— Это мне неизвестно. С моей стороны она была замкнута.
Подвох Даффа не удался.
— Слышали вы ночью какие-либо шумы? Крики, например, или отголоски борьбы?
— Не слышала ничего.
— Странно.
— Не вижу ничего странного. Я крепко сплю.
— Значит, в момент совершения убийства вы спали?
Женщина усмехнулась.
— Ставите мне ловушки, инспектор? Я не знаю, в какой момент было совершено убийство.
— Разумеется, не знаете. Откуда бы вам знать… Я думаю, что это произошло в четвертом часу. Ну, а на протяжении, скажем, последних двадцати четырех часов вы не уловили за дверью этого номера каких-то разговоров?
Ирен Спайсер задумалась.
— Вечером я была в театре…
— Одна?
— Нет, с мистером Стюартом Вивианом. Он тоже в нашей группе. Когда в двенадцатом часу мы вернулись в отель, то я ничего не слышала… А вот раньше, когда я переодевалась к ужину, то… да, за дверью были слышны громкие голоса. Похоже, что тут происходила какая-то ссора.
— Сколько человек в ней участвовало?
— Двое. Двое мужчин. Один — мистер Дрейк, другой… — она смолкла.
— Вы не смогли узнать голос второго мужчины?
— Почему же? Этот голос легко узнать. Он принадлежал доктору Лофтону.
Дафф живо обернулся к руководителю тура.
— Вам действительно случилось поссориться с покойным незадолго перед ужином?
— Ну, я бы не назвал это ссорой, — запротестовал явно встревоженный Лофтон. — Я зашел к нему, чтобы сообщить план сегодняшнего дня. А он воспользовался этим и принялся критиковать состав группы. Утверждал, что не все в ней на должном уровне…
— И был совершенно прав! — перебила его миссис Спайсер.
— Вы понимаете, как я дорожу своей репутацией, — продолжал Лофтон, не обращая внимания на этот внезапный выпад, — и к обвинениям подобного рода я не привык. Не стану отрицать, что по причине некоторого общего застоя в туризме мне пришлось взять пару лиц, которых в другое время… Ну, словом, при других обстоятельствах я бы не принял их предложения. Нет, они вполне достойные граждане, — просто обычно мы набираем клиентов из несколько иной среды… Так или иначе, но реплики мистера Дрейка задели мое самолюбие, и я отвечал ему в довольно резком тоне. Но это никоим образом не была ссора — да еще такая, которая могла бы привести к чему-либо подобному, — он кивнул в сторону постели.
Дафф повернулся к миссис Спайсер:
— А тему их беседы вы не смогли разобрать?
— Нет. Да я и не старалась. Мне только показалось, что оба джентльмена чем-то весьма взволнованы.
— Где вы живете? — спросил Дафф.
— В Сан-Франциско. Мой муж биржевой маклер. К сожалению, он был слишком занят, чтобы сопровождать меня в этой поездке.
— Это ваша первая поездка за границу?
— О, нет! Не помню точно, сколько раз я выезжала из Штатов, но только вокруг света я путешествовала дважды.
— Да, конечно. Я и забыл, что Америка — это страна прирожденных туристов. Хорошо, теперь попрошу вас спуститься в салон, где должны собраться остальные участники группы.
— Уже иду.
Через минуту в комнату вошел дактилоскопист и, возвращая Даффу ремень, констатировал:
— Ни единого отпечатка на нем нет. Он был тщательно вытерт, после чего к нему прикасались только в перчатках.
Дафф показал ремень доктору Лофтону.
— Вам случайно не приходилось видеть его на багаже кого-либо из ваших подопечных? Полагаю, что именно он явился орудием убийцы.
— Странно, очень странно, — пробормотал Лофтон. — Мне кажется, что примерно такой же багажный ремень я купил в Нью-Йорке для одного из моих чемоданов…
— Тогда будьте добры принести его, — предложил Дафф.
— Охотно, — согласился Лофтон и вышел.
За ним направился к двери управляющий.
— Пойду взглянуть, готов ли Мартин к беседе с вами.
Когда за управляющим закрылась дверь, Дафф встретился взглядом с Хэйли.
— Сдается, что у мистера Лофтона может возникнуть надобность в алиби, а?
— Между прочим, часы у него наручные, — возразил Хэйли.
— Да, я это тоже заметил. Но, возможно, он стал носить их лишь после того, как у него что-то случилось с платиновой цепочкой от прежних карманных часов? Впрочем, все это, конечно, нонсенс. Он не похож на человека, который стал бы так рисковать. Такого рода вещи при любом исходе следствия могут оказаться похоронным звоном для любой туристской компании — и уже одно это является для него неплохим алиби.
— А если в будущем он намеревался сменить сферу своих деловых интересов? — предположил Хэйли.
— В таком случае он отлично разыграл замешательство. Но зачем ему тогда было вообще упоминать о том, что у него есть похожий ремень?
Вернулся Лофтон. Лицо его было бледным.
— Инспектор, мой багажный ремень пропал!
— Вот как? Но, быть может, это он и есть? — Дафф протянул злополучную улику Лофтону.
Доктор тщательно осмотрел орудие убийства.
— Склонен думать, что вы правы, — наконец, сказал он.
— Когда вы в последний раз держали его в руках?
— В понедельник вечером, когда распаковывался. Чемодан я поставил в шкаф и с тех пор к нему не прикасался… — Он умоляюще посмотрел на Даффа, — клянусь, инспектор, кто-то подстроил все это, кому-то нужно бросить на меня тень!
— В этом я ничуть не сомневаюсь. Но кто мог войти в ваш номер?
— Да практически все! Все то входят, то выходят, спрашивают о расписании дня, о разных пустяках, о… Но не подумайте, что я подозреваю кого-то из нашей группы! За последние дни ко мне заходило множество самых разных людей. Как вы знаете, горничные просят нас не закрывать дверей в период уборки, а это тоже оставляет простор для непрошенных визитов.
Дафф кивнул.
— Не волнуйтесь так, доктор. Никто не поверит, чтобы вы задушили человека своим ремнем, который легко можно опознать… Не знаете ли вы, кто занимает соседний номер с другой стороны, очевидно, двадцать девятый?
— Знаю, конечно. Мистер Уолтер Хонивуд, весьма представительный джентльмен, миллионер из Нью-Йорка. Он тоже из нашей группы.
— Если он у себя, то пригласите его сюда, а затем прошу продолжить ваши усилия по сбору в салоне всех членов группы.
После ухода доктора Дафф попытался открыть двери, соединяющие номер Дрейка с номером Хонивуда. Попытка не удалась: двери были плотно заперты изнутри.
— Ремень нас никуда не привел, — заметил Хэйли, — а жаль. Зато доктора Лофтона теперь можно практически исключить.
— Пожалуй, — согласился Дафф. — Либо мы имеем дело с блестящим психологом: «Да, это мой ремень, он был украден из моего шкафа». Нет, убийцы столь предусмотрительными не бывают. Что ж, это превращает Лофтона в своего рода доверенное лицо следствия. Нам необходимо иметь в группе человека, относительно которого у нас не возникало бы подозрений.
На пороге спальни появился высокий импозантный мужчина лет тридцати с лишним.
— Уолтер Хонивуд, — представится он. — Я просто ошеломлен случившимся. Мой номер по соседству, как вы, вероятно, уже знаете.
— Прошу садиться, мистер Хонивуд, — попросил миллионера Дафф. — Вы, значит, уже слышали о преступлении?
— Да. Мне рассказали за завтраком.
— Присядьте же, — вторично предложил инспектор.
Мистер Хонивуд опустился в кресло. Лицо его было почти багровым, чрезмерный загар оттеняли седеющие волосы. Он выглядел человеком, живущим более чем интенсивной для своих лет жизнью. Почему-то Дафф припомнил лицо Ирен Спайсер — резкие морщинки у губ, усталые, но вызывающе блестящие глаза…
— Значит, об убийстве вы узнали только за завтраком?
— Только. До этого я ничего не знал.
— Весьма странно.
— Что именно? — в глазах Хонивуда мелькнула почти неуловимая тень страха.
— Но ведь все происходило в соседнем номере! Борьба, крики, хрип…
— У меня крепкий сон.
— Так в момент убийства вы спали?
— Без всяких сомнений.
— То есть вы знаете, когда именно оно произошло?
— О, нет! Разумеется, не знаю! Просто я имел в виду, что в это время я в любом случае спал — иначе услышал бы что-нибудь…
Дафф усмехнулся.
— Понимаю. Теперь скажите мне, всегда ли закрыты двери между этим номером и вашим? Я имею в виду — на замок или на засов?
— Очевидно.
— С обеих сторон?
— Очевидно.
— А откуда вам известно, что они заперты с этой стороны?
— Ну… Потому что… Потому что несколько дней назад я слышал, как портье безуспешно пытался достучаться до мистера Дрейка. Затем он пытался с моего разрешения попасть к Дрейку через мой номер. Но опять-таки безуспешно — двери были заперты изнутри.
Первоначальная импозантность постепенно изменяла Хонивуду. Цвет его лица сменился на почти серый. Дафф с любопытством следил за этими переменами.
— Мне кажется, что я уже слышал где-то ваше имя…
— Вполне вероятно. Я был режиссером многих театральных постановок в Нью-Йорке, в Лондоне мне тоже довелось ставить несколько пьес. Без сомнения, вам более известно имя моей жены: мисс Сибил Конвей, актриса, популярная и на гастролях в вашей стране.
— Она тоже путешествует вместе с вами?
— Нет. Два месяца тому назад мы разошлись, после чего моя жена покинула Штаты. Она уехала на итальянскую Ривьеру, в Сан-Ремо. Сейчас она там. В отеле «Палас». План моей поездки предусматривает небольшую задержку в Сан-Ремо. Признаюсь вам, что я надеюсь встретиться с Сибил, — возможно, мне удастся уладить наши недоразумения и уговорить ее продолжить это путешествие вместе…
Мистер Хонивуд достал сигарету и поднес к ней элегантную зажигалку. Его рука заметно дрожала. Когда он оторвал взгляд от кончика сигареты, то увидел, что Дафф пристально следит за ним.
— Эта страшная история подействовала мне на нервы, — поспешил объяснить Хонивуд. — Мы познакомились с мистером Дрейком еще на судне, и он сразу мне понравился. Да и вообще, в последнее время, сами понимаете, с самочувствием у меня не все в порядке. Из-за этого я и очутился в группе Лофтона: мой врач посоветовал подлечить разыгравшиеся после развода нервы долгим путешествием.
— Но, мистер Хонивуд, вам не кажется странным, что у человека с как вы говорите разыгравшимися нервами столь глубокий сон?
Хонивуд вздрогнул, словно от удара.
— Я… Я никогда… Нет, сон у меня всегда был крепким…
— Значит, вы счастливый человек, — резюмировал Дафф. — Ну, что ж, прошу вас спуститься в салон. Через минуту я тоже последую за вами, чтобы встретиться со всеми членами вашей группы.
Проводив глазами быстро вышедшего Хонивуда, он обернулся к Хэйли. — Что скажешь?
— Он чего-то боится.
— Точно. И притом сильно боится. Он знает гораздо больше, чем говорит. Что-то его очень потрясло, тут он не лжет… Но это еще ни о чем не говорит. Похоже, он знает, когда совершилось убийство, знает и то, что двери с этой стороны были заперты. У него разыгрались нервы, но спит, тем не менее, как сурок. Нет, нам следует повнимательнее присмотреться к мистеру Хонивуду…
Вернулся управляющий в сопровождении мужчины, как две капли воды напоминавшего мистера Пиквика.
— Эбен, ночной портье, — пояснил Кент. — Он хочет вам кое-что сообщить.
— Слушаю вас, мистер Эбен. Что именно вы хотите мне рассказать?
— Дело было так, — без особой спешки начал цветущий старичок, — на службе я ежечасно делаю обход и завожу контрольные часы. Когда я отправился на очередной обход своего этажа во втором часу ночи, то увидел, что перед дверями номера стоит какой-то джентльмен…
— Какого номера?
— Боюсь сказать точно, сэр, но мне кажется, что это был номер двадцать семь.
— Двадцать семь? Там живет миссис Спайсер! Но продолжайте.
— Как только этот джентльмен услышал мои шаги, он быстро повернулся и пошел ко мне навстречу, по направлению к лестнице. Сказал мне: «Добрый вечер, боюсь, что я ошибся этажом — мой номер ниже», ну, и я не стал его ни о чем выспрашивать, потому что такое и впрямь бывает с кем угодно. Конечно, в другом отеле его, может быть, и задержали бы, но у нас никогда ничего худого не случалось, так что я…
— Вы видели его лицо?
— Хорошо видел, сэр. В коридоре горел свет, я могу легко опознать этого джентльмена в любой момент, если только он еще не выехал от нас.
— Отлично, — Дафф встал. — Сейчас вы встретитесь со всеми членами группы доктора Лофтона.
— Погодите, сэр, погодите! Со мной ведь было еще одно маленькое приключение!
— Еще? Какое же?
— Когда я пошел на обход в четыре утра, то сразу обнаружил, что свет на этаже не горит. Я подумал, что на щитке перегорели пробки и стал доставать из заднего кармана фонарик. Тут-то я вдруг почувствовал, что рядом со мной кто-то стоит. Я явственно слышал тяжелое дыхание. Едва я зажег фонарик, как прямо перед собой увидел серый костюм. И сразу фонарик выбили у меня из рук. Одним ударом. Понятное дело, я попытался схватить этого человека, но — годы у меня, как видите, неподходящие для хорошей драки. Он вырвался без особого труда. И все-таки в последний момент я успел ухватить его за карман пиджака. Правый карман. Тогда он ударил меня, и я упал. На какое-то время сознание меня покинуло — последнее, что я запомнил, это треск рвущейся материи: падая, я порвал ему карман. Когда я очнулся, никого уже не было.
— Вы совершенно уверены, что цвет костюма серый? И что вы порвали правый карман пиджака?
— Могу подтвердить это под присягой.
— Вам не кажется, что оба раза вы имели дело с одним и тем же человеком?
— Вот в этом я не уверен, инспектор. Второй показался мне немного массивнее… Но я могу и ошибиться.
— Что вы сделали потом?
— Пошел вниз и рассказал обо всем главному портье. Вместе с ним мы обыскали весь отель так тщательно, как только смогли, чтобы не беспокоить клиентов. Не нашли никого. Поразмыслив, мы решили не вызывать полицию, потому что, сэр, у нас очень старинный и известный отель, пользующийся прекрасной репутацией, и…
— Ваше решение было абсолютно правильным, — сухо прервал его Кент.
— Да, сэр, благодарю вас, сэр. Мы побоялись, что вслед за полицией может нагрянуть пресса, которая вряд ли сделает нам хорошую рекламу. Поэтому мы не стали никого звать. Сообщили обо всем мистеру Кенту, когда он утром пришел на работу, и все.
— Сколько лет вы служите в этом отеле, Эбен? — спросил Дафф.
— Сорок восемь, сэр.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5