Я тоже обалдел. Алешка безошибочно произносил трудные английские названия и ни разу не сбился. Вот это память! Будто специально выучил.
А мама изо всех сил им гордилась.
– … Ну, потом - через Пемзу… Темзу. Это у них главная река. Как у нас Волга. Только покороче. Там в ней очень красиво отражались зажженные фонари…
– Утром? - уточнил папа. - Среди бела дня?
– Ну и что! - удивился Алешка. - Там же он, этот Лондон, такой туманный! Слушай дальше. Едем по Уолдсуэрт-роуд… - Опять без запинки. - Стокуэлл-плейс…
Папа тихонько встал, вышел и вернулся со знакомой книгой в руках. На ее обложке - лупа, зонтик, револьвер.
Папа остановился у Алешки за спиной, нашел нужную страницу и стал внимательно следить за Алешкиным рассказом.
– … А тут, мам, такой запутанный лабиринт узких, извилистых улиц - просто ужас. Мы даже чуть не заблудились.
Папа продолжил, водя пальцем по строкам:
– «Один из самых мрачных и подозрительных районов Лондона…»
– Точно! - Алешка даже подскочил: - Ты тоже там был? На этой… Коулд-харбор-лейн?
– Ну-ну, - подтолкнул его папа. - А дальше?
– На другой день нас повезли в эту… в Боскомскую долину.
– «Тайна Боскомской долины», - подсказал папа.
– Вот именно… Ну, сели в поезд, на Паддингтонском вокзале и поехали на самый Запад Англии. Вагончик такой клевый. Мягкие диванчики, сеточки для багажа, свежие газеты. За окном всякие ихние английские пейзажи… Едем, едем…
– И долго ехали? - папа опять заглянул в книгу.
– Почти пять часов. Через всю Англию, с самого Востока на самый Запад. Миновали прелестную Страудскую долину и широкий сверкающий Северн…
– А это что? - спросил папа. И улыбнулся.
– Офис такой. Стекло и пластик.
– Да? - У папы брови поднялись чуть ли не до макушки. - Надо же! А я, темный человек, всегда думал, что это река. Ну-ну, дальше.
– … И очутились мы в милом маленьком городке Россе. В гостинице Хирфорд Армз нам были оставлены комнаты.
– Ну, понятно, - усмехнулся папа. - Там вы пообедали английской кухней и переночевали в английских постелях. А утром пошли к Боскомскому омуту. «Это небольшое озеро, образованное разлившимся ручьем, который протекает по Боскомской долине». Тайну которой блестяще раскрыл Шерлок Холмс.
Алешка молча кивнул. И даже опять похвалил папу за хорошее знание истории и географии Англии.
– Ну, а потом, - небрежно завершил свой рассказ Алешка, - смотались в Девоншир. Графство такое. Там знаменитые болота, где бегала собака Баскервилей. Нам ее показали, она там в вольере сидит. Лает. И сэра Генри показали…
– Он тоже в вольере сидит? - спросил папа с интересом. - Лает?
– Нет. Он молча сидит в Баскервиль-холле. - Алешка сделал вид, что страшно устал. И от своего путешествия в Англию, и от своего впечатляющего рассказа. - Ну, потом вернулись в туманный Лондон. По Пем… по Темзе поплавали. Видали там лодку. А в ней трое джентльменов сидели, не считая собаки.
– Все? - спросил папа строгим голосом. - Или что-нибудь еще наврешь?
– Ничего он не наврал! - возмутилась мама. - Так красиво все рассказал! Особенно про прелестную Боскомскую долину. И про сэра Генри. Мне его даже жалко стало. Как он там в вольере сидит. И лает, бедный.
– Рассказал красиво, - согласился папа и положил на стол книгу «Записки о Шерлоке Холмсе». - И память у него прекрасная. Даже Коулд-харбор-лейн наизусть выучил, без запинки назвал. - Папа помолчал и спросил тоном следователя: - Признавайтесь, сэр Оболенский! Нам все известно!
Алешка рассмеялся. А мама сердито взглянула на папу. Но он ее не послушался и спросил:
– Ты был в Англии? Или нет?
Алешка нахмурился.
– Был… Но недолго. Дела срочные появились.
– Удрал? Почему?
– Щаз! - Алешка сбегал в нашу комнату и принес листок бумаги. - Вот! Смотри!
Это было то самое письмо, в котором девочка Астя отчаянно просила помощи у дяденьки Шерлока Холмса.
Вот какое получилось дело. В этом музее есть целая группа сотрудников, которая отвечает на письма, адресованные Шерлоку Холмсу. Обращаются к нему до сих пор за помощью, за советом. Сообщают о всяких загадочных происшествиях и нераскрытых преступлениях и просят помочь в их раскрытии. В этой группе работают литераторы и сотрудники полиции. И в некоторых случаях они принимают меры к расследованию.
Алешка сам, в свое время, обращался туда за советом. И получил его.
И вот, когда победителей конкурса знакомили с этой корреспонденцией, Алешка обратил внимание на отчаянное письмо российской девочки Асти. А он у нас так устроен, что не может пройти мимо человека, попавшего в беду. И Лешка сразу же забыл обо всех поездках и экскурсиях. Он хотел как можно скорее вернуться в Москву, найти эту смешную деревню Шнурки и разобраться по полной программе со всеми «преведеньями», которые пугают беззащитную девочку и ее старенького деда.
Такой вот он у нас… Ну и чтобы не огорчать родителей, наболтал про свои поездки по веселой Англии и туманному Лондону. Благо, что книги про Холмса он знал наизусть. Даже названия всяких харбор, лейн и плейс. Не говоря уже о стритах.
Когда Алешка нам все это объяснил, мама еще больше им загордилась.
– Правильно, Ленька, - сказала она. - Ты поступил как настоящий джентльмен. Нужно помочь даме. А в Англию еще сто раз съездишь.
Алешка обрадовался этой поддержке и тут же загрузил папу: а где эти самые Шнурки и на каком трамвае туда ехать?
Папа усмехнулся, посмотрел карту, полистал свои справочники и объявил:
– Нету на свете никаких Шнурков. Нигде.
– Как это нету? - возмутился Алешка. - Русским языком написано.
Папа вздохнул:
– Русским-то русским… Да уж больно по-турецки. «Памаги… Па паталку… Преведенья… Дедушька». Могла эта Астя и Шнурки также написать. Может, это вовсе и не Шнурки, а по ее орфографии какие-нибудь Лапти. Кстати, что за имя такое? Астя! Настя? Ася? Тася?
– Разберусь, - пообещал Алешка.
А я и не сомневаюсь. Разберется. Найдет эти Шнурки или Лапти, разыщет эту Асю или Тасю. Наведет порядок на чердаке. И опять какой-нибудь приз получит. От имени привидений, домовых и леших. И они его пригласят на свой ночной шабаш. Или как там его - разгуляй какой-нибудь.
Да, а Шнурки эти нашлись. После Нового года.
Глава II
Дед Мороз босиком
Первого января, после встречи Нового года, наша сонная мама мыла на кухне праздничную посуду, а наш сонный папа ей помогал - читал газету. А их сонные дети прислушивались за дверью. Всегда полезно заранее знать, что замышляют родители.
– Как они мне надоели! - сказала мама.
– Кто? - спросил папа. - Тарелки? Или чашки?
– Наши дети.
– А давай заведем их в дремучий лес и там оставим.
– Не выйдет, - вздохнула мама. - Они, как Мальчик-с-пальчик, будут бросать по дороге обертки от сникерсов. И голодать не будут, и не заблудятся.
Алешка тихонько хихикнул в кулак. Все ясно - родители советуются, как нам получше провести каникулы, чтобы с нами было поменьше хлопот.
– Ну, тогда давай их куда-нибудь отправим подальше, - предложил папа. - Отдадим их кому-нибудь на время. Поживем без них, соскучимся. И когда они вернутся, мы будем им рады. И снова их полюбим.
– Не знаю, - опять вздохнула мама и завернула кран. - Мы можем привыкнуть к спокойной жизни. К свободе и независимости.
– Ну и что? Разве плохо?
– Они вернутся, а мы их на порог не пустим.
– Оно бы неплохо, - вздохнул папа. - Но ведь они тогда в окно влезут. А впрочем…
Но тут его дети… ну, не в окошко влезли, конечно. Нормально в кухонную дверь вошли. Я в трусах, Алешка в пижаме.
И он тут же нырнул в холодильник. Вместе с пижамой. Одна попа в кухню торчала.
– Я, мам, - сказал Леха в кастрюлю с салатом, - так плохо спал, что даже хорошо проголодался.
У Лешки всегда так: из плохого получается хорошее. «Я, Дим, так плохо природоведение выучил, что хорошо два урока прогулял».
– У! - обрадовался Алешка где-то в глубине холодильника. - Сколько мы еще вчера не доели! - И вытащил судок со студнем.
– Помыть бы надо, - подсказала мама.
– Студень? - удивился Алешка. - С мылом? Он испачкался?
– Руки, - сказала мама. - И лицо.
– И зубы, - добавил папа. И похвалился: - Я вот всегда новый день начинаю умыванием.
– Ты новый день начинаешь курением, - сердито уточнила мама.
Папа спрятался за газету, а Лешка сказал:
– А я зубы никогда не мою, - и пошел в ванную.
А я бы не зубы, а студень помыл. И салат тоже. Потому что вчера, в новогоднюю полночь, Алешка ахнул прямо над столом хлопушку с конфетти. И разукрасил всю, как он выразился, «вкуснятину». Попробуйте из салата или из холодца кружочки конфетти выловить…
В ванной вовсю зашумела вода. Алешка там мочит кончики пальцев, зубную щетку и немного свое полотенце. По-моему, эта его утренняя хитрость никого не обманывает. Кроме нашей наивной мамы.
Когда Алешка вернулся на кухню и уселся за стол, она ему заулыбалась:
– Вот видишь, Алексей! Какой ты сразу хорошенький стал. Свеженький, румяный. Глазки блестят…
– … Зубки щелкают, - продолжил папа. И, отложив газету, добавил: - У нас есть новость.
Мы насторожились. И спросили с опаской:
– Хорошая?
– Для нас с мамой очень хорошая, - сказал папа. - Мы решили выгнать вас из дома.
– Клево! - обрадовался Алешка. - На мороз?
– На зимнюю реку. И в дремучий лес заодно.
– Ну, отец, - испугалась мама, - это уж слишком.
– В самый раз, - папа многократно сложил газету и сунул ее в помойное ведро. - К Митьку поедете? На все каникулы.
Алешка аж подскочил от радости. А я чуть от радости не подавился.
Тут надо кое-что объяснить. Иначе вы потом ничего не поймете.
Митёк - это писатель Лосев, очень хороший, веселый и добрый человек. Он живет в своем доме на берегу реки и на краю леса. Летом мы все вместе пожили у него и натворили там под Алешкиным руководством несколько приключений. Клад нашли, заложника освободили, разгромили флотилию речной шпаны, банду жуликов повязали.
Впрочем, подробно об этом я уже рассказывал, если вы помните, но несколько деталей, необходимых для этого рассказа, я здесь приведу.
Митёк писал хорошие книги о милиции, ухаживал за своими пчелами и увлекался изготовлением макетов стрелкового оружия военных лет. У него в кабинете из этого оружия целая коллекция образовалась. Такая красота!
Правда, это оружие не совсем настоящее. Не очень боевое. Нет, на вид его от настоящего не отличишь, но стреляют все его пистолеты, автоматы и пулеметы безобидными охотничьими капсюлями: грохот, пламя из ствола, пороховая гарь, но совершенно безопасно. И гранаты он делал совсем как настоящие, но тоже безобидные. Корпус у них был не стальной, а картонный, а внутри - обыкновенная петарда. Алешка от этого оружия просто млел. Особенно от большого советского автомата времен Отечественной войны, с круглым магазином и деревянным прикладом. «ППШ» он называется. А по-фронтовому «папаша».
Вообще, в доме Митька было много интересного. И вот теперь оказалось, что Митёк должен уехать на недельку в Москву: его пригласили на конкурс «Лучшая книга о работниках милиции».
– Поживете в его доме, - сказал нам папа, - поохраняете его…
– Боюсь, они его так поохраняют, что Митьку потом негде жить будет, - сказала мама.
– Фиг с ним, - по-мальчишески легкомысленно отмахнулся папа. - Митёк победит на конкурсе, получит премию и построит себе новый дом. Лучше прежнего.
Слышал бы это Митёк!
– Так, - сказал папа, - собирайтесь, лыжи не забудьте. - И он пошел в кабинет звонить писателю Митьку в его заснеженный дом.
– Ну что? - спросила мама, когда папа вернулся. - Он обрадовался?
– Очень обрадовался. Так обрадовался, что все свое оружие запер в сейф.
– И гранаты? - расстроился Алешка.
– Гранаты в первую очередь, - сказал папа. - Вы готовы?
Мы молча показали ему лыжи, которые притащили с лоджии.
– А ботинки лыжные? - спросил папа.
– Они на антресолях, - вспомнила, подумав, мама. - В самом дальнем углу.
Полдня мы с Алешкой снимали вещи с антресолей. А папа при этом приговаривал:
– Это на помойку. Это тоже. Это тем более.
А мама в ответ приговаривала, не соглашаясь:
– Это нам еще пригодится. Это мне очень нужно. Без этого мне жизнь не мила. А вот это я полгода искала.
Примерно так.
Папа отфутболивает к стене старый чайник без носика, но с ручкой:
– На помойку, я проверю!
– Ты что! - ужасается мама. - Я его на дачу заберу. Из него очень удобно резеду поливать.
Никакая резеда у мамы на даче не растет, одни одуванчики, но помечтать-то она может!
Папа раскрывает старый чемодан. Чайник без ручки, зато чемодан с ручкой. И с замками, которые не запираются.
– На помойку!
– Ты что, отец! - ужасается мама. - Я в него что-нибудь сложу, пусть себе лежит спокойно.
– Ты в него чайник спрячь, - советует папа. - Чтобы не убежал.
И тут папа вытаскивает за ухо громадного розового медведя, похожего на бегемота. Но с кошачьей мордой.
Мама чуть не падает в обморок:
– Ты что! Эту собаку нам Ивановские подарили. Ее нельзя выбрасывать. Они обидятся!
– Они не узнают, - успокоил ее Алешка.
– Узнают, - возразила мама. - Они на работу каждое утро мимо нашей помойки ходят.
– А мы на чужую помойку отнесем, - пообещал Алешка.
– Не верь ему, - предупредил папа. - Он этого носорога Ивановским под дверь положит.
Алешка усмехнулся, но спорить не стал.
Короче говоря, ничего мы на помойку не отнесли - все уложили обратно на антресоли. А лыжных ботинок там не оказалось.
– Они в стенном шкафу, - вспомнила, подумав, мама. - На самой верхней полке.
– Я туда не полезу, - сразу же сказал папа. - Мне эти ботинки не нужны.
В общем, шкаф мы тоже разобрали, но и в нем ботинок не оказалось.
– Куда же они делись? - всерьез задумалась мама. И повернулась к папе: - Наверное, где-нибудь в твоем кабинете. Надо поискать.
– Нет уж! - возразил папа. - Мне еще там жить и работать.
– Иногда, - кивнул Алешка.
– Что - иногда? - не понял папа.
– Иногда там жить и иногда там работать.
Мама засмеялась:
– Он прав, отец. Ты и работаешь, и живешь в основном на работе.
Папа решительно снял трубку и набрал номер Митька:
– Писатель, у тебя лыжи есть? Тогда - все, завтра встречай. С медом и песнями. - Папа положил трубку: - У него этих лыж - целый сарай. Только все разные и поломанные.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3