Наверняка найдутся свидетели, которые видели, как каждую ночь он приходил к вам и утром уходил. Я найду этих людей и…Она метнулась в спальню и бросилась на кровать. До меня донеслись судорожные рыдания.Я прислонился к дверному косяку.— И тогда я разоблачу вас. Знаете, что с вами сделают, милая Ева? Вас запихнут в газовую камеру.Я осторожно закрыл дверь спальни и вышел из квартиры. Глава 12 Надзирательница открыла камеру, пропустила меня и заперла за мной железную дверь.Эдна Брайт сидела на топчане и курила. Она безразлично взглянула на меня:— Что вам надо?— Кое-какие сведения.— Она усмехнулась:— Это смешно. Вы еще меня о чем-то просите! Да если вы будете умирать от жажды, я даже не плюну на вас. Что вы сделали для меня? Вы ничтожество!— Я как-то подбросил вас в город на свидание с Винсом, — сказал я спокойно.— Жаль, что по дороге я не перерезала вам глотку.Я сел рядом с ней на койку и закурил.— Эдна Брайт, — терпеливо заговорил я, — я готов заключить с вами сделку, правда, сначала мне придется пойти на сделку с самим собой. Я хочу найти сообщника убийцы Фарнхема, и это для меня сейчас самая важная вещь на свете. Вы кое-что знаете. Так вот мои условия: ответьте на мои вопросы, только правдиво, и тогда я забуду, что вы предложили Винсу отправить Блаунта на дно озера.Я почувствовал, как Эдна сжалась.— Вы действительно так сделаете?— Мне самому это не очень нравится, но я поступлю именно так.— Да, вы верны себе, — усмехнулась она. — Вы, вероятно, родились копом, и ваши пеленки были украшены полицейской бляхой. — Она помолчала. — Я вам верю, лейтенант, не знаю уж почему. Я согласна на сделку. Что же вы хотите знать?— Где вы были во второй половине дня, когда был убит Генри Фарнхем?Она немного подумала:— Я разыскивала одного парня. Я его нашла. Разговор шел о незначительной сумме денег, но их-то у него и не оказалось. Я вернулась в контору, чтобы доложить о результатах. Я всегда докладывала Кулю о моих делах, чтобы поддержать репутацию отличного работника и чтобы он не слишком злился, когда я терпела неудачу.— Вы помните, в котором часу вы вернулись в контору?— Что-то около половины пятого.— Куль был в конторе, когда вы вернулись?— Да.— Поговорив с вами, он ушел?— Нет. — Эдна покачала головой. — Я зашла к нему в кабинет и доложила о результатах своих поисков, после чего он предложил мне выпить и начал, по своему обыкновению, приставать к мне. Но у меня длинные ноги и меня не так-то легко поймать. Ему ни разу не удалось догнать меня.— Вы уверены, что он никуда не уходил?— Конечно уверена! — Эдна раздраженно пожала плечами. — Мы ведь договорились с вами. Не так ли? Я говорю чистую правду.— О'кей. Когда вы ушли из конторы? «— Примерно без четверти шесть, может, чуть позже.— А Куль?— Когда я уходила, он еще оставался там. Наверное, решил отдохнуть перед новой попыткой поймать меня.— Мне очень не хочется, но, кажется, я готов вам поверить, — печально сказал я.— Ну что же, я выполнила свое обещание. Не забудьте и вы о своем.— Не забуду, — пообещал я. — Но, признаюсь, вы выиграли от нашей сделки гораздо больше, чем я.Я жестом попросил надзирательницу выпустить меня.— Эй, лейтенант, смотрите только не загнитесь до моего суда.— Постараюсь.Я вышел на улицу. Было уже половина одиннадцатого, когда я добрался до своей квартиры. Самое неприятное время суток. Слишком поздно, чтобы строить какие-то планы и слишком рано, чтобы отправляться в постель, во всяком случае, одному.Размышляя над этим вопросом, я налил себе виски.« Пожалуй, я принял правильное решение «, — подумал я, наливая третий стакан.Зазвонил телефон. Я неохотно снял трубку.— Говорит морг. Не тратьте попусту время, названивая сюда. Здесь все умерли.— Тогда кто же со мной говорит? — шаловливо поинтересовался женский голосок.Из моего горла вырвался стон.— Вы хотите сказать, что с вами кто-то говорит?— Это Кенди, — сказала она, не обращая внимания на мой мрачный юмор. — Как вы поживаете, Эл?— Как нельзя хуже. А вы?— Мне одиноко, и я скучаю. Почему бы вам не заглянуть ко мне?— Я уже на полпути, — крикнул я. — Скажите только, где вас искать. Где конец этого пути?— Все там же, Баннистер-стрит.Я почувствовал, как моя грудь медленно наливается свинцом.— Вы хотите сказать, что вы у Корниша?— Конечно.— Что же я там буду делать? Играть с вами в бридж?— Все в порядке, Эл, — проворковала она. — Все хорошо. По телефону долго объяснять. А о старикашечке Калве не беспокойтесь.— Он что же, неожиданно отправился в Гренландию? — спросил я с надеждой.— Все в порядке. Я вам объясню, когда приедете.— О'кей!Я вышел из квартиры в начале двенадцатого. Отличное время суток — достаточно рано для того, чтобы можно было строить планы и достаточно поздно для… впрочем, похоже, я повторяюсь.Около половины двенадцатого я остановил свой , » хили» напротив дома Корниша. Нажимая на звонок, я все еще надеялся, что он улетел в Гренландию. Дверь отворилась, на пороге стояла Кенди. На лице ее гуляла радостная улыбка. Я почувствовал себя значительно лучше. Если бы Корниш был дома, дверь, несомненно, открыл бы он.— Я так рада, что вы приехали, золотце мое, — проворковала Кенди. — Мне так надоело сидеть здесь.Я вошел в холл и закрыл за собой дверь. На Кенди были лишь трусики и крохотный бюстгальтер, состоявшие преимущественно из кружев. На сей раз ее наряд был выдержан в розовых тонах.— Ужасно жарко, — пояснила она, заметив мой взгляд.— Да-да, атмосфера так и накаляется, — согласился я. — А что с Корнишем?— Он здесь, — ответила она равнодушно.Я так и подпрыгнул.— Здесь?! — повторил я каким-то придушенным голосом. — Что за странная идея, сокровище мое?— Я же вам сказала, что все в порядке, — отмахнулась Кенди. — Но, по-моему, будет лучше, если вы взглянете на него, он в гостиной.— Надеюсь, у него нет при себе оружия?— Оружия? — Она едва не захлебнулась от смеха.— Пойдемте, помашете ему ручкой. — Она подхватила меня под руку и потащила в гостиную.В дверях Кенди остановилась.— Вот! — провозгласила она. — Вот и мой старикашечка!Корсетный король распластался на полу. Его великолепные трусы несколько утратили свой блеск, а спортивная рубашка давно подрастеряла свой спортивный вид.Плечи его были прижаты к кушетке, а подбородок покоился на груди.Когда мы вошли, он замотал головой из стороны в сторону, его подбородок немного приподнялся. Он бессмысленно уставился на меня. Через мгновение подбородок упал на грудь. В двух футах от Корниша валялся стакан, рядом были навалены пустые бутылки из-под шампанского и шотландского виски, в лужице воды плавали остатки льда. Вертикальное положение занимал лишь один-единственный предмет — недопитая бутылка имбирного пива.— Ух! — выдохнул я.Кенди довольно хихикнула.— Ух-ух — так и есть! Какой же здесь беспорядок!Все вверх дном. Взгляните на эту образину. Для того чтобы придать ему нормальный вид, мало одного корсета «Стеррайт».— Мое восклицание «ух» относилось к имбирному пиву, — сказал я. — Мне больно видеть, как этим пойлом оскорбляют благородный шотландский напиток.Настоящий пьяница должен был найти более приличных спутников для виски, нежели шампанское и имбирное пиво.— А Калв вовсе не пьяница. Он держит спиртное исключительно для гостей, сам же не притрагивается к нему. В том-то все и дело. По-моему, этот коктейль добил его. Видели бы вы его полчаса назад. Он носился по дому и орал, что перережет себе горло.— Из-за чего вся эта драма? Что у вашего старикана стряслось?Кенди рассмеялась:— Неприятности по службе.— Неприятности по службе?— Да. Калв говорит, что человек, который помогает прятать под корсетом женскую красоту, не имеет права на спокойную жизнь.— Мне казалось, что ваш вид должен был поднять ему настроение.— Эл, вы когда-нибудь слышали выражение «мертвецки пьяный»?Она прошла в комнату и склонилась над Корнишем.Зрелище, которое при этом предстало моему взору, было значительно приятнее того, что увидела она.— И подумать только, все это из-за того, что он замахнулся на вас, — хихикнула Кенди.— Замахнулся на меня? Эй, подождите-ка, о чем вы толкуете? Это же было вчера ночью. Какое это имеет отношение…— К вашему сведению, дорогой мой, это медицинский кутеж.— Какой-какой?!— Медицинский. Он хотел излечиться от головной боли, которую заработал, когда хотел вас ударить, да промахнулся и стукнулся головой о кровать. Придя в себя, Калв решил хлебнуть пару стаканчиков от головной боли, и ему это очень понравилось. С тех пор он только этим и занят.— Я думаю, Кенди, что вам следовало бы спрятать бутылки подальше, а то завтра он проснется с головной болью и снова начнет курс лечения. И так может продолжаться много дней подряд. Как в санатории. Подумать только. Неплохой способ убить пару недель.Я поднял с пола бутылку и разочарованно вздохнул: дна была пуста. Я с сожалением поставил ее на столик и сказал:— Надо убрать тело.Я подхватил жертву алкоголя под мышки и потащил в спальню.«Интересно, кто тяжелее: мертвый или мертвецки пьяный?»Потом я спросил Кенди, куда пристроить «старикашечку». Она наполеоновским жестом указала на кровать. Я с трудом смог отвести взгляд от ее фигуры в прозрачном бюстгальтере и таких же эфемерных трусиках. Кое-как мы взгромоздили Корниша на кровать.Я заботливо подоткнул одеяло, оставив снаружи лишь то, что находилось выше носа, — на тот случай, если производитель корсетов решит усладить публику мелодичным храпом.— Мне пришла в голову отличная идея, куда можно спрятать выпивку, — весело сказал я, выходя вслед за Кенди из спальни.— Что касается меня, то я чувствую новый приступ головной боли, — простонала она. — Скорее к медицинскому шкафчику! — с этими словами Кенди устремилась к бару, достала новую бутылку и пару стаканов.— Вы очень любезны, сестрица, — с чувством сказал я, когда она вручила мне наполненный до краев стакан. — Должен заметить, что мне очень нравится новая форма медперсонала в вашем санатории или, может, это клиника? Вам чрезвычайно идет эта форма, кроме того, она гораздо дешевле формы сиделок из монастыря Святой Барбары.Кенди некоторое время сидела молча, закрыв глаза.— Эл, — наконец пробормотала она, — я уже не способна по достоинству оценить остроумный диалог. Сейчас у меня два желания — пить и любить.— Я вполне могу составить вам компанию и в том, и в другом, — любезно предложил я.— Я знаю, — проворковала Кенди. — Почему бы тебе не выключить свет и не снять галстук. А я переберусь на кушетку.Она залпом проглотила виски и направилась к кушетке. На полпути она остановилась и взглянула на меня.— И брюки тоже!— Кенди, ты сторонница метода исключения? — поинтересовался я.— Скорее, метода совращения, — лениво пробормотала Кенди. — Не все ли равно, как это называется. — Она устроилась на кушетке.— Ты умная девочка.— Черт возьми, меньше всего я хотела бы услышать сейчас именно эти слова! — возмутилась она. — Если ты предпочитаешь захватить с собой молитвенник, скажи об этом прямо. Я тогда разыщу свое вязанье.— Я пошутил, — сказал я смиренно. — Честное слово, пошутил.Чтобы доказать это, я выключил свет. Потом развязал галстук, бросил его на пол и стал на ощупь пробираться к кушетке. Кенди ухватила меня за руку, притянула к себе и прижалась всем телом. Наши губы встретились, и я ощутил дрожь нетерпения, сотрясавшую ее восхитительное тело.Домой я вернулся только к утру, в половине пятого, и проспал до одиннадцати часов. Десять минут под ледяными струями и пара чашек крепкого кофе несколько улучшили мое самочувствие. Я побрился, оделся, закурил первую на сегодня сигарету и зашелся в ритуальном утреннем кашле. Откашлявшись, я вспомнил о Кенди. Интересно, она все еще на Баннистер-стрит? По-прежнему пытается спасти Корниша от головной боли и опасностей в виде бутылок и корсетов', подстерегающих несчастного?Я нашел в телефонной книге номер Корниша и позвонил. После четвертого звонка трубку сняли.— Алло, — раздался энергичный голос.— Привет, Калвин, — весело поприветствовал я. — Ну как, вы уже приняли новое лекарство?— Что за черт? О чем вы говорите? — фыркнул он. — Что за дурацкие шутки?— Извините, ошибся номером. — Я быстро бросил трубку на рычаг.Потом я решил позвонить в рекламное бюро, где Кенди имела привычку умирать от скуки. В трубке послышалось:— Офис фирмы «Монтелло и К°».Звук знакомого, чуть хрипловатого голоса сразу улучшил мое настроение.— Кенди, — пробормотал я, — птичка моя, я только что позвонил твоему «старикашечке». Я думал, ты все еще дежуришь около него.— Я собиралась позвонить тебе, дорогой, — хихикнула она. — Представь себе, он проснулся утром свежим, как маргаритка, и совсем не помнил, что с ним произошло. Он даже не помнит, как замахнулся на тебя и стукнулся головой о кровать. Он совершенно ничего не помнит.— По-моему, он в полном порядке.— Поэтому я решила вернуться к роли деловой девушки и очень этому рада.— Отлично! Я всего лишь хотел узнать, как твои дела.— Чудесно, счастье мое, — промурлыкала Кенди. — Я уже многие месяцы не чувствовала себя так великолепно. С виски или без него — ты самое лучшее лекарство, которое я когда-либо принимала.— Благодарю. Когда мы увидимся снова?— Трудно сказать, золотко. Старикашечка снова в форме, а ты знаешь, что это он раздает бриллианты и норковые шубки. Подожди, пока я тебе позвоню, Эл.Девушке нужно вести себя осмотрительно. А сейчас нам надо проститься. Кто-то сюда идет.— Наверно, это норка в волчьей шкуре с бриллиантами вместо зубов, — прорычал я и бросил трубку.Без четверти час я вошел в здание Объединенной страховой компании. Меня провели в кабинет Мосса.Он поприветствовал меня сердитым мычанием.— Привет, — ответил я и, не дожидаясь приглашения, уселся в кресло.— Что вам нужно? — спросил Мосс.Я одарил его фирменной уилеровской улыбкой. Она его нисколько не тронула.— Я занят, лейтенант, — буркнул толстяк. — Очень занят.— Мистер Мосс, — заговорил я официально, — я пришел к вам, чтобы извиниться перед вами и вашим животом.— Что такое? Еще одна идиотская шутка?— Я серьезен, как никогда, — успокоил я его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17