смесители oras 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


– О, ерунда.
Арден подумал, что она встанет и уйдет. Он и сейчас не понимал, почему она так не сделала. Он ждал, не поднимая головы, отчаянно надеясь, что она уйдет и оставит его наедине с его унижением, и в то же время страстно желая вновь коснуться ее. Наконец он осмелился взглянуть. Грейс, закрыв глаза от яркого летнего солнца, лежала в траве совсем недалеко, всего лишь перевернувшись на спину, со спущенным с груди платьем, в распущенном корсете, а подол платья она подняла на талию, ничего не скрывая. Арден очень живо припомнил ее немного округлившийся живот на ранней стадии беременности, более заметный оттого, что она лежала плоско на земле. Встав, он посмотрел на нее, и его кровь вскипела, его захлестнуло мощной волной, зародившейся где-то внутри его, в том месте, о существовании которого он никогда прежде не знал. Опустившись рядом с Грейс, он наклонился над ней, дотронулся до нее и поцеловал. Она раскрыла губы навстречу ему и выгнулась вверх, но он не помнил, как нашел место, куда нырнуть, а помнил только, что они двигались вместе и он лежал на ней, а она тяжело дышала, хватая воздух, и издавала звуки удивления и восторга, требуя продолжения. Грейс, как безумная, сжимала его, и их пляска тел все продолжалась и продолжалась, пока Ардену не стало казаться, что он умрет, если не доберется до конца, умрет от мучительных, ослепляющих ощущений. Наконец, достигнув своей вершины, она отпустила Ардена, и его мускулы, его дыхание, его разум разлетелись на мелкие кусочки. А потом он и Грейс лежали, обнявшись, без всяких мыслей, оба потрясенные силой произошедшего.
– О Боже, – прошептала Грейс, – с Харви у меня такого никогда не бывало.
Много позже, когда Арден уже повзрослел и значительно лучше знал женщин, он сделал заключение, что у нее тогда произошел первый оргазм. Возможно, она обучила Харви «такому», а быть может, предпочитала все-таки быть раздавленной восемнадцатью стоунами и предоставить Харви Хэррингу делать в постели все так, как ему нравилось. Во всяком случае, она всегда проявляла особую теплоту к своему робкому и страстному молодому лорду. На протяжении нескольких неповторимых лет, пока отец не повез Ардена в Лондон на его восемнадцатилетие, он жил в тумане вожделения к Грейс и противного липкого страха к Харви. Он мог по пальцам сосчитать свои интимные встречи с ней – их насчитывалось ровно восемь, хотя в его фантазиях они превращались в восемь тысяч, и он помнил места и все обстоятельства каждой из них. Грейс по-своему отличалась честностью по отношению к мужу, и Арден часто расстраивался, что прежде чем позволить ему дотронуться до себя, она всегда обязательно убеждалась, что ждет ребенка. Дети Харви выглядели маленькими точными его копиями.
И даже тогда Арден не был окончательно уверен в том, что в то время, как Грейс совершенно открыто воркует с ним в «Лебеде», ее муж добродушно потакает ей. Но великан, опираясь о стойку, мягко улыбался своей глуповатой веселой жене, представляя собой совершенно безобидного мужа-рогоносца.
– Ма, Дженни не отдает мои ленточки!.. – с криком выскочила на лестницу девочка с пухлыми розовыми щечками, но при виде Ардена остановилась и широко раскрыла глаза.
– Сделай реверанс. – Грейс неожиданно встала и быстро в замешательстве оправила юбки. – Это Марта, наша старшая, милорд. Вы не помните ее или помните совсем еще младенцем.
Девочке оказалось около шестнадцати, и Арден улыбнулся, вспомнив тот очаровательный округлый животик, освещенный летним солнцем.
– Мисс Хэрринг. – Арден встал, отвесил поклон и взял ее за руку, отчего щеки у Марты еще сильнее покраснели.
– О, вы лорд Уинтер! Ма все рассказала мне о вас! – воскликнула Марта и, взмахнув ресницами, состроила Ардену глазки; все ее существо показывало, что она прирожденная кокетка, еще большая, чем когда-то ее мать.
Прислонившись спиной к толстому столбу, Арден сделал большой глоток эля, а когда ставил кружку, поймал на себе взгляд Харви. Радушного выражения на лице буфетчика как не бывало, он смотрел на Ардена с холодным, строгим предостережением, и Арден слегка склонил голову, давая понять, что понял предупреждение. Еще несколько секунд Харви хмуро смотрел на него, а затем отвернулся, чтобы взять стакан. Мисс Марта сыпала замечаниями и вопросами о том, как его сиятельство чуть не погиб в Эфиопии, своим наивным монологом давая понять, что мать рассказала ей далеко не все о лорде Уинтере. Арден не прерывал ее болтовню, и Грейс бросила ему из-под ресниц тот незабываемый взгляд, который когда-то лишал его рассудка и заставлял грезить, беспокойно метаться и душить по ночам подушку. Рядом со своей возбужденной дочерью Грейс казалась старше, но еще очень привлекательной, напоминая ту деревенскую сирену, которой она всегда оставалась. От воспоминания об их первой близости согревавшее Ардена тепло превратилось в горячее жжение, но в полной растерянности и смятении он вдруг понял, что сейчас ему нужна не Грейс и даже не розовощекая и весьма миловидная мисс Марта – дочь своего гиганта отца или другого.
Вскоре после того как Арден допил эль, он пожелал Хэррингам спокойной ночи и, к великому разочарованию мисс Марты, не остался посмотреть ее заново отделанную шляпку, которую она почти закончила. Грейс вышла за ним на крыльцо, и в холодном воздухе пар от их дыхания смешался вместе.
– Милорд, я была так рада услышать, что вы остались в живых, – промолвила она с неожиданной грустью, которая иногда приглушала ее голос. – Очень рада.
– Со мной все в полном порядке, – пожал плечами он.
– Знаете, – тихо продолжала она, неожиданно взяв его под руку, – я больше не могу. И не потому, что девочки уже выросли. Просто поступать так… неправильно. Вы понимаете? – Она тревожно взглянула на него.
– Да… – Улыбнувшись, Арден погладил ее по щеке. – Кроме того, думаю, я у Харви на заметке.
– Харви! – фыркнула она и добавила: – Он ужасно, ужасно добр ко мне.
– Но я не хочу остаться с переломанными костями. – Он криво усмехнулся. – К тому же теперь у меня есть собственная семья.
– Вот как, милорд? – Грейс немного повеселела. – Вот как! – Она похлопала Ардена по руке. – Теперь я чувствую себя лучше. Вы показались мне таким одиноким, когда вошли сюда, – пояснила она, заметив, что он удивленно поднял брови. – Но у вас есть жена, и в большом доме говорят, что она достаточно хороша, чтобы ухаживать за дойными коровами.
– Правда, так говорят? – поразился он.
– Красавица, – торжественно провозгласила Грейс. – Но, конечно, со мной ей не сравниться.
– Конечно, нет.
– «Вы не дочь Грейс Хэрринг?» – хихикнув и подтолкнув Ардена, передразнила его Грейс высоким голосом. – Старый наглец! Вы всегда были коварным хитрецом. – Она стиснула его локоть и неожиданно наклонилась и поцеловала в губы. – Настоящий аристократ, – шепнула она.
Прежде чем Арден успел отметить про себя, что это первое женское тело, прижавшееся к нему более чем за два года, Грейс оставила его и убежала внутрь. Когда, подняв воротник пальто, он шел по улице мимо «Лебедя», крайнее окно со скрипом открылось.
– И постарайтесь, чтобы она обращалась с вами должным образом, милорд, – прошептала Грейс, – или, честное слово, ей придется отвечать мне и Харви тоже! Я не хочу снова видеть вас здесь и опять смотреть на них невинными глазами. У моей Марты не больше здравого смысла, чем у меня, милорд, а я-то знаю, как много это значит!
Уже было далеко за полночь, когда Арден зажег свечу в комнате, куда его выселили. Он разделся сам, хотя мог бы позвать камердинера, и бросил сырое пальто и одежду на кресло возле кровати. В комнате было тепло, и он решил, что огонь в камине поддерживают ради Бет. Но ему хотелось прохлады, и он, открыв окно, стал перед ним голый по пояс, чтобы свежий воздух остудил его грудь.
«О да, теперь у меня есть собственная семья. – Он иронически скривил губы. – Какая чудесная маленькая компания!»
Нервно проведя ладонями по лицу, он отошел от окна и, сев на кушетку, подумал, что ему приходилось спать и на худших постелях. Некоторое время он смотрел в пустоту, погрузившись в эротические мечтания, где он не мог разобрать, Грейс ли тут или изысканная легкомысленная особа, с которой свел его отец, чтобы положить конец девственности сына, опоздав на три года. Граф Белмейн, как всегда, не собирался без необходимости рисковать чем-либо, когда речь шла об образовании и жизненном опыте его наследника, так что Арден имел дело еще с несколькими женщинами, заслуживавшими воспоминания, правда, отнюдь не за свои умные разговоры.
Арден обнаружил, что неотрывно смотрит на дверь в соседнюю комнату. Когда он увидел Зению, сидящую в платье и накидке, с убранными под чепец волосами, которые так легко распустить, он подумал, что она мерзнет, что ей нужно тепло.
Заметив стоящую у двери тарелку, Арден, на мгновение рассердившись, собрался позвонить какой-нибудь нерадивой служанке, оставившей ее здесь, и сделать несколько ядовитых замечаний по поводу неразумности содержать бездельников в доме таких размеров, но затем быстро нагнулся и поднял тарелку. Он держал ее в руке, и у него поднялось настроение, однако он решил, что нелепо придавать какое-то значение пустой тарелке, и, стряхнув в окно крошки, поставил тарелку.
Снова сев на кушетку, Арден вытянул ноги и прислонился к стене. Вертя в пальцах красно-желтый детский кубик, он удивлялся, почему ему не составляет труда общаться с людьми, подобными Грейс. Очевидно, потому, что с ними просто не о чем говорить, там царствуют плотские отношения. Арден не видел ничего плохого в простом вожделении, а в данный момент стал еще более благосклонно относиться к нему, так благосклонно, что встал, задул свечу и очень, очень осторожно взялся за ручку двери.
Дверь оказалась не заперта – он даже не ожидал – и тихо отворилась, впуская тепло из спальни в его остывшую комнату.
Арден услышал дыхание дочери, тихое посапывание маленького ребенка, и больше ничего, но, привыкнув к темноте, разглядел на постели черную фигуру. Он подумал, что Зения могла проснуться, могла услышать, как он пришел, могла видеть свет свечи под дверью. В спальне все стояло на своих местах, все было таким знакомым, что не нужно даже смотреть, хотя прошло уже тринадцать лет, и Арден подошел и остановился в ногах кровати. Она проснулась, решил Арден, не слыша ее дыхания.
– Йаллах! – воскликнула Зения так отчетливо, что он вздрогнул. Но слово выражало страх, а не гнев. Она заметалась, путаясь в постельном белье, и начала шептать, настойчиво бубня что-то, превращавшееся в глухие стоны, как делает щенок, еще не умеющий лаять. – Уходите! – внятно обратилась она к нему по-арабски. – Йаллах! Йаллах! – Ее тело замерло, но она продолжала стонать.
– Все в порядке, – мягко успокоил ее Арден.
– Джинн! – всхлипнула она. – Джинн!
Арден присел возле нее и, разыскав Зению среди беспорядка подушек и одеял, взял ее руку. Ее скрюченные пальцы свела судорога, а из горла раздавались едва слышные повизгивания.
– Все в порядке. – Он ниже склонился над ней. – Ты в безопасности, волчонок. Никаких демонов нет. Здесь Англия.
Всхлипывания прекратились, но она еще тяжело, отрывисто дышала, вцепившись в его руку.
– Я здесь, – пробормотал он, целуя ее в щеку и в висок. – Разве ты не знаешь, что я здесь?
Ее дыхание успокаивалось, она глубоко вздохнула, ее рука расслабилась, и Ардену показалось, что она делает усилия, чтобы проснуться. Зения лежала тихо, абсолютно тихо, и он подумал, что она, должно быть, проснулась. Но она ничего не говорила, а он ожидал, когда она, поняв, что он здесь, вскочит и закричит или, во всяком случае, грубо выставит его вон. Арден нерешительно коснулся ее виска тыльной стороной пальцев, Зения сонно вздохнула, повернулась в постели спиной к нему и прижала к себе его руку, зажатую в своих руках. В темноте она не была леди Уинтер. В темноте она снова сделалась его маленьким волком, которому виделись демоны и который должен был касаться его во сне.
Арден прислонился к спинке кровати и не попытался лечь рядом с ней, потому что тогда она проснулась бы и нарушила очарование. Опустив голову, он отдыхал у ее теплой спины и долго-долго, пока она снова погружалась в глубины сна, стоял на коленях на ковре, обняв ее рукой.
Глава 16
Элизабет, смышленый ребенок, обнаружив, что ее мать крепко спит, решила не будить ее чуть свет. Она знала, что если потереться щекой о мамину щеку, стараясь разбудить мать, та только притянет ее к себе и крепче обнимет, и тогда Элизабет не удастся самостоятельно спуститься на пол из кровати. Но от Элизабет не укрылось необычное присутствие еще одной руки, большой и смуглой, обнимавшей ее мать.
– Гу, – произнесла она, коснувшись локтя новой руки. Элизабет нравилось слово «обнимать», она полагала, что обнимать всегда приятно.
Где-то по другую сторону ее мамы раздалось глухое рычание, рука пошевелилась, появилась голова с растрепанными черными волосами, и, приподнявшись, дракон прищурился и тряхнул головой. Сжав вместе ручки, Элизабет замерла и смотрела на него, а дракон моргал голубыми глазами и улыбался ей. Элизабет заворковала, подползла к спинке кровати, повернулась и ловко спустилась на пол. Обежав вокруг кровати в своих вязаных тапочках, она внизу, как раз на одном уровне с собой, увидела всего огромного дракона, покрытого загорелой коричневой кожей, и взвизгнула от восторга. Ее мама что-то сонно пробормотала, а дракон взглянул на Элизабет смеющимися голубыми глазами и тихо-тихо прошептал «тш-ш-ш», намного тише, чем обычно шипел дракон, которого няня рисовала для нее на бумаге. Очень осторожно он убрал руку, обнимавшую ее маму, встал и, как обычно делали драконы, превратился в человека – высокого и внушительного, у которого на ногах были надеты только носки. Элизабет немного испугалась, но, конечно, человека она боялась меньше, чем дракона. Он не стал поднимать ее на руки, а просто пошел в ее игровую комнату и уже начал закрывать дверь, но Элизабет мгновенно устремилась вперед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50


А-П

П-Я