– Дирк подошел к стойке и налил в две чашки кофе. – Уверен, что даже ты можешь приготовить это, – съязвил он.
Тина попробовала взбитую массу.
– Хм! Восхитительно! – сказала она, прежде чем ответить на его вопрос. – Между прочим, я прекрасно готовлю. На предпоследнем курсе в колледже я посещала занятия по кулинарии.
– Предпоследний курс, – глаза Дирка потемнели. – Тот год, когда я в первый и единственный раз навестил тебя.
Тина нервно облизнула губы. Она увидела, как посуровело его лицо при этом воспоминании и напряглось тело от злости. Она осторожно, сдерживая волнение, наблюдала, как Дирк поставил чашки на стол и сел рядом.
– Если память мне не изменяет, – проговорил он ровным, но таящим угрозу тоном, – ты в тот день послала меня к черту.
«Я была так молода. Я была расстроена, обижена», – все эти и многие другие оправдания промелькнули в голове Тины, но она отвергла каждое из них. Упрямо вздернув подбородок, она спокойно встретила его сверкающий голубизной взгляд.
– Правильно.
Искра восхищения проблеснула в глазах Дирка, но затем взгляд его снова стал холодным.
– Мне тогда следовало немедленно забрать тебя из этого проклятого колледжа. – Дирк окинул ее обжигающим взглядом. – Все равно тебе так и не понадобились ни твой диплом, ни полученные в колледже знания.
– Не понадобились? – вспылила Тина. – Еще как понадобились. Я и сейчас пользуюсь ими.
– Разве нужен диплом по физическому воспитанию, чтобы завивать волосы какой-нибудь шлюхе? – усмехнулся Дирк. – Разве нужен диплом, чтобы нанимать разных изнеженных типов…
– Дирк! – резкий голос Тины остановил его издевательский монолог. – Поль Рамбо – вовсе не изнеженный тип! Поль – очень талантливый парикмахер. И я не обслуживаю шлюх.
Пытаясь не сорваться на крик, Тина со стуком бросила вилку на стол.
Дирк фыркнул.
Тина окончательно пришла в ярость. Вытянув шею, она прошипела ему прямо в лицо:
– Я использую свой диплом и знания каждый день и с гораздо большим толком, чем делала бы это, стань я учителем физического воспитания в школе. И я зарабатываю при этом гораздо больше денег.
– В самом деле?
Если бы Тину не ослепила ярость, она бы непременно заметила поставленную ей Дирком ловушку, в которую немедленно и угодила, поскольку разъярена была до последней степени.
– Да, – вызывающе отчеканила она. – В самом деле.
– Тогда, возможно, ты объяснишь мне, почему ты постоянно находишься в таком трудном финансовом положении?
Тина была сражена. Но не желая признавать себя побежденной, проговорила с запинкой:
– Мне… мне нужны деньги для…
– Всех твоих кредиторов? – прервал ее Дирк. – И для того, чтобы оплатить счета за отопление, электричество, воду и телефонные звонки? Не забудем также непомерную плату за твою квартиру, твое увлечение дорогими спортивными машинами и нарядами по последней моде. – Дирк саркастически улыбнулся. – Ты это хотела сказать, любовь моя?
Только позже Тина осознала, как близка она была к тому, чтобы ответить ему ударом по физиономии. И также позже она осознала, насколько ей повезло, что она удержалась и ответила ему лишь словесно. Как бы там ни было, реакция Дирка оказалась для нее совершенно неожиданной.
– Ты в самом деле отъявленный мерзавец! – наконец процедила она сквозь зубы.
Дирк с силой отодвинул свой стул.
– Мне надоели твои оскорбления, Тина. – Грубо схватив за плечи, он поднял ее с места и притянул к себе. – Пять долгих лет ты осыпала меня оскорблениями, в лицо или за глаза, – и больше я этого не потерплю.
– Грубиян!
Простая бравада толкнула Тину на эту резкость. И за свою браваду она была наказана поцелуем.
Пробормотав проклятие, Дирк впился ей в губы, бесцеремонно раздвинув их. Когда Тина начала вырываться, он придержал ее голову, запустив пальцы в волосы. Она продолжала биться в его руках, пытаясь высвободиться, но Дирк только сильнее прижал ее к себе.
Затем медленно и постепенно поцелуй из дерзкого превратился в ласковый и нежный. Осторожно касаясь языком уголков ее рта, Дирк вызвал у Тины отклик, который она не в силах была контролировать.
Опустив руку вдоль ее спины, он приподнял Тину, и бедра их соприкоснулись. Прижав ее к себе обеими руками и касаясь языком ее языка, он довел ее до исступления, и сопротивление ее завершилось тихим вздохом. Обхватив его голову ладонями, она задрожала и отдалась его объятиям.
– О, Тина! – Эти слова вырвались из самой глубины души Дирка. – О Боже, Тина. Ты чувствуешь? Ты чувствуешь, что делаешь со мной? Никогда, ни с одной женщиной я не испытывал ничего подобного.
Дирк высвободил руку из ее волос и дрожащими пальцами начал расстегивать пуговицы ее блузки.
Тина понимала, что обязана остановить его. Если она не сделает этого немедленно, потом уже будет поздно. Но прикосновение его пальцев к ее разгоряченному телу решило все. Она выгнулась и вскрикнула, когда он тронул губами ее трепещущую грудь.
Она ощутила потребность прикоснуться к нему сейчас же. Просунув руку под свитер Дирка, Тина почувствовала теплоту его кожи и вздохнула с облегчением. Ласковые движения ее рук вызывали у Дирка стон восторга.
Все было, как и должно было быть: жар его губ на ее груди, теплота его тела под ее руками, терпкий мужской запах, сводивший ее с ума. Дирк поднял ее на руки, понес по лестнице, и это было частью восхитительного взлета в рай. Даже грохот закрывшейся за Дирком двери не встревожил Тину.
Утонув в потоке желания, Тина черпала наслаждение в движениях его тела, его рук, в его горячих поцелуях.
– Я хотел бы любить тебя часами, – пробормотал он ей в ухо. – Но я не могу. Я не могу. Я так долго мечтал об этом… так долго. Я хочу взять тебя, Тина. Я должен взять тебя сейчас. – Да… Да, – беззвучный стон согласия пронизал все ее существо. «Так долго я ждала, хотела… всегда… только тебя. Даже с Чаком – всегда…»
Эти неясные мысли проносились в голове Тины, набирали силу, и наконец она вынуждена была принять их неоспоримую суть: даже в объятиях Чака она всегда хотела принадлежать Дирку.
– О Боже!
Осознание этой истины вызвало дрожь отвращения к себе, а затем и холодную отстраненность от Дирка. Почувствовав ее оцепенение, Дирк поднял голову и взглянул на нее затуманенными страстью глазами.
– Тина?
А Тина смотрела в их голубую глубину – и, через годы, в тот день, когда он сделал ее женщиной и навеки своей.
И с той поры все ее стремления, вся ее лихорадочная физическая и деловая активность, все психологические выверты на самом деле маскировали одно-единственное желание – желание уйти от этой унизительной истины.
– Тина? В чем дело?
– В тебе. Во мне. Главным образом во мне. – Мозг Тины теперь работал с потрясающей ясностью. – Во мне, в том, что я насквозь фальшива. – «Ты омерзительна». Тина бросила себе это обвинение сначала мысленно, а затем повторила вслух: –Омерзительна!
– Что с тобой? – Дирк уставился на нее так, словно у нее выросли рога.
Вырвавшись из его рук, Тина начала судорожно застегивать пуговицы.
– Я… прости. Я не могу. Я…
– То есть как это? Еще минуту назад ты также сильно хотела меня, как я тебя! – Дирк угрожающе надвинулся на нее. И, когда Тина отступила, проговорил с горечью: – Тебе, видно, доставляет удовольствие заводить мужчин, а потом издеваться, наблюдая за их страданиями. Уж не потому ли твой муж пытался установить рекорд по количеству женщин, с которыми он переспал?
Тина отпрянула, как будто Дирк ударил ее. С застывшими от ужаса глазами она покачала головой, не замечая написанного на лице Дирка сожаления о нанесенной ей обиде, не замечая вообще ничего вокруг. Ибо сейчас она смотрела в себя, и ей была ненавистна женщина, которую она видела там.
Кое-как застегнувшись, Тина бросилась к выходу. Схватив сумочку и жакет со стула у двери, она выскочила из комнаты. Дирк, пораженный, будто прирос к месту. Сбегая по лестнице, Тина услышала его крик:
– Черт тебя побери! Куда тебя понесло?
Куда ее несет? Она прикусила губу, пытаясь удержать поток слез, застилавших глаза. Куда она могла деться от правды, если правда в ней самой? Целых пять лет она обманывала всех… но больше всего себя.
Сбегая по ступенькам веранды, Тина заметила элегантный серебристый «Севиль», припаркованный за машиной Поля. Несомненно, он принадлежал Дирку.
Тина шарила в сумке в поисках ключей от машины, когда услышала звук открывающейся двери, а затем и раздраженный голос Дирка:
– Ради Бога, Тина! Подожди!
Скользнув за руль маленькой машины, Тина включила зажигание. Через секунду машина пришла в движение и с ревом понеслась по тихой улице.
«Подожди меня! Подожди меня!» Призыв Дирка все еще звучал в ее мозгу, когда она повернула на Уэст Перри и поехала к мысу. Печальная улыбка появилась на ее вздрагивающих губах, когда она поняла, куда направляется. С шестнадцати лет, когда она научилась водить машину, Тина всегда уезжала на мыс, если ей нужно было обдумать какую-то проблему или выплакаться. Проносясь мимо маяка, она бросила на него быстрый взгляд и поморщилась при воспоминании о том, как впервые Дирк повез ее туда на прогулку и одновременно прочитал ей историческую лекцию о значении света маяка для мореплавателей.
Теперь, когда направление определилось, Тина изо всех сил нажала на акселератор и очень скоро достигла Сансет-Бич. Внезапно резко затормозив, она вышла и побрела к воде. Она лишь слегка вздрогнула, но продолжала идти, когда услышала скрип тормозов автомобиля, остановившегося рядом с «Ниссаном».
Без летних туристов, бродивших по пляжу в поисках чистого кварца, известного под названием «кеэп-мэскаго» – бриллианта, пляж выглядел безлюдным и спокойным.
Устремив невидящий взгляд на «Атлантус», старый полузатонувший корабль, находившийся невдалеке, Тина почувствовала, как покой проникает в ее душу.
– Будь добра, расскажи мне, что же, собственно, произошло там, дома.
Ресницы Тины дрогнули. Дома. До боли знакомый спокойный голос напомнил ей о доме. Но не о том доме, где сдаются комнаты с завтраками и из которого Тина только что сбежала. Возникший в ее воображении дом был домом ее детства, счастливых лет с родителями, времени безопасности и надежности, поклонения кумиру и романтики… Времени с Дирком.
– Как ты думаешь, он погрузился еще глубже? – взгляд Тины остановился на остове старого корабля.
– Не очень заметно, – ответ Дирка прозвучал так же осторожно, как и вопрос Тины. И, как много лет назад, рука его легко легла ей на плечо.
Дом.
Тина так устала от борьбы, она чувствовала себя такой беззащитной. Не было больше того безжалостного Дирка, который спокойно наблюдал, как она теряет все, чего с таким трудом добилась. Не было больше той деловой женщины, которая скрывала свои чувства за фасадом яростной независимости.
На Сансет-Бич стоял прежний Дирк, чуть ироничный старший друг, заботливый и надежный, и она сама – доверчивая девочка, благодарная за каждую минуту, которую он мог ей уделить.
– Прости меня за то, что я сболтнул о твоем муже. – Даже голос его изменился и напомнил голос молодого Дирка.
– Но так оно и было действительно, – мягко возразила Тина. – Хотя, как это обычно случается, я узнала об этом последней.
– Я прошу прощение не за то, что он сделал, – ласково поправил ее Дирк. – Я прошу прощение за то, что сказал об этом, чтобы позлить тебя.
Губы Тины дрогнули от искреннего изумления. Это был прежний Дирк, мягко упрекавший ее за недогадливость. Как всегда, когда Дирк справедливо укорял Тину, она придвинулась к нему, под его защиту. И, как всегда, сказала ему правду:
– Я обманула его.
– Как это? – В вопросе не было осуждения – только просьба объяснить.
– Тем, что согласилась выйти за него замуж.
В наступившей тишине слышался лишь шум волн. После столь откровенного признания больше нечего было сказать, по крайней мере на эту тему. И Дирк предложил новую и в то же время старую тему.
– Сколько раз мы наблюдали закат солнца именно с этого места? – спросил он.
– Четыре тысячи двести семьдесят семь.
– Ты уверена?
– Абсолютно.
Рука, обнимавшая ее за плечо, сжалась.
– Я мог бы поклясться, что только семьдесят шесть.
По сравнению с недавней яростной вспышкой в спальне Тины Дирк был само спокойствие.
Тина ответила столь же миролюбиво.
– Нет, – сказала она убежденно. – Я вела счет постоянно. Определенно семьдесят семь.
Наклонив голову, Дирк шутливо наморщил лоб.
– Включая или исключая сегодняшний день?
Тина в ответ тоже свела брови.
– Поскольку сегодня мы еще не видели заката, то, значит, исключая.
– Правильно.
Опять воцарилось молчание. Его нарушила Тина.
– Сколько раз ты говорил мне, что камни, которые я находила, – вовсе не бриллианты?
– По крайней мере миллион. – На этот раз взгляд Дирка явно выражал нежность. – Бедняжка, тебе ведь так и не удалось найти его? – Нет, – Тина покачала головой. – Но это не имело значения. Удовольствие заключалось в поиске.
– Так же, как в тех играх, в которые вы с подружками пытались вовлечь меня? – усмехнулся Дирк. – И вы всегда умудрялись выйти победителями.
– Это когда мы прятали «сокровище» – старую бижутерию наших мам – и убеждали тебя, будто нашли карту с указанием, где зарыто настоящее сокровище?
Дирк громко рассмеялся, его смех проник в самую глубину сердца Тины.
– Какими же сорванцами вы были. Вы ни к чему не могли относиться серьезно.
И, порой соглашаясь друг с другом, порой споря, они предались воспоминаниям. Солнце склонилось к горизонту и коснулось поверхности моря. Они замолчали и стали следить, как вслед за закатом постепенно наступает темнота. Зачарованная красотой этого зрелища, Тина зябко повела плечами. Дирк немедленно забеспокоился.
– Пора, детка. Надо возвращаться домой.
Не снимая руки с ее плеча, Дирк повел ее к машинам.
– Не превышай скорость. – С усмешкой он усадил ее на водительское место. – Если ты намотаешь эту груду металла на столб, тебя придется вытаскивать с помощью консервного ножа.
– Очаровательная перспектива, – наморщила нос Тина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18