт понес ее в Ньюгейт?!
Коляска Линтона остановилась у тюрьмы. Экипаж, на котором приехала Даниэль, продолжал стоять на том же месте у ворот. Двое мужчин и женщина отчаянно старались удержать волнующихся лошадей. Это им плохо удавалось. Малькольма же нигде не было видно. Чуть поодаль столпились несколько зевак, пытавшихся давать советы, но не трогавшихся с места, чтобы помочь.
Линтон спрыгнул на землю.
— Попытайтесь их усмирить, — кивнул он Томасу на бивших копытами и мотавших головами лошадей. — Я сейчас пришлю Малькольма.
— Разрешите мне, милорд, — раздался высокий голосок из толпы зевак.
Линтон обернулся и увидел рядом с собой худенького мальчишку в лохмотьях. Он умоляюще смотрел на графа:
— Я очень хорошо умею обращаться с лошадьми, милорд. Позвольте, прошу вас!
Бросившись к экипажу, мальчишка обежал его и, остановившись под самыми головами передних лошадей, стал как-то по-особенному щелкать языком. К общему удивлению, животные навострили уши и тут же успокоились.
— Все будет в порядке, милорд, — сказал Томас. — Парнишка, как видно, хорошо знает это дело. Если эти черти опять начнут бунтовать, то вдвоем мы с ними управимся.
Джастин пошел к воротам, которые на этот раз сразу же открылись настежь. Видимо, утренние события убедили охрану, что к гербу Линтонов на дверцах экипажей надлежит относиться с почтением. А уж к их владельцам, включая исчезнувшую за решеткой женской камеры благородную даму, тем более.
— Вам, верно, нужно в женскую половину? — услужливо спросил один из охранников, увидевший, что граф в нерешительности остановился посреди двора. — Это вон там. Впрочем, ваш нос безошибочно укажет дорогу.
Охранник ткнул большим пальцем налево и рассмеялся. Джастин бросил ему шиллинг и пошел в указанном направлении…
— Отоприте дверь, — уже в третий раз повторила Даниэль, внутренне содрогаясь от страха. — Я не могу тратить целый день на столь утомительное дело.
При этом она подумала, что дело может оказаться не просто утомительным. Начальник тюрьмы посмотрел на молодую графиню с благоговейным страхом и приказал тюремщику открыть дверь камеры.
Даниэль шагнула в темную зловонную клеть, сжимая правой рукой лежавший в кармане пистолет. Дверь с лязгом закрылась за спиной, и она почувствовала себя пленницей Ньюгейтской тюрьмы. Такой же, как эти похожие на одичавших животных женщины, которые хватали ее за одежду и жалобно о чем-то просили. Даниэль подумала, что, пока рядом, хотя уже и с противоположной стороны решетки, находятся Малькольм, начальник тюрьмы и его помощник, ей ничто не угрожает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69