Акции, цена великолепная 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Сейчас, после стольких лет, уже трудно было сказать, являлось ли пьянство Ана причиной или следствием его положения. Что ж, если он достаточно протрезвеет в течение следующих суток, чтобы показать Майлзу, что тут и как, то и славно. Если нет, то Майлз может придумать пяток способов – от довольно жестоких до весьма необычных – чтобы привести его в чувство, хочет он того или нет. Если Ана удастся заставить выдать техническую ориентировку, то потом пусть себе пребывает в своей коме, пока за ним не придут и не запихнут в уходящий транспорт.
Решив судьбу Ана, Майлз облачился в свой китель, убрал вещи под стол и отправился на разведку. Где-то в цепочке командования здесь должен быть сознательный, трезвый и вменяемый человек, который действительно делает свою работу, а иначе это место просто не смогло бы функционировать на таком уровне. Или, как знать, может, здесь всем заправляли капралы? Если так, предположил Майлз, его следующей задачей будет найти и взять под контроль наиболее эффективного капрала из имеющихся в наличии.
В нижнем фойе к Майлзу приблизилась человеческая фигура, силуэт которой был виден поначалу на фоне света из передних дверей. Совершая пробежку в четком ритме, фигура на поверку оказалась высоким, крепко сложенным мужчиной в тренировочных брюках, футболке и кроссовках. Очевидно, он только что прибежал с какой-нибудь поддерживающей форму пятикилометровой пробежки, возможно, с несколькими сотнями отжиманий на десерт. Серые стальные волосы, жесткие стальные глаза. Должно быть, он был особенно суровым сержантом-инструктором по строевой подготовке. Он резко остановился и уставился сверху вниз на Майлза, с изумлением, переходящим в хмурый взгляд и поджатые губы.
Майлз слегка расставил ноги, запрокинул голову и в свою очередь с не меньшей силой уставился на человека. Тот, кажется, совершенно не замечал майлзовы цветные петлицы. Раздраженный, Майлз рявкнул:
– Что, весь персонал в отпуске, или кто-то действительно управляет этим чертовым зоопарком?
Глаза человека вспыхнули, как будто сталь его взгляда столкнулась с кремнем. Они зажгли маленький предупредительный огонь в мозгу Майлза, опоздав буквально на несколько слов.
«Привет, сэр! – закричал истеричный комментатор в воображении Майлза, скакнул, поклонился и помахал шляпой. – Я ваша самая новая зверушка!»
Майлз жестко подавил голос. Ни в одной линии морщинистого лица, нависающего над ним, не было ни капли юмора.
Широко раздувая ноздри, командующий базы вперил взгляд в Майлза и прорычал:
– Я управляю им, мичман!

Густой туман накатывался с дальнего бормочущего моря, когда Майлз, наконец, добрался до своего нового жилья. Офицерские бараки и все вокруг было погружено в серую морозную тусклость. Майлз решил, что это предзнаменование.
О Боже, эта зима будет долгой.

Глава 2

К удивлению Майлза, когда он прибыл в лабораторию Ана на следующее утро в час, с которого, по его оценкам, могла начинаться смена, он обнаружил лейтенанта проснувшимся, трезвым и одетым в форму. Нельзя, правда, сказать, что он выглядел так уж хорошо: с бледным лицом, тяжело дыша, он съежился на стуле, уставившись заплывшими глазами в раскрашенный компьютером погодный график. Голограмма меняла размеры и головокружительно вращалась в соответствии с сигналами от устройства управления, которое он сжимал во влажной и дрожащей ладони.
– Доброе утро, сэр, – Майлз милосердно смягчил голос и прикрыл за собой дверь, не хлопнув ею.
– А? – Ан поднял голову и автоматически ответил на салют Майлза. – А вы кто еще такой, э… мичман?
– Я ваша замена, сэр. Разве никто вас не предупреждал о моем прибытии?
– О, да! – Ан сразу просветлел. – Очень хорошо, входите.
Так как Майлз уже вошел, он вместо этого коротко улыбнулся.
– Я хотел встретить вас на посадочной площадке для шаттлов, – продолжал Ан. – Вы рано. Но, похоже, вы сами прекрасно нашли дорогу.
– Я прибыл вчера, сэр.
– Да? Вы должны были доложиться.
– Я так и сделал, сэр.
– Да? – Ан с беспокойством прищурился, глядя на Майза. – Вы так и сделали?
– Вы обещали, что дадите мне полную техническую ориентировку этим утром, сэр, – решил воспользоваться возможностью Майлз.
– Да? – Ан моргнул. – Хорошо, – его обеспокоенный взгляд слегка прояснился. – Ну, э…
Ан потер лицо, оглядываясь вокруг. Он ограничил свою реакцию на необычный внешний вид Майлза одним брошенным украдкой взглядом и, должно быть, рассудив, что они еще вчера покончили с ритуалами, связанными со знакомством, с ходу принялся описывать стоящее вдоль стены оборудование, в порядке слева направо.
Оно было в буквальном смысле Майлзу представлено, так как все компьютеры имели женские имена. За исключением тенденции говорить о своих машинах как о людях, Ан казался вполне вменяемым, пока описывал детали своей работы, и скатывался на беспорядочную речь с последующим похмельным молчанием, только когда случайно сбивался с темы. Майлз мягко направлял его обратно на погоду соответствующими вопросами и делал записи. Совершив полное замешательства броуновское движение по комнате Ан в конце концов обнаружил диски с описанием рабочих процедур своей лаборатории, приклеенные снизу к соответствующим экземплярам оборудования. Он сделал свежий кофе на неуставной кофеварке – по имени Жоржетта – предусмотрительно размещенной в угловом шкафчике, а затем повел Майлза на крышу здания, чтобы показать ему установленный там центр по сбору данных.
Ан прошелся по собранным на крыше измерительным приборам довольно поверхностно. Похоже, его головная боль усиливалась по ходу утренней деятельности. Он тяжело облокотился на перила из нержавеющей стали, окружавшие автоматическую станцию, и прищурился на далекий горизонт. Послушный долгу, Майлз следовал за ним, в то время как он на несколько минут, казалось, погружался в глубокую медитацию, обращаясь по очереди в каждую сторону света. Или, может быть, этот направленный внутрь взор просто означал, что его сейчас вырвет.
Этим утром все было бледно и прозрачно, солнце уже встало… впрочем, солнце уже встало в два часа пополуночи, напомнил себе Майлз. Как раз только что прошло время самых коротких ночей на этой широте. С этой высокой точки обзора – что было здесь редкостью – Майлз с интересом разглядывал базу Лажковского и плоский ландшафт за ней.
Остров Кайрил представлял собой глыбу в форме яйца около семидесяти километров шириной и ста шестидесяти километров длиной, и в более чем пятистах километрах от какой бы то ни было еще земли. Бурая и бугристая – так можно было описать большую часть и базы, и острова. Большинство близлежащих зданий, включая офицерские казармы, где жил Майлз, были вкопаны в землю и покрыты сверху местным дерном. Никто не утруждал себя здесь сельскохозяйственным терраформированием. Остров сохранил свою первоначальную барраярскую экологию, хранившую следы употребления и злоупотребления. Длинные толстые пласты дерна покрывали казармы пехотинцев, проходящих здесь зимой подготовку – сейчас казармы были тихи и пусты. Грязные, наполненные водой борозды веером разбегались к заброшенным стрельбищам, полосам препятствий и тренировочным площадкам с ямами от взрывов боеприпасов.
Недалеко на юге шевелилось свинцовое море, заглушая все попытки солнца блеснуть на воде. Далеко на севере серая линия отмечала границу тундры у гряды мертвых вулканических гор. Майлз прошел свой офицерский краткий курс по зимним маневрам в Черном Сбросе – гористой местности в глубине второго барраярского континента: конечно, много снега и убийственный ландшафт, но воздух был сухой, колючий и бодрящий. А здесь даже сегодня, в самый теплый период лета, морская промозглость, казалось, заползала к нему под свободно одетую парку и грызла каждый старый перелом. Майлз поежился, безрезультатно пытаясь отогнать ее.
Ан, все еще висящий на поручне, заметив это движение, искоса глянул на Майлза.
– А скажите-ка мне, э… мичман, имеете вы какое-нибудь отношение к тому самому Форкосигану? Я еще когда увидел имя на приказе, про это подумал.
– Мой отец, – коротко ответил Майлз.
– Бог ты мой, – Ан моргнул и выпрямился, потом, смутившись, опять, как и раньше, согнулся, олокотившись на поручень. – Бог ты мой, – повторил он.
Он прикусил губу в восхищении, а его затуманенный взор на мгновение озарился искренним любопытством.
– И какой он в действительности?
«Что за нелепый вопрос», – подумал Майлз раздраженно. Адмирал граф Эйрел Форкосиган. Колосс барраярской истории этой половины столетия. Завоеватель Комарра, герой жуткого отступления с Эскобара. Шестнадцать лет беспокойного несовершеннолетия императора Грегора – лорд-регент Барраяра, а в последующие четыре года – доверенный премьер-министр императора. Сокрушитель восстания Фордариана, инженер необычной победы в третьей цетагандийской войне, оседлавший и двадцать лет крепко удерживающий смертельно опасного тигра барраярских политических междоусобиц. Тот самый Форкосиган.
«Я видел, как он смеялся в полном восторге, стоя на причале в Форкосиган-Сюрло и выкрикивая разносящиеся по воде команды в то утро, когда я, впервые идя под парусом, опрокинул и самостоятельно выровнял яхту. Я видел, как он рыдал, более пьяный, чем ты был вчера, Ан, в ту ночь, когда мы получили сообщение, что майор Дювалье был казнен за шпионаж. Я видел его в гневе, такого кирпично-красного, что мы боялись за его сердце, когда пришли отчеты, в полных деталях описывающие глупости, приведшие к последним беспорядкам в Солстисе. Я видел, как он на рассвете бродил по особняку Форкосиганов в нижнем белье, зевая и призывая мою сонную мать помочь ему найти два одинаковых носка. Его не с кем сравнить, Ан. Он уникален».
– Он заботится о Барраяре, – наконец сказал Майлз вслух, когда молчание стало неуютным. – И… за ним трудно угнаться.
«И вот еще: его единственный сын – уродливый мутант. Это тоже».
– Да уж, надо думать, – Ан выдохнул с сочувствием, а, может, его просто тошнило.
Майлз решил, что может выдержать сочувствие Ана. В нем, кажется, не было намеков ни на проклятую покровительственную жалость, ни, что любопытно, на более привычное отвращение.
«Это потому, что я его здесь заменю, – решил Майлз. – У меня могло быть две головы, и он все равно был бы чертовски рад меня видеть».
– Так вот чем вы занимаетесь, идете по стопам отца? – нейтрально спросил Ан. И, оглянувшись вокруг, добавил с сомнением: – Здесь?
– Я фор, – нетерпеливо ответил Майлз. – Я служу. Или, по крайней мере, пытаюсь. Куда бы меня ни послали. В этом и смысл.
Ан пожал плечами, недоумевая. По поводу Майлза или по поводу превратностей службы, закинувшей его на остров Кайрил, – этого Майлз определить не мог.
– Ну, – Ан со вздохом оттолкнулся от поручня. – Сегодня признаков ва-ва нет.
– Признаков чего нет?
Ан зевнул и ввел ряд цифр – взятых из разряженного воздуха, насколько мог судить Майлз – в свою отчетную панель, отображающую почасовой прогноз погоды на сегодня.
– Ва-ва. Что, никто не сказал вам про ва-ва?
– Нет…
– А должны были. И в первую очередь. Чертовски опасные, эти ва-ва.
Майлз начал прикидывать, не пытается ли Ан его надуть. Как обнаружил Майлз, розыгрыши могли быть достаточно тонкой формой издевательства, чтобы проникнуть даже сквозь броню ранга. В конце концов, искренняя ненависть избиения доставляла только физическую боль.
Ан снова перегнулся через поручень, чтобы на что-то указать.
– Видите все эти веревки, которые тянутся от двери к двери между зданиями? Это на случай, если будет ва-ва. Хватайтесь и висите на них, чтобы вас не сдуло. Если сорветесь, не раскидывайте руки, пытаясь остановиться. Я видел, как многие парни таким образом поломали себе запястья. Сгруппируйтесь и катитесь.
– Что это, черт возьми, за ва-ва? Сэр.
– Сильный ветер. Внезапный. Я однажды видел, как он поднялся с полного штиля до 160 километров, а температура упала с плюс десяти до минус двадцати – и все это за семь минут. Длится он от десяти минут до двух дней. И почти всегда дует с северо-запада, при нормальных условиях. Удаленная станция на берегу дает нам примерно двадцатиминутное предупреждение, и мы включаем сирену. Это означает, что вы никогда не должны оставаться без теплых вещей или в более чем пятнадцати минутах от какого-нибудь бункера. Там вокруг тренировочных площадок полно бункеров. – Ан махнул рукой в соответствующем направлении. Он казался серьезным, даже очень. – Если услышите сирену, бегите со всех ног к укрытию. Учитывая ваши размеры, если вас однажды поднимет и сдует в море, вас никогда больше не найдут.
– Хорошо, – сказал Майлз, про себя решив обязательно, при первой возможности проверить эти предполагаемые факты в метеорологических записях базы. Он вытянул шею, чтобы заглянуть в отчетную панель Ана: – Откуда вы взяли эти данные, которые только что ввели сюда?
Ан с удивлением уставился на свою отчетную панель:
– Ну, это правильные цифры.
– Я не подвергал сомнению их точность, – терпеливо ответил Майлз. – Я хочу знать, как вы их получили. Чтобы я смог проделать это завтра, пока вы еще здесь, чтобы поправить меня.
Ан взмахнул свободной рукой в незаконченном, досадливом жесте:
– Ну…
– Вы же не выдумываете их, правда? – спросил Майлз с подозрением.
– Нет! – ответил Ан. – Я как-то не задумывался, но… Думаю, это то, как пахнет день.
Он вдохнул, как бы демонстрируя сказанное.
Майлз поморщил нос и, в целях эксперимента, принюхался. Холод, морская соль, вынесенная на берег гниль, влага и плесень. Нагретый пластик в некоторых из мигающих и вращающихся инструментов рядом с ним.
1 2 3 4 5 6 7 8


А-П

П-Я