— без моего на то разрешения. В этом доме никто не смеет сделать и шагу без моего ведома.
Он положил руку ей на плечо, и она почувствовала, как ее начала бить дрожь.
— Но эти люди — ваши слуги, милорд. А я ваша жена, — сказала Корделия.
Она не будет отступать перед ним. И не станет показывать свой страх.
Его пальцы сжались на плече оцепеневшей женщины, заставив вспомнить об ужасе прошедшей ночи. Она чувствовала исходящий от его кожи мускусный запах, почти душивший ее, как и в те страшные ночные часы. И снова он причинял ей боль.
— Вы столь же в моей власти, дорогая, как и любой из слуг. — Голос его звучал негромко, но напряженно. — И вам не стоит рисковать, поступая по своему усмотрению. Вы меня поняли?
Корделия изо всех сил сжала губы. Она отвернулась от него, чтобы ее не вырвало от отвращения.
— Отвечайте мне! — потребовал он.
— Вы делаете мне больно.
Это было все, что он услышал в ответ на свой вопрос.
— Отвечайте мне!
— Милорд, я прошу объяснить мне, какими вы видите мои отношения с вашими дочерьми.
Она решила не обращать внимания на боль в плече. Такого рода столкновения ей приходилось иметь не раз с собственным дядей. Тогда она не уступала ему, не уступит теперь и своему мужу.
— Виконт Кирстон выразил желание, чтобы я заменила им мать. Я не смогу сделать этого, если буду видеть их только с вашего разрешения.
Потрясенный Михаэль заметил, что «она спокойно выдержала эту мастерски разыгранную им сцену гнева.
— Об этом не может быть и речи, — строго произнес он. — Гувернантка занимается их образованием и заботится о повседневных надобностях девочек. Но у нее нет опыта поведения в свете. Вы будете ответственны за их подготовку к жизни при дворе. Вы также начнете готовить дочерей к будущему замужеству. Вам совершенно незачем входить в подробности их повседневной жизни. Вам это понятно?
— Но девочки еще чересчур малы, чтобы думать об их замужестве! — воскликнула она.
— Это совершенно не ваше дело. — Для придания веса своим словам он даже грубо встряхнул ее. — И вы будете держать свое мнение при себе.
Все же он не мог удержаться От того, чтобы не добавить с тщеславной гордостью:
— У меня есть все основания для того, чтобы составить им самую выгодную партию. И вполне возможно думать о самых известных дворах Европы. Там полно младших принцев, для которых брак с княжнами Саксонскими отнюдь не будет мезальянсом.
Корделия поняла, что должна сейчас пренебречь своей гордостью, дабы помочь двум маленьким девочкам избежать такой судьбы. Она сможет сделать это, если не вступит в открытое противоборство со своим мужем. Пора было предпринять стратегическое отступление.
— Разумеется, решать это должен их отец, — потупила она взгляд.
Он холодно произнес:
— Демонстрации неповиновения не принесут вам ничего хорошего, моя милая. Вы это понимаете?
Ему хотелось услышать от нее выражение покорности.
Михаэль помнил ее нежную хрупкость под своим телом этой ночью и то сопротивление, которое он так легко победил.
Она еще очень юна и может делать ошибки. Он призван исправлять их.
Она не произнесет слов, которые он ждет от нее. Напряженная, почти осязаемая тишина повисла в комнате. Стук в дверь заставил их обоих вздрогнуть. Он опустил руки и повернулся к двери с грубым возгласом:
— Ну что там еще?
— Виконт Кирстон, милорд, — возвестил месье Брион.
И сразу же после этих слов в библиотеку непринужденно вошел Лео на правах старого друга дома. Он был одет во все черное, единственным ярким пятном выделялась голубая подкладка короткого плаща для верховой езды. В одной руке он держал перчатки, другая покоилась на эфесе его шпаги. Глаза смотрели остро, своим выражением напоминая две ледышки.
Сердце Корделии забилось быстрее, ладони сразу же увлажнились. Вдруг он заметит на ее теле следы, оставленные Михаэлем? Увидит в выражении ее глаз ужас прошедшей ночи? Лео не должен всего этого знать. Она не перенесет, если он узнает.
— Князь Михаэль, княгиня Саксонская, ваш покорный слуга, — склонился перед ними в поклоне виконт.
Корделия присела в реверансе. Он поднес к губам руку Корделии, и кожа ее загорелась от этого прикосновения. На секунду она вскинула свой взор и тут же потупила его. В его глазах читался безмолвный вопрос, на который она не могла ответить. С милой улыбкой княгиня отняла руку и отступила назад, отводя взгляд в сторону.
— Добро пожаловать, Лео. Выпейте бокал вина по случаю нашего бракосочетания,
поскольку вчера вас не было. — Михаэль взял графин с рейнвейном с небольшого столика. — Корделия, составьте нам компанию.
Последние слова были произнесены тоном приказа. Корделия взяла бокал белого вина. Короткое молчание, потом Лео поднял свой бокал и тихо произнес:
— За ваше счастье.
Все с той же вежливой улыбкой Корделия пригубила вино.
Она знала, что он сказал эти слова искренне. Что бы ни лежало между ними, он не мог не желать ей счастья.
Михаэль улыбнулся и опорожнил весь бокал.
— Благодарю вас, дорогой друг.
Корделия не могла более выносить этого. Она поставила свой едва початый бокал на стол.
— С вашего позволения, милорды, я должна быть сейчас в своем будуаре, потому что попросила экономку и кухарку зайти ко мне в полдень.
— Вам нет необходимости заниматься ежедневной рутиной, мадам, — резко произнес Михаэль. — Я уже объяснил ваши обязанности. И не стоит общаться со слугами, которые прекрасно знают свое дело.
— Разве слуги не должны знать свою хозяйку, милорд?
Она снова противоречит ему! Михаэль отказывался верить своим ушам. Но в присутствии Лео он не мог ничего поделать. Князь лишь сделал шажок по направлению к ней и, сверкнув глазами, произнес:
— Я уже сказал вам все, что считаю необходимым.
Лео прочитал по выражению ее глаз, что она хотела бы сейчас навсегда исчезнуть из этой комнаты.
Порой такое же выражение мелькало в глазах Эльвиры, и именно в те моменты, когда в воздухе особенно часто раздавался ее веселый смех. Но, когда он начинал было расспрашивать сестру о причине беспокойства, она уходила от ответа, меняла тему разговора, а тень в ее взоре исчезала так же быстро, как и появлялась. В те времена Лео казалось, что все это плод его воображения. Теперь он не был совершенно в этом уверен. Корделия еще не привыкла скрывать свои чувства.
— Как вам угодно, милорд, — сдавленным голосом произнесла Корделия, склоняясь в реверансе. — Позвольте пожелать вам всего хорошего, виконт Кирстон.
Дверь за Корделией неслышно закрылась.
Глава 12
Лео провел со своим родственником еще около часа, стараясь не показать тому, как он встревожен. Корделии публично нанесено оскорбление ее собственным мужем. Это не удивило виконта. Михаэль дал понять, что намерен держать свою жену в ежовых рукавицах, когда речь зашла о Кристиане. Лео знал, что Корделия так просто с этим не смирится.
Но что произошло между ними, отчего в ее глазах появилась постоянная тень ужаса? Великий Боже, это так напомнило ему выражение глаз Эльвиры!
Михаэль не заметил ничего подозрительного в поведении Лео. Как обычно, шурин непринужденно болтал о придворных новостях, слухах и сплетнях, со вкусом живописуя смачные детали, — он знал, что князь питает острый интерес ко всему, что может оказаться полезным для его дипломатических или личных амбиций.
Со дня смерти Эльвиры Лео прилагал все силы, чтобы внушить Михаэлю представление о себе как о праздном придворном, любящем крутиться в высшем свете, всезнающем и всеми обожаемом. Образ человека, которому можно позволить общаться с дочерьми Эльвиры, который не станет покушаться на авторитет отца или настаивать на принятии решений относительно их будущего. Михаэль не постеснялся бы запретить Лео общение с дочерьми, если бы тот стал претендовать на более глубокое участие в судьбе малышек.
Желание Лео быть рядом с племянницами после смерти их матери стало определяющим в его жизни.
Именно поэтому он остался в Париже, а не вернулся в свою родную Англию. Михаэль был в значительной мере равнодушен к своим дочерям. Лео знал, что он смотрит на девочек как на дипломатическую валюту, желая продать их по максимально высокому курсу. Лео готов был начать сражение за их судьбу, когда придет время, но пока что играл роль добродушного и безобидного дядюшки. Когда Михаэль смотрел на брата Эльвиры, он видел перед собой неизменно улыбающегося, с полуопущенным взором, элегантно одетого щеголя, всегда безалаберно расслабленного. В отличие от Корделии он почти не находил в нем внутреннего сходства с Эльвирой.
Что ж, подумал Лео, теперь ко всем мыслям о домочадцах Михаэля добавилась забота о благополучии Корделии.
— Так вы возьмете княгиню в Версаль на празднование бракосочетания? — спросил он, лениво отхлебывая вино и небрежно закидывая ногу на ногу.
— Я отдал распоряжение мажордому подготовиться к нашему трехдневному отсутствию. Прибудем туда, когда королевская семья вернется из Компьена.
— Надеюсь встретиться там с вами. — Лео поставил бокал на стол. — Король самым любезным образом настаивал на том, чтобы я присутствовал на церемонии. Я подозреваю, что это было сделано по настоянию мадам Дюбарри.
Он слегка усмехнулся и встал.
— Фаворитка его королевского величества щедра по отношению к своим любимчикам, — продолжил Лео. — Ее присутствие на вашем венчании вчера — знак уважения.
Князь, в свою очередь, поднялся из кресла, на лице его была написана досада.
— Мне претит, когда приходится заискивать перед любовницей короля, чтобы вызвать его расположение.
— Но я думаю, вы поощрите Корделию вести себя таким образом, — с любезной улыбкой сказал Лео.
Михаэль пожал плечами.
— Корделия, конечно, будет любезна с ней. Но я не вижу причин, почему она должна вращаться в кругу мадам Дюбарри. Для этого нет ни малейшей необходимости.
— Именно так. — Лео позволил себе сухой ответ. — Поскольку я у вас, мне бы хотелось взглянуть на девочек. Я не видел их уже несколько недель.
Князь Михаэль холодно произнес:
— У них сегодня был довольно сумбурный день.
Утром Корделия устроила знакомство с ними. Я полностью доверяю их гувернантке, которая опасается, не слишком ли много для них на сегодня событий.
Может быть, именно этим и объяснялась натянутость отношений между Михаэлем и его женой. Он знал Михаэля достаточно хорошо, чтобы с уверенностью сказать, что тот не одобрит никаких самовольных действий Корделии.
— За время путешествия у меня составилось впечатление, что у Корделии несколько порывистый характер, — примирительно произнес он. — Но ее поступки всегда продиктованы самыми лучшими побуждениями.
Похоже было, что это замечание удивило и задело Михаэля. Он упрямо ответил:
— Возможно.
Лео счел за лучшее оставить эту тему.
— Будьте покойны, я не стану злоупотреблять вашим временем, — сказал он с любезной улыбкой и откланялся.
Поднявшись по черной лестнице в комнату для занятий, он обнаружил там только гувернантку, которая при его появлении тут же взволнованно встала из кресла.
— Мадемуазель Сильвия и Амелия сейчас у княгини, — сообщила она, приседая в реверансе. — И я не могу понять, почему княгиня не позволила мне сопровождать их. Это совершенно не в правилах нашего дома, трудно поверить, что князь Михаэль одобрил столь вольное поведение.
Горя нетерпением высказать негодование по этому поводу, она даже на какое-то время забыла свою всегдашнюю враждебность к виконту.
Что же теперь замыслила Корделия, подумал Лео. Он обратил внимание на винный перегар, исходивший от гувернантки, и подивился тому, как мог не замечать его Михаэль.
Хотя скорее всего тот общался со своей родственницей чересчур редко, чтобы заподозрить что-то неладное.
— Как долго, по вашему мнению, девочки будут заняты со своей мачехой?
— Понятия не имею, — всплеснула руками женщина. — Мне было сказано отправить их в будуар к часу дня. Я знаю только, что они, может быть, будут с ней обедать. Представить не могу, к чему это может привести. Слуги с ног сбиваются, накрывая здесь обед для детей, а они не захотят есть. А как же я? Неужели мне предстоит обедать здесь, в комнате для занятий, в одиночестве? Если я не смогу вызволить своих подопечных оттуда, то мне только и остается сидеть здесь и кусать от досады локти.
Лео выслушал страстную речь, едва скрывая свое нетерпение. Когда мадам наконец умолкла, щеки ее вдруг порозовели — она задним числом сообразила, что сама себя представила в дурацком виде перед человеком, которого терпеть не могла. Лео не без иронии ответил на это:
— Я совершенно уверен, что княгиня посвятит вас в свои планы, мадам. Вам надо только спросить ее об этом. Мне не приходилось сталкиваться с се неискренностью.
Краска на щеках гувернантки стала еще гуще.
— Посмотрим, что скажет на это князь, — пробормотала она.
Лео холодно кивнул ей и вышел из комнаты. Похоже, за то короткое время, которое Корделия провела на рю де Бак, она внесла в жизнь дома изрядную сумятицу. Она нажила себе врага в лице гувернантки, привела в ярость мужа и, кажется, собиралась продолжать избранную линию поведения.
Она явно лишена тонкости и изощренности Эльвиры, умевшей поступать по-своему, не вызывая неприятностей. Корделия была чересчур юна и слишком прямолинейна.
Но удавалось ли Эльвире в самом деле избегать неприятностей? Этот вопрос с какой-то поры беспокойно засел в его сознании. До этого Лео никогда не приходило в голову, что его сестра не ладила с Михаэлем. Надо сказать, что самому Лео сразу же не понравился муж сестры. Тот был слишком чопорен и эгоистичен. Но Эльвира по доброй воле вступила в этот брак. Она только подсмеивалась над опасениями брата, находя, что высокое положение при версальском дворе стоит занудного мужа. Эльвира мечтала завести свой литературный салон. Она была близкой подругой мадам де Помпадур, и ее привлекали власть и влияние, которые умная женщина могла достичь в Версале. Она рассматривала свой брак с прусским посланником как шаг, необходимый для реализации ее грандиозных планов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48