А после? Могу утверждать, что она не строит планов на мой счет. Девушка спасла мне жизнь. Я понял, что подозревать ее в каких-то задних мыслях было бы черной неблагодарностью.
— Значит, ты считаешь, что отплатил ей тем, что построил сарай? — спросил его отец. — Я не всеведущ, — добавил он, заметив испуганный взгляд Драмма. — Просто в кузнице, где я останавливался по дороге сюда, только об этом и говорят.
— Если бы вы задержались там еще хоть на минуту, то поняли бы, что это все, о чем они могут поговорить. Эта кузница — почти что центр города, как говорят мальчики. Я имею в виду братьев Алли. — Драмм улыбнулся при виде выражения лица графа. — Прошу прощения. Мальчики зовут ее так, и я иногда тоже ненароком оговариваюсь.
— Ничего, если это единственное, что ты делаешь ненароком.
Драмм покачал головой.
— Я польщен такой высокой оценкой моих способностей. У меня разбита голова и поломана нога, и я живу в переполненном доме с добропорядочной дамой, здесь даже чихнуть не удается незаметно, и вы считаете, что я могу прокрасться к девушке и соблазнить ее? Благодарю за такое доверие.
— Я просто гадал, не может ли она прокрасться к тебе с той же целью, — задумчиво проговорил его отец.
Драмм выпрямился с внезапно посуровевшим лицом.
— Думаю, если бы вы знали ее, то извинились бы, сэр.
Граф спокойно смотрел на сына.
— Правда? Возможно. Прости меня. Я в эти дни думаю только о матримониальных планах, касающихся тебя. Наверное, я и на других переношу свою нетерпимость.
— Из-за этого я сюда и попал. — Драмм засмеялся, расслабившись. — Я обдумывал вашу лекцию о женитьбе вместо того, чтобы смотреть, куда еду, поэтому несчастный случай, вернее, засада застала меня врасплох.
— Правда? — оживился его отец. — Могу я спросить, о такой леди ты думал? Леди Аннабелл, как я и предполагал? Или о другой?
Эрик, про которого все забыли, заинтересованно взглянул на Драмма.
— Леди Аннабелл? Самая известная особа в лондонском свете? — с кривой усмешкой спросил Драмм. — Как же ее забудешь? Вы превозносите все — от кончиков туфель до ресниц. То, как вы захвачены ею, заставляет меня гадать, стоит ли рассматривать ее в роли будущей жены или предоставить это право вам.
— Если бы я был на десять лет моложе, то твое высказывание не прозвучало бы ни оскорбительно, ни нелепо — уж не знаю, чего ты добивался больше. — Граф отмахнулся от возражений, которые пытался произнести Драмм. — Но эта леди прекрасна, хорошо образованна, богата, титулована и очаровательна. Она бы очень устроила меня как невестка и мать моих внуков.
— Вы недооцениваете себя, — сказал Драмм. — Вы в форме, и в лучшей, чем многие мужчины вдвое моложе, и вы богаче остальных, в каком бы возрасте они ни были. Вы и сами желанный объект для замужества. Если подумать, так леди Аннабелл была бы вам самой подходящей женой и наверняка произвела бы на свет лучшего наследника, чем я. Она действительно прекрасна, умна и сдержанна. Но я хорошо ее знаю — не только ее репутацию роковой женщины. Говорят, что она стала вертушкой и кокеткой, потому что предмет ее страсти женился на другой. Выходит, она дважды испытывала настоящую любовь — к двум моим друзьям. Оба были сегодня здесь. Сначала ее отверг Деймон Райдер, кумир ее юности, а потом — успокоительный приз, который она для себя выбрала, — Рейф Далтон. — Жестом, странно похожим на жест отца, Драмм поднял руку, чтобы удержать графа от любых возражений. — Пожалуйста, не принимайте их за злодеев. Это не их вина. Они женились по велению своих сердец. И Аннабелл — тоже не злодейка, просто избалованная и эгоистичная особа. Но поскольку я в курсе ее неудачных попыток женить на себе Далтона и Райдера и поскольку я ходатайствовал за них, то между мной и этой леди не было и не может быть любви. Но я не вижу причины, почему это невозможно для вас.
Драмм взглянул на Эрика, чтобы увидеть его реакцию на такое дерзкое предложение, и уловил, как по лицу друга пробежала тень, до того как он успел скрыть свои чувства. Было ли это промелькнувшим отчаянием или гневом, с которым он быстро справился? Неужели Эрик интересуется прелестной Аннабелл? Они встречались, они были знакомы. Аннабелл вовсю стремилась удачно выйти замуж, хотя бы для того, чтобы доказать свету, что она на это способна. Если у Эрика были какие-то намерения в отношении нее, то старый граф окажется трудным соперником. Драмм внезапно понял, что это никакая не шутка. Его отец может привлечь женщину, которой нужен титул, и еще сильнее ту, которая испытала разочарования первой любви.
— Но времена меняются и люди тоже, так что почему бы это не проверить, — быстро добавил Драмм, чтобы рассеять интерес, который он, возможно, пробудил в душе отца. — Я навещу ее, когда встану на ноги и снова появлюсь в Лондоне. Кто знает, что может произойти?
Его отец ответил не сразу. Он стоял, глубоко задумавшись. Потом наклонил голову.
— Действительно, кто знает? — рассеянно произнес он.
Сумерки уступили место мягкому синему вечеру к тому времени, как Эрик закончил располагаться в сарае и вышел, чтобы пожелать спокойной ночи другу. Вин, Кит и Роб потянулись за ним, как выводок утят, разговаривая о всякой чепухе по дороге. Граф Уинтертон, стоя у окна, видел огромного светловолосого мужчину и троих мальчишек в золотом свете фонаря, льющемся из открытых окон сарая. Граф от нечего делать наблюдал за веселым квартетом, сцепив за спиной руки и дожидаясь, пока доктор закончит осмотр Драмма.
— Ну и когда он сможет уехать отсюда? — спросил Уинтертон, не поворачивая головы.
— Не раньше чем через месяц, — ответил доктор, поднимаясь с колен. — Простите, милорд, — обратился он к Драмму, который, как после пытки, весь побелел и судорожно сжимал губы. — Я должен был проверить все тщательнейшим образом, а это ощущение не из приятных. Но зато теперь я доволен. Кто бы ни занимался вами, он проделал аккуратную работу. Я бы сам не смог сделать лучше. Кости должны срастись, и даже такой выдающийся лекарь, как я, не может вам в этом ничем помочь.
Выражение лица старшего графа не изменилось.
— Так долго? — произнес он. — Наверняка должен быть способ перевезти его до этого.
— Каким образом? — спросил доктор. — Заставить его лететь? Я не могу придумать ничего достаточно безопасного. Дороги все в рытвинах, колеях и кочках, так что лучшие экипажи трясутся и качаются. Мы не можем рисковать его здоровьем, которое с таким трудом было налажено. Если кость сдвинется с места, это будет незаметно до тех пор, пока граф не попытается встать. Нет, ваше сиятельство, он должен остаться здесь, вы ведь не хотите причинить ему вред?
Уинтертон повернулся. На его лице было ледяное выражение.
— Ты улыбаешься? — холодно спросил он сына. — Так счастлив, что остаешься здесь?
— Так непривычно слышать, что кто-то говорит вам нет, — ответил Драмм. — Я изумлен. Кажется, никогда, еще такого не слышал.
Его отец не успел ответить, в комнате началось настоящее нашествие.
— Только не говорите нам, что Драмму придется уехать! — взмолился Роб, первым прибежав в комнату и обращаясь к доктору.
— Роб! — воскликнул Вин, покраснев под взглядом, которым смерил их высокий седовласый человек у окна. Он смотрел так, словно они вошли, не удосужившись перед этим одеться. — Где твое воспитание, ты же не был представлен.
— Это легко исправить, — сказал Драмм. — Отец, доктор, это братья хозяйки дома, по росту — Вин, Кит, а маленький торопыга — Роб. Мальчики, это мой отец, граф Уинтертон, и доктор Рейнз, который специально приехал из Лондона, чтобы осмотреть меня. Он удивлен, что я еще жив, и теперь после его осмотра я тоже удивлен. — Драмм весело взглянул на доктора. — Если я выздоравливаю, то только благодаря тому, что эти ребята делали все, чтобы я не грустил.
— Веселье сердца есть лучшее лекарство, — согласился доктор, и мальчики поклонились новым гостям.
— Эта троица заставит и мертвого ходить, — стоя за спиной, заявил Эрик.
— Это Алли делала все, — запротестовал Роб.
— А если кто-то сейчас же не уйдет, то испортит всю мою работу, — донесся из коридора голос Александры, которая, стоя на цыпочках, пыталась заглянуть в комнату. — Вернулась миссис Тук, и доктор Пэйс уже поднимается. Мальчики, пожелайте всем спокойной ночи. Я принесла нашему пациенту поднос с ужином, но не могу его даже внести, уж не говоря о том, чтобы поставить!
Мальчики снова поклонились и стали выходить.
— Я вернусь утром, Драмм, — выкрикнул Роб, когда братья выталкивали его за двери.
— Удержишь тебя, как же! — рассмеялся Драмм.
— Они называют тебя по имени? — неверяще переспросил его отец, как будто они были в комнате вдвоем.
Александра заговорила до того, как он успел ответить.
— Это моя вина, ваше сиятельство. Видите ли, это имя граф произнес, будучи почти без сознания, и мальчики привыкли называть его так. Мы в сельской местности не так щепетильны, но я не должна была позволять подобной фамильярности.
— Вы так и делали, — напомнил ей Драмм. — Но я отдал противоположный приказ. Было бы нелепо, если бы они обращались ко мне «ваше сиятельство», когда вся моя жизнь зависела от них.
— И все-таки я должна была поправить их. — Она наклонилась, чтобы поставить поднос на столик возле него. Ее голос звучал спокойно и размеренно, но Драмм заметил, что руки у нее дрожат. — Это правда? — спросила Александра, глядя ему прямо в глаза. — Вы нас покидаете?
На ее лице отражалось только сдержанное любопытство. Но она не сводила с него глаз, когда выпрямилась, и задержала дыхание, пока он не ответил. Драмм тоже не отводил взгляда, такого же глубокого и печально-синего, как наступающая ночь. Он меланхолично покачал головой. Александра с облегчением выдохнула.
— Нет, несчастная леди, — слегка улыбаясь, сказал Драмм, — мне еще не позволено уехать. Очень сожалею, но, похоже, меня отпустят только тогда, когда я смогу в вальсе спуститься по лестнице вместе с вами.
Она улыбнулась ему с облегчением, которого не могла скрыть.
— Это новая лондонская мода? Вальсировать на лестнице? Тогда я рада, что живу в деревне.
— Так же как и я, — засмеялся Драмм.
Доктор улыбался, глядя на них, Эрик смотрел с интересом, но граф, переводя взгляд с одного на другую, только хмурился.
Выражение недовольства на его лице было незаметно по сравнению с тем, которое перекосило лицо доктора Пэйса, когда тот вошел в комнату. Он не стал терять времени с больным и не заинтересовался старым графом. Все его внимание привлек другой медик.
— Ну, сэр, — произнес он сразу после того, как был представлен, — что вы можете сказать о нашем пациенте?
— Только то, что уже сказал, — ответил второй доктор, — я и сам не справился бы лучше.
— В самом деле? — доктор Пэйс покачался на каблуках. — Ну-ну. Спасибо, это приятно слышать.
— Я рада, что доктора нашли общий язык, — раздался от дверей голос миссис Тук, — но уже поздно, мистер Пэйс, ваша жена, бедняжка, чуть не засыпает на кухне и умоляет вас отправиться домой.
— Хорошо, миссис Тук, — сказал Пэйс. — Думаю, достаточно с вас докторов на сегодня, сэр, — обратился он к Драмму, разглядывая его бледное лицо. — Вы неплохо справляетесь, но все изменится, если мы будем постоянно вас беспокоить. Увидимся утром. Доброй ночи.
— Да, доброй ночи, Драммонд, — отрывисто проговорил граф. — Мне тоже надо отправляться на ночлег. Вы идете, доктор Рейнз? — спросил он, подходя к двери, не дожидаясь ответа. Но резко остановился, увидев миссис Тук.
Женщина смотрела на него, не отводя взгляда, одновременно печального и удивленного. Граф Уинтертон нахмурился с озадаченным видом.
— Миссис Тук? — странным голосом спросил он; — Но я, кажется, знаю вас?
— Конечно, знаете, — приседая в поклоне, ответила она. — Я… была Розалиндой Осборн, хотя с тех пор прошло много лет.
— Розалиндой? — ошеломленно повторил граф. — Но вы — и миссис Тук?
Она кивнула, опустив глаза.
— Да, милорд. Я вышла замуж за Леона Тука, помните? Молодого человека, который пришел, чтобы продать моему отцу лошадь, и остался, чтобы забрать меня с собой? Наверное, не помните, — тихо проговорила она. — Люди, как правило, помнят сам скандал, а не имена его участников.
Высокие скулы графа покрылись красными пятнами.
— Да, теперь я припоминаю. Вначале ваше имя мне ничего не говорило. Я слышал, что вы овдовели, приношу свои соболезнования. Как вы поживаете, если исключить эти печальные обстоятельства? — со своим обычным вежливым видом поинтересовался он.
— У меня все в порядке. А вы, сэр?
— Как видите. — Он плавно повел рукой. — Я процветаю, как все злодеи. И благодарю за ваше участие, теперь я вижу, что Драммонду повезло, он окружен лучшей заботой.
— Благодаря Александре, — ответила миссис Тук, спокойно глядя ему в глаза. — Я просто предложила свою помощь.
— Да, конечно. Вы оказали мне услугу, и я благодарен. Если могу что-нибудь сделать для вас, то надеюсь, вы без ложной скромности скажете мне об этом.
— Мой дорогой сэр, — произнесла она, выше поднимая голову, — я не нуждаюсь в награде.
Граф Уинтертон кивнул и слегка поклонился. Теперь он держался явно холодно.
— Я должен идти, — обратился отец к Драмму. — Мы с доктором поселились далеко, самое близкое доступное жилье находится в часе езды отсюда. Я тоже считаю, что тебе нужен отдых так же безотлагательно, как мне. Я вернусь утром, — добавил он со стальной ноткой в голосе, которая прозвучала как угроза, и сверху вниз посмотрел на миссис Тук, потом на Александру и, наконец, на своего сына.
Глава 12
— Так намного лучше! — с энтузиазмом заявил Драмм после того, как Граймз на следующее утро осторожно помог ему опуститься в кресло. — Почему я не подумал об этом?
— Если я не могу вылечить вас так же хорошо, как доктор Пэйс, то по крайней мере могу обеспечить некоторые удобства, — удовлетворенно сказал доктор Рейнз.
— Я должен был позаботиться об этом, — с досадой произнес доктор Пэйс.
— Нет, это я должен был, — печально промолвил Граймз.
— Не корите себя, доктор, вы сделали предостаточно. А ты, Граймз, привык иметь дело со здоровыми людьми, — сказал им Драмм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41