https://wodolei.ru/catalog/leyki_shlangi_dushi/
Через две тысячи лет после событий, которые ознаменовали собой приход Нового Завета, человечество, похоже, нисколько не приблизилось к искуплению. Вместо того чтобы подражать Иисусу, как призывал Фома Кемпийский в своем труде «О подражании Христу», западный человек – с началом христианской эры не меньше, чем прежде, – стремился копировать Симона-волхва; философию герметизма он использовал так, что «примером для подражания» для него стал не Христос, а Фауст. История западной цивилизации, по существу, представляет собой историю стремления человека стать Фаустом. Именно Фауст является главным архетипом и воплощением западного человека. Однако Фауст шестнадцатого века, как уже отмечалось выше, искал знание за пределами ограничений, наложенных христианской моралью. Фауст двадцатого века ищет знания – и власть – за границами любой морали, любой человеческой системы ценностей. Если силы, высвобожденные Фаустом шестнадцатого века, способны навлечь на него муки христианского ада, то проклятие, которое ждет современного Фауста, намного страшнее и реальнее.
В переносном, а нередко и в буквальном смысле маг эпохи Возрождения имел возможность очертить вокруг себя магический круг. Из безопасного пространства внутри этого периметра он мог, как считалось, вызывать божественные или адские силы, чтобы затем направлять их или управлять ими. Эти силы считались потенциально опасными. Существует множество преданий и легенд о честолюбивых магах, вызывавших силы, управлять которыми они были не в состоянии, – силы, которые разрушали защитный периметр магического круга и уничтожали самого мага. Но даже если магу удавалось сохранить контроль за вызванными им силами, сам круг, защищавший его, одновременно накладывал определенные ограничения. Маг не мог выйти за пределы круга, не подвергаясь риску пострадать от той энергии, которую он сам высвободил. Таким образом, магический круг превращался в тюрьму, защищая и в то же время изолируя мага от реальности, которая лежала за его пределами, – реальности, в которой движение освобожденных и мощных сил стало непредсказуемым.
Разве это не метафора для описания всей нашей цивилизации? Ведь наша культура, технология и их продукты представляют собой нечто вроде магического круга. Изнутри кажущейся безопасности этого крута мы вызываем силы, обладающие огромным разрушительным потенциалом. Мы загрязняем мир пластмассами и радиацией, токсичными химикатами и промышленными отходами. Изнутри кажущейся безопасности круга мы в гордыне своей присваиваем себе божественную власть и проводим эксперименты, на которые не решается сама природа, – в области генной инженерии, расщепления атомного ядра, создания химического и биологического оружия. Подобно доктору Франкенштейну, мы порождаем чудовищ. И, подобно магам из кажущихся несерьезными сказок, мы легко теряем контроль над силами, которые сами вызвали к жизни. Именно это произошло, например, в Чернобыле. В результате мы перестаем быть магами, белыми или черными. Мы все превращаемся в жертв.
Но даже если нам удается сохранить контроль, магический круг технологии, который призван нас защищать, начинает играть сдерживающую роль. Технология делает руки человека сильнее и длиннее, но никак не влияет на разумность использования человеком своих рук. Таким образом, мы сознательно обманываем себя, полагая, что приобрели большую свободу, тогда как на самом деле добровольно усиливаем свое подчинение. Мы становимся все беспомощнее, отдавая себя во власть автономным механическим «системам», от кондиционеров и систем управления климатом до глобальных компьютерных сетей. В своей зависимости от технологии мы все больше и больше утрачиваем власть и отказываемся от ответственности. Современному городу труднее пережить внезапную снежную бурю, чем Петербургу или Берлину восемнадцатого века. Атака компьютерного вируса способна оказать разрушительное воздействие на личную жизнь людей, сотрясти банки и транснациональные корпорации, стать причиной ядерного конфликта. Уже звучат серьезные предупреждения об опасности компьютерного терроризма: команда хакеров способна поставить под угрозу жизнедеятельность целой страны.
В этом процессе, как уже отмечалось выше, мы все больше отдаляемся и отчуждаемся от окружающей нас реальности. Мы становимся чрезмерно избалованными, слишком защищенными, несклонными или неспособными нести ответственность за собственную жизнь. Мы все время перекладываем вину на других и торопимся в суд с требованием компенсации, когда неприятные реалии бесцеремонно вторгаются в наш уютный мирок. Мы обижаемся на малейшее несогласие и сглаживаем углы социального взаимодействия при помощи нелепого языка «политкорректное™». Мы все больше и больше вверяем себя во власть «специалистов» в черных костюмах, которые все время толпятся вокруг нас, ожидая каких-либо неприятностей в нашей жизни, которые дадут им возможность нажиться на нашем несчастье. В результате мы становимся еще более уязвимыми Для различного рода манипуляций.
Подобные манипуляции представляют собой средство «создавать события», а значит, являются одной из форм магии. Однако эта магия ничуть не похожа на божественную магию приверженцев философии герметизма в эпоху Возрождения. Скорее она похожа на то, что Агриппа осуждал как мелкое колдовство, которым занимались претендующие на звание Фауста убогие личности в своих ограниченных и фрагментированных областях. Однако незначительность этой магии не делает ее менее опасной или менее распространенной. Все мы являемся ее потенциальными – или уже реальными – жертвами.
Именно такого рода «магии» посвящены следующие главы книги.
15. Контроль над разумом
С 1950 по 1953 год вооруженные силы пятнадцати стран, представляющих недавно созданную Организацию Объединенных Наций, участвовали в войне в Юго-Восточной Азии против Северной Кореи и коммунистического Китая. Среди контингента ООН были подразделения из Британии, Франции, Канады, Австралии, Греции, Южной Кореи и – в основном – Соединенных Штатов. Еще в 1950 году, всего через месяц после начала конфликта, западный мир стал свидетелем унизительного спектакля. Пленных американских солдат постоянно снимали на пленку, заставляя выступать с публичными заявлениями, в которых они признавались в агрессии, отрекались от своих прежних взглядов и расхваливали достоинства и моральные ценности бывшего противника. Такого рода заявления делались американскими солдатами на протяжении всей войны. Интересно отметить, что ничего подобного не отмечалось со стороны британских, французских, канадских, австралийских и других военнослужащих. Не наблюдалось такого явления в Военно-воздушных силах или подразделениях морской пехоты США – оно ограничивалось исключительно американскими сухопутными войсками.
Последующее расследование позволило получить, по крайней мере, частичное объяснение. Дисциплина в американской армии была чрезвычайно слаба, особенно по сравнению с британскими частями или частями стран Содружества. Боевой дух американцев был крайне низок, и они не очень четко себе представляли, за что – а иногда и с кем – воюют. А поскольку наиболее боеспособные части армии США были приданы Германии и НАТО, личный состав подразделений в Северной Корее отличался особой слабостью. Из всех попавших в плен американских солдат, у 51 процента коэффициент умственного развития был ниже 89, а 44 процента имели незаконченное – а в некоторых случаях и неначатое – среднее образование Biderman, Wared to Calumny, стр. 149.
.
Эти факторы повлияли, по крайней мере частично, на последующие события. В то время, однако, заявления пленных солдат звучали не только оскорбительно для американского общества и высшего командования армии, но также выглядели необъяснимыми и пугающими. Было совершенно очевидно, что эти заявления не являлись следствием обычного давления – например, пыток или угрозы физического насилия. Наоборот, снятые на пленку люди старались показать, что они делают это добровольно, и на них не было видно никаких следов плохого обращения. «Через сорок восемь часов… некоторые из них выступали с экстраординарными заявлениями из-за линии фронта, яростно нападая на свое правительство и свою страну в выражениях, напоминающих риторику Москвы и Пекина» Thomas Journey into Madness, стр. 156.
. Более 70 процентов пленных американских солдат либо признавались в военных преступлениях и других проступках, либо «подписывали воззвания, призывавшие положить конец участию Америки в войне» Marks, The Searcb for the 'Manchurian Candidate', стр. 126.
. Похоже, они искренне верили в то, о чем говорили. Более того, «вызывающее тревогу большое число пленных не отказались от своих слов и после возвращения в Соединенные Штаты. Они не отреклись, как ожидалось, от сделанных заявлений, ступив на родную землю» Там же.
.
За первым шоком последовали скандал и обвинения в предательстве. И только постепенно стало ясно, что за этим явлением стоит нечто более тонкое, чем обычные животные инстинкты, нечто такое, что не имеет отношения к предательству. Сумевшие бежать или освобожденные из плена военнослужащие, к примеру, рассказывали истории, ужасавшие публику, которая по-прежнему с подозрением смотрела на психологию и была убеждена, что характер человека представляет собой нечто целостное и неизменное. Достоянием гласности становились такие инструменты, как сенсорная депривация, условный рефлекс, а также ряд других способов, которые эффективно изменяли личность, причем в немыслимых ранее пределах. В 1950 году в одной из газетных статей, описывавших работу сотрудника ЦРУ, который скрывался под маской журналиста, впервые появился такой термин, как «промывка мозгов» Thomas, цит. произведение, стр. 159-160. :
. С тех пор этот термин прочно вошел в современный словарь, а общественное сознание стал терзать еще один страх.
То, что «промывка мозгов» могла быть использована врагом, делало ее еще страшнее – и усилила общую паранойю по отношению к коммунизму, которая существовала в начале 50-х годов двадцатого века. Это был враг, с которым в отличие от откровенно нечестивых нацистов или японцев, невозможно было сражаться в открытую. Этот враг мог тайно проникать не только в общество, но и на священную территорию сознания и психики отдельного человека, а также использовать некую форму месмеризма, или гипноза, чтобы воздействовать на душу или даже овладеть ею. Голливуд с готовностью откликнулся на появление этого нового источника страха. В многочисленных научно-фантастических фильмах того периода, таких как «Вторжение похитителей тел», коммунисты аллегорически отождествлялись с «инопланетянами», которые способны «овладеть» ближайшими соседями или даже членами собственной семьи.
Публика не сразу поняла, что Голливуд был лишь одной из организаций, вдохновленных возможностями «промывки мозгов» и контроля над разумом. Не меньший интерес к этим явлениям проявило ЦРУ. Столкнувшись с обескураживающими заявлениями американских военнопленных, разведчики сначала были сбиты с толку.
«Работавшие в ЦРУ химики обратились к древним рукописям в поисках волшебных снадобий, которые помогли бы объяснить случившееся; архивисты погрузились в документы инквизиции, пытаясь найти ключ к разгадке; востоковеды углубились в свою область исследований, а арабисты – в свою. Результат оказался нулевым – не обнаружилось и намека на то, каким образом Северная Корея добивалась от пленных подобного сотрудничества и почему этот эффект был таким долговременным» Там же, стр. 163-
.
Как говорилось в одном из докладов ЦРУ 50-х годов, признания военнопленных могли быть объяснены исключительно «реорганизацией и переориентацией сознания» Ranelagh, The Agency, стр. 203.
.
Далее в отчете говорится:
«Исторический опыт позволяет сделать вывод, что такие глубокие изменения в функциональной организации человеческого сознания не могут быть получены традиционными методами психологического воздействия, которые дают лишь временный эффект и оставляют следы на жертве. Таким образом, можно предположить, что использовались новые, более тонкие методы…» Там же.
Еще в апреле 1950 года ИРУ запустило несколько проектов, связанных с методами манипуляции сознанием. В 1953 году эти проекты были объединены в общую программу под кодовым названием «МК-Ультра». Эта программа действовала – по крайней мере официально – до 1973 года. Затем «МК-Ультра» была закрыта, но было бы наивно предполагать, что исследования в этой области не были продолжены под другим названием или что их не вели другие организации, помимо американского ЦРУ.
Один из самых первых проектов ЦРУ ставил перед собой цель «использовать научные методы и знания, которые можно было бы направить на изменение взглядов, убеждений, мыслительного процесса и поведения агентов. Сюда относится применение проверенных психиатрических и психологических методик, в том числе гипноза в сочетании с наркотиками» Там же, стр. 204.
.
Большинство исследований было посвящено поискам «чудесного средства», которое позволило бы делать психику податливой и изменять ее нужным образом. Несмотря на то что результаты исследований не стали достоянием гласности, научному сообществу было известно, что во время Второй мировой войны СС проводила безуспешные эксперименты с мескалином на узниках концентрационных лагерей. Чуть большего, но все же ограниченного успеха добилось Бюро стратегических служб, которое во время войны было предшественником ЦРУ. Эксперименты проводились с каннибалами. В результате дальнейших работ появился пентотал натрия, известный также под названием «сыворотки правды», которая теперь используется во всем мире для того, чтобы получить информацию от людей, не желающих разглашать ее. Поиски других эффективных препаратов привели агентов ЦРУ в джунгли Центральной и Южной Америки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
В переносном, а нередко и в буквальном смысле маг эпохи Возрождения имел возможность очертить вокруг себя магический круг. Из безопасного пространства внутри этого периметра он мог, как считалось, вызывать божественные или адские силы, чтобы затем направлять их или управлять ими. Эти силы считались потенциально опасными. Существует множество преданий и легенд о честолюбивых магах, вызывавших силы, управлять которыми они были не в состоянии, – силы, которые разрушали защитный периметр магического круга и уничтожали самого мага. Но даже если магу удавалось сохранить контроль за вызванными им силами, сам круг, защищавший его, одновременно накладывал определенные ограничения. Маг не мог выйти за пределы круга, не подвергаясь риску пострадать от той энергии, которую он сам высвободил. Таким образом, магический круг превращался в тюрьму, защищая и в то же время изолируя мага от реальности, которая лежала за его пределами, – реальности, в которой движение освобожденных и мощных сил стало непредсказуемым.
Разве это не метафора для описания всей нашей цивилизации? Ведь наша культура, технология и их продукты представляют собой нечто вроде магического круга. Изнутри кажущейся безопасности этого крута мы вызываем силы, обладающие огромным разрушительным потенциалом. Мы загрязняем мир пластмассами и радиацией, токсичными химикатами и промышленными отходами. Изнутри кажущейся безопасности круга мы в гордыне своей присваиваем себе божественную власть и проводим эксперименты, на которые не решается сама природа, – в области генной инженерии, расщепления атомного ядра, создания химического и биологического оружия. Подобно доктору Франкенштейну, мы порождаем чудовищ. И, подобно магам из кажущихся несерьезными сказок, мы легко теряем контроль над силами, которые сами вызвали к жизни. Именно это произошло, например, в Чернобыле. В результате мы перестаем быть магами, белыми или черными. Мы все превращаемся в жертв.
Но даже если нам удается сохранить контроль, магический круг технологии, который призван нас защищать, начинает играть сдерживающую роль. Технология делает руки человека сильнее и длиннее, но никак не влияет на разумность использования человеком своих рук. Таким образом, мы сознательно обманываем себя, полагая, что приобрели большую свободу, тогда как на самом деле добровольно усиливаем свое подчинение. Мы становимся все беспомощнее, отдавая себя во власть автономным механическим «системам», от кондиционеров и систем управления климатом до глобальных компьютерных сетей. В своей зависимости от технологии мы все больше и больше утрачиваем власть и отказываемся от ответственности. Современному городу труднее пережить внезапную снежную бурю, чем Петербургу или Берлину восемнадцатого века. Атака компьютерного вируса способна оказать разрушительное воздействие на личную жизнь людей, сотрясти банки и транснациональные корпорации, стать причиной ядерного конфликта. Уже звучат серьезные предупреждения об опасности компьютерного терроризма: команда хакеров способна поставить под угрозу жизнедеятельность целой страны.
В этом процессе, как уже отмечалось выше, мы все больше отдаляемся и отчуждаемся от окружающей нас реальности. Мы становимся чрезмерно избалованными, слишком защищенными, несклонными или неспособными нести ответственность за собственную жизнь. Мы все время перекладываем вину на других и торопимся в суд с требованием компенсации, когда неприятные реалии бесцеремонно вторгаются в наш уютный мирок. Мы обижаемся на малейшее несогласие и сглаживаем углы социального взаимодействия при помощи нелепого языка «политкорректное™». Мы все больше и больше вверяем себя во власть «специалистов» в черных костюмах, которые все время толпятся вокруг нас, ожидая каких-либо неприятностей в нашей жизни, которые дадут им возможность нажиться на нашем несчастье. В результате мы становимся еще более уязвимыми Для различного рода манипуляций.
Подобные манипуляции представляют собой средство «создавать события», а значит, являются одной из форм магии. Однако эта магия ничуть не похожа на божественную магию приверженцев философии герметизма в эпоху Возрождения. Скорее она похожа на то, что Агриппа осуждал как мелкое колдовство, которым занимались претендующие на звание Фауста убогие личности в своих ограниченных и фрагментированных областях. Однако незначительность этой магии не делает ее менее опасной или менее распространенной. Все мы являемся ее потенциальными – или уже реальными – жертвами.
Именно такого рода «магии» посвящены следующие главы книги.
15. Контроль над разумом
С 1950 по 1953 год вооруженные силы пятнадцати стран, представляющих недавно созданную Организацию Объединенных Наций, участвовали в войне в Юго-Восточной Азии против Северной Кореи и коммунистического Китая. Среди контингента ООН были подразделения из Британии, Франции, Канады, Австралии, Греции, Южной Кореи и – в основном – Соединенных Штатов. Еще в 1950 году, всего через месяц после начала конфликта, западный мир стал свидетелем унизительного спектакля. Пленных американских солдат постоянно снимали на пленку, заставляя выступать с публичными заявлениями, в которых они признавались в агрессии, отрекались от своих прежних взглядов и расхваливали достоинства и моральные ценности бывшего противника. Такого рода заявления делались американскими солдатами на протяжении всей войны. Интересно отметить, что ничего подобного не отмечалось со стороны британских, французских, канадских, австралийских и других военнослужащих. Не наблюдалось такого явления в Военно-воздушных силах или подразделениях морской пехоты США – оно ограничивалось исключительно американскими сухопутными войсками.
Последующее расследование позволило получить, по крайней мере, частичное объяснение. Дисциплина в американской армии была чрезвычайно слаба, особенно по сравнению с британскими частями или частями стран Содружества. Боевой дух американцев был крайне низок, и они не очень четко себе представляли, за что – а иногда и с кем – воюют. А поскольку наиболее боеспособные части армии США были приданы Германии и НАТО, личный состав подразделений в Северной Корее отличался особой слабостью. Из всех попавших в плен американских солдат, у 51 процента коэффициент умственного развития был ниже 89, а 44 процента имели незаконченное – а в некоторых случаях и неначатое – среднее образование Biderman, Wared to Calumny, стр. 149.
.
Эти факторы повлияли, по крайней мере частично, на последующие события. В то время, однако, заявления пленных солдат звучали не только оскорбительно для американского общества и высшего командования армии, но также выглядели необъяснимыми и пугающими. Было совершенно очевидно, что эти заявления не являлись следствием обычного давления – например, пыток или угрозы физического насилия. Наоборот, снятые на пленку люди старались показать, что они делают это добровольно, и на них не было видно никаких следов плохого обращения. «Через сорок восемь часов… некоторые из них выступали с экстраординарными заявлениями из-за линии фронта, яростно нападая на свое правительство и свою страну в выражениях, напоминающих риторику Москвы и Пекина» Thomas Journey into Madness, стр. 156.
. Более 70 процентов пленных американских солдат либо признавались в военных преступлениях и других проступках, либо «подписывали воззвания, призывавшие положить конец участию Америки в войне» Marks, The Searcb for the 'Manchurian Candidate', стр. 126.
. Похоже, они искренне верили в то, о чем говорили. Более того, «вызывающее тревогу большое число пленных не отказались от своих слов и после возвращения в Соединенные Штаты. Они не отреклись, как ожидалось, от сделанных заявлений, ступив на родную землю» Там же.
.
За первым шоком последовали скандал и обвинения в предательстве. И только постепенно стало ясно, что за этим явлением стоит нечто более тонкое, чем обычные животные инстинкты, нечто такое, что не имеет отношения к предательству. Сумевшие бежать или освобожденные из плена военнослужащие, к примеру, рассказывали истории, ужасавшие публику, которая по-прежнему с подозрением смотрела на психологию и была убеждена, что характер человека представляет собой нечто целостное и неизменное. Достоянием гласности становились такие инструменты, как сенсорная депривация, условный рефлекс, а также ряд других способов, которые эффективно изменяли личность, причем в немыслимых ранее пределах. В 1950 году в одной из газетных статей, описывавших работу сотрудника ЦРУ, который скрывался под маской журналиста, впервые появился такой термин, как «промывка мозгов» Thomas, цит. произведение, стр. 159-160. :
. С тех пор этот термин прочно вошел в современный словарь, а общественное сознание стал терзать еще один страх.
То, что «промывка мозгов» могла быть использована врагом, делало ее еще страшнее – и усилила общую паранойю по отношению к коммунизму, которая существовала в начале 50-х годов двадцатого века. Это был враг, с которым в отличие от откровенно нечестивых нацистов или японцев, невозможно было сражаться в открытую. Этот враг мог тайно проникать не только в общество, но и на священную территорию сознания и психики отдельного человека, а также использовать некую форму месмеризма, или гипноза, чтобы воздействовать на душу или даже овладеть ею. Голливуд с готовностью откликнулся на появление этого нового источника страха. В многочисленных научно-фантастических фильмах того периода, таких как «Вторжение похитителей тел», коммунисты аллегорически отождествлялись с «инопланетянами», которые способны «овладеть» ближайшими соседями или даже членами собственной семьи.
Публика не сразу поняла, что Голливуд был лишь одной из организаций, вдохновленных возможностями «промывки мозгов» и контроля над разумом. Не меньший интерес к этим явлениям проявило ЦРУ. Столкнувшись с обескураживающими заявлениями американских военнопленных, разведчики сначала были сбиты с толку.
«Работавшие в ЦРУ химики обратились к древним рукописям в поисках волшебных снадобий, которые помогли бы объяснить случившееся; архивисты погрузились в документы инквизиции, пытаясь найти ключ к разгадке; востоковеды углубились в свою область исследований, а арабисты – в свою. Результат оказался нулевым – не обнаружилось и намека на то, каким образом Северная Корея добивалась от пленных подобного сотрудничества и почему этот эффект был таким долговременным» Там же, стр. 163-
.
Как говорилось в одном из докладов ЦРУ 50-х годов, признания военнопленных могли быть объяснены исключительно «реорганизацией и переориентацией сознания» Ranelagh, The Agency, стр. 203.
.
Далее в отчете говорится:
«Исторический опыт позволяет сделать вывод, что такие глубокие изменения в функциональной организации человеческого сознания не могут быть получены традиционными методами психологического воздействия, которые дают лишь временный эффект и оставляют следы на жертве. Таким образом, можно предположить, что использовались новые, более тонкие методы…» Там же.
Еще в апреле 1950 года ИРУ запустило несколько проектов, связанных с методами манипуляции сознанием. В 1953 году эти проекты были объединены в общую программу под кодовым названием «МК-Ультра». Эта программа действовала – по крайней мере официально – до 1973 года. Затем «МК-Ультра» была закрыта, но было бы наивно предполагать, что исследования в этой области не были продолжены под другим названием или что их не вели другие организации, помимо американского ЦРУ.
Один из самых первых проектов ЦРУ ставил перед собой цель «использовать научные методы и знания, которые можно было бы направить на изменение взглядов, убеждений, мыслительного процесса и поведения агентов. Сюда относится применение проверенных психиатрических и психологических методик, в том числе гипноза в сочетании с наркотиками» Там же, стр. 204.
.
Большинство исследований было посвящено поискам «чудесного средства», которое позволило бы делать психику податливой и изменять ее нужным образом. Несмотря на то что результаты исследований не стали достоянием гласности, научному сообществу было известно, что во время Второй мировой войны СС проводила безуспешные эксперименты с мескалином на узниках концентрационных лагерей. Чуть большего, но все же ограниченного успеха добилось Бюро стратегических служб, которое во время войны было предшественником ЦРУ. Эксперименты проводились с каннибалами. В результате дальнейших работ появился пентотал натрия, известный также под названием «сыворотки правды», которая теперь используется во всем мире для того, чтобы получить информацию от людей, не желающих разглашать ее. Поиски других эффективных препаратов привели агентов ЦРУ в джунгли Центральной и Южной Америки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62